УПС, или Тринадцать Беллатрис

Когда Августус Руквуд и Эван Розье заметили, что остались в бальном зале вдвоем, они сразу же поняли, что вечеринка подошла к концу. А когда тихонькие, скромненькие домашние эльфы Малфоев, организованной толпой, вооруженной вениками, ведрами и тряпками, ворвались в помещение и начали смущенно, но настойчиво теснить их к выходу, Руквуд и Розье поняли, что вечеринка совсем подошла к концу. — Амикуса, конечно, жалко, но его жертва была не напрасной, — перед тем, как распрощаться, подвели итог дня упиванцы из числа везунчиков и разошлись в разные стороны. В отличие от многих, они не собирались аппарировать по домам, давно и плодотворно подвизаясь в той части лордовой свиты, которая ошивалась в Малфой-мэноре на постоянной основе. Причем знающий о своем поместье всё лорд Малфой до сих пор не подозревал, что предоставил жилье не только Темному Лорду с его домашними питомцами в лице Нагайны и Петтигрю. — А нечего такие большие поместья иметь, — тихонько похихикивали подселенцы, и продолжали талантливо избегать встречи с Малфоями, беззастенчиво используя их домашних эльфов, изначально получивших от хозяина установку, что все пребывающие в поместье гости — полезные люди, чье хорошее расположение необходимо завоевать, выполняя их желания. В пределах разумного, разумеется. А поскольку Августус и Эван не сильно наглели в своих потребностях, домовики просто делали свою работу, не отвлекая хозяина по пустякам. Чтобы лишний раз не нарываться, случайно себя не выдать, приживалы дома Малфоев предпочитали проводить время поодиночке. Эвану Розье больше других импонировала дальняя библиотека на первом этаже северного крыла. Там было несколько удобных кресел и диван. Там был камин. И туда уже лет десять не ступала нога хозяина, потому как здесь были собраны исключительно маггловские книги. Да, наличие маггловских книг в доме Люциуса Малфоя, принципиального ненавистника всего такого, — серьезный повод для обморока. Но что поделаешь? Насколько Люц, как типичный представитель Малфоев, не любил магглов, настолько любил деньги, а среди «недостойного чтива» попадались довольно редкие, дорогие экземпляры. Вот и нашел выход еще дед нынешнего владельца. Организовал в поместье комнату, как ячейку в Гринготтсе, куда напихал дорогостоящих редкостей «на черный день», но до наступления этого дня максимально ограничил контакты с оскорбляющими взор раритетами. И отец Люциуса, и он сам иногда продолжали дело предка, но лишний раз полюбоваться собранной коллекцией ни у одного из них желания не возникало, что позволяло Розье чувствовать себя в безопасности… До сегодняшнего дня. Когда входная дверь скрипнула, Эван не испугался. Он решил, что ему послышалось, а потому продолжал спокойно рассматривать полки с книгами. Во-первых, какое-никакое, а развлечение. Во-вторых, вот уже сколько дней прошло, а Розье, осматривая свое временное пристанище, не переставал удивляться, каждый раз находя что-то новое. Поначалу он удивлялся в общем. За свою жизнь Эван повидал множество библиотек у друзей, знакомых, даже в некоторых учреждениях, а потому знал, что книголюбы бывают трех видов. Одни группируют книги по весу, другие подбирают по цвету, а третьи — малограмотные. Они ведать не ведают, что такое презентация и дизайн интерьера. В библиотеке Малфоев, даже учитывая ее отщепенство, с интерьером было все в порядке. Даже чересчур в порядке. Как-то в начале, запнувшись об один из стеллажей, Розье по привычке, которой могли похвастаться многие слуги Темного Лорда — нервишки-то пошаливают, пошаливают! — треснул по нему кулаком. Неожиданно стеллаж треснул ему в ответ. Прямо по темечку. Книгой. Самой увесистой, которую только смог найти. И потом еще неделю «трескал» при каждом удобном случае. Мебель в библиотеке Малфоев оказалась злопамятной. Потом начались частности. Сочиняющие книги магглы оказались такими забавными животными… Чего стоил хотя бы тот… с труднопроизносимым именем, по-видимому, являющийся маггловским эквивалентом Златопуста Локонса. Во всяком случае, его четырехтомник «Кулинария для начинающей хозяйки (советы для тех, кто хочет удивить своего мужа)», «Оказание первой помощи при пищевых отравлениях в домашних условиях (советы для тех, кто неудачно удивил своего мужа)», «Как женщине защитить себя от физического насилия (советы для тех, чей муж не просто удивился)» и «Женщина и развод (советы юриста для жен, прочитавших остальные книги и начавших действовать)» разве что не был инкрустирован бриллиантами. И когда после скрипа раздались легкие шаги, а Эван понял, что со слухом у него все в порядке, Розье не насторожился, мысленно сославшись на домовиков, которые по нескольку раз в день посещали библиотеку то прибраться, то переложить «экспонат». Последнее происходило чаще. Особенно с тех пор, как неделю назад Малфою посчастливилось раздобыть редкий трактат по — тут Розье всегда делал паузу, чтобы правильно произнести это слово — фэншую. Кто из эльфов засунул нос в дорогущую, хоть и позорную, реликвию, только, кажется, для них стало делом принципа найти идеальное место, куда ее положить. Всполошился он только тогда, когда из-за стеллажа выплыл кто-то, ростом чуть пониже него и в мантии. Разглядев, кем же был этот «кто-то», Эван не придумал ничего умнее, чем спрятаться. А где можно спрятаться в библиотеке? Правильно, за книгой. Розье на автомате протянул руку и, схватив первый попавшийся том, раскрыл его перед своим лицом. Принцип «Если я тебя не вижу, то тебя нет» начал действовать. Жаль недолго… — Что читаешь? — по официальному сухо произнесла за каким-то драклом зашедшая в «маггловскую» библиотеку Беллатриса Лестрейндж, успевшая переодеться в другую, не парадную, мантию, снабженную странными вытертыми нарукавниками, что наводило на определенные мысли о судьбе прежней, парадной, мантии. Какие части Амикуса остались на ней, что потребовалось отдать вещь в чистку? — «Диаграмма» Галилея? Редкая вещица. Маггловская, но интересная. Только почему книга вверх ногами? — уверенные пальцы выдернули фолиант из рук Розье и, спустя секунду, двинули перевернутую книгу ему… обратно в руки. — Какие у книги ноги?! — выпалил зажмурившийся и сгруппировавшийся упиванец, по многим причинам ожидавший от виновницы торжества, известной своей «магглофобией» и в принципе агрессивно-отвратительным характером, совсем других действий. — Ты еще скажи, что я ей между страниц заглядываю. — В отличие от многих других мест, туда не грех и заглянуть, — важно отрезала Бэлла, никак не отреагировав на шутку с сальным смыслом, сказанную Розье исключительно с перепугу. Уж кто-то, а он знал, что с чувством юмора у виновницы торжества дела обстоят… так же, как и со всем остальным: совершенно не так, как у других, нормальных, магов. — Умная книга несет в себе свет! — Любая книга несет в себе свет, особенно если ее поджечь, — на этот раз Эван сострил от удивления: говорят, Беллатриса и в Хогвартсе-то с книгой в руках не была замечена, а уж после школы застукать ее за чтением не удавалось даже тому, кто специально старался, и вдруг такая привязанность к книгам. Маггловским книгам. — Уважаемый, нельзя так отзываться о книгах! — кажется, миссис Лестрейндж решила окончательно добить соратника, от немедленного обморока его спасла только неожиданная мысль, что именинница тренирует на нем новый способ психического насилия. — Непрочитанные, они частенько мстят игнорирующим их людям. Особенно хорошо это получается у Свода законов Министерства Магии и всяких инструкций. — Прочитанные, они тоже до добра не доводят, — хмыкнул Эван, внутренний голос которого предлагал ему заткнуться и попытаться сбежать, а не нарываться, юморя, пусть и на нервной почве. — Вон, мой дед! Хороший был старик. Книги просто обожал. Даже к колдомедикам из Мунго никогда не обращался, по старинной книге зелий и заклинаний себя лечил. И умер… от опечатки. — Сочувствую твоему деду, — это заявление в устах Бэллы звучало неожиданней, чем объявление Темного Лорда о близком родстве с Гарри Поттером. — Увы, не бывает правил без исключений. Кстати, ты давно здесь обитаешь? — Давно, — Розье знал, что отвечать на вопросы Беллатрисы лучше честно. Целее не будешь, но живым останешься. — С самого «тогда-когда». — Очень хорошо! — ответствовала Лестрейндж, чем еще раз довела коллегу до предобморочного состояния. — Значит, ты все здесь знаешь! Помоги найти книгу. Насколько я помню, это был ужастик. Там из-за какого-то заклинания вещи перемещались по дому. Маггл, главный герой, не мог ничего взять, все буквально вырывалось из рук и улетало в неизвестном направлении. Потом появилась говорящая раковина и начала угрожать, даже утопить пыталась, а потом… — Стоп-стоп-стоп! — Эван понял, что вошедшая во вкус