Bastard's storybooks...

      Джон проснулся в холодном поту, резко вскочив с кровати. После битвы он больше не может нормально спать. Страшный сон каждую ночь заставляет его просыпаться с чувством вины и страха, который не ощущался даже в Дозоре. Вот уже в который раз леди Кейтилин явилась ему в этом кошмаре. До сих пор Джон боится снова испытать этот тяжёлый и вечно обвиняющий взгляд леди Старк.       Сбросив с себя меховое одеяло, он скинул ноги на ледяной пол. Голова всё ещё гудела, а тело продолжало ныть. Можно конечно списать всё на последствия недавно произошедшей битвы, но это случалось из-за пережитого в сновидениях. Извечно леденящие и налитые кровью глаза. Её осуждающий взгляд буквально сверлил в нём дыру, касаясь частиц его измученной души. Она оставалась безмолвной, но Джон видел всю её боль — боль матери, потерявшей своих детей. Он словно кожей чувствовал её ненависть к себе, ведь перед ней стоял тот, кому она желала смерти, кого презирала всем сердцем.       Медленно встав с кровати, Сноу направился к графину с водой, который стоял на ближайшем столе. Он спал в своих скудных покоях, ведь даже после слов Сансы, не мог занять комнату отца или брата Робба. Он знал своё место в Винтерфелле, ведь леди Кейтилин напоминала ему об этом на протяжении всего детства. Джон посмотрел в окно на заснеженный Винтерфелл. Серый и разорённый войной замок уже не выглядел так величественно в этих вечно покрытых снегом краях. Простиравшаяся перед ним картина больше походила на руины. Могучий ранее замок сейчас напоминал израненного зверя, который доживает свой век. Особенно ночью это заметно. Всего пара огней, как проблеск солнца сквозь щели плотной ткани, мерцали в ночи, напоминая, что тут ещё кто-то живёт. Джон глубоко выдохнул. В голове невольно мелькали сцены из кошмара. Он помнил его полностью. И всякий раз сновиденье повторялось точь-в-точь.       В нём он бежит по длинным и безжизненным коридорам родного замка. Везде тьма, которая прерывается только у факелов, обозначающих начало нового поворота. Джон мчит по этому лабиринту, отчаянно выкрикивая имена своих братьев и сестёр, и после бессчётного количества возгласов он начинает звать отца, но тогда во тьме появляется проблеск огня от свечи и небольшая фигура, контуры которой виднеются благодаря скудному свечению. И всякий раз, Джон от безысходности подбегает к ней и просит помощи, но силуэт лишь сбрасывает капюшон и перед взором Сноу возникает Кейтилин Старк. Она предстаёт перед ним в ужасающем виде: вся её одежда покрыта инеем и разорвана на лоскуты; лицо обезображено гнилью, а вдоль шеи виднеется страшная рана, и всё это мешается с мерзкой вонью от разлагающегося трупа. Быть может, этот образ появился после страшных известий о Красной свадьбе? Джон слышал, что Кейтилин Старк перерезали горло, а тело сбросили в реку.       Она винила его в смерти Рикона, в предательстве Робба… Леди Старк кричала, что ему не место в этом доме, что он ничтожный бастард, который должен был умереть в детстве. И в конце каждого сна она душила его, впиваясь своими когтями в юношу.       — Почему ты жив, а они мертвы?! Почему?! Ответь же мне, почему?! — кричала она хрипящим голосом. Кровь и гниль стекали из её рта и капали на лицо Джона, обжигая кожу.       Именно тогда Джон вспоминал смерть Рикона, вспоминал, как он был беспомощен, когда казнили отца и предали брата. Он пытался кричать, но слова застревали в горле от чувства вины перед леди Винтерфелла, ведь он никак не мог оправдать себя перед ней. Джон хотел вырваться, но руки беспомощно болтались в воздухе.       — Ты… — протяжно говорила Кейтилин, — должен умереть. И в этот момент леди сжимала свои руки на его шее с такой силой, что кровь сочилась из ран от её гнилых когтей, впившихся в самое горло.       