Рождественский бал.

«Переоценила я свои возможности», - зевнула Эйда, вынимая из темно – синей вечерней атласной сумочки обезболивающие таблетки. – «Переоценила. Надо было уехать домой, и леший с ним, приемом этим, хотя стажерам полагается ходить на такие мероприятия». Она запила лекарство холодной водой из кулера, стоявшего в темном уголке, до предела свела лопатки, и прикрыла глаза в надежде, что головная боль уйдет. Вчерашнюю ночь, как и две предыдущие специальный агент ФБР Эйда Кеннеди провела почти без сна, работая на свалке старых автомобилей. Там, в извилистых лабиринтах из никому не нужных машин, была обнаружена мертвой одна из богатейших наследниц современности: Кирстен Макалистер, единственная дочь Марка и Марлы Макалистер, лежала в луже крови с колотой раной левой сонной артерии. Спину жертвы уродовала пентаграмма, вырезанная между лопатками девушки. Ни украшений, ни сумочки с деньгами убийца не взял. Он отрезал Кирстен волосы, унеся с собой в качестве сувенира длинные золотистые локоны, один из которых зацепился и повис на ограде свалки. Эйду, новичка, всего лишь месяц, как пришедшего в отдел, отправили к родителям погибшей. Марк Макалистер воспринял известие о смерти дочери внешне спокойно, Марла же выдала бурную реакцию в виде истерики с обвинениями в адрес родных мужа. Эти, мол, сукины ублюдки, убили её девочку, в погоне за огромными деньгами. Марк пробовал успокоить супругу, объясняя, что его кузен ни при каких обстоятельствах наследником стать не может. Они же живут в Америке, тут свои законы. Жена не слушала. Марла кричала, рыдала, начала даже угрожать, что сейчас она пойдет, возьмет пистолет, и застрелит ублюдка вместе с тремя его выродками. Они убили её девочку, больше некому. Деньги хотят получить. Прекратилась истерика только после того, как Эйда, насильно введя бедной матери транквилизатор, сказала, что Кирстен не первая, кому проткнули шею, а позже изуродовали спину пентаграммой. Дочь Макалистеров уже четвертая, а убийство слишком сильно похоже на некий сатанинский ритуал. Марла при этих словах упала в обморок, а Марк, сильно побледнев, сказал, что он в силах предоставить информацию, посвященную охоте на ведьм. Бывшая шпионка ответила, что ФБР будет благодарно, если господин Макалистер окажет содействие следствию. Спросила, поедет ли Марк на опознание дочери сейчас, или дождется, когда тело доставят в морг. Свозила отца Кирстен на свалку, показала ему убитую девушку, бережно увела обратно в лимузин после того, как Марк сдавленно шепнул «Она» в ответ на вопрос, является ли покойница его дочерью. Пока Макалистера везли домой, Эйда продолжала вытягивать из бизнесмена сведения о Кирстен, её привычках, окружении и родственниках. Спросила, почему Марла сходу обвинила в смерти дочери кузена. Марк, судорожно сжимавший стакан с виски, хмыкнул, что его жена все еще оглядывается на давний салический закон, и трясется за права дочери. Да никто не даст кузену и цента из колоссального семейного состояния, все, до последней монетки, записано на Кирстен! Шпионка, понимая, что поступает жестоко, предложила объяснить, кто же унаследует деньги, если (когда) Кирстен умрет, сама не оставив наследника или правопреемника. Макалистер, поперхнувшись спиртным, просветил, что и тут они с женой успели подстраховаться: все состояние в этом случае уйдет на благотворительность, в библиотеки, музеи и консерватории. - Кузен с семьей получат содержание в пятьдесят тысяч долларов каждый месяц. Больше ничего. Они будут обязаны освободить жилье, которое сейчас занимают. Это если она умрет, достигнув сорока лет. Если уйдет из жизни раньше, им вообще ничего не достанется. Потеряют и выплаты, и квартиру. Моя жена их так ненавидит, что даже похорон ждать не станет, выгонит, как придет в себя. Шпионка посмотрела ему в глаза и поняла, что на сегодня вопросов хватит. Макалистер на грани. Сопроводила его до дверей особняка, поручила заботам домоправительницы, и возвратилась на автомобильную свалку. Провозилась там до половины пятого, методично обшаривая место преступления в поисках малейших улик, затем возвратилась в офис. Приняла душ, и начала одеваться на грядущий праздничный прием по случаю Рождества. Это мероприятие было самым важным в году, пропускать его Эйда не хотела. К тому на сегодняшний торжественный вечер ей впервые предстояло прийти в качестве замужней женщины. В раздевалке Вонг открыла свой шкафчик, и вынула оттуда, чехол с синим атласным нарядом. Платье в средневековом стиле с поясом под грудью, и ослепительно – белой нижней юбкой, на тех же плечиках тонкий палантин. Туфли на десятисантиметровой шпильке лежали в коробке рядом с обычной офисной обувью. Переодеваясь в праздничный костюм, Эйда еще раз подумала, а стоит ли идти на вечер после двух бессонных ночей. В правом виске уже начинало неприятно покалывать, глаза щипало, любой звук обрушивался на неё, точно кувалда, а к шее словно подвесили тяжелый груз. Отставная шпионка помассировала себе точки на затылке и макушке, снимая напряжение. Прогнала мысль о побеге домой. Только не в первый месяц работы. Только не сегодня. Оглушительно грохнула дверь. Азиатка вздрогнула, уронила расческу. Женщина, стремглав влетевшая в раздевалку, смерила Эйду презрительным взглядом, и накинулась на сооружающую французский пучок младшую секретаршу: - Мне что, двести раз надо повторять?! Сию же секунду марш назад в отдел, оформлять нормальный черновик! Пока не напишешь, как положено, ни на какой прием не пойдешь! Опять, опять я у тебя нашла помарки! Они недопустимы!!! Иди обратно, и выполни работу без единой ошибки!!! Слышишь?! Бедная служащая втянула голову в плечи и жалко съежилась, а Эйда, подняв с пола гребень, кинулась на защиту девушки: - Вас отлично слышно, специальный агент Миллер, - от тона шпионки замерз бы даже кипяток в кулере. – Назад в отдел, чтобы удовлетворить ваши капризы, Изабел не пойдет. У неё закончился рабочий день. Кстати, прекратите «тыкать», когда беседуете с персоналом. И перестаньте придираться, Анжела. Черновик – не та вещь, которая требует переделки. Хватит уже издеваться над теми, для кого проблематично дать вам достойный отпор. Специальный агент Миллер пошла багровыми пятнами от еле сдерживаемой ярости, а избежавшая расправы секретарша чуть слышно хихикнула: надо же, Анжеле Миллер смеют возражать! Указывать, что её повеления не более чем пустые придирки. Да еще и намекают, что специальный агент ФБР Анжела Миллер – трус. - Вы о чем это говорите, агент – стажер Вонг? – сквозь зубы прошипела бывшая напарница Леона. – В чем это вы смеете обвинять МЕНЯ? На что вы тут намекаете? - Вы отлично поняли, что я имею в виду, агент Миллер, - Эйда скрестила руки на груди и вздернула подбородок. – Могу повторить: прекратите тешить свое самомнение, изводя придирками всех, кто слишком слаб, чтобы нанести вам ответный удар. Я тут работаю только месяц, но мне уже противно смотреть на то, во что вы превратились. Я сказала: хватит придираться к людям. Изабел сейчас пойдет на праздник. Она не будет удовлетворять ваши капризы. Агент Миллер пригрозила обеим женщинам докладной запиской на имя директора, и разбирательством у него же в кабинете. Шпионка ответила, что с радостью посетит шефа, и расскажет ему, как Ангел Гарвардвилля ведет себя с офисными служащими. - Ладно, мисс Вонг, простите, мисс Токамура, - Анжела сделала шумный вздох, признавая поражение. – Ладно. Но я этот вечер запомню. Вам обеим. - В добрый час, - пожала плечами азиатка. – Кстати, агент Миллер: я с недавних пор миссис Кеннеди. Я же вышла замуж за Леона. Анжела посерела, и вихрем вылетела наружу. Эйда и Изабел остались вдвоем. Азиатка подошла к зеркалу, чтобы сделать прическу, а секретарша вынула косметику: - Всё, теперь