Мне нужно немного — всего лишь он, всего лишь навсегда.

Пару недель спустя

Проснувшись рано утром, супруги решили отправится на прогулку. — Ты слышал? — вздрогнув, Алла вцепилась в руку Максима. — Что? — Макс остановился. — Выстрелы какие-то… — Ты чего, какие выстрелы? Тебе послышалось, — он приобнял её за плечи. — Да… Ну ладно, — неуверенно прошептала она, и они продолжили идти. Через пару шагов хлопки повторились, и по звуку стали гораздо ближе, на этот раз их услышал и Макс, он инстинктивно прижал Аллу ближе. Она подняла на него испуганные глаза. — Тихо, не бойся. — Макс краем глаза увидел направленный в их сторону пистолет. Послышался ещё один выстрел. Не медля ни секунды он оттолкнул Аллу в сторону и тут же почувствовал обжигающую боль в руке. Выбежавший из леса мужик уже было прицелился во второй раз, но услышав приближающуюся погоню, сорвался с места. Макс опустился на колени, зажимая рану рукой, изо всех сил стараясь не потерять сознание. — Мась, — Алла подбежала к нему и опустилась рядом. — Масенька, — она обняла его, из глаз потекли слёзы. — Всё хорошо, — прошептал он, до крови закусив губу. Неподалёку раздались ещё пару выстрелов, вскоре в той стороне, куда убежал преступник, показались две фигуры. Увидев Аллу с Максом они ускорили шаг. Когда они подходили ближе, Алла разглядела милицейскую форму. Сразу заметив рану, один из мужчин присел рядом на корточки. — Я осмотрю. — Что у вас тут вообще происходит? — немного отрывисто спросил Макс. — Долгая история. Мы его поймали, правда придётся ему пару недель в больничке поваляться. Вы не ранены? — повернувшись к Алле, спросил милиционер. — Нет, — судорожно мотнув головой, с дрожью в голосе ответила она. — Кость не задета, пуля застряла в мягких тканях. Встать можете? — Да, сейчас, — оперевшись рукой о землю, хрипло ответил он. — Алла Борисовна, давайте я Вам помогу, — второй милиционер протянул руку всё ещё сидевшей на снегу Алле. — Спасибо. — Ген, звони Андрею, пусть машину подгоняет, надо рану перевязать и в больницу. — С Вами точно всё в порядке? — уточнил он у Аллы. — Да, — кивнула она, ещё не до конца придя в себя. Через полтора часа они сидели вдвоём в палате. Аллу всё ещё потряхивало, руки дрожали. — Не переживай, всё хорошо, — обняв её крепче, сказал Макс, — испугалась, моя хорошая, — прильнув губами к её виску, прошептал он. — Очень, — сквозь слёзы прошептала Алла. Макс продолжал поглаживать её по голове, по спине. — Очень больно? — шёпотом спросила она, прижавшись щекой к его груди. — Нет, солнышко, я практически ничего не чувствую. — Тебе врач сказал, когда домой можно? — Сейчас посидим маленько и поедем. — Сейчас? — отстранилась от него Алла. — А точно можно? — Я попросил, чтобы меня отпустили. — Макс! — Ш-ш-ш, тихо, солнышко, — он вновь прижал её к себе. — Я нормально себя чувствую. — Да? А когда действие укола закончится?! — Аллусь, не волнуйся, — он прижал её к себе здоровой рукой. — Всё хорошо, маленькая. Ты только родителям не говори ничего. — Там журналистов куча под окнами. Они, наверное, уже знают. — Они бы позвонили. — Мы с тобой телефоны дома оставили. — Вот чёрт, — вздохнул Макс. В палату зашёл один из милиционеров. — Как Вы? — Говорят, жить буду, — отшутился Макс. Тот улыбнулся. — Шутите — это хорошо. Алла сидела, прижавшись к Максу, даже не поднимая глаз. — А мне домой-то уже можно ехать? — Да, только просили передать, что никаких физических нагрузок, особенно на руку, минимум две недели. По возможности, на это же время постельный режим. Перевязки два раза в день, либо сами, любо к Вам будет приезжать медсестра. — Сами, — наконец