Сноу невольно вздрогнул, вспоминая это. Даже после пробуждения он чувствовал некое давление. Вода никак не успокоила его, сердце всё ещё колотилось от страха, а голова продолжала раскалываться. Оглядев голые холодные стены, Джон почувствовал себя чужим… Он покинул родное пристанище, поклявшись служить Ночному Дозору, и вот, когда его дозор подошёл к концу, — юноша вернулся в Винтерфелл. Но чувства, будто он наконец возвратился домой не было.       «Ты говоришь, что ничего не видел в той тьме? — всплыл в голове голос Мелисандры, а точнее её слова перед вынужденным отъездом жрицы на Юг. — Ты был в царстве мёртвых, в ночи. А ночь, Джон Сноу, темна и полна ужасов». В тот момент ему показалось, что жрица знала о его мучениях, но он не хотел помощи от той, кто сожгла невинное дитя.       Джон мало что помнит о собственной смерти. Единственное, что отчётливо всплывало в памяти — как вонзались в его плоть предательские клинки, как жизнь медленно покидала его тело, и как он со злостью смотрел в глаза тех, кого считал своими братьями, но что самое важное — он помнил вкус смерти, и этот вкус появлялся вот уже какое утро после пробуждения. Боязнь гибели нависла над ним. Может быть, он готов был бы расстаться с жизнью во время битвы, но сейчас… Сейчас Сноу не хотел умирать. Скоро собрание лордов Севера, а значит на кону судьба не только его дома, но и всех живых, ибо зима пришла, а за ней по пятам идёт смерть.       Глухой звук костяшек об камень раздался в комнате. Не почувствовав боли, Джон сжал зубы от гнева. Сейчас ему нельзя быть слабым, он нужен Сансе и Северу сильным, а не дрожащим от ночных кошмаров мальчишкой.       Мерклый проблеск света за окном вынудил его собраться с мыслями. В кромешной тьме вокруг этого свечения можно было разглядеть человеческий силуэт. Фигура неподвижно стояла внизу, она как будто ждала его, чем-то привлекала.       Джон понимал, что это может быть кто угодно — друг, а может и неприятель, но что-то внутри заставляло его спуститься вниз. Сам того не осознавая, юноша уже метался по комнате, спешно надевая свои вещи. Время от времени он не забывал поглядывать в окно, где всё так же стоял таинственный незнакомец. Схватив напоследок свой меч, Джон приоткрыл дверь в тёмные коридоры Винтерфелла. Он замер на миг, но этого мгновенья было достаточно для того, чтобы его охватило чувство тревоги. Сноу сомневался — ему сразу вспомнился кошмар, ощущение, что стоит остановиться и проснуться, всё больше овладевало им, но это слабое сияние за окном… Свет продолжал мерцать в кромешной тьме, извиваясь короткими искорками по стеклу.       Он ступил за порог, слегка прикрыв за собой дверь. Коридоры были короткими и не настолько тёмными, как являлось ему во снах, что немного успокоило разбушевавшуюся фантазию Джона. Выйдя на улицу, его сразу обдул морозный ветер в совокупности со снегом, который так и попадал в лицо. Поднялся небольшой буран, что было странно, ведь буквально минуту назад, когда Джон ещё был в комнате, погода не предвещала ничего подобного.       Единственным ориентиром в этом буране был тусклый свет той самой свечи, которую держала таинственная фигура. Ветер не мог затушить её маленькое пламя, будто она вовсе не подчинялась законам природы. Как только Сноу приблизился к незнакомцу, он медленно пошёл в другую сторону. Джон пытался кричать, но громкий вой ветра сразу заглушил его, а фигура продолжала идти, не обращая малейшего внимания на своего попутчика. Всё тело уже буквально оледенело, ведь юноша даже не удосужился накинуть на себя меховой плащ, всё, что он успел надеть — рубаха с брюками, да кожаная туника с символом дома Старков. Джон