Бэлла, кажется, сейчас достигнет своей цели и добавит в компанию к предположительно пострадавшему физически Кэрроу еще одного упиванца, пострадавшего психически его. — Если я и прижился среди малфоевских маггловских книг, это еще не значит, что я их читаю! — тут Розье нервно хохотнул: страх перед Бэллой, удивление ее нетипичному поведению, напряжение последних часов, образовав какую-то странную смесь, прорвалось наружу самым неожиданным образом. — И тебе не советую… Тебе, похоже, на свою репутацию плевать, но, сама понимаешь, ты ее нехило испортила уже тем, что сюда пришла… Ха-ха!.. Тут же книги… А написали их магглы… Ты у нас теперь «магглолюб»?.. Ха-ха-ха!.. И «книголюб»?.. Книжный червь?.. Ой, а бывают «книжные черви» — женщины?.. Или они — «книжные мухи»?.. А может, «книжные личинки»?.. — дальше Эван говорить уже не мог, он только смеялся, жестами пытаясь изобразить «книжным кем» теперь будет Бэлла. — Острите, молодой человек? — по-доброму прищурилась именинница. — Хохмочки на ходу придумываете? Смех без причины — признак… Знаете кого? — «Знаю»! — хотел ответить Эван Розье, но зашелся новым приступом нервического хохота, которому внезапно появилась и причина. Если, конечно, недовольное «риктусемпра» ему не послышалось… *** Возможно, если бы чисто географически Августус Руквуд выбрал для себя «берлогу» поближе к своему приятелю, он понял бы, что творится что-то не то. Увы, его «лежбище» в Малфой-мэноре располагалось в противоположной части особняка: в чулане со старой мебелью. Так уж получилось, что Августус с детства не отличался хилым телосложением и особой аккуратностью, а потому обладал одной способностью, которую его матушка торжественно величала «проклятием»: в щепки крушить мебель, просто пользуясь ею, а не заклинаниями разрушения. Отсюда и выбор Руквуда: обустройся он в любой обычной комнате, его присутствие в ней рано или поздно было бы раскрыто, несмотря на оперативность, с которой он сам махал палочкой, и домовики Люциуса чинили поломки. Грохот-то никто не отменял. Раздающийся в покоях, он обязательно привлекал чье-нибудь внимание. На шум же в чулане, как правило, никто не реагировал, потому как ничего ценного там не было. — Крысы! — делалось заключение, и Августуса, в седьмой раз деструктурировавшего диван, не беспокоили. Единственным неудобством, усложняющим жизнь Руквуда, было то, что крысы, на которых валились все чуланные шишки, действительно, существовали и представляли собой нешуточную угрозу, как любая организованная преступная группировка, против которой не действовали ни зелья, ни ловушки, ни заклинания. Вот бы у кого Темному Лорду поучиться. Министерские авроры взвыли бы. За время совместного проживания крысы и упиванец притерпелись друг к другу и вполне мирно сосуществовали. Но, видно, день сегодня был такой: насколько хорошее настроение было у избежавшего общения с именинницей Руквуда, настолько у серых голохвостых оно было отвратительное, и, похоже, они задались целью испортить его и соседу. Началось все с банального воровства, а закончилось тем, что его укусили. — …! — замысловато выматерился Августус, тряся кровоточащим пальцем. — Боюсь, от заражения крови это не поможет, — раздалось у него за спиной. Руквуд обернулся и… заранее рухнул, рассчитывая по пути потерять сознание. Сознание, попутно прихватив этажерку и три сложенных горкой стула, не потерялось, вынудив хозяина лежать на полу и орать. — Больной, куда вы спешите? Я не просила вас говорить «А-а-а»! — сказала облаченная в мантию медицинского работника Бэлла Лестрейндж, а продолжающий вопить Августус осознал, как неправы были те, кто говорил, что женщина в костюме медсестры возбуждает мужчину. Хотя бы потому, что он подсознательно считает, будто у нее есть спирт. Руквуд знал, что у Бэллы есть спирт. Он своими глазами видел у нее в комнате три заспиртованных… представителя маггловской фауны. У него сердце кровью обливалось при мысли, сколько литров спирта пропадает зря. Но все равно Беллатриса его не возбуждала. Даже в медицинской форме. Тем временем перепрофилировавшаяся виновница торжества нависла над укушенным коллегой, аки угроза вымирания над мексиканским тушканом, и, перехватив трясущуюся руку, профессионально осмотрела рану. — Да… — недовольно протянула Бэлла, переводя взгляд с пальца на «пальцовладельца», и продолжила, повергнув Руквуда в полный ступор. — Это