подала голос Алла, отстранившись, и тут же отвернулась, спрятав заплаканные глаза, и принялась вытирать слёзы. — Нужно Толе позвонить, чтобы приехал за нами, — обратилась она к Максу. — Извините, Вы не могли бы дать мне телефон, позвонить? — Мы можем Вас довезти, нам всё равно место осмотреть нужно. — Если это не трудно. — Да нет, что Вы. К тому же, там журналисты у входа толпятся. — Спасибо. — А можете телефон, всё-таки, дать? Мне позвонить нужно. — Да, конечно, — он протянул Максу мобильник. Он быстро набрал нужный номер. — Алло, мам, привет. -… — Мам, мам, всё хорошо, не волнуйся. -… — И с Аллой всё в порядке, испугалась только, — обняв жену, ответил Макс. -… — Мы их дома оставили. -… — Нет, мы сейчас уже поедем домой. -… — Мам, не нужно, всё в порядке, не переживай. -… — Мам… -… — Ладно, хорошо. -… — До встречи, — выдохнул Макс и отключился, передав телефон владельцу. — Спасибо. — Да не за что. Поедемте? — Да. Вы не могли бы подождать нас внизу? Мы сейчас спустимся. — Да, конечно, — направившись к двери, ответил Геннадий. — Алл, родители приедут сегодня. — Да я так и подумала. — Кстати, мама сказала, что мы во всех новостях уже промелькнули, — Макс взял со стула свой свитер. Алла вздохнула. — Давай помогу. — Не нужно, я сам. — Давай, тебе неудобно одной рукой. — Алл… — Так, всё! Возражения не принимаются, — опередив его, Алла начала аккуратно одевать ему кофту. Они вышли на улицу в сопровождении милиции, с помощью них же, не проронив ни слова, прошли сквозь толпу журналистов, и быстро сели в машину. Вскоре они были дома. Зайдя, Алла сразу отправила Макса в постель, и не смотря на все его протесты и сопротивления, всё-таки уложила его в кровать. — Ты кушать хочешь? — Нет, Аллусь. Иди сюда, не бегай, сядь. — Зачем? — Ну иди ко мне, — Макс протянул руку. Она присела рядом. — Солнышко, со мной всё хорошо, не носись ты так. Ляг, полежи, поспи. — Я не хочу, — Алла опустила глаза. — Просто полежи со мной. Давай, ложись. — Угу, — кивнула она, перелазя через него на своё место. — Мась, пообещай мне, — устроившись на его груди и обняв его, попросила Алла. — Что, Аллусь? — Что хотя бы неделю проведёшь в постели. — Алл… — Ш-ш-ш, просто пообещай. Не говори ничего. — Хорошо, — вздохнул Макс, — обещаю, — поцеловав её в волосы, шёпотом добавил он. — С тобой хоть две, — улыбнулся он. Алла тоже немного улыбнулась, но вместе с улыбкой на её глазах снова выступили слёзы. — Аллочка, маленькая ты моя, ну что такое? Девочка моя, не надо плакать, если ты будешь плакать, то я не буду тебя слушаться. — Нет, — шмыгнув носом, ответила Алла. — Да, котёнок. Алла помотала головой. — Солнышко, всё ведь хорошо, ну подумаешь, ручку пару недель держать не смогу! — Мась, это не шутки. — Алл, меня бы сегодня не отпустили, если что-то было не так. — Ты и мёртвого уболтаешь. — Так, — Макс перевернулся на бок и через силу обнял её раненой рукой, прижав к себе. — Мась, ты что делаешь? Ну-ка ложись обратно! — Ш-ш-ш, не дёргайся. Алл, всё в порядке. — Масенька, ну всё, я верю. Ложись обратно. — Мне удобно, Аллусь, ты только не вырывайся, в руку отдаёт. — Прости, — еле касаясь погладив его по руке, прошептала она. — Ой, а во сколько родители приедут? — Я не знаю, мама не сказала. В дверь позвонили. — А вот и ответ. — Лежи, не вставай только. — Алл, ну ходить-то я могу, у меня рука ранена, в конце концов. — Лежи или я маме пожалуюсь! — вставая с кровати, пригрозила Алла. — Мне не шесть лет, чтобы на меня действовали подобные угрозы. — Хорошо, как хочешь. — Да ладно, ладно. Лежу я! Алла немножко улыбнулась, посмотрев на него, и пошла