loose lips sink ships

Ехать в Бронкс, пусть и не южный, на ночь глядя – она точно самоубийца. Кларисса прополаскивает горло, так, для храбрости, когда видит незнакомые мрачные кварталы, где дома жмутся друг к другу потертыми спичечными коробками. Фонари через один, вывески клубов, неубранные листья на тротуарах, трещины в асфальте, хип-хоп из колонок – еще не самый ад гетто, но где-то очень рядом. Гарлем блестит под светом луны. Хороший пейзаж для кого-то вроде Кубрика или фон Триера. «Как ты узнал, что я не на вечеринке у Джека?» Отправляет, потому что любопытство и алкоголь это плохая комбинация, но она работает безотказно. В темной кабине такси экран вылавливает бледным светом ее лицо. Пальцы не попадают на нужные клавиши с первого раза. «Потому что я там был, а ты – нет» «Заботливый» Не отправляет. Клариссу выбрасывает где-то в итальянском квартале, рядом с перекрестками. Водитель предупреждает, что здесь лучше не ходить одной ночью, особенно пьяной светя бутылкой с виски. Кларисса цветом кожи и полом не вышла, чтобы вести здесь себя вольно, чтобы чувствовать себя здесь в безопасности без перцового баллончика в кармане куртки. У нее родословная идет от тех самых плимутских колонистов, приехавших осваивать дикую Америку и диктовать всем правила – куда уж ей в такие районы, как Бронкс. Водитель дожидается вместе с ней Уорнера, но выпроваживает из салона, когда Кларисса подкуривает сигарету, а потом берет десять долларов за простой – по баксу за минуту. Уорнер спускаться к ней не спешит. Мстит, наверное, так. Ударить не может, так заставляет мерзнуть, стоя под светом фонаря, как какую-то проститутку. Даже у экстрахороших мальчиков может лопнуть терпение. Мимо проходит парочка парней – Клариссу всю сжимает изнутри. Ей кажется, что на самом деле Уорнер нихрена здесь не живет. Он просто отплачивает той же грубостью, какую проявляла она. Только он в этом более изобретателен. Клариссу хватало только на слова, а он – действует. На той стороне улицы церковь. Как раз на углу. Рядом с итальянскими ресторанчиками, которые закрываются после одиннадцати. На округ ни одного полицейского или регулировщика. В воздухе пахнет дымом. Кларисса проглатывает в себе желание написать более чем нервное: «Где ты?». Хотя хочется. Очень. - Долго еще? - Ждите. Кларисса отпивает прямо из горла. Она сама не знает, почему все еще стоит у порога дома. Пытается напитаться ненавистью сполна? Чтобы теперь уж точно не было никаких иллюзий. Чтобы при следующей встрече можно было ударить его при всех, обозвать сволочью и уйти? Он появляется в луже света крыльца на себя не похожий. Никаких томфордовских костюмов, никаких оскфордов. Пятна на некогда белой футболке, в руках, измазанных чем-то (сначала Клариссе кажется, что это может быть грифель или же уголь, а потом она вспоминает, что он вообще-то не художник), тряпка, будто он убирал в квартире и совершенно случайно вспомнил о том, что вообще-то она его здесь ждет. Без своей классики он теряет добрую долю неприступности. Становится частично похожим на всех этих рабочих, которые возвращаются поздно вечером домой с автомастерских и заводов. Кларисса не сразу его узнает. А как только, то сразу же, провоцируя, отпивает еще «Талискера». Демонстративно так. С чувством. Три глотка за раз. Ее начинает вести. Даже холод не отрезвляет. Уорнер подходит ближе, морщится, хватает у нее из рук бутылку. Сам виноват, не надо было оставлять одну. - Ко мне в дом ты с этой гадостью не зайдешь. - У всех действий есть последствия. Если ты думал, что я буду здесь мерзнуть и ждать, то ты ошибся. - Я теперь могу ехать? – Голос водителя врезается между ними, как настоящий финский нож. – С вас еще десятка. Кларисса расплачивается с водителем, пока Уорнер выбрасывает односолодовый, дорогой и качественный виски в близстоящую урну. Бутылка разбивается о дно – с такой злостью он это делает. - Лучше бы отдал его каким-то бомжам, я уверенна, что таких здесь на каждом углу по десятку. А потом добавляет, когда они провожают таксиста: - Он несколько сотен вообще-то стоял. Твоя антиалкогольная компания мне дорого обходится, альденте. Через дорогу переходит староватый итальянец, неся что-то в руках. - Уорнер! Хорошо, что я тебя застал, малыш! – Подходит к ним, обдает теплом печей и резким запахом трав. – Вот, только испекли. Ему в руки дают тарелку, где под пленкой собирается пар от только что приготовленного итальянского рулета. Уорнер отдает Клариссе в руки тряпку. Та слегка влажная и бьет в нос резким знакомым запахом. - Это было не обязательно. – Принимает из рук старика угощение. - Скажешь мне еще! Ты в последнее время почти перестал приходить, малыш. Заглядывай почаще, тебе у нас всегда рады, ты же знаешь, да? Кларисса уверенна, что в нормальных семьях бабушки и дедушки ведут себя именно так со своими внуками. Не в ее семье, нет. Но она помнила вечера, когда к Саймону приезжала Рут – было что-то похожее, только Рут еще всех расцеловывала по десять раз в обе щеки. Она смотрит на Уорнера, принюхивается к тряпке в своих руках, чтобы точно понять, что ей не показалось, потом смотрит на старика. - Я обязательно заскочу на днях, сейчас много всего навалилось, не до забегов по ресторанам. - Да и не о ресторанах речь, к нам приходи. Ты что-то совсем исхудал. Да и девочка вон тоже, прямо кожа да кости. Кларисса пытается возразить, а потом понимает, как это выглядит. Кто еще может явиться к нему на ночь глядя? И ждать под дверьми блядских десять минут? Не иначе как влюбленная дура. Поэтому она просто отходит прочь – абстрагируется от всего происходящего. И от «кожа да кости» тоже. Ребра все еще ноют. А может легкие. Она знает, что это в районе грудной клетки и только. Пиздецки мало, чтобы ставить диагнозы. - Обязательно. Нам пора. - Хорошей ночи, малыш. И Вам тоже. Кларисса достает еще одну сигарету. - У меня ключи в кармане, достань. Кларисса тянет руку под джинсовую ткань. Пальцам становится тепло. А потом она вытаскивает обычный медный ключ. От рук Уорнера исходит тот же запах, что и от тряпки. Знакомый Клариссе чуть ли не с детства. - В чем это она? – Догадки роятся внутри, пока они поднимаются на третий этаж. Возможно, она зря на все это согласилась. Возможно, компания пьяных второкурсников это не так уж и опасно, по сравнению с… - Меня щас стошнит – так она воняет. Бензин это или что? В ее руках оказывается тяжелая тарелка с рулетом, пока Уорнер открывает двери в квартиру. - Машинное масло вообще-то. – Лжет. Лжет и даже не запинается. Держит ее за полную идиотку. – Проходи. У нас много работы. - Конечно. Кларисса не задает себе вопросов, почему на его пальцах отпечатки средства для чистки оружия.