Сказка

Соколова с Лисицыным путанными дорожками шли следом за встретившей их компанией. — Это не «Сказка», это былина какая-то! Ты давно видел такие постройки? — Юля с неподдельным удивлением озиралась по сторонам, рассматривая в свете редких фонарей пейзажи с разноцветными деревянными домиками. Особый колорит ландшафту придавали натюрморты из «туристов» у мангалов и разносольных пятничных столов. — Как будто попала в советский парк на площадку с избушками на курьих ножках! Юля запнулась, чуть сбившись с ходу, поняв, как звучат её слова. «Язык мой — враг мой! И пятнадцать лет долой! Соколова, вернись в себя! Ох, как опять неловко-то стало!» — А это, считай, и есть советский парк. Только турбаза. Добро пожаловать домой, товарищ… майор! — Костя растянулся в улыбке, то ли приобняв, то ли похлопав по плечу напарницу. — Имена пострадавших — Голиков Дмитрий Олегович и Евсюков Георгий Александрович, оба прописаны в Москве, оба 1998 года выпуска. Верно? — Он перевёл тему, за что Юля была ему безмерно благодарна. — Да. И если верить паспортным данным, у гражданина Евсюкова вчера был день рождения, — озвучила она, отводя от лица пушистые низкие ветви сосен, разросшиеся поперёк тропинки. — Восемнадцать мне уже? — Хмыкнул Костя, и Соколова ещё раз мысленно выписала ему «огромное спасибо». — Ну да, — совсем не напоминала она себе вот уже несколько часов ни опытного эксперта, ни майора полиции! Спасибо последним сводкам из «штаба», нападавшим на служебный гаджет, было что говорить по делу. Соколова поспешила озвучить новости от Шустова: — Евсюков вместе с другом Голиковым прибыли в это сказочное место вчера, чтобы отпраздновать сие событие. По словам матери покойного именинника, завтра к ним должна была присоединиться остальная компания друзей. Где-то десять человек. — Хорошо, что не вчера, — присвистнул Лисицын. — На десяток подозреваемых меньше. — Тихонов пишет, что по предварительному заключению местного криминалиста, всё указывает на отравление. Так что подозреваемых может у нас вообще не быть. Лисицын теперь уже в голос изумился: — Вот это номер! Поздравляю, товарищ майор! Идём с тобой стрелять по воробьям из пушки! Хотя, чем быстрей управимся, тем раньше вернёмся! Было бы прекрасно насладиться уже благами городской цивилизации. — Слова истинного ценителя рыбалки и отдыха на природе! — «Ну вот, Юлия Александровна! Пятёрка тебе. Садись. С возвращением!» Её мысли перебил голос капитана Лескова. Они добрались до места преступления. Оно представляло собой одноэтажное бунгало а-ля «Спортлото-82» с тремя отдельными входами и круговой верандой. Домик стоял почти вплотную к тропинке, ведущей к берегу реки, и круговую оборону от любопытных туристов приходилось держать грустному сержанту и льняному шпагату с неравномерно распределёнными тряпочками неясного цвета. По логике вещей, лет десять назад они скорее всего были красными. Покои в сказочном домике представляли собой более чем скромную прихожую и небольшую комнатушку два на два о двух кроватях и двух тумбочках. В углу ютился стул. Из-под ободранного дермантина торчали останки поролонового наполнителя. Несуразно покосившееся окно будто подпирал стол, заставленный посудой, ополовиненными полуфабрикатами в магазинной упаковке и большим количеством бутылок, пустых и почти пустых. По обе стороны стола, по одному на каждую полуторную кровать, расположились Евсюков и Голиков. То есть, бывшие Евсюков и Голиков. А точнее — их бренные тела. — Ты знаешь, беру свои слова назад, — осмотревшись, обратилась Соколова к напарнику. — Снаружи здесь все-таки сказка. Тщательно скрывая радость, эксперты принялись за работу. — Следов борьбы нет. Есть следы пиршества. На двоих, как минимум. Хотя, посуда пластиковая, бог его знает, — Лисицын