Wild hearts can' t be broken

Покахонтас медленно направилась к лесу. По пути она обернулась на Ручейка и Рейн. Индеец обнимал и гладил пегую лошадь. Посмотрев на них, девушка тяжело вздохнула, опустив взгляд на землю, и остановилась на пару секунд. Она понимала, как тяжело ее другу, поэтому не могла даже предположить, кому из них сейчас горестней. Темноволосая видела, как мустанг, невредимый, но с тяжелой ношей на сердце и болью в душе, был вынужден уйти - а Ручеек наблюдал за тем, как его любимая лошадь, лучшая подруга, из последних сил вдыхала горький воздух, будучи на грани расставания с жизнью. Не желая более терзаться ужасающими мыслями, Покахонтас решила любой ценой помочь друзьям. Девушка повернулась к подошедшим к ней Мико и Флиту. Еле заметным движением руки темноволосая позвала зверьков за собой и не спеша направилась в глубь леса. Идя меж деревьев, она ускорялась, желая как можно быстрее сделать все, что было в ее силах. Ведь уже совсем скоро могло стать слишком поздно. Дорога показалась быстрой. Покахонтас все время думала о произошедшем и загадывала, что станет теперь с мустангом, с Рейн, со всеми остальными. Сколько жертв, сколько боли - а все из-за какого-то сверкающего желтого куска металла. Кажется, бледнолицые они называли его золотом. Темноволосая не помнила и не хотела помнить это слово. Оно принесло в ее жизнь только горе. Что касается Флита и Мико, оба они шли вслед за Покахонтас, понурив головы. Вскоре все трое оказались около Старушки-Ивы. Девушка медленно забралась на огромный пень, присев на колени перед деревом. - Покахонтас, - обратилась к ней очнувшаяся ото сна Бабушка-Ива, - Что случилось? Ты выглядишь очень печальной, - голос Бабушки был грустным и заботливым. Темноволосая опустила голову, положив сцепленные в замок руки на колени. - Бабушка Ива, - тяжело вздохнула Покахонтас, лишь потом подняв глаза, - Кавалеристы вновь напали на деревню, - глаза ее наполнилось слезами, отчего девушка вновь уронила голову вниз, закрыв лицо руками, - Они убили много людей, ранили Рейн, увели мустанга, - Старушка-Ива с ужасом в глазах посмотрела на собеседницу. Затем она отвела взгляд. На плечи Покахонтас опустилось несколько гибких веток - Ива хотела выразить свое сочувствие, - Это ужасно, Покахонтас, - только и могла вымолвить она, тяжело выдыхая, а затем устремила взор на заговорившую весьма громким тоном девушку: - Скажите, если им нужно скрытое где-то здесь некое "золото", - темноволосая обхватила себя руками, будто ей было холодно, хотя на самом деле показывала свою боль и негодование, - Почему они не могут забрать его мирно? – она посмотрела прямо в глаза собеседнице, - Неужели они убивают нас и рушат целые деревни лишь потому, что считают их население дикарями? Разве беззащитные создания должны страдать из-за подобного? – темноволосая опустила взгляд, неровно задышав, а затем, всхлипывая, добавила, - Чем мы заслужили это? Пусть заберут свое золото - и оставят нас… - руки ее вновь закрыли лицо, а Покахонтас не хватало сил, чтобы вымолвить что-либо еще. Ива лишь тихо вздохнула, после чего спросила, -Может быть, я могу чем-то помочь тебе, моя дорогая Покахонтас, хоть чем-то утешить? – темноволосая лишь перевела взгляд на воду, обхватив себя одной рукой, - Я вспоминаю времена, когда была маленькой. Мама часто говорила мне, что если почитать и уважать духов, окружающих нас, они обязательно помогут в трудную минуту. Надо лишь уметь их попросить, - прошептала девушка, а затем посмотрела на Бабушку Иву, - С тех пор я каждый день молю дух ветра, чтобы тот не оставлял меня, мою семью, друзей… - в мыслях Покахонтас вновь возник образ мустанга. Она обещала ему, что все будет хорошо, что он вернется домой, но так и не смогла исполнить это обещание. Тяжело вздохнув, девушка продолжила, - Мне неудобно просить тебя, Бабушка Ива, но… Рейн очень нужна помощь… Я потеряла друга, и не