Война за бессмертие

I

      Нина, обреченно вздохнув, откинула учебник в сторону и упала на свои подушки. Веки сами собой стали закрываться. По словам окружающих, ее не было дома всего ничего, а судя по заданиям, несколько месяцев. Расслабиться ей так и не удалось, но отвлечься точно не помешало бы. В выходной день редко кого можно было встретить в коридорах Обители. Выпускники часто уезжали домой вести беседы с родителями по поводу дальнейшей учебы. Оттого в доме царила тишина. Лишь иногда был слышен треск бойлера из подвала, или тихое напевание Труди в процессе работы. Американка накинула на плечи свой теплый свитер и спустилась вниз, надеясь застать кого-нибудь из друзей. Утренний холод все еще гулял по гостиной. Виктор по старой традиции успел собрать первый урожай ранних роз и поставить их в вазу на кухне. В свете золотого солнечного сияния они выглядели сказочно. От созерцания ее отвлекли звуки гитарных струн, и громкое ворчание Эдди. Она подошла к комнате парней и неловко постучалась. – Судя по всему, выспаться мне сегодня не удастся, – возмутился Миллер, резко встав с кровати. – Эдди, ты не знаешь, где Патрисия? – спросила Нина первое, что пришло ей в голову. Конечно, она пришла сюда не за этим, но нужно было как-то избавиться от своего неловкого молчания. – А ты поищи в комнате Уинклера. Я уверен, она сейчас тусуется именно там, – ответил блондин и саркастически улыбнувшись, пошел умываться. Мартин не обратила на эту подколку внимания, ведь она знала, что Уильямсон отправилась выуживать из него информацию. Фабиан вопросительно изогнул бровь, когда тень его друга скрылась за дверью. Всплески его ревности иногда казались какими-то ненормальными. Впрочем, он отбросил эту мысль, когда вспомнил, что в комнате стоит Нина. – Как ты? – по-доброму поинтересовался он, улыбнувшись. – С тех пор, как ты спрашивал последний раз, мало что изменилось. Я по-прежнему ничего не помню, но чувствую себя нормально. Ты ведь это хотел услышать? – шутя, сказала она. Раттер продолжил беспорядочно проводить пальцами по струнам, пока девушка не села на другой конец кровати. Она загадочно молчала. Фабиан намеревался что-то сказать, но в дверь ворвались КТ и Алфи, уничтожив назревающий момент откровений. Как всегда. Льюис держал в руках какие-то старые бумаги. – Я нашел это в кабинете Фробишера! Вы ни за что не поверите, что здесь, – восторженно произнес он, показывая друзьям свою находку. На пожелтевшей от старости бумаге было изображено семейное древо Фробишер-Смайтов. – Мы уже знаем всех родственников и друзей Роберта. Что в этом удивительного? – спросил темноволосый, даже не акцентируя свое внимание на содержание древа. – Но мы ведь не знали про его загадочного братца Гордона. Он есть в этом древе, как и его сын, – уточнил Алфи, – его имя Александр. Знаете, это немного безумно. Хотя в этой школе безумие принято считать за правду. В общем, я думаю, что наш Джефферсон и есть сын Гордона. И если сопоставить факты, то он и продолжает дело отца.       Фабиан сначала недоверчиво усмехнулся, но затем задумался. Он вырвал из рук друга древо, и внимательно уставился на фотографию загадочного Александра. Найти что-то схожее с тем скучным ананкастом и с задорным мальчиком на фото было крайне сложно. – Во всяком случае, это объясняет, зачем он здесь появился, – поддержала Льюиса КТ, – и это еще раз указывает на то, что в этом бункере есть что-то важное. Гордон писал, что он вел исследования, и открыл какой-то регенерирующий эликсир, который собирался передать сыну. Может он там и хранится? – Кажется эта семейка никогда не оставит нас в покое! – громко воскликнула Нина, вскинув руками, – сколько лет мы копаемся в этой истории, и всегда происходит что-то абсурдное. – Да уж, – задумчиво произнес Фабиан, сложив руки у лица. Но прежде чем принять эту гипотезу, нужно было все проверить. Осталось только понять, как это сделать.