брезгливо поводил носом, натягивая перчатки. — На первый взгляд — по крайней мере — на телах пострадавших так же отсутствуют какие-либо следы, указывающие на насильственную смерть. Если придерживаться первичной версии криминалиста, вот источник возможной отравы: палёный, скорее всего, алкоголь местного розлива. — И место сбыта поблизости. Известный пункт, — угрюмо добавил местный же капитан. — Ну да, ну да, это ясно… — задумчиво протянул Костя, неудовлетворённо цокая языком, — неясно только, зачем нас вызвали. — Не только нам, — отозвалась Юлия, пытавшаяся на просвет «лампочки Ильича», одиноко свисающей с потолка, оценить на глаз содержимое прозрачной бутылки. — Районное управление тоже не радо нашему прибытию. Так ведь, капитан Лесков? — Лучезарно улыбнулась Соколова. — Но вы же ФЭС, — с упором и излишним сарказмом обиженно выдал капитан. Лисицын в ответ многозначительно прокашлялся, пронзая долгим взглядом «шутника». — Виноват, товарищ майор. Так точно… не радо. — Это вы зря, — подала голос Соколова, не отрываясь от разбора дорожных сумок пострадавших. — Ты подумай, капитан, — продолжил Лисицын. — Нам мороки на два дня — максимум, — театрально вещал он с соответствующей мимикой и жестикуляцией. — А тебе — минус две недели геморроя и минус головняк, — развёл руками Константин, ставя точку в повествовании. — И плюс головомойка от начальства. Так всегда. Кому вершки, а кому — корешки. Эх, — махнул рукой раздосадованный Лесков. — Это смотря что собираем: помидоры или картошку, Лесков! — Пшеницу или репу, — соскабливая со стены почти у самого входа очередное подозрительное пятно, поправила Соколова, обратив на себя внимание коллег. — Что-что? — Ну това-арищ майор, — с улыбкой протянула она. — В русской народной сказке были репа и пшеница. А не заморские помидоры с картошкой! Опера усмехнулись, Юля перешла к ревизии барского стола. — Один — один, — пробурчал под нос Лисицын и уже громче спросил: — Кто обнаружил тела? — Янковская Анастасия Леонидовна. — С ней нужно побеседовать. — Нельзя. — С чего это? — Несовершеннолетняя. Дожидаемся законных представителей. — Настенька в медпункте, — проявила себя начальник базы, до этого тенью стоявшая в дверях. — Ей стало плохо из-за… увиденного. Она астматик. — Вот эта Настенька — причина, по которой вас и привлекли, — просветил Лесков. — А подробнее? — уточнила Юля. — Капитан, не тяни. Говори как есть, — не преминул поторопить его и Лисицын. — Янковский Леонид Семенович, майор московский. Он же — любимый папа Настеньки. А Настенька — воспитанница летнего оздоровительного лагеря «Сказка» под управлением уже знакомой вам гражданки Шварц Елены Борисовны. — А преставившиеся? Тоже воспитанники? — Никак нет, майор. — Так, граждане, — Константин Львович стал терять терпение. Ночь-полночь на дворе, а они тут народных красавиц из себя корчат через одного, только время тянут! — Начинайте уже говорить целыми предложениями. А то поедем в ФЭС беседовать. И Настенька папу тоже там дождётся. Медперсонал у нас имеется. Квалифицированный. А то, трагедия у них, понимаешь, — выразительно покрутил он в воздухе рукой, раздражённо кривясь. — Недосмотр за несовершеннолетней, которая покинула территорию вверенного вам детского учреждения и обнаружила трупы на подконтрольной вам базе отдыха. Я ничего не упускаю? — Подвела черту Соколова, которую вся эта процедура с расшаркиванием тоже порядком утомила. — Ничего, — потерянно отозвалась Шварц. — Но Настя, она… — Юля, иди сюда! — громко перебил Лисицын. — Посмотри-ка, — он протянул приблизившейся напарнице гаджет. — Планшет? — она провела пальцем по экрану, и тот ожил. — Надо же. Не заблокирован. Похоже, новый. — Да, там в углу коробка от него. Подарок, видимо. Смотри-ка. И фотографии в