хочу, чтобы Ручеек, и без того переживший много бед, чувствовал ту же боль… *** Индеец все еще сидел около Рейн. Пегая лошадь потеряла сознание - а может, просто уснула, на что он всей душой надеялся. Во всяком случае, можно было сказать, что сейчас она навряд ли мучается так сильно, как когда холодное, но стремительное течение несло ее к водопаду, или когда из последних сил просила людей не уводить так полюбившегося ей буланого мустанга. Ручеек не мог сомкнуть глаз, он сидел рядом с лошадью, смотрел, пытаясь поймать ее вдохи и выдохи, понять, что она еще жива. «Не знаю, что там придумала Покахонтас», - подумал он, в очередной раз погладив кобылу по щеке, - «Но, наверное, ей стоит поторопиться». Рейн вдруг фыркнула, пошевелила головой и еле-еле открыла глаза. Посмотрев на своего друга, она тихо заржала, будто обессиленным, сиплым тоном спрашивала, что происходит? Где она? Все ли хорошо? Ее ржание будто пустило холод по сердцу Ручейка - кобыле становится только хуже. Но все же она попыталась поднять голову, однако, случайно пошевелив раненной ногой, лишь вся вытянулась, как струнка, взвизгнув от боли. Ручеек тут же вскочил, положил руки на шею и морду кобылы, опуская голову лошади на землю: -Тише-тише, - прошептал он, - Тебе нельзя вставать, Рейн, ложись, отдохни. Лошадь, послушавшись хозяина, посмотрела на него своими глубокими, пусть и поникшими, сорочьими глазами, а после закрыла их, продолжив неровно дышать. Юноша устремил свой взгляд вдаль. Рассветало, пегая пролежала здесь, подстреленная, уже целую ночь. Индейцу было все труднее поверить, что Покахонтас сможет им помочь, но все же нашел в себе силы обрадоваться, когда увидел вдали ее силуэт. *** Темноволосая, поговорив с Ивой еще немного по душам и высказав все, что чувствовала в этот день, вернулась, наконец, к Ручейку. В руках у нее был небольшой мешочек. Когда Покахонтас приблизилась к пегой лошади, та лежала неподвижно. - Как она? – спросила девушка, сев на колени рядом с ручейком и проведя рукой по шее бедной лошади. - Покахонтас, где ты была? – со слабым интересом и надеждой спросил индеец в ответ, посмотрев на девушку. Она же повернулась к нему, понимая, что Ручеек не может думать ни о чем, кроме помощи своей подруге. Поэтому она немедля передала юноше то, что держала в руках: - Вот, эти травы дала мне Бабушка Ива. Я отдала большую их часть Кокуму, однако этого будет достаточно, чтобы помочь Рейн. Роза постарается как можно быстрее помочь сильно раненным жителям деревни, а затем придет сюда, - индеец принял из рук подруги мешок и, не выпуская его из рук, обнял темноволосую: - Большое спасибо тебе, Покахонтас! – он вновь повернулся к пегой лошади и положил руку ей на ногу, - Я надеюсь, мы успеем… Девушка посмотрела на всхлипывающую лошадь. Рейн, видимо, не могла больше уснуть, как ни старалась. Поэтому она часто сопела или фыркала от боли. Двое индейцев старались как угодно поддержать ее, оставались рядом. *** -Вот, теперь ей нужно отдыхать, - сказала Дикая Роза, закончив обрабатывать рану Рейн. Покахонтас и Ручеек стояли неподалеку и наблюдали за поведением кобылы. Иногда рану ей, видимо, щипало, пегая вскидывала голову, ржала. Тогда целительница гладила ее щеку, приговаривая: «Ну-ну, потерпи немного, дорогая», - и лошадь укладывалась вновь. Когда Дикая Роза закончила, пегая уже лежала с открытыми глазами, оглядывалась по сторонам, терпела. - С ней все будет хорошо? – выйдя немного вперед, с волнением в голосе спросил Ручеек. Роза кивнула: - Думаю, что да, но пока что ей нельзя напрягать больную ногу. Пусть немного отдохнет, а затем можно вернуть ее в загон. Но дай ей потом еще немного дней, чтобы оправиться, - индеец кивнул, а Покахонтас поблагодарила Дикую Розу. Она лишь кивнула девушке и направилась вновь в деревню. Очередное нападение кавалеристов принесло много жертв, Роза должна была всем помочь. К Рейн целительница пришла уже