еле приоткрывал глаза, чтобы не потеряться, ведь снег затмевал даже силуэты домов и высоких стен Винтерфелла. Тусклый свет свечи — вот и всё, что было видно…       Юноша не знал, сколько времени они шли и даже представить не мог куда. Но в один момент, за светом стали проглядываться тёмные каменные стены. Некто облачённый в плащ стоял к нему спиной у самого входа в крипту Винтерфелла — около подножия Первой Твердыни. Зрачки сузились, а сердце забилось с диким ритмом. Не успев отойти от ненастной погоды, от холода, который пробирал до костей, теперь страх, словно та буря, проникал вовнутрь его души.       Силуэт бросил потухшую свечу в сугроб и стал медленно спускаться в крипту, пока полностью не исчез за входной аркой. Не веря своим глазам, Джон бросился к той свече, пытаясь найти её, а точнее дать себе надежду, что это лишь очередной кошмар, что он на самом деле спит или ходит во сне, что сейчас, ничего не найдя, он проснётся как ни в чём не бывало. Кожа заиндевела на морозе, дыхание застывало в воздухе и кристаллами оседало на лице. Ветер бил ему в лицо с такой силой, что, даже прикрывшись рукой от этих снежных волн, он чувствовал, как колкие снежинки буквально врезаются в его огрубевшую кожу, и разбиваются об неё, словно строй солдат об стену щитов. Наконец-то его рука что-то нащупала в сугробе… Эта была та самая потухшая старая свеча.       Упав на колени, Джон не мог оторвать свои глаза от находки. Свеча до сих пор была теплой, даже после пережитого бурана и нахождения в ледяном плену сугроба, она источала тепло. Сноу в ужасе отбросил её в сторону и направил взгляд в сторону крипты.       «В пекло всё!» — подумал он, положив свечу за пояс. Напоследок обхватив рукоять своего меча, Джон направился вниз по ступенькам, навстречу тьме, навстречу мёртвым.       Он прощупывал ногой каждую ступеньку, спускаясь аккуратно и тихо по спиральной лестнице. Джон двигался бесшумно совсем не из-за непроглядной темноты — причиной тому этот таинственный незнакомец, спустившийся сюда всего минутой ранее. Даже при всём желании юноша больше не смог бы разглядеть незваного гостя, ведь свеча более не выдавала его. Но благо внизу были видны проблески света, видимо, в крипте горели факелы, что очень обнадёжило Сноу. Самое святое для Старков место — крипта Винтерфелла. Тут было не многим теплее, чем на улице — холод не покидал Старков ни при жизни, ни при смерти. Великие лорды этого дома навечно теперь заперты в камне, вся их воля, сила и могущество покоятся здесь. Короли Севера и его Хранители — эти титулы всюду напоминали о том, что Старки всегда были неотъемлемой частью этих земель, что только раз они преклонили колено перед единственным врагом — огнём. Жильцы этого храма следили за каждым шагом своих потомков, которые спускались сюда почтить их память.       Осторожные шаги Джона отдавались глухим эхом в этом месте. Он продолжал передвигаться плавно и тихо. Коридоры были длинные, а каждая из статуй откидывала огромную тень, тем самым нивелируя свет факелов. Сноу знал историю дома Старков, успевая читать на ходу надгробные надписи, он понимал, когда будет близок конец захоронений.       Наконец, у могилы Виллама Старка, Джон увидел того, ради кого он сюда и пришёл. Загадочная фигура стояла в длинном чёрном плаще, подол которого доходил до самой земли. Но как только он захотел коснуться её, плащ медленно упал на пол, оставив лишь пустоту после себя; только внизу, у самых краёв ткани, разошлись сгустки чёрного дыма. Джон не успел даже удивиться, как свет во всех концах стал тухнуть рядами, один за другим. Вытащив меч из ножен, юноша встал в стойку, крепко сжав рукоять. Спустя мгновение, он оказался в кромешной тьме.       — Борись, Джон… — прозвучал мелодичный женский голос. Проблеск надежды во тьме, призывающий к борьбе, призывающий к свету.       Всё вокруг поглотил мрак. Возникало ощущение, что он вовсе ослеп, но всё же юноша видел скудные очертания рук и собственного тела, а значит, зрение он ещё не утратил. Зловещая тишина, нагнетала и внушала всепоглощающий страх. Сноу сделал пару шагов, которые тут же всколыхнули воздух громким эхом.       — Джон! — прокричал кто-то, но он прекрасно понял, кому принадлежал этот возглас.       Юноша увидел перед собой Рикона, который отчаянно бежал навстречу. Джон не верил своим глазам, но брат продолжал мчаться к нему, выкрикивая его имя. Словно инстинктивно, Джон бросился к нему, приложив все свои силы в этот рывок. Он спасёт своего брата, чего бы ему это не стоило, спасёт его здесь и сейчас, ведь тот надеется на него.       Казалось, скоро Джон уже дотянется до брата, не хватает каких-то пары шагов, и Рикон уже будет в его объятиях целым и невредимым, но мальчик лишь прошёл сквозь него, словно воздух и продолжил бежать навстречу неизвестному. Джон обернулся в недоумении, все звуки вдруг смолкли — не было слышно ни криков, ни шагов брата, тот лежал замертво со стрелой в спине. Сноу бросился к нему, проклиная богов, но чёрный дым поглотил тело маленького Рикона, оставив после себя пустоту.       Джон замер в ужасе. Неисчислимое количество мыслей и вопросов вспыхнуло в его голове, но он не мог дать ответ ни на один из них.       — Бастард… — протяжно и хрипло сказала та, кого Джон сейчас боялся больше всего.       Это слово было сказано с неистовой яростью и злостью, которые пробирали до самых костей. Леди Кейтилин — ужас недавних кошмаров, призывала его обернуться. Так и не дождавшись никаких действий от выродка, она сама приблизилась к нему в одну секунду, хоть и, судя по звуку, их разделял не один метр.       Вонь разлагающегося трупа, длинные чёрные ногти, так мерзко ощущающиеся на его лице, и эти белёсые, словно густой утренний туман, глаза будили в нём первобытный страх. Она снова здесь — во тьме, и теперь она завершит то, что начала.       — Ты не спас его! — продолжила говорить она, зажимая рану на шее. Кейтелин ходила вокруг него, казалось, что она парит по воздуху, ибо не слышны были её шаги, только тихое шуршание обрывка плаща по каменному полу.       — Ты всего лишь грязное пятно на чести Неда! — тут она впилась ногтями обеих рук в его лицо, пытаясь ещё что-то сказать, но из-за раны на шее сумела издать только злостные хрипы. — И ты смеешь думать, что лорды Севера послушают какого-то выродка шлюхи?!       Собравшись с силами, Джон оттолкнул её, но в ответ получил пощечину такой силы, что еле удержался на ногах.       Леди Старк исчезла, снова оставив Джона наедине со своими мыслями. Его тошнило, а веки тяжелели, становясь непосильным бременем. Он пытался подняться, но опереться было не на что — кругом только пустота. Вдруг Джон вспомнил про свой меч. Воткнув его остриё меж каменной кладкой, Сноу попытался подняться. Он прикладывал все свои силы, но что-то извне тянуло его обратно, даже крик отчаяния и злобы на самого себя отзывался лишь эхом, но никак не приводил в чувство и не давал никакой поддержки. Каждый толчок вверх — лишь с двойной силой тянул вниз.       Леди Кейтелин снова нависла над ним — она смотрела на эти жалкие попытки с явным удовольствием, выраженным злобным оскалом на разлагающемся лице. Она манила его рукой, словно призывая подняться, будто дразнила его. Леди Винтерфелла наслаждалась его беспомощностью и криками.       — Теперь он в нашей власти, — сказала она уже совершенно другим голосом. Напряжённый взгляд Джона был направлен в непроглядную тьму, но внезапно перед его взором появился Рикон. Брат был похож на ходячий труп: гнилая покрытая инеем кожа, торчащие из боков кости, отвисшая челюсть и наполненные самим холодом синие глаза.       — Скоро и ты будешь принадлежать нам, — звук был таким же леденящим, как та буря на улице, в нём не было каких-либо хрипов или изъянов. Голос звучал очень чётко и протяжно, сковывая Джона изнутри.       Дыхание Сноу дрожало. Неизвестно откуда взявшийся холод, заставил его промёрзнуть до самых костей за какое-то мгновение. Джона объял трепет. Сознание собственной слабости и ничтожества лишило его способности двигаться. Перед ним были власть и сила, неведомые ему.       — Зима пришла. И тебе не остановить её, бастард! — за этими словами послышался смех тысячи душ.       Их насмехательства, их злоба пробуждали в Джоне гнев. С каждым мгновением он прилагал всё большие усилия, чтобы встать с колен. Последний его рывок дал результат — остриё меча сдвинулось с мёртвой точки, колени стали разгибаться. Смех стих. Тварь, стоящая перед ним, зашипела и занесла руку для удара. Но Джон не отвернулся и не закрыл глаза. Он высоко поднял голову и встретился с этим леденящим взглядом.       Неожиданно во мраке появился слабый проблеск света, а за ним тот самый голос, который звучал перед тьмой:       — Вставай, Джон. Борись!       Кейтелин Старк обернулась и зарычала на свет, но совсем пропустила из виду, как бастард встал с колен и занёс над ней меч. Джон нанёс рубленый удар, заставив её пошатнуться. Костлявая рука уже нависла над ним, но Сноу успел пригнуться, прежде чем острые когти распороли воздух. Юноша наставил клинок прямо на Кейтелин и что есть мочи пронзил её, навалившись всей массой своего тела. Лезвие прошло насквозь и упёрлось в невидимую стену.       Тварь издала пронзительный вопль. Она всё меньше стала походить на леди Кейтелин. Кожа сползла окончательно, проявившиеся кости стали трескаться, и каждый их треск усиливал крики твари. Снизу же поднялись руки мертвецов. Они стали обхватывать ноги Джона, сковывая их смертельной хваткой. Сноу чувствовал, как что-то тянется к его спине, пытаясь заключить его в свои смертельные объятия. Одним мощным рывком, он вонзил свой меч по самую рукоять.       Уродливая тёмная бестия пыталась достать Джона, коснуться его оставшимися конечностями, но в этот же миг, вся тьма исчезла вместе с воплощением кошмара. О ней напоминал только чёрный дым, который пал к ногам Сноу и исчез, расползаясь по всей крипте.       Джон припал к стене, пытаясь перевести дыхание. Он всё ещё находился в шоке от произошедшего. Ничего внятного не лезло в голову, ни одной мысли, которая могла бы всё объяснить.       — Мой мальчик… — прозвучал всё тот же сладкий голос.       И Джон почувствовал, как странное тепло наполняет его тело. Некая фигура в капюшоне, за которой он следовал в крипту, нависла над ним. Из-за того же пресловутого капюшона он не смог разглядеть её лица, но Джон был уверен, что это была не леди Старк. От неё исходил совершенно другой запах, другой голос, да и кожа на руках была нежной и совершенно без морщин.       В страхе он собирался оттолкнуть её, а свободная рука уже вовсю рыскала в поисках меча.       — Тихо-тихо… Я не желаю тебе зла, Джон, — тихо проурчала женщина. Её голос звучал так успокаивающе и обнадеживающе, словно тот проблеск света во тьме. — Всё уже позади, больше они тебя не тронут, — она нежно прижала его к себе.       Джон ещё никогда не чувствовал такую заботу и любовь. Будто что-то родное и настолько близкое коснулось его. На мгновение он ощутил себя ребёнком в объятиях матери.       — Мой мальчик? — тихо переспросил он, когда до него наконец-то дошла та фраза.       — Только материнская любовь способна проникнуть сквозь тьму… Джон уже потянулся рукой, чтобы откинуть ткань и увидеть лицо матери, но та остановила его:       — Прости, но я не могу… не могу сказать тебе.       — Что тут произошло?       — Тень, Джон, — с горечью произнесла мать. — Смерть не хотела тебя отпускать из своего царства тьмы, поэтому она послала эту тварь, чтобы вернуть тебя обратно.       — Но почему леди Кейтелин, я не понимаю?       — Тень была слаба, но она всё время была рядом. Питалась твоими страхами, виной и нерешительностью, — женщина помогла Джону встать и провела его к могиле Рикона. — Вина за смерть брата дала ей невиданную мощь. Она приняла облик матери, чей сын погиб по твоей вине. Мне пришлось привести тебя сюда, чтобы она нанесла свой удар, надеясь, что сломит тебя. Но я оказалась права, — она приобняла его за руку.       — Я… я пытался спасти его. Даже сейчас я бы отдал свою жизнь.       — Не смей так говорить. Твоей вины здесь нет, пойми это. Некоторые события невозможно изменить, как бы мы не пытались. Боюсь, у Рикона была такая судьба, у многих такие судьбы…       У Джона было столько вопросов. О ней, об отце, да обо всём, но он почему-то понимал, что времени оставалось мало, и надо выбрать лишь один вопрос — задать самый важный.       — Я знаю, у тебя много вопросов про то, что случилось сейчас или в прошлом, но я не могу, Джон. Дай взглянуть на тебя.       Мать отошла от него на пару шагов и окинула взглядом. Юноша пытался разглядеть её лицо, но темнота мешала ему, в этом ряду крипты не были зажжены факелы.       — Мой мальчик… — дрожащим голосом произнесла она. — Мы все гордимся тобой, особенно твой отец…       «Лорд Эддард» — промелькнула первая мысль в голове Джона.       Женщина мимолётно улыбнулась.       — Пообещай мне, Джон, что у тебя больше не будет сомнений и страха. Зима пришла, и смерть теперь стоит у Стены — она уничтожит всех. Дважды ты сумел дать ей отпор — прими бой, когда она явится снова. Север помнит, сынок… — она обняла его, что есть силы.       Слеза прокатилась по щеке Джона. Он приобнял свою маму так нежно, как только мог. Юноша не хотел, чтобы она уходила, ведь теперь она наконец-то рядом, его мама, та, которая будет любить его всегда, даже находясь в лоне смерти.       — Я обещаю… — еле произнёс он, закрыв глаза, и сделал долгую паузу, ибо следующие слова он никогда не обращал вслух и не говорил кому-либо, — мама.       — Я всегда буду рядом, — сказала она и напоследок коснулась ладонью его лица.       Джон почувствовал, как пропало тепло. Он открыл глаза и увидел лишь фигуру, уходящую в тёмные коридоры крипты.       — Рикону не помешает немного света, он одинок тут, во тьме… — проронила она, прежде чем окончательно раствориться в воздухе.       Джон остался один. Он так и продолжал смотреть во тьму.       «А может это всего лишь очередной сон? Но почему я всё ещё нахожусь здесь? Может я не проснулся? Или я мёртв» — вихрем пронеслись мысли в его голове.       Он стал ощупывать свой пояс, ведь там находился ответ на все его вопросы. Тут Джон замер, то ли от ужаса, то ли от счастья — он так и не определился. Из-за пояса он вытащил ту самую свечу, которую мама выбросила в сугроб перед криптой, и которую он поднял. Свеча всё так же была тёплой. Вспомнив последние слова матери, Джон поджёг её о ближайший факел и поставил рядом с могилой Рикона.       — Прости меня ещё раз, брат. Я сделаю всё, чтобы твоя смерть была ненапрасной.       Сноу уже развернулся и направился к выходу, как вдруг застыл на месте. Мама и вся его семья всегда будут рядом, всегда будут вместе с ним и Сансой. Он мысленно пообещал, что не забудет этого.       — Север помнит, — уверенно произнёс он вдаль, говоря это всем «хранителям» крипты, дабы они услышали его вой.