галерее… Свежие… Дата вчерашняя. Вечеринка в этих самых стенах. О! Какая девушка с именинником очаровательная. Не узнаёте, Елена Борисовна? — Это она. Настя. Янковская. Напарники многозначительно переглянулись. — А в медпункте она отдыхает не по причине отравления… алкоголем? — упирая руки в боки осведомилась Соколова. — Нет-нет-нет, что вы! У неё астма, ингалятор остался в палате, и ей стало плохо! — Елена Борисовна при своей статной комплекции в этой ситуации выглядела крайне драматично. Настолько сегодняшняя роль постоянно оправдывающегося человека не клеилась даме, привыкшей властвовать. — Придётся побеседовать с ней. Сейчас, — констатировала Соколова. — Она возможно третья пострадавшая и пока единственный свидетель. Ещё анализы с отпечатками не помешают. — Товарищ майор, отпечатки сняли, — явно запоздало отчитывался Лесков, — а допрашивать несовершеннолетнюю без её законного представителя мы не имеем права. — А мы побеседуем, — мягко поправила Соколова, с акцентом на последнем слове. — К тому же у нас под боком целая гвардия педагогов, — Она мило улыбнулась руководителю базы. — Они официально отвечают за всех воспитанников, в том числе и за Янковскую. Можно ведь какого-то ответственного сотрудника пригласить поприсутствовать, Елена Борисовна? — Да, конечно. Я позову старшего педагога. — А за анализы… — продолжала она размышлять вслух, быстро и аккуратно упаковывая ёмкости с праздничного стола в пакеты, — Леонид Семенович скажет нам спасибо. Может, и не только он, если выяснится, что на территории данного учреждения несовершеннолетние травятся всякой химией. — Управившись с бутылками, она поднялась, оглядела помещение, оценивая объем оставшейся работы. — Костя, я в медпункт, пообщаюсь с Анастасией. Закончишь осмотр? — Безапелляционно отчеканила она, окончательно вставая в привычную рабочую колею. — Так точно, товарищ майор, — коротко и очень бодро отозвался Лисицын, продолжая при этом увлечённо щёлкать камерой. Он не увидел, как слегка дёрнула подбородком Соколова, будто резко тормозя перед преградой, которую вовремя не заметила. Замедленно моргнув, она срочно изобразила вежливую улыбку, маскируя внутреннюю неловкость, и обратилась к Шварц. — Елена Борисовна, берите вашего старшего педагога, и встречаемся в медпункте. Директор покинула «картонный» домик в сопровождении одного из младших чинов. Проглатывая стальной колышек, Соколова с той же дежурной улыбкой попросила капитана Лескова сопроводить её и заспешила обратно к служебному авто за комплектом для экспресс-анализа. Медпункт и директорская находились в одном трёхэтажном кирпичном здании на территории детского лагеря. В открытую дверь кабинета директора постучалась высокая молодая женщина. — Елена Борисовна, доброй ночи, — поздоровалась сотрудница, кутаясь в лёгкий жакет, вывернутый наизнанку. Он и явно наспех завязанные в высокий пучок каштановые волосы свидетельствовали о том, что девушка собиралась впопыхах и похоже в темноте. — Что случилось? Как Настя? — Она спешно прикрыла рукой рот, борясь с зевотой. — Простите, — логичную для глубокой ночи картину дополняли покрасневшие глаза. — Проходи, Катерина, — сидящая в кресле начальница ответила, не отрывая глаз от ручки, которую крутила пальцами обеих рук. Тем не менее, теперь в её голосе отчётливо были слышны покровительственные нотки. — Настя в палате, пока всё хорошо… Если это слово вообще уместно в свете событий. Из органов приехали её д… опросить. Родителей пока нет, поэтому разговор с полицией будет проходить в твоём присутствии, — Тут она всё же посмотрела на подчинённую и взглядом указала на ожидавших её появления Соколову и Лескова. Оперативники поднялись с дивана. Девушка обернулась, обхватывая себя руками ещё сильнее и едва окинув взглядом нежеланных гостей: — Здравствуйте. — Хорошее место лагерем всё-таки не назовут, так, товарищ старший педагог?  — строгим тоном вместо приветствия заявила Соколова, чем заставила напрячь загривок даже Лескова, но глаза её смотрели на вошедшую женщину достаточно дружелюбно. Даже сквозь несуразный полуночный вид Соколова не смогла бы ни с кем спутать её. «Что ж, похоже, у меня сегодня вечер давно минувших лет!» Если два дня назад она вернулась в ФЭС как в прошлую жизнь, то эта встреча была приветом из поза-позапрошлой. Когда-то они с Катей Задонской были как парочка неразлучников — закадычные подруги в их заводной компании. — Юля? Привет. Шикарно выглядишь, — в голосе энтузиазма сильно не прибавилось, но и тревожные нотки будто исчезли. — Какими судьбами? — на строгом измученном лице женщины всё же обозначилась улыбка. Очевидно, удерживать веки открытыми Екатерине удавалось титаническими усилиями. — Не очень радостными, Катюш. Майор полиции Юлия Соколова, — она быстро щёлкнула удостоверением. — Федеральная экспертная служба. Мне необходимо опросить пострадавшую девушку, Настю Янковскую. Рада, что компанию мне составишь ты, — закончила она на неожиданно дружелюбной ноте. Взгляд Екатерины на долю секунды застыл на эмблеме, выбитой на жилете Соколовой. — Майор ФЭС. Хм! Ну надо же, — Задонская задумчиво повела бровью. Через мгновение глаза её наконец приобрели более оживлённое выражение, она дёрнула головой и уже открыто улыбнулась подруге детства. —  Я тоже рада, что буду свидетелем этого разговора. Идём, майор Соколова! Нам на второй этаж. Юлька, ну ты даёшь! — продолжая диалог Задонская уводила с собой эксперта. — Это ж сколько лет! Ты с радаров совсем пропала! Опять обстоятельства?.. — голоса растворились в полумраке. В буфет ФЭС ввалился не по-утреннему бодрый Майский и разместил прямо перед носом Белой объемный пакет с непонятным содержимым. — Танюшка, привет! Принимай! — Ну так давай, — отстранившись от чашки кофе недовольно буркнула Татьяна. — Вот. Пакет. Что давать-то? — Привет давай! Майский рассмеялся. — Не выспалась что ли? — Вот сейчас очень смешно для семи утра. — Смешно, Танечка, смешно. Грустно сейчас Лисицыну, который 300 кэ-мэ проехал в два конца, чтоб вот этот пакетик тебе привезти, и теперь еще 150 проедет, чтобы обратно на место преступления вернуться. — Вот вообще не сочувствую! — праведно вспыхнула баллистик. — Похвальное рвение для тех, кто, между прочим, только из отпуска вернулся, — состроив рожицу, она вернулась к своему кофе. — М-м, кстати, а что за преступление у нас такое особенное, что Лисицын такие дистанции покрывает? Или это он как свежеприбывший с двухнедельной рыбалки полон энтузиазма? — Ну ты темнота, Танюха! — Майский, неуёмно искря весельем, устроился напротив коллеги. — Не, с преступлением пока всё мутно, но, по ходу, ты одна не в курсе новостей! Свежеприбывшая у нас — Со-ко-ло-ва, — по слогам произнёс он. — Кто? — Белая чуть не выронила кружку. — Кто-кто, — передразнил он. — Просыпайся, Танюша! Соколова наша, Юлька! — Сергей радовался, наблюдая, как капитан подбирает отпадающую челюсть. Ему просто необходима была ещё одна пара ушей, кроме собственных, чтобы передать эстафету удивления. О том, что сам ловил челюсть за несколько минут до этого, принимая от Лисицына улики, он предпочел умолчать. — А она где? — Соколова? На месте преступления, — майор многозначительно поиграл бровями, косясь на пакет. — Ого… — Таня склонила голову чуть вбок и теперь смотрела на улики на столе как на диво дивное. — Тогда понятно, — она вынесла окончательный вердикт, тяжело вздыхая. — Сто вёрст — не крюк. — Таня вновь подняла взгляд и качая головой добавила: — нифига непонятно! Эксперты обменялись долгими взглядами и как по команде сжали губы.