Скарабей

      Около собора было уже многолюдно: припозднившиеся гости церемонии, подружки невесты, репортеры и просто зеваки. Такие события, как венчание наследников двух значимых в мире бизнеса и политики семейств, не проходят мимо страниц желтой прессы и лондонского истеблишмента.       Декан нервно прохаживался перед массивными дверями. Подружки невесты, в легких бледно-лиловых платьях, мужественно выносили порывы осеннего ветра, но внутрь не заходили – приезд Александры хотелось увидеть всем.       Из-за всеобщей суеты никто и не заметил, как около ограды Святого Джеймса припарковался мощный "Хог"*, и его водитель, сняв шлем решительно двинулся к собору. Его немного потертая кожаная куртка и сапоги со следами дорожной грязи совсем не вязались с помпезной публикой, собиравшейся у высокого крыльца в ожидании виновников торжества.       Желающих поглазеть на венчание собралось немало, и вопросов Уиллу, стоявшему чуть в стороне, никто не задал. Несмотря на плотный материал куртки, он чувствовал, что продрог до костей. Утренняя сырость, дождь и промозглый ветер усердно сопровождали его почти всю дорогу от Мелборна. Да, по-видимому он окончательно сошел с ума и возможно самое время разыскать визитку психоаналитика, у которого наблюдалась его бывшая жена. Но сегодня ему было наплевать, это был самый быстрый и удобный способ, минуя лондонские пробки, добраться до намеченной цели. Точное время венчания ни он, ни Дейзи не знали, а потому Уильям боялся опоздать и гнал своего чудо-зверя по шоссе с максимально допустимой скоростью.       Он вздохнул с облегчением, увидев собравшуюся возбужденную толпу в ожидании главных участников церемонии. С минуты на минуту должен был появиться автомобиль невесты, нужно всего лишь незаметно пробраться ближе к месту действия.       Увидеть ее… встретиться с ней глазами, пусть на секунду… Ему необходима, ему так нужна сегодня эта заветная секунда!       Откуда-то сбоку послышался шум приближающегося чёрного автомобиля, мгновенно вызвавший оживление вокруг. Тут же засуетились репортеры, щелкая фотокамерами, стараясь заполучить самый лакомый кадр.       Алекс, выйдя из машины, рассеяно посмотрела вперёд на ожидавшую нетерпеливую толпу и попыталась улыбнуться. Отец подал ей руку, и они не спеша пошли к ступеням . Она смотрела под ноги, старательно обходя лужицы и мысленно настраивала себя на предстоящее действо. Нужно быть стойкой, нужно терпеливо принять этот жребий, выполнить долг благодарной дочери и наследницы одного из самых значительных состояний в стране. А счастье….оно придет, возможно, позже, возможно не скоро, но оно обязательно будет! Она добьется этого сама, она поверит в него и сделает так, чтобы поверили все остальные. Все это уже не раз было пережито ее душой, эта жизнь не станет исключением…       Щелчки фотоаппаратов вокруг и восторженные возгласы не давали сосредоточиться, Алекс пыталась изо всех сил держать улыбку и ещё крепче сжимала в своей руке букет невесты. Она не торопилась, будто бы не могла расстаться с неприветливым октябрьским ветром, что так и норовил содрать с нее фату.       Оставалось ровно пять ступенек, она судорожно сглотнула, и словно почувствовав что-то, подняла глаза…       На площадку перед входом из толпы навстречу ей неожиданно шагнул высокий мужчина средних лет. Наблюдательная Нелл чуть ли не толкнула в бок Гарриет, пытающуюся строить глазки какому-то усатому родственнику со стороны жениха. Она никогда раньше не видела этого красивого зеленоглазого незнакомца, но что-то в его облике заставило сердце вздрогнуть, он определенно знал невесту.       Беспокойный голос отца, окликнувший Алекс, прозвучал будто бы за гранью сознания. Все вокруг перестало что-либо значить. Уилл Лэм, такой чужой на этой церемонии, смотрел прямо на нее, неотрывно, не пряча своих эмоций, не отводя наполненных одновременно и радостью и болью глаз. Его губы произнесли почти беззвучно ее имя и он протянул к ней свою раскрытую ладонь. Оставалось сделать пару шагов в его сторону и ощутить ее успокаивающее родное тепло…       Алекс поняла, что ей нечем дышать, нервный спазм мгновенно сдавил горло . Сколько раз она представляла себе это мгновение среди многих дней и ночей, наполненных беспросветной горечью, цепляясь за бесплотные фантазии, чтобы найти в себе силы жить дальше! Он пришел за ней! С такой отчаянной смелостью перешагнув все барьеры собственных принципов и чужих предрассудков. Теперь он все знает, он верит ей, это написано в его глазах! Но почему только сейчас! Почему так поздно! Зачем нужно было так долго и упорно отказываться от нее, скрываясь за какими-то невнятными оправданиями? Неужели он не понимает, какую боль причинил ей, что сам подтолкнул ее к этому браку, в который она бросилась очертя голову, только ради того, чтобы поскорее забыться!        " Почему ты так поступаешь со мной, Уильям Лэм!?". Ее слезы и злость рвались наружу вместе с невероятным желанием броситься к нему на шею. Но гордость, проклятая раненая гордость приковывала к руке отца, который неумолимо и казалось невозмутимо вёл ее к входу.       - Все в порядке? – еще раз переспросил у дочери Джордж Кент, притворившись, что не замечает незваного гостя, старясь не обращать внимания и на оживившихся вокруг странной сценки репортеров.       -Да, все в полном порядке, – словно в полусне произнесла Алекс и почему-то позволила шумной стайке подружек сомкнуться за своей спиной, заслоняя от Уильяма. Через минуту все они исчезли в чреве старинного собора.       Багряная ковровая дорожка, украшенная цветами и ведущая к алтарю, была длиной, как язык какого-то мифического змея. Там впереди стоял в нетерпении ее будущий муж и его свидетель. Гости церемонии с любопытством и восхищением смотрели на невесту, идущую рука об руку с отцом. Джордж Кент едва кивал знакомым и не спеша, под торжественные звуки органа вёл свою дочь к алтарю. Но с каждым шагом Алекс все отчетливее видела ЕГО глаза, в них было раскаяние, мольба, нежность и любовь, перенесенная сквозь тысячу смертей и рождений. Секунды складывались в минуты- тягучие, бесконечные. Видение из сна становилось явью. Все вновь повторится… Но в этот раз ОН не будет стоять рядом с алтарем - несчастный благородный рыцарь, ее вечный, недосягаемый возлюбленный...       Улица практически опустела, репортеры и приглашённые гости были уже внутри, а самые стойкие зеваки и один припозднившийся фотокорреспондент приготовились к длительному ожиданию окончания церемонии. Неприветливое октябрьское небо вновь затягивала серая пелена, которая еще несколько минут назад казалось, уступила место солнечным лучам.       Уилл все еще стоял на крыльце, не находя в себе сил двинуться с места, понимая, что сделать это нужно как можно скорее, пока он не привлёк чьего-то пристального и не нужного внимания. «А ты надеялся, что все будет иначе, что она забудет то ослиное упрямство, с которым ты отталкивал ее, кинется в твои объятья, наплевав на репутацию своей семьи и собственное будущее?! Сможешь ли ты когда-нибудь сам себя простить?"-звучало в его голове.       «Но если однажды, носящий печать скарабея…» - навязчивое эхо древнего пророчества не исчезало, не растворялось среди других переживаний, и Уильям точно знал, что теперь оно будет сопровождать его долго, как и чувство вины перед той, что была вновь создана для него в этой жизни и вновь потеряна им, теперь уже навсегда.       «Прости меня, прости, моя дорогая девочка, будь счастлива, пожалуйста, только будь счастлива, я не смогу вынести иного!» - прошептал он как молитву, прежде чем спуститься вниз, закрыв на секунду веки, почувствовав как сердце сдавило уже знакомое невыносимое, тяжелое как свинец отчаяние.       Он медленно дошел до своего Харлея, все ещё пытаясь осознать произошедшее и никуда уже не торопясь стал расправлять застежку шлема, когда вдруг какое-то движение на крыльце привлекло его внимание и заставило оглянуться. Уильям увидел хрупкую фигурку в светлом платье, сбегавшую по ступенькам собора и растерянно смотрящую по сторонам...       Это было невероятным и самым волшебным, что ему приходилось когда-либо переживать в своей жизни! Словно воздух вокруг преобразился, запел, наполнился светом надежды. О, если Великие Боги, которым так истово поклонялись древние, существуют, если где-то в нетленных мирах есть сила, ведущая людей по нескончаемым лабиринтам бессмертия, пусть сегодня она позволит им раз и навсегда изменить свои судьбы!       