она у вас точно вашего мужика уведет, хотя бы ненадолго. Как же хорошо, что я не замужем! Они все до одного козлы! Лишь бы с нашей ПВС перепихнуться в сортире, чтобы потом получить плюшку от директора Телбота. Уроды. Все мужики – сексуально озабоченные козлы. А эта сучка Анжела – бл*дь, каких мало. Азиатку трудно было чем – то удивить, однако слова служащей прозвучали настолько дико, что Вонг, проморгавшись, обернулась: - О чем вы говорите? - Сейчас вы мне скажете, что не знаете об её кличке, хотя тут целый месяц работаете! – Изабел подвела верхние веки зеленым карандашом. – ПВС – оно же Перепихон в сортире. Так нашу милашку вся Штаб Квартира давно уже кличет. Держите своего красавца – мужа подальше от этой стервы. Ей трахнуть его в ближайшей кабинке, или на пару ночей у вас одолжить – что вам в туалете тампон сменить. Извините, конечно, агент Кеннеди. Просто эта сука, мою свадьбу расстроила, отомстила мне, переспала с моим… - тут губы женщины начали характерно дрожать. – Нет, я не буду плакать. Ни этот козел, ни эта сука недостойны моих слез. Я пойду на вечер, и буду радоваться каждой минуте. Вам спасибо, что заступились за меня. Изабел закончила макияж, и ушла, а шпионка осталась стоять перед зеркалом, пытаясь осмыслить полученные сведения. Анжела носит прозвище «Перепихон в сортире»?! Миллер кому – то расстроила свадьбу, оказавшись в постели чужого жениха?! - Да что за дьявольщина тут творится? – шепотом спросила себя Вонг. Головная боль, точно по волшебству, улетучилась, куда – то пропала и усталость. Эйда поняла, что хочет досконально разобраться, куда это она умудрилась влезть на этот раз. - Здесь необходимо расследование, - пробормотала она, проводя тонкой кисточкой по векам. – Ненавижу блуждать впотьмах. Нанесла светлый тон на круги под глазами, покрыла все лицо отражающей пудрой, подчеркнула скулы румянами, ресницы накрасила синей тушью. Кажется, всё. Улыбнулась своему отражению, и вышла, чтобы встретить Леона. Он должен был сегодня работать в Белом Доме, но президент Грэхем, понимая, как важно для агента Кеннеди нынешнее Рождество, дал ему выходной. Леон ждал свою любимую шпионку возле конференц-зала, куда уже активно подтягивались сотрудники ФБР с семьями, и журналисты. Такое событие, как ежегодный Рождественский бал в Штаб Квартире Федерального Бюро Расследований, всегда привлекал внимание прессы. Репортеры фотографировали, у некоторых агентов, сумевших прославиться громкими делами, брали интервью. Стоя рука об руку с Леоном, Эйда внимательно наблюдала, кто, как реагирует на вопросы журналистов. Влад Цепеш и его жена отвечали вежливо, но односложно, ловко переключая внимание на своих коллег. Некоторые пожилые или начинающие сотрудники предпочли уйти от общения, а вот Анжела смело вступала во все разговоры, мало заботясь, спрашивают её, либо обращаются к кому – то другому. Ей явно нравилось блистать перед телекамерами. Когда она «подвинула» Мойру Бёртон, вместо дочери Барри дав ответ, шпионка почувствовала, как рука Леона заметно дрогнула в её ладони: - Извини, - одними губами сказал ей в ухо Кеннеди. Выпустил пальцы жены, и направился к Анжеле. Подошел, раскланялся с репортершей, и виртуозно переключил журналистку на Пирса Ниванса, ведущего под руку Хелену Харпер. Эйда не слышала, что сказал её муж парочке «стервятников», но они оба тут, же взяли в оборот сержанта с его спутницей, забыв об агенте Миллер. - Извини, - повторил Леон, возвращаясь, и снова беря ладонь Эйды в свою. – Ты уверена, что выдержишь? Может, уедем сразу после церемонии награждения? Отставная шпионка и рада была бы ответить согласием, но самурайское воспитание не позволило ей поддаться слабости: - Нет, Леон, часа на три меня точно хватит, - нежно сжала ему пальцы. – Кстати, твоя напарница из Гарвардвилля уверенней всех держится перед камерами. А сейчас она смотрит на тебя. С тоской, болью и затаенной надеждой, могла бы добавить Эйда. - Опять поцапались? – ухмыльнулся Леон. – Мне уже сообщили, как ты за секретаршу вступилась. - Знаешь, Леон, твою приятельницу нужно денно и нощно держать при серьезных делах, иначе она начинает страдать от скуки, - кончиками пальцев провела по его плечу бывшая шпионка. – Анжеле сейчас вообще нечем заняться. На криминальном фронте относительная тишина, её любимая наука уже неделю как пьёт, не просыхая, празднует Новый Год, вот агент Миллер и цепляется ко всем подряд. Мне от неё тоже досталось. Не бери в голову. Кстати, ты в курсе… Только она хотела спросить, знает ли Леон о некрасивом прозвище своей давней подруги, как к ним подошли Крис с Джилл, Джейк, ведущий под руку Шерри, и Клэр в компании Дарка. Приемную дочку Рани сестра капитана Рэдфилда сегодня оставила дома, потому что Рождественский бал в ФБР был рассчитан исключительно на взрослых. Анжела при виде группы, собравшейся возле её первого настоящего напарника, сделала было шаг навстречу, но было остановлена яростным шипением Шерри, и едва слышным раздраженным стоном Дарка: - Какого черта ей надо? Клэр хмыкнула, что кое – кто открывает сезон охоты, и дичью станет, скорее всего, Леон. Надо же его супругу за плохое поведение наказать. - Так, - тихо и сердито протянула Эйда, - похоже, я одна из вас всех ничего не знаю. А знать хотелось бы. - После праздника расскажем, - пообещал Джейк. – Кстати, ты – то с ней из-за чего разругалась? Эйда, сарафанное радио работает быстро. Шпионка, не вдаваясь в подробности, поведала о стычке с Анжелой в раздевалке. Когда Крис узнал, что при ссоре присутствовал третий человек, попросил Эйду проявить осторожность, ибо месть агента Миллер будет страшна. Ангелочек, оказывается, не прощает, если ей перечат на людях. - Ладно, - отвлек их Леон. – Идем в зал. Начинается. Умоляющий взгляд Анжелы он проигнорировал. Церемония поздравления и награждения продлилась больше часа. Директор Телбот вызывал к себе на трибуну и агентов, и простых служащих, чтобы вручить им ценный подарок и благодарственное письмо. Имя Анжелы Миллер в этом списке прозвучало вторым. Первой строгий конверт и элегантную коробочку получила жена Влада Цепеша Джулия. Пока манекенщица шла к шефу Бюро под жужжание телекамер и щелканье фотоаппаратов, Вонг внимательно наблюдала за Анжелой, всё отчетливей понимая, что агент Миллер ситуацией очень недовольна. Приятельница Леона с трудом удерживала вежливую улыбку на чувственных полных губах, а её серых глаза можно было прочитать отвращение и презрение к происходящему. Она даже не стала аплодировать супруге Цепеша, сидела, сцепив пальцы в замок, и всем своим видом демонстрировала неприятие действий директора. Время от времени Анжела бросала отчаянные взгляды в сторону Леона, причем на Клэр, Шерри и Джилл она старалась не смотреть. Как, впрочем, и на Криса, Пирса и Джейка. Не обращала она внимания и на Влада, хотя в другие дни агент Миллер пользовалась любым шансом уязвить своего конкурента, из-за которого она так и не стала начальством. Леон же свою бывшую напарницу в упор не замечал, хотя и сидел вполоборота к ней. Эйда видела, что её муж умышленно смотрит в сторону, даже слегка отворачивается, лишь бы не встречаться глазами с Анжелой. «Что между ними произошло?» - в который раз спросила себя шпионка. – «Что еще она умудрилась натворить после той пьяной глупости с Мюллером?» Конечно, она была в курсе отношений мужа с Анжелой Миллер. Познакомились они во время террористической атаки на аэропорт Гарвардвилль десять лет назад. Леон возглавил группу, призванную вытащить из неприятностей сенатора Рона Дейвиса, Анжела работала у Кеннеди на подхвате. Как напарница и соратница она оказалась примером для подражания, хотя раздражала Леона откровенным мазохизмом. В Гарвардвилле правительственный агент надолго не