очень уставшей, трудно было представить, каково ей будет к концу дня. Покахонтас лишь вздохнула. Проводив Розу взглядом, девушка предложила Ручейку собрать яблок для пегой лошади, пока та отдыхает. Предложение было принято, двое пошли к яблоням. *** К концу дня Рейн уже могла стоять и медленно передвигалась в леваде, ходила туда-сюда, разминалась. Покахонтас и Ручек наблюдали за этим, готовые в случае чего помочь пегой. Вдруг юноша спросил: - А как же твой мустанг? – Покахонтас вдруг резко повернулась к нему, посмотрев на Индейца взволнованными глазами. Он же посмотрел на нее, - Я видел, как ты вела его за собой куда-то… Даже несколько раз, вроде, - темноволосая отвела взгляд, а затем почувствовала, как ее волосы подхватил порыв легкого, но прохладного ветра. Приближалась зима, но мурашки по коже Покахонтас пробежали= далеко не от этого. Она посмотрела вслед ветру, вдаль. Куда-то туда и увели так полюбившегося ей буланого коня, дикого мустанга, который не был готов бороться, когда его настигла беда. Он был достоин счастливого возвращения домой, но сейчас был где-то там, его вновь мучили эти незнакомцы. Порой она не понимала, почему эти бессердечные люди называют дикарями ее народ. Разве не достоин куда больше этого звания тот, кто безрассудно забирает жизнь и свободу живого существа? Печальные глаза темноволосой опустились вниз: - Если бы я могла дать ему имя, - с тяжестью в голосе сказала Покахонтас, сцепив руки в замок, опираясь ими на заграждение, - Я бы назвала мустанга Спиритом. Девушка посмотрела в глаза собеседника, а затем вновь вдаль, туда, куда направлял ее взгляд ветер, - Пусть они и смогли увести его отсюда люди, но я знаю, что Дух жеребца никогда не сломить. Мустанг не отдастся тем, кому нужна от него лишь выгода. Он не будет возить их на своей спине, не станет тащить на себе их груз просто в виде одолжения, - темноволосая улыбнулась, все еще не оборачиваясь, - Главная ценность для свободолюбивых и непокорных мустангов – свобода и независимость! Именно так нам рассказывали, помнишь? - ее друг лишь кивнул, опустив взгляд на зеленую траву. - Знаешь что, Покахонтас? - воскликнул Ручеек после недолго продлившейся паузы, во время которой его подруга вновь устремила свой взгляд на Рейн. Услышав вновь его голос, девушка обратила внимание на индейца: - Что, Ручеек? - Ты очень помогла мне, - заявил он и направился обходить загон, желая, наверное, подобраться поближе к Рейн. Было немного странным, что он не пролез непосредственно в леваду, а просто стал обходить ее, позвав свистом пегую лошадь. Тем не менее, Покахонтас пошла за Ручейком, - А я не могу просто так смотреть, как ты тоскуешь. Я должен отдать тебе должное! - индеец протянул подошедшей к нему лошади яблоко, а затем погладил ее. -Что ты имеешь ввиду? – в недоумении спросила темноволосая, стоя позади Ручейка и непонимающе смотря на него. Юноша повернулся к ней, положив руку на нос пегой лошади и заявил: - Последи за Рейн, а я найду Спирита и помогу ему, - после этого он обнял пегую лошадь, обхватив руками ее морду, а затем, напоследок погладив ее по щеке, направился к своей хижине. Покахонтас побежала за ним: - Стой, но где же ты его найдешь? Наступают холода, путешествие будет очень опасным! - темноволосая повысила голос, показывая, что очень переживает за успешность очередной задумки Ручейка. Она, несомненно, хотела, чтобы кто-нибудь пришел на помощь Мустангу, но не рискуя собственным состоянием и даже жизнью - да и в который раз уже ее друг идет на подобные поступки, которые зачастую худо для него оборачиваются! -Нет, Покахонтас, - уверенно настаивал на своем юноша, повернувшись к подруге и заявив, - Вот увидишь, Скоро мы со Спиритом вернемся, вместе, - заявил он, а после направился к своему дому. Покахонтас не смела более ему перечить. Лишь проводила друга в путь, пообещав позаботиться в очередной раз о его любимой лошади…