Верни мне мою любовь

Тоска — самое бесплодное из всех человеческих переживаний. Тоска никогда не приходит одна, рядом с ней всегда стоят и приветливо машут отчаяние, боль, одиночество и грусть. Они неразлучны, и одно не может существовать без другого. Как бы это печально не казалось.       Я сижу у окна и смотрю вдаль. Осень подкралась незаметно: идёт дождь, и пахнет сыростью, а в моей квартире — одиночеством. Я не люблю такую погоду, мне больше по душе солнце. А ты наоборот. На часах половина второго, а тебя до сих пор нет. Возможно, ты и вовсе не придешь. Я отпиваю немного вина, всматриваюсь в черно-серое небо и не вижу звезд.       Не отворачивая лица от окна, я сажусь на кровать, с грустью выдыхая. Глаза начинали опухать и болеть, было тяжело моргать. Жутко хотелось спать, но где-то под моими ребрами билась надежда, я чувствовала, что ты сегодня вернёшься домой. Склоняю голову набок, снова лениво и медленно моргаю. Моё тело желает и призывает меня к отдыху, но я упорно сопротивляюсь. Что бы хоть как-то себя занять, я открываю дверь в гардеробную.       Я открываю дверь в гардеробную и сажусь напротив вешалок со своими вещами, которые уже давно не ношу. Нахожу свой серый кардиган, на нем яркие фиолетовые пятна на рукавах и под грудью. Воспоминания того дня всплывают перед глазами, и я невольно улыбаюсь.       Решение испечь пиццу было спонтанным. Дженсен был только рад этой идее и был готов мне помочь. Встав с дивана, он уже хотел убрать мороженое, которое ел, но, споткнувшись, выронил ведёрко, заляпав пол и ковер. Я закатила глаза, а Эклз чертыхнулся и, нагнувшись, начал руками убирать мороженное обратно в ведёрко. Мы встречаемся два месяца. Я отчетливо понимала, что жутко привязалась к этому парню после совместных съемок. — Дженсен, мог бы и поаккуратнее, — сказала я, за что получила угрожающий взгляд, который не сулил ничего хорошего, и начала потихоньку пятиться назад, чтобы между нами оказался стол. — Нет, Эклз, даже не думай! Не смей подходить ко мне, — пытаюсь придать своему звонкому голосу хоть немного строгости. Дженсен по-кошачьи улыбается и идёт ко мне.       Парень поднялся и начал на двигаться на меня с выставленными вперед руками, которые были испачканы черничным мороженым. — Иди ко мне! — сказал он, все ближе подходя ко мне.       Я сделала шаг назад и врезалась в столешницу. Ойкнув от боли, вытягиваю руки вперед и делаю шаг в сторону. — Ты же знаешь, я все равно тебя поймаю, — Эклз делает рывок, и я не успеваю среагировать — он хватает меня за руку и тянет к себе. Обнимая меня, Дженсен случайно оставляет пятна на моём любимом кардигане. Но они меня не волнуют. Наклонившись, он целует меня. Его объятья липкие, сладкие, манящие, и вкусно пахнут спелой черникой. В тот самый момент я поняла, что ненавижу черничное мороженое. А потом призналась самой себе, что люблю Дженсена Эклза и его липкие руки.       В углу стоит корзина с вещами. Хм, все никак руки не доходят ее разобрать. Вытряхнув содержимое, мой взгляд завоевывает плед. На нем жирные следы от пиццы, и ещё чего-то.       Мы укрылись пледом и уселись перед камином в обнимку. Тогда мы были в загородном доме его семьи и было дико холодно.       Мы уже встречались продолжительное время на тот момент. Я положила голову на горячо любимого мной мужчину. Дженсен обнял меня, прижав к себе ещё сильнее, отчего мне стало тепло и уютно. Его задумчивый взгляд был направлен на огонь. Дрова приятно потрескивали. В его глазах мелькали огоньки. Глажу его по небритой щеке, он, не отрываясь, улыбнулся мне. — Так хорошо, — мечтательно вдыхаю я, — всегда бы так! Дженсен молчит, улыбка сползает с его лица, и он принимает серьезный вид. — Да, всегда… — говорит он медленно, его голос был немножко хрипловат от долгого молчания.       