задержался. Провел там чуть больше суток, улаживая дела новой приятельницы, затем уехал на очередное задание. С Анжелой перед отлетом в столицу он обменялся телефонами, но сам за все десять лет их дружбы так и не позвонил. Все разговоры и встречи происходили только по инициативе «Достаевского», как прозвала госпожу Миллер Шерри Биркин. Дочь Уильяма с большим трудом терпела Анжелу возле Леона, заменившего ей отца. Шерри считала, что Миллер слишком много себе позволяет, навязываясь им в друзья. Клэр отличалась большей терпимостью, но и она вскоре устала от настойчивости приятельницы. Пока бывшая напарница не попыталась соблазнить Джейка, Леон, стиснув зубы, и её у себя принимал, и к ней в гости ходил. Отказал он ей от своего дома после того, как Анжела на глазах у Шерри стала заигрывать с младшим Вескером. Джейк её в тот вечер грубо отшил, сказав, что с надравшейся в хлам бабой не первой свежести ложатся только укуренные дебилы. У него есть Шерри. Другая женщина ему теперь не нужна. Джейк же и Леона в известность поставил, попросив больше не звать в их семью «эту идиотку». Анжела, разумеется, факт флирта сыном Альберта утром отрицала, сказав, что Джейк её неправильно понял. Она просто хотела с ним потанцевать. Что тут плохого? Вроде ничего, согласился Леон, но почему – то и Шерри, и молодой Вескер сочли её поведение на празднике непристойным. Джейк с прямотой, свойственной наемникам, сказал, что шлюшки теперь не в его вкусе. Если Анжеле совсем уж приспичило, пусть идет на улицу, и там ищет приключений на свои роскошные буфера. Шерри же не произнесла ни слова, но дома изорвала в мелкие ошметки все поздравительные письма, присланные напарницей её приемного отца, и выкинула далеко не дешевые подарки, преподнесенные «Ангелочком». Эйда отлично понимала девицу Биркин. Хотя вымещать злость на письмах и презентах не стала бы. Как и воспринимать серьезно нетрезвые заигрывания. «Значит, тут стряслось нечто похуже», - Вонг, услышав свое имя, произнесенное директором, встала и пошла на трибуну. Она поймала полный ненависти взгляд Анжелы, отметила её кривую улыбку, и выразительный кивок в сторону Леона. «Ну, попробуй соблазнить его, а я посмотрю, выгорит ли у тебя опять с ним понырять». Её с этим дайвингом уже десять лет как элегантно посылают, а она все еще на что – то рассчитывает. «Не после твоего флирта с младшим Вескером, и тех высказываний об умственных способностях Шерри». Разумеется, что все эти внутренние рассуждения были достоянием одной Эйды. Отставная шпионка ни единым взглядом не давала понять, какие мысли и чувства обуревают её, пока она шла назад к Леону. Кеннеди встал, легко приобнял азиатку, чмокнул в висок и тепло поздравил с наградой. - Спасибо, - улыбнулась она, ставя коробку на стол. – Спасибо. Анжела глянула на неё так, словно хотела тут же пристрелить, и опять устремила глаза в сторону Леона. Его взор подернулся льдом, а губы упрямо сжались, когда он садился рядом со шпионкой. В течение следующих трех часов не происходило ничего особенного: танцы, игры, подарки и шутки. Директор ФБР вынул из клоунской шляпы гигантского плюшевого медведя, Джулии досталась мантия с символикой Когтеврана, Эйде – кулон в виде снитча, а вот презент, выпавший Анжеле, оказался весьма двусмысленным: колье с выложенным стразами словом «Продается со скидкой». Миллер жестом фокусника закинула свой приз на подоконник, и вытащила Леона на середину зала. Пока они танцевали сначала танго, потом что – то медленное. Леон вел себя спокойно, на людях ничем не выдавая своих напряженных отношений с приятельницей. Эйда смотрела на них совершенно спокойно, улыбаясь Анжеле всякий раз, как Миллер ловила её взгляд. Также спокойно азиатка реагировала, когда приятельница Леона между танцами вешалась Кеннеди на шею и весело рассказывала о памятном для неё дайвинге. Часа через три такого вот веселого времяпровождения на приеме Эйда почувствовала, что головная боль возвращается. Вонг осторожно выскользнула за дверь, и ушла на застекленный балкон, надеясь, что в тишине её состояние нормализуется, и она не сбежит с праздника раньше времени. Увы, на этот раз уединение её не спасло: к боли прибавился озноб, азиатку пробил ледяной пот. «Придется, всё-таки уехать», - подумала Эйда, кутаясь в палантин. - Эйда? – раздался негромкий голос Леона, беззвучно появившегося на балконе. – Тебе плохо? - крепко прижал к себе, не давая ей упасть. - Поехали домой.… Хватит геройствовать. - Не сейчас… - пробормотала она, прильнув к нему. – Давай немного постоим тут в тишине… Откинулась ему на грудь, блаженно закрыв глаза. Озноб стал понемногу проходить, боль тоже утихла, шпионка даже подумала, а не высидеть ли ей прием до конца. Но противная слабость в ногах и ощущение, будто под веками набит песок, заставила Вонг согласиться с Леоном. Когда Кеннеди предложил ей через десять минут отправиться домой, Эйда нежно сжала его пальцы. Муж еще крепче обнял её и шепотом напомнил, что у них обоих впереди целых три выходных дня. Шпионка уже знала, что половину пятницы она точно проведет в кровати. - Надеюсь, что вездесущий закон подлости о нас с тобой хотя бы в Рождество забудет, и ни тебя, ни меня не станут дергать, - пробормотал в её волосы Леон. – Ладно, пошли домой, а то ты точно тут упадешь от усталости. Он уже развернул шпионку лицом к выходу, как на балкон влетела Анжела: - Ну, ты где, Леон? Танцы в самом разгаре! - Хватит, Анжела, - отрезал Кеннеди. – У меня нет ни времени, ни желания. Мы с Эйдой уходим. Анжела надула губы: - Фу, какие вы нудные… Леон осторожно усадил жену на скамью, укрыл её плечи смокингом: - Посиди немного, мне тут надо кое – кому мозги вправить. Оттащил Анжелу в самое дальнее помещение, закрыл дверь: - Не устала еще? - Танцевать с тобой? Нет! Пойдем, Леон! Сейчас танго начнется! - Хватит! Леон грубо схватил бывшую напарницу за плечи, и несильно приложил спиной о стену: - Хватит. Что с тобой творится, Анжела? Во что ты превратилась? Миллер язвительно ответила, что не понимает, о чем идет речь. Попросила прекратить игру в мистера Зануду, и вернуть ей должок. С Кеннеди, оказывается, танцы причитаются, коль уж он зажал дайвинг. Леон, сдавленным от злости тоном, сказал, что за ним, уж простите, никаких долгов не числится. Он Анжеле никаких обещаний не давал. И он, если напарница не забыла, женат. Изменять своей жене не собирается. Не для того Леон много лет хранил Эйде верность до брака, чтобы сейчас развлекаться на стороне. Анжелу его слова насмешили: - С каких это пор танцы у нас превратились в измену женушке? Ау, Леон! Мы живем в двадцать первом веке! Пошли, танго скоро кончится! - Хватит, я сказал! Анжела, что с тобой произошло? Эйда, сидя на скамье, мысленно ужасалась, слушая мужа, говорившего со своей экс – напарницей. Спросил, знает ли Анжела, каким прозвищем её наградили сослуживцы, чем её поведение может грозить после ухода директора Тэлбота с поста шефа ФБР. Сказал, что хотелось бы выяснить, куда делать та, прежняя Анжела Миллер. Та, с кем он когда – то встретился в Гарвардвилле, кого много лет ценил и уважал. Кто был его добрым другом. - Этому другу ты позволял быть не более чем шелудивой шавкой, сидящей в будке у твоего порога! – отшвырнула руку Леона Анжела. – Ты спрашиваешь, куда исчезла прежняя я? Тебе интересно? Ты хочешь знать? Я всего лишь научилась защищаться и больно бить в ответ. Вот тебе вся романтика с арифметикой. На голову Леона посыпались обвинения. Он, проведя в Гарвардвилле сутки, свалил обратно в Вашингтон, а ей пришлось остаться и слишком многое пережить. Агенту Кеннеди было безразлично, что её, Анжелу, травят на работе, он проигнорировал все её мольбы, когда она просила его организовать ей перевод в другой город, он даже в те праздники не