открывать. Переговорив с Максом, Александр спустился вниз, в гостиную, Наталья же просидела с сыном почти целый час. — Сан Саныч, Вы чай будете? — спустившись следом, спросила Алла. — Не откажусь, Аллочка. — Секундочку. Налив чай в две чашки, Алла вернулась в гостиную и поставив их на журнальный столик, присела на диван. — Алл, ты прости, что мы так… Просто Наташа переволновалась сильно, я пытался её отговорить ехать, но как видишь - бесполезно. — Да ничего, я понимаю. — Ты сама-то как? — Да я то чего…лёгким испугом отделалась… — опустив глаза в чашку, ответила Алла. Александр встал с кресла и присел рядом с ней на диван, по-отечески приобняв её за плечи. Алла немного наклонилась на его плечо. — Сильно напугалась? Она робко кивнула и как бы не старалась сдержаться, опять заплакала. — Вот почему он такой дурак, а? А если бы его убили? — слёзы полились с новой силой, застилая непроглядной пеленой глаза. — Всё, всё, успокойся. Успокойся, дочка, — он обнял её крепче и начал методично поглаживать по голове. Они ещё долго сидели молча в таком положении, тишину нарушали лишь Аллины нечастые всхлипы. Услышав шаги по лестнице, Алла отстранилась, попутно вытирая с глаз катившиеся слёзы. — Поехали, Саш. — Может на обед останетесь? — спросила Алла, стараясь не показывать Наталье своих красных глаз. — Да нет, Аллочка, мы поедем. Да и не хочется тебя напрягать. — Наталья Григорьевна, вот Вы, между прочим, сами ругайтесь, когда я Вам там говорю. Она чуть улыбнулась. — Правда, Алл. И тебе тоже отдохнуть нужно, полежать. Да и у нас дела, если ещё немного посидим, то совсем опоздаем. — Ну ладно. — Ой, Алл, кстати, а где Гаррик? Вообще всё из головы уже вылетело. — Он у Алины. Мы её посидеть вчера попросили, нас дома весь день не было. Сегодня забрать должны были, но я уже никуда, наверное, не поеду. — И мы забрать не сможем, до вечера промотаемся, — сказал Александр. — Да я позвоню ей, может сможет привезти, или у себя на пару дней оставить. — Ладно. Звони, если что. Поехали мы, времени много. — Хорошо. До свидания. — До свидания.

Через несколько дней.

      Алла с самого утра возилась на кухне, когда время приближалось к обеду, она поднялась в спальню. — Ты есть будешь? — заглянув в комнату, спросила она. — Буду, — кивнул Макс. — Сейчас принесу. — Алл… — Тебе сказано постельный режим, значит - постельный режим. И не возникай. — Я ещё сказать ничего не успел. — Я и без того знаю, что ты хотел сказать. Только попробуй встать! — пригрозив ему пальцем, Алла вышла. Через десять минут она вернулась с подносом в руках. Поставив поднос на небольшой столик, она присела на кровать. — Садись. С раздражённым вздохом, больше похожим на рык, Макс выполнил её просьбу. — Ну что не так? — Ничего, — взяв в левую руку вилку, ответил он. — Давай помогу? — Ты кормить меня собралась? — повернув к ней голову, спросил Макс. Алла промолчала, отведя от него глаза. Не дождавшись ответа, он приступил к еде. Пообедав, он отодвинул стол от себя и лёг обратно в кровать. Алла молча забрала поднос и отнесла его вниз. Вернувшись в спальню, она присела рядом с мужем. — Мась, ну что с тобой? — А что со мной? — огрызнулся он. Алла на секунду опустила глаза, а после, подвинувшись к нему ближе, положила ладонь на его руку. — Не злись, — прошептала она. — Я не злюсь, — не меняя тона, ответил он. — Нет, злишься, — она сжала его руку. — Мась… Он молчал. — Ну и чёрт с тобой! — Алла вскочила с кровати и покинула спальню. До вечера она не попадалась Максу на глаза, ближе к семи часам она принесла ему ужин и молча вышла. Затем вернулась через полчаса, сделала перевязку, забрала поднос и снова ушла. Всё это действо происходило в гробовой тишине.       