Резко он поднимается и смотрит на меня. Глаза у него возбужденные, яркие, и безумные. Он двумя руками хватает меня за руки. Его действия пугают меня, я смотрю на него с удивлением, пытаясь понять, что привело его к такой быстрой перемене. — Ты любишь меня?! — спрашивает Эклз, широко улыбаясь. Конечно, он знал мой ответ, я улыбнулась и кивнула. — Давай поженимся! — продолжает он. Его слова шокируют меня, и я невольно открываю рот от удивления. — Что? — слова не хотят выходить из моих губ. Цепляются где-то внутри. — Я люблю тебя, ты любишь меня. Чего ждать, Дани? — он понижает тон и заглядывает в мои глаза так пронзительно, насколько это вообще возможно. — Дженсен Росс Эклз, это предложение? — наигранно строго говорю я, приподняв одну бровь. — Да, то есть… Дэннил, ты согласна стать моей женой? — мой ответ был очевиден. Улыбка растягивается на моем лице, а в глазах защипало. —Конечно! — Дженсен смотрит на меня, не отрывая взгляда. — Да, Дженсен! Да! — выкрикиваю я, а он смотрит на меня, будь я по меньшей мере снежный человек.       Через секунду мы крепко обнимаемся, абсолютно счастливые. И все, и не нужно всей этой романтики с бесконечными розами, башнями и фейерверком в твою честь. Нужен лишь человек, от которого ноги подкашиваются, пахнет уютом, теплом, твоим человеком.       Оторвавшись от воспоминаний, я обнимаю этот плед. В моих глазах застывают слезы, я сжимаю губы, и смотрю на свое помолвочное кольцо, которое он купил мне после. Теперь я ношу его рядом с обручальным.       Я поднимаюсь с колен, беру плед, и слышу непонятный звук. Нахмурившись, я нахожу в груде вещей видеокамеру. «Смотреть? Не смотреть?» — возникает вопрос.       Это наш с Дженсеном семейный архив. Я села обратно, накрывшись тем самым пледом и включила устройство, как ни странно, на нем еще было немного заряда, что радовало. —Три, четыре! — звонким голосом кричала одна из девушек.       Послышались хлопки, какая-то музыка и хоровое: «Поздравляем!»       Мотаю пленку вперед. — Да, много крема, но не чересчур, подожди, да, Стив? Как нет пионов? — девушка прижимает головой телефон к плечу и что-то чиркает в блокноте. — А это невеста-самого-счастливого-жениха! — появляется радостное лицо Дженсена. — Невеста-самого-счастливого-жениха очень занята подготовкой! Убери камеру, Дженс! — девушка с монитора закрывает объектив ладонью и лучезарно улыбается. Помню этот момент.       Дженсен сделал мне предложение, и я занималась подготовкой «идеальной свадьбы», которую планировала с детства.       Снова мотаю и попадаю на первый фрагмент моего девичника. Мои подруги устроили мне сюрприз. — Давай, миссис Эклз! Разрезай торт! — хохочет Лиз. А я почему-то неумело беру в руки нож. Видеозапись заканчивается нашей свадьбой.       Я в белом платье, рядом родные, любимый супруг, цветы и обручальные кольца. Глаза светятся радостью, безграничным счастьем и необъятной любовью друг к другу.       Отбрасываю камеру в дальний угол гардеробной и, опустив голову, начинаю громко плакать.       Как вы уже поняли, меня зовут Дэннил. И я невеста-того-самого-счастливого-жениха. А теперь его жена. Дженсен женился на мне почти два года назад, но теперь он женат на своей работе. Про меня он благополучно забыл, он появляется дома раз в пару месяцев перед каким-нибудь общественным мероприятием, где мы улыбаемся, обнимаемся, бесконечно держимся за руки. Наша с ним семья похожа на елочную игрушку. Снаружи она идеальная, красивая, блестящая, и занимает самое видное место на ёлке, а внутри — пуста.       Дженсен поставил точку на наших с ним взаимоотношениях, положив свое обручальное кольцо в шкатулку в ванной. И вот уже не первый месяц я борюсь с собственным мужем за наш не прочный союз.       Сначала я думала: дело во мне, и я начала усиленно ходить на фитнес, посещать салоны красоты, читать, но из этого ничего не вышло. И со временем мы отдаляемся ещё больше, что приносит мне большую боль.