пустил соратницу к себе домой, выставив в отель. Эйда сидела, привалившись спиной к стене, и тихо ужасалась претензиям Анжелы. Леон, по мнению своей бывшей напарницы, обязан был перевести её из Гарвардвилля в Вашингтон сразу после террористической атаки, устроенной Кертисом, обеспечить ей новое место работы, и помочь с квартирой. А он проявил себя ленивой скотиной, ограничившись редкими телефонными разговорами, инициаторами которых был кто угодно, кроме Леона. Миллер, оказывается, во время этих бесед чувствовала себя грязной уличной дешевкой и ненужной вещью, ведь даже тон агента Кеннеди говорил, что их беседы его раздражают. Он дал ей совет обратиться к психологу (словно она сумасшедшая), вместо того, чтобы лично заняться ею. - Я осталась совсем одна, Леон! Одна! Без помощи и поддержки извне! Но я нашла способ защитить себя, и отомстить тем, кто издевался надо мной! – торжествующим тоном закончила Анжела. - Мне очень интересно узнать, когда и чем Шерри обидела тебя, за что ты отплатила ей твоим излюбленным методом? – задал вопрос Леон. – Точнее, попробовала, ибо с Джейком успешный прежде план не сработал. Миллер пренебрежительно фыркнула, что наглая девчонка, чьим воспитанием Леон не занимался, слишком много о себе возомнила, пора было её «спустить на Землю», а то у неё самомнение выше телебашни. - С Клэр и Джилл была та же самая ситуация? А что насчет Шевы и Джессики? Мойру, за какие провинности ты наказала? Хелену? Рейн Окампо? Элис? Джулию? Хотя у тебя выгорело только с женихом Мойры, который не устает проклинать тот день, когда он променял невесту на тебя. Джилл, с точки зрения Анжелы, была вульгарной бой – бабой со словарным запасом знаменитой Эллочки Щукиной, Клэр теперь не более чем домашняя курица, озабоченная уроками детей и карьерой мужа, Шева с Джессикой – высокомерные сучки, а про Хелену, Рейн и Элис она вообще не намерена распространяться. Все они вели себя, в отношении Анжелы как последние сволочи, за, что и должны были поплатиться. - Мне, в отличие от них, не в чем себя винить, - гордо вздернула подбородок Анжела. - Радуйся своей мести, пока есть возможность, - Леон пошел обратно на балкон, где сидела Эйда. – Только недолго тебе осталось. Как только уйдет в отставку Тэлбот, и сменится президент, твоей карьере конец. Увольнение за непристойное поведение, если тебе повезет. Взявшись за дверную ручку, Леон попросил приятельницу вспомнить, сколько раз за те годы, что ФБР возглавляет директор Тэлбот, от неё ушли руководящие посты, как часто из её пальцев уплывала выгодная поездка или хорошая учеба, дающая право на повышение звания. Поинтересовался, когда Анжелу в последний раз приглашали на лекцию или семинар, проводимый коллегами. Миллер снисходительно просветила, что на такие мероприятия она имеет право приходить, не прося чьего – то разрешения. - Пока Грэхем на должности президента, а Тэлбот занимает пост директора, - Кеннеди шагнул в дверной проем. – Кстати, сколько твоих сослуживцев посетили проводимое тобой собрание в минувшую среду? И кто это был? А? Анжела и тут отбилась, хотя самоуверенности в её голосе заметно убавилось. Новичкам полезно учиться у настоящих профессионалов. А на выходки мелких завистников, достающих её жалкими провокациями в виде игнорирования, она приучилась не обращать внимания. Как когда – то в Гарвардвилле. - Подруга, - тяжело вздохнул Кеннеди, - перестань лгать хотя бы самой себе. Стажеры ходят потому, что у них пока нет выбора. Да и Тэлбот им сулит поблажки, если они согласятся слушать тебя, моя дорогая. Те, кто равен тебе или выше, давно уже пропускают мимо ушей всё, что ты говоришь. И дело тут не в мелкой зависти. Выйдя на балкон, Леон понял, что Эйда слышала весь этот неприятный разговор, хотя и старательно прикидывалась спящей. Когда он приблизился к жене, она сидела с закрытыми глазами, и весьма правдоподобно вздрогнула, ощутив его руку на своем плече. Кеннеди бережно поднял её на ноги: - Едем домой. Проходя мимо застывшей у стены Анжелы, Эйда двигалась на ощупь, делая вид, будто от усталости спит на ходу. Штаб Квартиру ФБР они покидали очень большой компанией: вся семья Криса, Влад с Джулией и двумя племянницами Цепеша, Джейк с Шерри, и Эшли Грэхем в компании мужа. Сопроводив в «Кемп Дэвид» дочь главы государства, разъехались по домам. Эйда всю дорогу спала, глаза открыла в гостиной, куда Леон её принес из подземного гаража. - Мы уже дома? – сонно спросила она, спуская ноги с дивана. – А кто с нами уехал? - Всё наше семейство, - поцеловал её Леон. – Не забудь, кстати, что у тебя завтра выходной. - Постараюсь, - улыбнулась Эйда. – Слушай, а что случилось с твоей подругой Анжелой? Её будто подменили на другого человека. И кличка эта, «Перепихон в сортире»… Что происходит, Леон? В неё словно демоны вселились. Эти глупые приставания к Джейку, и ссора с Шерри,… Что с твоей подругой творится? Леон мгновенно напрягся: - Давай поговорим после душа, ладно? И она мне давно уже не подруга, я сильно ошибся в ней. Осторожно вытирая волосы, Эйда вспоминала манеры приятельницы мужа, не уставая удивляться переменам, произошедшим с Анжелой. Сразу после знакомства с ней Леон сказал, что эта женщина может стать его хорошим другом, и отличной напарницей. Но обстоятельства сложились иным образом: Миллер вообразила, будто они с Кеннеди могут превратиться в пару, и хваталась за свои фантазии, даже когда Леон открыто, сказал ей, что никаких отношений, исключая профессиональные, у них не сложится. Пусть приятельница оставит свои иллюзии, подарив внимание иному мужчине. - Тогда в Гарвардвилле, я совершил большую глупость, сказав Анжеле, что буду рад вновь понырять с ней, - уводя Эйду на кухню, начал Леон. – Я вовсе не собирался развивать наши отношения. Служебный номер оставил ей больше по привычке. И был неприятно удивлен её звонком во время одного из своих вечерних дежурств через два месяца после теракта. Бывшая напарница вежливо интересовалась, как у него дела, когда ей ждать его приезда в гости. Ведь у них в планах дайвинг. Леон, еще не понимавший, какие проблемы он навлекает на свою голову, сказал, что сейчас у него нет возможности нанести подруге визит. И тут же пожалел об этих словах, поскольку Анжела загорелась идеей лететь к нему. Она, мол, в отпуске. Может взять билет и навестить их с Клэр и Рани. - Слава Богу, Эйда, что Тони меня ткнул, позвав к президенту, - Леон насыпал в большой чайник заварку. Извинившись перед напарницей, Кеннеди сказал, что сам с ней позже созвонится. Сейчас говорить не может. Месяца три после того разговора Леон мотался между Америкой и Россией, сопровождая как Грэхема, так и других политиков. На звонки Анжеле не было ни времени, ни сил, ни желания. Агент Кеннеди тогда работал в режиме «нон - стоп», то есть практически без выходных. В редкие свободные дни он старался максимально отдалиться от службы, посещая Эрмитаж, и различные выставки, где продавались украшения из полудрагоценных камней. Ходил в кино, просто любовался городом. Меньше всего ожидая нарваться там на Анжелу. - Тот еще «сюрприз» получился, когда она в метро мне на шею кинулась, - Леон разлил по кружкам чай. – Она, оказывается, принимала участие в программе обмена кадрами. Вежливости ради Кеннеди отвел напарницу в уютную кафешку, и завел светский разговор. Спросил, как у Анжелы дела, что с карьерой. Миллер была с ним предельно честна, пожаловавшись влиятельному (по её мнению) другу на ставшую невыносимой обстановку в офисе. Детективы и спецназ изводят насмешками и завуалированными оскорблениями, рядовые хомяки не выполняют её указания, а начальство занимается попустительством, отказываясь её защищать. Жить в Гарвардвилле уже просто невозможно. Даже жених её бросил, испугавшись сплетен. Она хотела