Мне нужно немного — всего лишь он, всего лишь навсегда.

      Когда Гарри исполнилось три месяца, Алла понемногу начала выходить в свет и даже приняла участие в новогоднем огоньке. Все эти месяцы она не отходила от сына буквально ни на минуту и расставание на время съёмок далось им обоим очень не легко. Она старалась подстраивать свой график под режим кормления малыша, но удавалось это далеко не всегда. Когда Алла с Максимом оба не могли сидеть с ребёнком, они прибегали к помощи Люси. В любом из сценариев своего отсутствия дома Алла звонила туда, не упуская ни один выпадающий случай. — Алло, Мась! Как вы там? — За последние полчаса ничего не изменилось, — улыбнулся Макс. — У нас всё хорошо! — Извини, что названиваю, я просто волнуюсь. — Я знаю, солнышко. — Ты Гаррика покормил? — Да. — А сам покушал? — Да, мы покушали, поиграли, а сейчас будем ложиться спать. — Какие вы у меня молодцы, — улыбнулась Алла. — Алла Борисовна, пора, — в дверь гримёрки постучали. — Да, Лен, сейчас иду, — ответила она. — Мне нужно идти, поцелуй его за меня. — Хорошо, мы тебя тоже целуем, — улыбнулся Макс. — Во сколько у нас мамочка домой-то приедет? — Часов в восемь буду. Ну всё, я побежала. — До вечера, солнышко.       Первый новый год Гаррика они отметили только втроём. В конце января Макса пригласили в Израиль на корпоратив, три дня подряд Алла пыталась отговорить его от него. Ей почему-то было страшно его отпускать, но несмотря на все её уговоры он всё-таки не отказался от этой поездки, хоть Алла не оставила попыток даже в день его отъезда. — Мась, может ты всё-таки не полетишь? — Аллусь, мы с тобой это уже обсуждали, я уже взял залог, я не могу отказаться. — Просто верни. — Алл, я не могу. Я завтра вечером уже буду дома, ну что ты так? — Масенька, пожалуйста, останься дома, — крепко прижавшись к нему и уткнувшись в его грудь, шмыгнула носом Алла. — Родная моя, успокойся. Ты даже не можешь мне толком объяснить, почему я не должен лететь, предчувствия какие-то. — Тебе должно быть этого достаточно! — Солнышко, я ведь уже несколько раз уезжал на двухнедельные гастроли, вы у меня отлично со всем справились, а тут всего-то два дня. — Если ты меня хоть чуть-чуть любишь, то ты останешься! — Аллусь, так не честно, — чуть улыбнувшись краешком губ, сказал он. — Всё честно! — Милая, мне уже нужно выходить, иначе я опоздаю на самолёт. — Ну и иди! — прошипела Алла. Макс подошёл к ней вплотную и крепко обнял, поцеловав в макушку, несмотря на все её отчаянные протесты. — Маленькая, не злись на меня. Завтра я вернусь и мы обо всём поговорим, хорошо? — он провёл рукой по её волосам и коснувшись губами лба, закинул на плечо сумку и вышел из дома.       Прошло несколько часов как Макс уехал, всё это время Алла не находила себе место. Он же тем временем уже прибыл в аэропорт, прошёл регистрацию, паспортный контроль и занял своё место в самолёте. Алла пыталась как-то отвлечься от своих мыслей на сына, но это мало получалось. Она хотела подняться с Гарриком в детскую и потянулась к пульту, чтобы выключить телевизор, но что-то её остановило. Диктор сообщила срочную новость, о том, что самолёт, следовавший рейсом Москва-Израиль пропал с радаров практически сразу как поднялся в воздух. Также сообщили, что на данный рейс прошёл регистрацию известный юморист Максим Александрович Галкин. Алла вжалась в спинку дивана, сильнее прижимая к себе сына. По щекам потекли слёзы. Спустя несколько минут оцепенения, она начала раз за разом судорожно набирать заученный наизусть номер, но каждый раз грубый металлический голос оповещал её, что абонент находится вне зоны доступа. Слёзы брызнули с новой силой. Раздался звонок в дверь. Последнее, что Алле сейчас хотелось — это видеть кого-то, но несмотря на это, она всё же положила ребёнка в кресло и пошла открывать. Увидев на пороге Макса, она в слезах кинулась ему на шею. — Тише, маленькая, тише. — Масенька, я так испугалась. Самолёт… — Я знаю, милая, я слышал. Не плачь, девочка, всё хорошо. Я с тобой. — В новостях сказали, что ты сел в него, — не в силах унять свою истерику, срывающимся голосом прошептала она. — Я ведь здесь, я никуда не улетел. Успокойся, моя хорошая. — Как же я испугалась, — она как можно ближе прижалась к нему, сильнее сжимая в объятиях. Пока они так стояли, раздался плачь Гарри. Алла отстранилась от Макса и подошла к сыну. — Иди ко мне, малыш, — шмыгая носом, она взяла его на руки. — Ну, что такое? Тише, Гаррик, — она пыталась его успокоить, но у неё никак не получалось, он упорно продолжал плакать. — Ну почему же ты плачешь? — Потому что у нас мамочка плачет. Давай его мне, солнышко, — он взял сына на руки и прижал Аллу к своей груди. — Пойдём наверх. Положим Гаррика в кроватку и пойдём в отдыхать. Тебе нельзя так нервничать.       