Александра никогда не думала, что умеет так быстро бегать на высоких каблуках, грозясь переломать себе ноги, но выскочив на улицу через считанные мгновения поняла, что у нее в запасе совсем немного времени. В какой-то момент ей показалось, что он уже уехал и сердце замерло от пугающего предположения. Но когда она увидела стремительно приближающуюся к ней высокую фигуру Уильяма Лэма, плиты мостовой от волнения начали предательски растворяться под ее ногами.       Он решительно пересек расстояние, отделявшее их друг от друга - то, что было гораздо длиннее нескольких человеческих шагов, расстояние - длиною в вечность…       В следующую секунду она оказалась у него в руках, вжимаясь в его широкую грудь, пряча в тепле его куртки, которой он немедля прикрыл ее от ветра, свои тихие счастливые слезы.       Уилл поднял голову - над ними в гранитно-сером, непроницаемом небе блеснул золотой солнечный луч.       - Дождя не будет,- почему то сказал он и нежно, ободряюще улыбнулся ей, сцеловывая соленые капли с ее щек. Алекс замерла, любуясь теплым изумрудным светом, которым теперь были до краев наполнены его глаза, глаза человека, обретшего смысл и радость жизни. И они оба поняли, что рождались и умирали сотни раз, только ради того, чтобы встретиться здесь , круг за кругом повторяя свои судьбы в этом мире. Песками времени сметены когда-то великие царства, разрушены прекрасные города и неприступные крепости, стерты с каменных плит начертанные имена, жизнь - лишь краткое мгновение, неуловимое и тонкое как крыло мотылька, на краю необъятной вечности, но в этот раз они проведут его вместе.       Почти сразу же после бегства Алекс на высоком крыльце показались свидетели и участники несостоявшегося венчания. Легкое облачко фаты развевалось в руках растерянного отца невесты. Он машинально ухватился за ее край, в попытке остановить дочь, выскользнувшую из его руки и рванувшую к выходу под возгласы ошеломленных гостей церемонии на полпути до алтаря.       Вдалеке отчетливо послышался рев мощного двигателя, который постепенно исчезал за поворотом оживленной улицы.       В этот день и всю последовавшую за ним неделю стояла редкая в эту осеннюю пору удивительно теплая, безветренная и солнечная погода... ---------------------------------------------------------------------------------------------

Эпилог

      Начало нового 1973 года выдалось по настоящему богатым на события в мире археологии. Власти Египта, Совет по древностям и Министерство культуры наконец пришли к соглашению с британской стороной и подписали разрешение на дальнейшие раскопки в Долине царей.       В конце января команда Уильяма Лэма вернулась к исследованию усыпальницы, теперь уже известной всему миру, царицы Иситнофрет. В течение двух последующих месяцев была проведена полная расчистка всех погребальных камер, составлено тщательное описание найденных артефактов, а настенные фрески подготовлены для консервации.       Но почувствовав почти охотничий азарт, Уильям уже держал в голове дальнейший план раскопок, на этот раз в «Долине верных». Никто не мог понять, какой интерес двигал им в этом стремлении ввязаться в новую авантюру, Лэм упорно шел к своей цели, спеша выбить разрешение до конца полевого сезона.       В эти напряженные, полные забот, кропотливой работы и расписанные буквально по минутам дни, ему и Алекс редко удавалась побыть наедине. Только ночи безраздельно принадлежали им, горячие и нежные как песни пустыни. И им казалось, что они никогда не смогут насытиться друг другом, никогда не перестанут стремиться к полному единению, которое неизменно наполняло их души и тела тем ликованием, что испытывают только предназначенные друг другу люди.       Как -то вечером, после окончания работ, Алекс выманила Уильяма немного прогуляться в сторону Великой реки. Это было время, когда они могли наконец-то остаться вдвоем, без посторонних глаз и ушей, поделиться своими мыслями.       - Есть какие-нибудь новости от мистера Мохаммада?       - Боюсь, что ..- Уильям откашлялся и выразительно посмотрел на свою любопытную молодую жену, - Они с Дейзи немного задержатся в Каире.       Алекс сразу же все поняла, прыснув от смеха, прижавшись к нему, такому тёплому и родному ещё ближе. Прохлада надвигающихся сумерек и колючий ветер пустыни ощущалась все явственнее.        Они с Уиллом были искренне рады за свою коллегу и подругу, которая за какой-то месяц с небольшим под жаркими лучами египетского солнца превратилась из строгого профессора и делового управленца в щебечущую пташку с загадочной искоркой в глазах.       - А теперь, миссис Лэм, признавайтесь, о чем на самом деле вы хотели поговорить, утащив меня из лагеря!- с напускной строгостью сказал он, но его глаза светились от нескрываемой нежности. Так было всегда, когда Уилл держал Александру в своих объятьях, и он ничего не мог с этим поделать.       Она немного помолчала, задумавшись о чем–то, а потом пристально и серьезно посмотрела на мужа.       - Это насчет раскопок в Долине верных… Знаешь, я долго размышляла о том, что произошло с нами, и что нам открылось ... Я думаю, не стоит ИХ тревожить.       Уильям слушал ее сосредоточенно и внимательно, между бровей собралась знакомая тревожная складка. Он не мог предположить, что Алекс, разделявшая его мечты о новых открытиях, безусловно преданная их общему делу, обратится к нему с такой странной и неожиданной просьбой.       - Если я правильно понял, ты хочешь, чтобы я отступился от раскопок?       - Да, именно так.       - Но мы в шаге от научной сенсации! Ты ведь сама говорила, что история Иситнофрет и Мхотепа достойна стать величайшей историй любви, пришедшей к нам из древности, подобной Эхнатону и Нефертити. Разве ты не хочешь закончить свою статью и сесть наконец за диссертацию? Это был бы прекрасный старт для тебя в большой науке.       - Я знаю, Уилл... Но ведь мы оба понимаем, что для нас это не просто очередной объект для изучения, это нечто большее. То, что нельзя уложить в рамки общепринятых теорий. Мы никогда не сможем до конца объяснить и понять некоторые вещи…Наверно этого и не нужно. Мы просто их чувствуем, мы знаем что они существуют, и так будет всегда. - сказала она в ответ, прикоснувшись к его лицу,- Пусть джати Мхотеп навсегда останется рядом со своей дорогой Афири- Светлой Иситнофрет…       Он промолчал, обезоруженный ее словами и этой лаской, приникнув губами к нежным маленьким пальцам.       - Да будет так, - сказал он после минутной паузы, – Конечно упускать такое открытие - сумасшествие для нас, как ученых, но ты права. Они заслужили вечный покой в своем золотом бессмертии… Завтра я сообщу коллегам, что считаю свои расчеты слишком приблизительными, и даже перекопав всю Долину Верных, мы рискуем никогда не найти усыпальницу Великого визиря...       Алекс вместо ответа приподнялась на цыпочки и благодарно приникла к его губам, а потом вдруг отстранившись, с лукавой улыбкой взяла его широкую ладонь и приложила к своему животу.       –Знаете, мой любимый профессор и самый лучший муж на свете, нас с Вами скоро ожидают совсем другие хлопоты…       Ничего больше не понадобилось объяснять. И вместо ответа, которого он не мог произнести из-за подступивших к глазам скупых мужских слез, он просто сгреб ее в объятья - такую маленькую и хрупкую, но такую сильную и мудрую, женщину, к которой шел всю свою жизнь.       «Хатхор **Всеблагая одарит их щедрой рукою»- слова пророчества пришли на память сами собой, и Уильям в очередной раз поразился удивительному совпадению древнего текста и реальности.       Сколько же долгих, наполненных страданием и тоской жизней понадобилось ему, чтобы понять - его истинное предназначение быть с нею рядом, оберегать и заботиться, радовать и любить! Ни власть, ни золото всего мира ничего не стоят, если ее глаза не сияют вот так, как сейчас, наполненные бесконечной нежностью и тихим счастьем…       Над Долиной Царей садилось величественное солнце, его блики ложились серебристой чешуей на воды неспешного Нила, закат был подобен крыльям диковинных птиц, сменявших друг дуга в замысловатом танце. Там вдалеке, за линией горизонта, очарованный путник мог разглядеть едва различимый силуэт царской ладьи, уносившей в пылающее марево две призрачные фигуры, стоявшие прямо на корме. Одна из них несомненно принадлежала высокому статному мужчине в золотых одеждах, другая - ласково приникшая к его груди - юной девушке со знаками царской власти на голове. Может, это был лишь мираж, сотканный из заблудившихся облаков, а может плод чьего-то растревоженного воображения. Но двое людей, стоявших на берегу реки и согревавших друг друга объятьями, точно знали, кто отправился в этот закатный час к солнечным полям Великого Ра. Знали так же хорошо, как и то, что для истинной любви не существует забвения!