будет посложнее, чем брать пробу воды в канализации на общий анализ мочи по Хогвартсу… — Что? — нерешительно уточнил Августус. — Я говорю, — на порядок громче проговорила именинница, — что два легких случая, метлокатастрофа и производственная травма на Зельеварении, и два тяжелых, отказавшийся мыть посуду эльф и ваш, за один день — это чересчур. — А чего в моем случае сложного? — растерялся Руквуд, не особо доверяющий познаниям миссис Лестрейндж в медицине, но слишком ошеломленный происходящим, чтобы сопротивляться. — А все! — ответствовала «медичка». — Мало того, что вы укушены переносчиком половины справочника самых противных болезней, у вас еще избыточная масса тела, как следствие, плоскостопие, перманентная сутулость и… и… и… — Бэлла лихорадочно шарила взглядом по Августусу, подыскивая нечто для впечатляющего финального аккорда. — И зубы кривые! — Ну, не кривее твоих ног, — машинально огрызнулся Руквуд, чем лишний раз подтвердил свое невменяемое состояние: сказать такое Бэлле, обращающейся к тебе на «вы»… Ведь всем известно, что на «вы» она обращается только к Темному Лорду и потенциальному трупу. — Лечить будем комплексно! — судя по радости в голосе, это была реакция на последнюю реплику, последовавшая незамедлительно. — В смысле, лечить? — затрепыхался Августус, пытаясь подняться. — Тебе что, Амикуса не хватило? — Спокойно, больной! — Беллатриса одним беспристрастно-холодным взглядом снова «прижала» Руквуда к полу. — Чего вы задышали, будто вам клизму вставили не тем концом? И не туда? — тут она принялась шарить по многочисленным карманам, не заметным на первый взгляд. — Так… Белые и круглые — это таблетки… Черненькие и квадратные — козьи… хм… Мне-то все равно, а вот пациенты жалуются… Ага! Тут виновница торжества явила на свет пилюлю размером чуть ли не со снитч и с чувством выполненного долга впихнула ее ему в рот, так некстати открытый Августусом, собиравшимся сообщить, что для его выздоровления вполне достаточно банального «ферула» и бутылки огневиски. Для внешней и внутренней дезинфекции. То, что произошло дальше, Руквуд и хотел бы забыть, да не вовремя проснувшаяся эйдетическая память не позволит. Он и зажмуривался, и отворачивался, и закрывал лицо руками, но все равно видел Лорда Воландеморта, танцующего на столе. Из одежды на ужасе всея магического мира были надеты только балетная пачка и пуанты. Спустя четверть часа Августус смирился и перестал отворачиваться. Через полчаса начал получать от танца удовольствие. Через сорок минут упиванец возмущенно запротестовал: — Э! Куда, мой Лорд?! Я требую продолжения балета! В чем дело? — А дело в том, — пояснила пристально изучившая его зрачки добрый доктор Бэлла, — что действие таблетки закончилось раньше, чем запланировано. Придется усложнить лечение… — она снова принялась рыться в карманах мантии. — Нам помогут… уколы! Больной, приготовьте свой «мускулюс максимус»! — Нет!!! — завопил Руквуд и исхитрился прямо на полу принять позу игрока, застывшего в «стенке», знакомую всем фанатам футбола. — Не надо в «максимус»! — тут он обреченно перевернулся, понимая, что сопротивление бесполезно. Эх, минута позора… — Куда обычно давай!.. — Тогда, пациент, нечего валяться без дела! — объявила «женщина в белом халате», вооруженная шприцем на глаз кубиков в сорок. — Уколы я давно не делала, сноровку подрастеряла. Придется вам самому сесть на иглу. — Нет, на это я пойтить не могу! Нет! — под аккомпанемент гаденького крысиного хихиканья Руквуд в один прыжок оказался на ногах, в другой — у стены, к которой и прижал боязливо правильный «мускулюс». — Почему бы не попробовать обычную колдомедицину? — Увы, обычная колдомедицина тут бессильна, — вздохнула «целительница» и извлекла из кармана… — Остается последнее средство. Свечи! Ну-ка, больной, приготовьте свой канделябр! Такого зверства Августус Руквуд не ожидал даже от Беллатрисы Лестрейндж. Его сознание такого тоже, по-видимому, не ожидало. Однако, в отличие от хозяина, сознание могло попытаться спастись бегством, что оно и сделало, безжалостно уплыв. Пребывая в этом странном, «плывущем» состоянии, Руквуд заметил, что докторов вокруг стало гораздо больше, и все они претендуют… в том числе, и на его «канделябр». Тогда упиванец, защищая «свое, святое», вжался в стену так плотно, как только мог, и завопил: — Врете! Не возьмете! Гады! Убийцы! Душегубы!..