Проснувшись утром в одиночестве, Макс встал с кровати и пошёл искать жену, но дойдя буквально лишь до дверного проёма, он покачнулся и с громким стуком схватившись рукой за дверной косяк, прислонился к нему лбом. Алла тут же пришла на шум. — Что, плохо? — обеспокоенно спросила она. — Нормально, — прошептал Макс. — Пойдём в кровать, — приобняв его, сказала Алла. — Я сам. — Мась, ну хватит, дай мне тебе помочь. — Мне не нужна помощь. — Что ж ты у меня такой принципиальный-то, — доведя его до кровати, проворчала Алла. — Я же вижу, что тебе плохо. Ложись тихонько. Он лёг на кровать и прикрыл глаза. — Где ты спала? — не открывая глаз, спросил Макс. — В гостевой. — А ко мне почему не пришла? — По-моему, у тебя нет особого желания со мной общаться. — Алл, — он с усилием передвинул свою руку, накрыв ею её ладонь, лежавшую на постели. Она положила голову ему на грудь, сжимая его ладонь. Макс провёл второй рукой по её волосам. Алла полностью забралась на кровать. — Солнышко, — он спустил руку на её талию. — Тебе нельзя. — Кто это сказал? — Доктор. — Ничего подобного я не слышал. — Тебе запрещены физические нагрузки. — А кто сказал, что это для меня нагрузка? — Я сказала. Потерпи хотя бы ещё неделю, а там посмотрим. — Хм, посмотрит она, — усмехнулся Макс. — А кто из нас взвыл на шестой день, а? — улыбнулся он. — Вот не надо! — Ладно, ладно, подождать-то осталось. Сегодня уже пятый. — Вот же зараза, а! Макс рассмеялся и через секунду, ойкнув, поморщился. — Что такое, больно? — она немного оторвала свою голову от его груди. — Нет, всё в порядке, когда смеюсь, отдаётся просто. — Ржать меньше надо, — с этими словами, Алла улеглась обратно. — Слушай, сестра милосердия, давай-ка обратно в добрую, а? Мне версия до вчерашнего дня больше нравилась, — улыбнулся Макс. — Ну, тебя же моя забота не устраивала. По мне, дак хоть бинтуйся сам, — проворчала Алла. — Сам, так сам. Бинты только дай. — Щас как дам! Сам он… — Нет, сама предложила, ещё и ругается, вот что за человек. — Вот обижусь, уеду на Филипповский и хоть на голове тут стой! — Не уедешь. Алла усмехнулась, — это ещё почему? — Ну не уедешь ведь? — улыбнулся Макс, поправив её волосы и заделав их назад. Алла промолчала. — Я знаю, что ты меня не бросишь, — чмокнув её в макушку, сказал он. — И поэтому треплешь мне нервы? — подняв к нему глаза, с прищуром спросила Алла. — Ну я же сказал, что мне больно смеяться, — пытаясь сдержать смех, ответил Макс. — Смеяться ему больно. Ты уже слышал моё мнение по этому поводу, могу повторить. — Не надо, я помню. — Ну вот и всё. — Аллусь, ну правда, не надо со мной так носиться. Я вполне дееспособен, и вообще, было сказано, постельный режим по возможности. — А у тебя есть такая возможность, так что не рыпайся. — Не рыпайся… — с усмешкой повторил Макс. — Надзиратель ты мой дорогой. — Чё сказал? — подняв к нему голову, нарочито сурово спросила Алла. — Ничего, родная, — улыбнулся он. — Вот и закончим на этом. И вообще, раз я надзиратель, то за каждое вставание с постели без разрешения будешь получать плёткой. — А почему плёткой? — Потому что резиновой дубинки у меня нет. — И слава Богу. — Хотяяя… — Так, всё, нет у тебя её, забудь об этом. Алла зловеще улыбнулась. — Забудь я сказал. Выкинь из головы эти грязные мысли. — Да ладно, лаадно. Вот если бы ты меня садисткой назвал, тогда бы…а так хватит с тебя пары ударов плёткой. — Ну спасибо, утешила. Алла с улыбкой зарылась носом в его грудь, запечатлев на ней лёгкий поцелуй. Через секунду она ехидно улыбнулась. — Даже не