II

      Патрисия бродила по улице среди кустарников, не решаясь идти домой. Не хотелось никого видеть, не хотелось говорить. Это было связано с тем, что Джейсон снова заставил ее сомневаться в нем. А что, если Нина права? А что если прав и Эдди? Но слова Уинклера еще ничего не значат. Если не скажет он, она сама все узнает. Хотя это не единственная проблема в списке ее проблем. Приближался выпускной, и ей предстояло решить: наладить отношения с мамой, бросить все и всех, и переехать в другую страну с отцом, или забить на разногласия родителей и плыть по течению. А Эдди…С ним все было слишком сложно, запутанно и непонятно. Еще несколько месяцев назад она могла смело заглядывать в будущее и видеть его там. А сейчас девушка застряла в неопределенности. Очевидно, черная полоса в ее жизни пока не спешит заканчиваться. – Патрисия, я тебя искала. Все нормально? – среди кустарников Уильямсон увидела знакомую кудрявую копну волос, которые беспорядочно выбивались из хвоста. КТ выглядела возбужденной, а это значит, она узнала что-то важное, – мы с ребятами кое-что нашли. – Круто, – равнодушно ответила рыжая, отводя взгляд. – Мы так и не поговорили с тех пор, как Эдди все узнал. Ты как? – заботливо спросила американка. Патрисия ничего не ответила. Все ее тяготы застряли комом в горле, – слушай, я не хочу его оправдывать, ведь в последнее время он ведет себя глупо, но в чем-то его можно понять. Ты запуталась. И пока он это знает, он будет и дальше играть на твоем чувстве вины. – Я устала от всего этого дерьма, – выругалась девушка, – пусть делает, что хочет. Пусть говорит, что хочет. Отношения – это последнее, что меня сейчас волнует. – Я знаю, у тебя сейчас не простой период в жизни, но проблему с Эдди ты решить в состоянии. Просто разберись в себе, – за разговором обе дошли до дома. В это время Эдди опустошал буфет, в котором Труди прятала печенье для любителей ночного перекуса. Когда девушки зашли в Обитель, он одарил Патрисию своим неприятельским взглядом. КТ по-прежнему с ним не разговаривала после его безрассудных ревностных всплесков. И в связи со всеми этими обстоятельствами, единственным его развлечением были уроки или бесцельное времяпровождение в интернете. Идя в свою комнату, парень едва не споткнулся о какую-то миловидную девчушку с красивой куклой в руках. Она намеревалась заплакать, но Миллер опустился корточки до ее уровня, и жестом приказал ей успокоиться. – Ты, наверное, сестра Фабиана? – игривым тоном спросил блондин, – а я его друг. Меня зовут Эдди. А тебя как? – Ева, – стеснительно пробормотала девочка. – А почему ты бродишь по большому страшному дому совсем одна, Ева? Предлагаю найти твоего бессовестного братца, и поколотить его куклой! – Эдди взял ее на руки, и пошел бродить по общежитию в поисках брата этой малышки. Миллер не очень любил детей, но ему всегда удавалось с ними ладить. Наверное, потому что в душе он сам еще ребенок. Ева спокойно сидела у него на руках, крепко ухватившись маленькими пальчиками за его мягкую фланелевую рубашку, которая действовала на ребенка успокоительно. В итоге девочка уснула. Эдди не знал, что делать, и отнес ее в свою комнату, положив на кровать Фабиана. Видимо его планы на сегодня – нянчится с сестрой своего соседа.

III

      Фабиан и Нина вышли на прогулку. Парень еще не знал, что его мама снова приехала навестить его. Хотя в одном из разговоров она упоминала, что будет стараться навещать своего сына каждые выходные. Но сейчас Раттер был занят разговором со своей подругой. Он рассказал ей о математике-детективе, который загадочно исчез в тот же день, что и Нина, а так же более подробно описал брата Роберта – Гордона. Так же они поговорили о скором отъезде парня на олимпиаду, и даже затронули тему о брате американки. – Я думаю, что тебе стоит поговорить с ним еще раз. Мне кажется, он поймет, что вам обоим лучше держаться вместе. В конце концов, семья – это главное, – подбадривающе произнес он, – я понял это, когда приехала моя мама и раскаялась в том, что бросила меня. Я решил дать ей шанс. – А как же твой отец? Вы общались с тех пор, как он приезжал к тебе? – заинтересовалась Мартин. – Он звонил мне несколько раз. Спрашивал, как прошла встреча с мамой. Папа не любит семейные сантименты, но вся эта история кажется мне подозрительной. – Что бы то ни было, они оба рядом с тобой, разве это не главное? – Конечно главное, – Фабиан внезапно остановился. Его глаза забегали в разные стороны, словно он обдумывал что-то серьезное. Нина уставилась на него непонимающим взглядом, когда парень взял ее за руку, – я хотел сказать тебе кое-что еще. Перед тем, как с тобой случился этот казус, мы поссорились. Я так увлекся этой историей с математиком, что не обратил внимания на то, что тебе было плохо. – Эй, я никого в этом не виню. Я ведь даже не знаю, что произошло, – заволновалась девушка, все еще держа свою руку в его руке. – Зато знаю я. И мне от этого совестно. Когда о тебе не было никаких вестей, я много думал, и пришел к выводу, что не прощу себе, если с тобой случиться что-то подобное еще раз. – К чему ты клонишь? – Я думаю, пойми я это раньше, то с тобой всего этого не случилось бы. Я боялся в этом признаться, но ты мне все еще нравишься, – парень видел в ее взгляде легкую растерянность, но это не препятствовало ему обхватить ее лицо ладонями, и с той же привычной нежностью, как и год назад, поцеловать. Во вкусе ее губ он ощутил что-то ностальгическое, приятное. Впервые в жизни он обрел уверенность в своих действиях. Это потому, что за это тяжелое время без нее он научился ценить мгновения, которых могло и вовсе не быть.