уехать в Вашингтон после работы за границей, начать новую жизнь. И очень рассчитывала тут на поддержку со стороны Леона. Кеннеди был вынужден разочаровать приятельницу, объяснив, что особого влияния у него нет, он обычный правительственный агент, у него отсутствуют нужные Анжеле полномочия. Однако по возвращении в Вашингтон Леон созвонился с руководством полиции Гарвардвилля, чтобы напомнить чиновникам об их обязанностях. Не запугивал, просто предупредил, что если одна из сотрудниц снова будет жаловаться на офисную травлю, к местным бонзам приедет проверка. Кое – кто после неё может лишиться не только должности, но и свободы. Специально выждав время, Леон связался с Анжелой, чтобы узнать, как на его слова отреагировало её начальство. Приятельница уныло рассказала о серой жизни в «тихом серпентарии», и завела знакомую сагу про переезд в Вашингтон. Ей, оказывается, в родном Гарвардвилле делать нечего. Тут провинция, тишина и скука. Даже поговорить не с кем. - В обычной полиции ей уже не нравилось, - закатил глаза Леон. – Моя приятельница нацелилась на ФБР. Прямо потребовала, чтобы я ей организовал перевод в Бюро, минуя их Академию. Она, оказывается, выяснила, как далеко простираются мои полномочия. И решила использовать свой шанс. Вот тут Кеннеди ответил ей жестким отказом, спокойно объяснив приятельнице, что он не будет ломать чужую жизнь ради благополучия бывшей напарницы. Место, на которое она претендует, достанется не ей. Миллер на него не имеет права. Ей придется набраться терпения, подождать открытия новых ставок. Еще год, может, чуть дольше. Тогда Леон даст подруге нужные рекомендации, Анжела сумеет осуществить свою мечту. Но не раньше. Если у неё совсем уже горит, можно пойти другой дорогой, а именно уволиться из полиции, перебраться в столицу, и устроиться служащей в новейшую лабораторию Бюро. Проработать там определенный срок, и подать документы в Академию. - Я ей предложил отличный вариант, но она просто взбесилась, - сокрушенно качал головой Леон. – В ту лабораторию её бы взяли сразу. Без каких – либо собеседований, понимаешь, Эйда? Был отличный шанс, однако она в нем усмотрела оскорбление её профессионального достоинства. Анжела пришла в ярость, услышав, что ей, офицеру с опытом, суют место «офисного хомяка». Она решительно отмела все аргументы Леона, уверявшего, что у неё позже будет преимущество при вступлении в Академию Бюро, да и работа в лаборатории, где проводится криминалистическая экспертиза, очень интересна. Анжелу будут вызывать на места преступлений, чтобы собирать, а затем изучать найденные улики. Там же хорошие перспективы карьерного роста, плюс сотрудники лабораторий всегда первыми узнают новости научного мира, и получают приглашения на учебно-светские мероприятия. По умолчанию. Будь ты хоть самой младшей лаборанткой, конверт с билетом тебе доставят на дом. Миллер на напарника страшно обиделась и бросила трубку. Целый год от неё не поступало никаких вестей, даже в день рождения она не позвонила (чему Леон был только рад), потом они вдруг столкнулись в Штаб Квартире ФБР на одном из официальных праздников. Анжела была наряжена, словно куколка, на губах играла гордая улыбка: - Вот видишь, Леон! Я теперь специальный агент! Тогда он искренне порадовался за неё, они провели прекрасный вечер, танцуя и вспоминая прошлые дела. А по дороге домой Кеннеди встретил того самого офицера, на чье место претендовала его напарница. Леон приветливо поздоровался, спросил, как ему работается в Бюро. Знакомый зло скривился, дал Кеннеди совет не издеваться над людьми, и ушел, обозвав Леона двуличной сволочью. Кеннеди звонил ему, желая выяснить, по какой причине бывший сокурсник по Полицейской Академии считает его подлецом. Приятель к телефону не подошел, трубку сняла его дочь – подросток, и она не постеснялась сказать Леону, что агент Кеннеди - озабоченный козёл, променявший дружбу на сиськи. Пусть Леон теперь с этими сиськами и общается, а её отца оставит в покое. Агент Кеннеди, конечно, сразу понял, что речь, скорее всего, девушка вела об Анжеле. Леон встретился с бывшей напарницей, и задал ей прямой вопрос: как именно она получила работу в ФБР. Оказалось, что ей помогла Эшли Грэхем. Без подробностей. Извини, мол, Леон, но дело слишком личное. Эти подробности чуть позже Кеннеди узнал у своей белокурой обожательницы, и испытал настоящий шок от ловкости и, простите, подлости своей бесстрашной партнерши. Анжела не постыдилась сказать доверчивой мисс Грэхем, что именно она, офицер Миллер, с подачи Леона, должна быть устроена в ФБР посредством простого перевода. - Эшли не знала, кому конкретно я дал тогда положительные рекомендации, она поверила «мечте клипмейкера», - опустил голову на руку Кеннеди. – Мой сокурсник по Полицейской Академии из-за её хитрости лишился и работы в участке, и места в Бюро. Год проторчал охранником в ювелирном салоне, прежде чем получил возможность уехать в Куантико. Когда Леон призвал напарницу к ответу, та и тени стыда не испытала. Пожала плечами. Что криминального в её поступке? Что плохого она сделала? Ничего дурного в её беседе с мисс Грэхем нет. Леон же сам собирался помочь давней подруге. Сам обещал дать блестящую характеристику. А Анжела не желала ни торчать еще год в гадюшнике, который в силу недоразумения зовется полицейским участком, ни оскорблять саму себя, служа лаборанткой. Кроме того, знакомый агента Кеннеди – мужчина. Значит, он просто обязан уступить хорошее место ей, женщине. Тот разговор заставил Леона серьезно задуматься, а так ли честна и благородна его напарница, какой она кажется на первый взгляд. Кеннеди съездил в Гарвардвилль, и поговорил с её бывшими коллегами. Анжеле действительно пришлось нелегко после смерти брата. Временное отстранение от работы в рамках следствия, уплывшее повышение по службе, безуспешные поиски останков Кертиса на месте офиса «Уилл Фармы», похороны с пустым гробом, разрыв помолвки за три недели до свадьбы. И почти никакой моральной поддержки. Даже от родных, сбежавших в Европу. Ему даже стало стыдно за свои дурные мысли о подруге, когда Леон узнал, как сильно травили её за преступление, совершенное Фредериком Даунингом и сошедшим с ума Кертисом. Особенно злобно преследовала Анжелу немолодая сослуживица, претендовавшая на руководящее место одновременно с Миллер. После теракта, сравнявшего с землей аэропорт, эта женщина сумела сесть в кресло начальника. Стала всячески притеснять сестру террориста, донимая Анжелу пустыми придирками. Наслаждалась своей властью ровно до того дня, как её муж, человек тоже далеко не юный, поставил супругу перед фактом: он подает на развод, и уходит… к мисс Миллер. Они поженятся и уедут жить в другой город. А первая жена пусть утирается. - Много он ей гадостей наговорил, - вспоминал Леон. – Сказал, что устал от жизни с нудной старухой, что в постели его жена хуже бревна, хотя другим ради карьеры дает без писка, в доме вечный бардак, ибо некто, обязанный создавать в доме уют и чистоту, сутками торчит на работе. Короче, опустил начальство Анжелы ниже плинтуса, собрал вещи и ушел. Правда, уже утром, в шоковом состоянии, он был вынужден вернуться домой. Анжела, в которую пожилой мужчина так страстно влюбился, не открыла ему. В ответ на все его слова о том, что они двое решили съехаться, а чуть позже – оформить отношения, любимая женщина дала ему совет посетить психиатра, ибо кое – кто явно не дружит с головой. Какой совместный отъезд из Гарвардвилля? Какой брак? Старик что, окончательно двинулся рассудком? Да он в компании Анжелы пару раз кофе выпил, только и всего. Смешала любовника с грязью и прогнала, сказав, что у неё уже есть любимый. - И она после романа с мужем начальницы не вылетела из полиции? – поразилась