думай, я сказал. — Да всё-всё, вот прикопался, а! — улыбаясь, ответила Алла. — Совсем уже оборзела. — Это я оборзела? — А кто? — Я, пожалуй, промолчу. — Естественно, че себя саму-то засыпать. — Мася! — А я чего? Я молчу. — Вот и молчи. А то твой постельный режим продлиться ещё на месяц, причём по острой необходимости. — Ну вот и угрозы в ход пошли. Я так скучал по ним. — Слушай, а ты не помнишь, у нас кляп есть? — Не, нету. — Да? Надо приобрести. Для одного очень болтливого мальчика. — Ну ладно, всё, давай серьёзно. — А с чего ты взял, что я шучу? Прикую к кровати наручниками, благо они имеются, запихну в рот кляп и будешь тут, лежать и наслаждаться жизнью, в тишине и покое. — Нет, знаешь, вот всё-таки что-то садистское в тебе есть. — Кто бы говорил. — А я то чё, я ни чё. Мы идеальная пара. — Ага, семейка садистов, блин, — рассмеялась Алла. — Не мазохистов и ладно, — засмеялся Макс. — Ой, ну всё, Алл, мне реально смеяться больно. — Всё-всё, я молчу, прости, — перестав хохотать, улыбнулась она. — Мась, ты как себя чувствуешь? Только честно, — окончательно успокоившись, спросила Алла. — Нормально, голова только кружится немного. — Ну вот, а ты вставать куда-то собрался. Сейчас сделаем перевязку, позавтракаем и баиньки. — Я только проснулся. — Кушать и баиньки, я сказала, — вкрадчиво глядя ему в глаза, произнесла она. — Что-то меня из-под стражи резко в ясли перевели. — Если первый вариант нравился больше, то пожалуйста. — Нет-нет, меня всё устраивает. Только у меня вопрос, товарищ воспитатель: конфетка за хорошее поведение полагается? — Посмотрим, — улыбнулась Алла. — Ты что на завтрак будешь? — Я как-то не проголодался, сделай пару бутербродов, да и хватит. Ты не готовила ещё? — Нет, я вниз-то ещё сегодня не спускалась. — А, ну тем более. — Хорошо, сейчас принесу. Чай будешь? — Да, с варением, если можно. — Можно, — улыбнулась Алла, — я быстро. Через десять минут они уже во всю уплетали бутерброды с колбасой. — Вот что ты творишь, а? Я ведь на диету после Нового года садится собиралась, ага, похудеешь тут с тобой. — Не надо тебе худеть, ты и так красивая. — Сказал хомяк, с хлебом за обеими щеками. Я после праздников на шесть килограмм поправилась, между прочим, куда это вообще годится. — А мне нравится. — Нравится ему, посмотрим как ты запоёшь, если ещё пять наберу. Скоро в двери пролазить перестану. — Аллусь. — Что? — Кушай бутербродик и запивай чайком. — Это сейчас была вежливая просьба заткнуться? — Нет, — улыбнулся Макс, — Просто кушай и не думай о всякой ерунде, напридумывала диеты там опять. — Ну если правда надо, я же вижу… — Чего ты видишь? — Чего-чего, шесть килограммов я вижу. И вообще, тебе-то какая разница, на диете я или нет? Я тебе есть что ли запрещаю, только делай это подальше от меня. — Ну, во-первых, ты злая, когда не ешь. — А что же во-вторых? — А, во-вторых, мне тебя жалко, у тебя глаза голодные, мне тебя накормить хочется, — ответил Макс, допивая чай. Алла окинула его взглядом. — Что? — Нет, ничего. Давай вместе на диету сядем? И будем смотреть друг на друг грустными голодными глазами. — Заманчивая перспектива. — Ну, а что, — улыбнулась Алла. — Ты наелся хоть? — Да, спасибо, — поставив чашку на столик, ответил он. Поменяв Максу повязку и унеся пустую посуду на кухню, Алла вернулась в спальню и забралась к нему в постель. — Я так хочу спать, — прошептала она, прижавшись к мужу. — Я всю ночь почти не спала. Макс перевернулся на бок и обнял её. — Мась… — Алла дёрнулась, приподнявшись. — Ш-ш-ш, мне не больно, засыпай. — Аккуратнее, — вернув голову на подушку, прошептала она, и прикрыла глаза.