Уложив сына спать, они пошли в свою спальню. — Ты только не уходи никуда, — крепко обнимая его, прошептала Алла. Она боялась выпустить его из объятий, как-будто, если она ослабит хватку, то он исчезнет. — Я не уйду, Аллусь. Не волнуйся, я с тобой. Я никуда не уйду, не бойся. — Я очень тебя люблю, — прошептала Алла, коснувшись губами его шеи. Из глаз непроизвольно покатились слёзы. — И сегодня я поняла насколько. Я так испугалась, что могу потерять тебя. — Ты меня никогда не потеряешь, — с полной уверенностью в голосе сказал Макс, прижимая жену к себе. Пока Алла спала, Максим отвечал на атакующие телефоны звонки, названивали все, и друзья и журналисты. Его имя мелькало во всех новостных выпусках.       Весь следующий день звонки не унимались. — Кто там на этот раз? — вздохнула она, когда он закончил очередной разговор. — Я, честно говоря, их уже особо не слушаю, с какого-то канала, кажется. — Слушай, может ты согласишься на какое-нибудь интервью? Они ведь не отстанут. — Да я и сам об этом думал. Но как только они до конца осознают, что перед ними живой человек, а не призрак, сразу посыплются вопросы о Гаррике. — Я знаю, Мась… — Ты хочешь? — Да, может они все наконец успокоятся. Мне уже из дома страшно выходить, сразу это вороньё налетает. Я думала через пару месяцев всё утихнет, но как видишь, ошибалась. — Тогда я звоню? Совместное интервью? — Да, — она кивнула, вкладывая в этот жест как можно больше уверенности. — Только пусть они сюда приедут, не хочу никуда выезжать. Он перезвонил их общему знакомому. — Алло, привет. — Привет, Макс! Какими судьбами? — Мы согласны на интервью. — С чего такие перемены? Ещё час назад ты мне божился, что никаких интервью давать не собираешься. Погоди, ты сказал «мы»? — Мы. — Вот это поворот. — Ты соглашаешься или как? Давай быстрее, пока мы не передумали. — Ты думаешь, я отдам эту бомбу кому-то другому? — усмехнулся он. — Вот и отлично. Когда? — Когда вам удобно? Я подстроюсь. — Я ближайшие две недели дома буду, да и Алла тоже. Так что на твоё усмотрение. — Пятое февраля нормально будет? — Да. — Где? Во сколько? — У нас, на Истре. В три часа. — Хорошо, до встречи. Алле привет. — Тебе тоже. Пока. — Алл, ты точно уверена? — спросил он, положив трубку. — Теперь точно, — чуть улыбнувшись, она положила голову ему на плечо.       Интервью длилось больше четырёх часов. Под конец Алла совсем вымоталась и держалась из последних сил. После они все вместе поужинали и проводили своего знакомого. — Аллусь, — Макс притянул её к себе, обняв за живот. — Пойдём наверх? — развернувшись в его объятиях, прошептала Алла и принялась покрывать его шею поцелуями. Он прильнул к её губам, поцелуй был нежным и медленным. Она наслаждалась им, его руки забрались под платье жены, нежно поглаживая обнаженную спину. Алла выгнулась вперёд, прижимаясь всем телом к мужу. — Пойдём, — оторвавшись от неё, наконец прошептал Макс, потянув её за руку в сторону лестницы. По пути в спальню они останавливались еще несколько раз, прерываясь на поцелуи. Зайдя в комнату, он отступил на шаг и начал раздевать Аллу. Он снял с неё платье, а затем прижавшись к ней, снова начал осыпать поцелуями её лицо, волосы, изгиб шеи. Избавившись от одежды, он развернул Аллу спиной к кровати, опрокинув на неё, и принялся ласкать жену с новой силой. Он провёл языком по её животу, талии и, наконец, коснулся губами её возбуждённой груди. Она обхватила ногами его бёдра и он медленно скользнул внутрь неё. Он проник глубже и она судорожно выдохнула. Алла обхватила руками его шею и что-то бессвязно шептала ему на ухо. Он продолжал двигаться, желая доставить ей максимальное удовольствие. Свободной рукой он притянул её ногу ближе к себе, проникая всё глубже и глубже. Алла проглотила крик и толкнула бёдра вверх, навстречу Максу, растворяясь в нарастающем наслаждении. Он продолжал свои движения. Задыхаясь, она выкрикнула его имя, когда он погрузился в неё до самого конца и их обоих унесло на волнах оргазма.       Немного придя в себя, Макс обнял её. — Мась, сходи за Гарриком, — прошептала Алла, прижимаясь к нему. — Он спит, солнышко. — Принеси его к нам. Он очень беспокойно спит последнее время. — Может позвонить врачу? — Не нужно. У него ничего не болит. Он просто почему-то просыпается, а как только я беру его на руки, сразу затихает. — Странно, я обычно слышу как он просыпается. — Он не плачет громко, просто хнычет. Я не понимаю почему. — Сейчас я его принесу. — Он принёс малыша в спальню и уложил его рядом с Аллой, после чего улёгся сам. — Думаешь, он будет спокойнее? — Не знаю. Я хочу посмотреть как он будет спать с нами. — Кстати, Алл… Не один он спит беспокойно. — В смысле? — тихонько спросила она. — Ты опять кричишь во сне. Почти каждую ночь. — Я ничего не помню… Я обычно запоминаю кошмары… — Я не знаю, солнышко, что тебе снится, но сегодня во сне ты с грохотом ударилась ногой об угол кровати и даже не проснулась. — Вот почему у меня нога болит, — вздохнула Алла. — Сильно? — Да нет, ноет просто и синяк небольшой появился. — Давай я посмотрю? — Не нужно, правда не сильно болит. — Ну ладно. Тогда бери пример с Гаррика и закрывай глазки, — Макс поцеловал её в висок, получше укрывая жену и сына одеялом. Этой ночью они все хорошенько выспались.