шпионка. Удивительно, но шефиня притихла. Пустила обратно блудного мужа, ни слова не сказала Анжеле. Та же, едва в комнате появлялось руководство, начинала изводить пожилую женщину игривыми намеками, которые понимали только два человека. Долго таких издевательств босс Анжелы не вынесла – ушла на пенсию. Жизнь её потом сложилась крайне неудачно: обманутый молодой любовницей муж начал активно прикладываться к бутылке, и сейчас бедная женщина живёт в компании законченного алкоголика. Вторым, кому Миллер сумела отомстить, был её трусливо сбежавший жених. Причем Анжела нанесла удар по его младшей сестре, уведя у неё парня. - Он её бросил прямо у алтаря, - сжал кулак Леон. – Вошел в церковь и сказал, что свадьбы не будет. Шлюху с целым букетом венерических хворей, пусть и пролеченных, он в жены не возьмет. У него честная женщина есть. К ней он и уйдет. Уезжал он, раздувшись от гордости, а через месяц разве что не на коленях приполз умолять о прощении. Его, якобы, ввели в заблуждение. Он сам не понимает, как мог ей поверить. Она говорила так убедительно, что все её слова воспринял всерьез. - А потом Анжеле просто понравилось бить по самому уязвимому, - подошел к безрадостному итогу Кеннеди. – Раньше она мстила тем, кто её травил или бросил в беде, теперь стала наказывать всех, с кем хотя бы раз повздорила. В большинстве случаев ей удавалось затащить мужика в постель, а потом с милой улыбкой сообщить жене или невесте интимные подробности. Публично, и не называя имен. Но женщины понимали, о ком она говорит. Леон не мог назвать всех, кого за эти годы соблазнила его напарница, но этих людей было более чем достаточно. - То есть, она кидается от одного мужчины к другому, длительных серьезных отношений у неё ни с кем нет? - Причем давно, - кивнул Леон. – Сначала она рвала со своими партнерами, а потом уже они стали бросать её. Анжела два раза даже замуж собиралась, но обе свадьбы сорвались буквально за неделю до венчания. Первый её жених вообще не дал никаких объяснений, просто разорвав помолвку, хотя до регистрации намеченного брака оставалось несколько дней. Будущий муж созвонился с Анжелой, холодно сказал, что свадьба отменяется, после чего повесил трубку. Его родные что – то говорить тоже не захотели. Бывший бой-френд уехал примерно на год, затем вернулся. Не один. Со вторым претендентом на её руку и сердце вышло намного хуже. Познакомились на работе, потенциальный муж был криминалистом – фотографом, с Анжелой сошелся на почве взаимных интересов и профессиональных взглядов. Стали встречаться, затем съехались, два с половиной года жили вместе. Катастрофа случилась под Рождество. К жениху прилетели отец и мачеха – познакомиться с будущей невесткой… - Как ты думаешь, Эйда, кто оказался семьей? Да, да, да… Бывшая стервозная начальница и её муж. Тот самый, которого соблазнила в отместку Анжела. Любящий вроде бы мужчина не дал ей даже слова сказать в свою защиту, безоговорочно встав на сторону спивающегося отца и его впавшей в депрессию жены. Жених отмел все печальные рассказы Анжелы о пережитой после теракта травле, и тех издевательствах, на которые оказалась так щедра супруга его папы. Обозвал невесту подлой шлюхой, и дал ей сутки, чтобы она освободила квартиру. Больше у его приятельницы достойных женихов не было, одни любовники. Леон мог назвать только Керка Крэнстона, но этот вялотекущий роман заглох ещё на «букетно - конфетной» стадии из-за постоянной загруженности Анжелы и командировок её поклонника. - Знаешь, Леон, состояние твоей напарницы похоже на длительную, и очень тяжелую депрессию, - задумчиво проговорила Эйда. – Кстати, у неё, помимо тебя, друзья ещё остались? Нет, ни приятелей, ни подруг у Анжелы не было. И винить ей стоит только себя. Слишком уж часто она демонстрировала окружающим свое превосходство, попутно ставя знакомых в неловкое положение. - Я ей тоже давно не друг, Эйда, - Леон осторожно сжал запястье жены. – Наша с Анжелой дружба кончилась в тот вечер, когда моя приятельница из Гарвардвилля нанесла оскорбление Шерри. Извини, любимая, но даже моему терпению есть предел. Хватит. Я больше не буду проявлять понимание, и прощать, как делал раньше. Ты же слышала наш разговор на балу. Да, шпионка не упустила ни одного слова. Но она знает и кое – что другое: люди, страдающие настоящей депрессией, часто становятся, совершенно не выносимы для своего окружения. Даже члены семьи порой воют в голос от их заскоков. Была в её жизни похожая ситуация с одной из двоюродных сестёр отца. Та женщина пережила иную трагедию, потеряв в автокатастрофе маленького сына, но вела она себя в точности, как Анжела. Демонстрация собственного превосходства, нескончаемые придирки к коллегам в офисе, бесчисленные измены мужу (порой у него на глазах), обвинения, оскорбления и пожелания смерти пережившей ту аварию дочери. Небезызвестной вишенкой на вершине торта стала попытка суицида, не удавшегося потому, что супруг, заподозрив неладное, отменил поездку в Штаты, и вместе с дочкой вернулся домой. - Леон, эту дуру чудом откачали, а потом больше трех лет держали в психиатрической клинике, - прикрыла глаза Эйда. – Депрессию ей диагностировали там. Лечение было долгим и трудным, но её сумели восстановить. - А отношения с коллегами и дочерью? – Кеннеди заранее знал ответ на свой вопрос. Увы, тут разбитый стакан склеить не удалось. Работу пришлось менять, потому что у коллег оказалась ну очень хорошая память на обиды, сослуживцы ничего не забыли, дочь тоже не смогла простить пьяных истерик и вопроса «Почему ты не сдохла вместо брата, сука?». Возле кузины остался один человек – муж. - А у твоей приятельницы даже его нет, чтобы поддержать, когда её выгонят из ФБР за непристойное поведение, - отставная шпионка встала и направилась к телефону. – Ты дал неоправданно оптимистичный прогноз относительно её будущего, Леон. Твою напарницу, если начнется разбирательство, будет защищать один Тэлбот. Грэхем у нас метит на новый срок, и помогать ей не станет. А вытащить её я обязана. Эйда трижды набирала номер Анжелы, но всегда слышала автоответчик. Напарница Леона то ли еще не вернулась домой, то ли не хотела разговаривать. - Не отвечает, - азиатка с тревогой посмотрела на мужа. Кеннеди чуть раздраженно пожал плечами, и связался с директором Бюро. Оказалось, что Анжела всё ещё на празднике. Танцует с заместителем босса. - А ты за неё волновалась, - зло сказал Леон, положив телефон на стол. – Пошли спать, у тебя уже глаза в кучу. И почему ты считаешь, будто что – то ей должна? - Потому что она куда более подходящая для тебя женщина, чем я, - Эйда погладила кольцо на безымянном пальце. – С Анжелой и твоя жизнь, и карьера сложились бы иначе. Я намного больше отняла у вас с Клэр, нежели дала взамен. Чаще была озабочена собой, а не вами. Анжела… Она совсем другая. - О да… - Леон взял шпионку за подбородок, и поднял ей голову, чтобы смотреть прямо ей в глаза. – Может быть, ты и права, Эйда. Но мне нужна ты. Я любил и люблю тебя. Всегда буду любить. Другая женщина мне не нужна. Я не дурак и не мазохист, если что. Просто однажды я сделал свой выбор. И я о нем не жалею. Выключая в спальне свет, Кеннеди дал себе зарок сходить к Анжеле домой, серьезно с ней поговорить. Если Эйда права, и безобразное поведение его приятельницы – результат болезни, нельзя оставлять бывшую напарницу без присмотра и помощи. Кто знает, какой номер она выкинет, оказавшись после отставки Тэлбота не у дел… *** Штаб Квартира ФБР. Когда Леон, нежно ведя под руку сонную жену, ушел, Анжела бессильно опустилась на скамью, и сжала зубы, чтобы не завыть от горя. Даже Кеннеди от неё отвернулся… - Секс – облом, да, детка? – тихо и глумливо спросила худосочная блондинка лет тридцати на вид, прикрыв за собой дверь. – Приперся Крампус и похерил тебе Рождество, да? - Какого черта тебе надо, Саския? – еле слышно откликнулась Миллер. - Хочу, чтобы ты запомнила две вещи, милочка, - белокурая снайперша подобрала пышные черные юбки готического вечернего платья, и присела на корточки, чтобы видеть глаза собеседницы. – Первое, детка. Не всем парням интересен перепихон в сортире, уж извини. Да и не встанет у Леона на дешевку, в которую ты с годами превратилась. Второе: ищи себе новое место, золотко. Сразу после ухода твоего покровителя Тэлбота вышибут тебя к чертовой матери. За блядство и накопленные косяки. Президент вступаться не будет, ибо в гробу он видел твою задницу с того дня, как ты его дочь подставила, украв чужую должность. Вот всё, что я хотела тебе сказать. Счастливого Рождества, детка.… И веселого перепихона, если кого найдешь. Высказавшись, Саския ушла. А Анжела продолжала сидеть, ничего не видя перед собой. Она была полностью уничтожена. Жалобно всхлипнула, сжала пальцы в кулаки… - О, Анжела, вот ты где… - голос директора заставил вздрогнуть. – А я тебя ищу. Нам надо поговорить. Шеф отвел её к себе в кабинет, запер дверь изнутри: - Садись, милая. У меня плохие новости. Утром с ним беседовал министр юстиции. Показал десятки жалоб, в половине из которых упоминалось её имя. Сотрудники ФБР то поодиночке, то коллективно возмущались поведением и работой агента Анжелы Миллер, и требовали принять меры, дабы обуздать произвол, который она чинит. Выказывали недовольство и в адрес директора Бюро. Он, по мнению своих подчиненных, занимался откровенным попустительством, игнорируя все обращения персонала. - Мой начальник согласен дать тебе два месяца, чтобы ты ушла сама, - шеф накапал в стакан успокоительное, разбавил водой, и сунул Анжеле в руку. – Пока я ещё занимаю пост директора. Ты получишь от нас обоих лучшие рекомендации, милая моя. Я уже кое с кем договорился, чтобы тебя взяли на хорошую работу. Анжела отчаянно замотала головой, шепча, что никуда она из Бюро не уйдет. Она же профессионал, на её счету сотни раскрытых преступлений! Почему её прогоняют?! Тэлбот, гладя дочь давнего друга по спине, объяснил, что жалоб стало слишком много, и он уже не может закрывать глаза на общественное мнение. Офисные служащие требуют, чтобы шеф, наконец, пресек все придирки со стороны Анжелы, и заставил её уважать своих коллег. В докладных люди пишут, что она обращается с ними так, будто они её личные рабы. Возмущались её привычкой говорить на «ты», и принуждать их задерживаться, давая важные задания за полчаса до конца рабочего дня. Двое напомнили о том, что комната отдыха, где сотрудники обедают – не персональная собственность госпожи Миллер, она не имела права прогонять их в буфет, или запрещать включать на кухне свет. Равные по должности агенты тоже недовольны. Они устали смотреть, как Анжела перетягивает всё внимание на себя, выступая перед прессой, а им оставляет самую скучную и грязную работу. Утомились они и от её манеры беспрестанно дергать их, портя им отпуска и выходные, хотя в Уставе ФБР есть ряд жестких положений, чётко регулирующих режим труда и отдыха. «ФЭ» поступило и от начальников нескольких отделов. Им уже надоело разгребать проблемы, порождаемые приказами, которые Анжела отдает простым работникам от имени руководителей подразделений, не ставя в известность их самих. Люди – то потом идут с претензиями к ним. Возмущаются, кричат, требуют, чтобы шеф вернул им их личные деньги, затраченные на поездку или покупку для всего офиса, дал дополнительный выходной взамен испорченного вызовом на службу, либо в день зарплаты устраивают скандалы бухгалтеру, спрашивая, почему не оплатили сверхурочные. - Анжела, ответственность – то вся ложится на начальство, понимаешь? – обнял её директор. – Вон, Элис по твоему распоряжению в командировку слетала, задание выполнила, а когда вернулась, предъявила шефу счёт на шестизначную сумму. Босс уставился на подчиненную квадратными глазами, и сказал, что никуда он её в уик-энд не посылал. Так Элис там визжала на весь этаж, ткнув руководителю в нос полученную от Анжелы смс – ку, где английским по белому был составлен целый список поручений от имени того самого начальника. - Девочка моя, ты не представляешь себе, каких трудов мне стоило уговорить и его, и Элис не подавать в суд на тебя, - гладил Анжелу по голове Тэлбот. – Еле упросил их дать тебе шанс уйти с честью. Сейчас вот думаю, где взять деньги, чтобы компенсировать Элис все её затраты. Его прервал телефон. Сняв трубку, директор мрачно дал утвердительный ответ, и пошел открывать дверь. Поздним визитером оказался министр юстиции. Окинул Анжелу холодным взглядом, указал на бумаги: - Успели ознакомиться, агент Миллер? Не ждите от меня снисхождения. Вы слишком далеко зашли. Времени у вас до ухода директора Тэлбота. Ищите другую работу, пока вам дают возможность. Не вынуждайте меня.… Извините, мэм, я должен ответить, - министр вытащил из кармана смартфон, и отошел к окну. – Добрый вечер, Альбус. Вы где сейчас? Разумеется, она у директора, как и я. Ждём вас. Через пять минут на пороге возник Дамблдор – главный патологоанатом ФБР. Тепло поздоровался, и присел на корточки возле полубесчувственной Анжелы: - Милая моя, со сменой работы жизнь ведь не кончается. Миллер, судорожно комкая носовой платок, прошептала, что не хочет уходить. Она же профессионал! Почему её гонят? Что она плохого сделала? Всю карьеру она строит по принципам альтруизма и самоотречения! И теперь от неё собрались избавиться! От неё, столько сделавшей для Бюро! Дамблдор тяжело вздыхал, Тэлбот ласково уговаривал, пока она приводила доводы в свою защиту, министр же язвительно фыркал и закатывал глаза. Когда Анжела на секунду примолкла, он толкнул ей папки с докладными, и попросил ещё раз ознакомиться с их содержанием. Да, агент Миллер совершила много хороших поступков, но они принесли куда больше вреда, нежели пользы для обожаемого ею ФБР. Ради общего блага она не стыдилась подставлять и обманывать, изводить и унижать, брать, ничего не давая взамен. - Я ещё забыл упомянуть вашу привычку ложиться под чужих мужей, когда вам хочется кого – то наказать, - министр сердито захлопнул папку с жалобами. – Довольно, агент Миллер. Извините, конечно, но моральный облик сотрудника не должен быть позором для Бюро. А вы давно уже стали ходячим срамом под кличкой Перепихон в сортире. Хватит. Даю вам время до отставки вашего покровителя. Не уйдете сами – пеняйте на себя. Вас после разбирательства даже уборщицей вряд ли возьмут. - Не надо крайних мер, прошу вас, - вступился за Анжелу Дамблдор. – Можно же перевести. На Аляску, допустим. Диана уже третий год умоляет вернуть её в Вашингтон. Я предлагаю поменять их местами. Анжела, милая моя, - он поймал остекленевший от ужаса взгляд несчастной приятельницы Леона. – В переводе нет ничего страшного, вашим талантам найдется применение и вдали от столицы. Алекс, последний шанс… Прошу вас. Если надо, я стану поручителем для бедной девочки. Анжела шепотом сказала, что она не хочет уезжать. - Дорогая, - прошипел разъяренный министр, - тогда вам светит служебное расследование и позорное увольнение без права на восстановление. Решайте сейчас, пока я не ушел, куда вы отправитесь после праздников: на Аляску или к чертовой матери. Полагаете, мне больше делать нечего в Рождество, кроме как жалобы разбирать? Вы понимаете, что своими вывертами подставляете и меня тоже? Решайте, черт бы забрал вас, и того идиота, что когда – то помог вам не вылететь из полиции! Я говорю о Леоне Кеннеди. Это ж надо было так ошибиться в вас! Анжела согласилась на перевод. - Отлично, - начал успокаиваться начальник директора ФБР. – В праздники у вас дежурства есть? Ответил ему Тэлбот, вытащивший из нижнего ящика стола табель на грядущий месяц. Анжела взяла себе три суточные смены, одна из которых выпадала на первое января. - Отработает праздники – и чтобы духу её больше в городе не было, ясно? – приказал министр, рывком распахивая дверь. – Счастливого Рождества, дорогой мой Тэлбот. Дамблдор, а вы пойдете со мной. Нечего ей тут сопли подтирать. Когда патологоанатом и его взбешенный спутник ушли, Анжела разрыдалась в голос на плече директора Тэлбота. Тот ничем уже не мог ей помочь, разве что сочувствием и глупыми словами о пользе перемен… *** Пентхаус Леона. Вечер 31 декабря. - Как там Джулия говорит? – спросил Джейк у Криса. – Дурака работа любит, а… - А зарплата с премиальными обходит десятой дорогой, - закончил Рэдфилд. – Слушай, во всех госструктурах традиция такая. Новогодние дежурства дают тем, кто пришел совсем недавно. Можно, кстати, к Эйде и наведаться, у них там делать особо нечего, празднуют даже те, кто на смену вышел. Леона идея друга очень порадовала. Сидеть дома, в то время как любимая женщина на службе, ему не хотелось. Шерри, Джилл, Клэр, и Рани тут же кинулись переодеваться, чтобы всей компанией идти в Бюро. Перед выходом Кеннеди на всякий случай позвонил Анжеле. Разговаривала приятельница неохотно и холодно, словно бывший напарник отвлёк её от важного дела. Сказала, что у неё завтра дежурство, она хочет подготовиться к нему. А главное – она больше не желает с ним общаться, ибо их, так называемая дружба, давно уже стала для неё, Анжелы, оскорбительной. Она устала оттого, что её присутствие и внимание превратились в обузу. Она в его жизни лишняя. - Ещё я не хочу, чтобы ты делал выбор между мной и девчонкой Биркин, Леон, - привела последний аргумент Анжела. – Как ты сказал на приеме – хватит. С этого вечера каждый из нас пойдет своей дорогой. Кстати: очень скоро я уеду, так что проблема нашего с тобой общения завянет сама собой. Всего хорошего, друг, - в это слово Миллер постаралась вложить всё презрение, на какое была способна. Приятельница повесила трубку. Кеннеди постоял, думая, а не навестить ли напарницу сегодня, чтобы убедить пройти обследование у хорошего врача. После недолгих размышлений решил к ней всё-таки заглянуть. Новый Год отметили весело и тихо, в половине второго утра, когда Рани стала засыпать на ходу, решили возвратиться домой. Проходя мимо высотки, где жила Анжела, Леон поднял голову, и увидел, что свет в окнах просторной гостиной всё ещё не погашен. Может, она пока не спит? - Да забей ты на эту мечту клипмейкера, - дёрнула его за рукав Шерри. – Достала она уже. - Подожди минуту, - Леон вынул телефон. – Занято. Причем оба номера. Надо подняться к ней. Джейк, - обратился Кеннеди к Мюллеру, - отведи Рани и Клэр домой, хорошо? Шерри, ты тоже, если хочешь, иди. - Чего ты за неё так перепугался? – рассердилась приемная дочь. – Она сейчас сидит, да себя жалеет. Извини, Леон, я пас. Мне от одного её вида теперь тошно. - А я поднимусь, хочу убедиться, что она не наделала глупостей, - Леон направился к высотке. - Давайте не будем разделяться, - вмешалась Клэр. – Все вместе сходим к ней, из вежливости поздравим, и с чистой совестью пойдем отдыхать. Пока они поднимались на седьмой этаж, Леон надеялся, что его напарница не отвечает вследствие перегрузки обеих телефонных линий. В Новый Год сплошь и рядом случаются накладки. Или трубка неправильно лежит. Интуиция же кричала, что произошла, скорее всего, большая беда. А чутьё Леона не подводило никогда. Оказавшись перед чёрной металлической дверью, Кеннеди вздрогнул: створка была приоткрыта, из недр квартиры слышались тихие голоса. - Анжела? – позвал Кеннеди. Она не отзывалась. Леон мрачно переглянулся с Крисом: - Вызывайте федералов, а я войду, посмотрю, где она. Анжелы не было ни в удобной прихожей, оснащенной тремя встроенными шкафами, ни в гостиной, где работал телевизор, ни в домашнем кабинете, ни даже в спальне, откуда сильно тянуло холодом. Леон увидел открытую дверь на балкон, распахнутое окно, и обрывок ткани, зацепившийся за раму… - О, Господи… *** Из дома в ту ночь выдернули не только всё начальство Бюро, но и министра юстиции. Он явился вместе со своими адвокатами, и едва переступив порог, стал орать, угрожая отставкой тем, кто испортил ему новогодний праздник. Заткнулся, когда Леон попросил выйти на балкон и посмотреть вниз. - Вот сука… - не сдержал эмоций чиновник, увидев припорошенное снегом тело. – Другого времени найти не могла? Долбанная стерва… Что смотрите, агент Кеннеди?! Вы пойдете себе дальше праздновать Новый Год, а мне со смертью этой шлюхи разбираться! И другим людям портить настроение, дергая их на допросах! Почему эта сука прибралась именно сегодня, почему? Вашу мать, ещё на меня этот суицид повесят, потому что я заставил её выбирать между позорным увольнением и отъездом на Аляску, ибо тут ваша Анжела всех уже достала! Больше Леон не слушал. Вышел в холл, ведущий к лифту, и приступил к опросу соседей, пока Эйда вместе с Альбусом Дамблдором работали непосредственно на месте трагедии. Как всегда, никто и ничего не смог сказать. Все праздновали Новый Год. Кто – то успел лечь спать. Никого не видели, никаких подозрительных звуков не слышали. Хозяев квартиры, чьи окна выходили на злосчастную крышу, где разбилась Анжела, вообще не было дома – супружеская пара уехала к родителям мужа. Вразумительные показания дала только жена Влада Джулия. Они с мужем жили в одном подъезде с Анжелой, манекенщица видела её и утром, когда они обе направлялись в офис, и по окончании рабочего дня. Во время первой встречи агент Миллер выглядела очень раздраженной, в лифте говорила с кем – то по телефону, жаловалась собеседнику на ленивых дегенератов, и обещала устроить им всем очень веселую жизнь. - Нельзя было понять, о ком конкретно шла речь, - бережно прижимая к себе крупного черного кота с белым пятнышком на спинке, ответила топ – модель. – И с кем она болтает, тоже. Скорее всего, агент Крэнстон ей звонил. Вечером, когда я снова налетела на неё внизу, она говорила не с ним. Услышала Джулия очень мало, буквально несколько слов, из которых можно было сделать вывод, что Анжела намеревается с кем – то серьезно судиться. Леон спросил, может ли манекенщица назвать точное время. - Около пяти, - женщина аккуратно ссадила кота на пол. – Я очень удивилась, что Миллер так рано пришла домой. Кстати, она не была похожа на потенциальную самоубийцу. Суицидники не… Им помешал звонок в дверь. Оба кота, сшибая всё и всех на своем пути, рванули в прихожую – встречать гостей. Кеннеди проводил возбужденных животных долгим взглядом, и оторопело поинтересовался, откуда взялся второй зверь. - Из-за него я пошла домой сразу после работы, чтобы успеть показать его ветеринарам, - Джулия пошла открывать. – Подбросили еще вчера ночью, видимо. Я вышла к лифту, вижу – кот на подоконнике сидит. Явно домашний. Топ – модель забрала животное домой, на время своего отсутствия закрыла в ванной, оставив коту свет, еду, воду и плоскую корзинку с одеяльцем на дне. Едва отработав смену, помчалась в ветеринарную клинику – осматривать подобранца. Анжелу она больше не видела. - И не разговаривала с ней, - закончила отчет жена Цепеша, провожая поздних посетителей в гостиную. – Добрый вечер, министр. Тот на неё злобно глянул, однако выплескивать эмоции не стал. Занял предложенный стул, и уставился на вошедшего патологоанатома: - Альбус, мы все ждём… Дамблдор снял тонкие перчатки, убрал в карман: - Она не выбрасывалась из окна, министр. Её убили. А Эйда, приняв из рук Джулии пузатую чашку с крепким чаем, повторила версию, высказанную, пока Вонг и Альбус работали на крыше: - Некто, кого она хорошо знала, и потому спокойно впустила к себе, сломал ей шею, а потом сбросил из окна.