девушка с Плутона

***

Признаться честно, чувствовал я себя очень паршиво. Дело даже не в адском похмелье, которое накрыло меня с головой, когда я только открыл свои глаза. И не в противном послевкусии во рту. Я чувствовал себя виноватым. Подумать только, во мне живет вина, крайне редко просыпается совесть, и практически не навещает искренность, но этот день исключение. Сегодня утром я чувствовал вину за то, что разбудил Юлию ночью и плел ей всякую хуйню, затем во мне боролась совесть «стоит ли ей еще раз напоминать о себе или послать ее к херам и забыть?», а далее проснулась искренность: я хотел извиниться перед ней. Максимально искренне. Как только смогу. Вложу все свои силы в это. Проблема в том, что я не ебу где она живет и как мне ее найти. Идти в Эрмитаж, стоять в очереди, чтобы пройти в зал того самого художника… Кажется, Ремпранта? Или Рамбрандта? Не суть важна, главное, найти ее там. Но я уверен, что все не сложится так легко и просто. Эрмитаж пиздец какой огромный и искать ее там в одиночку - самая хуевая идея. Это будет похоже на игру в догонялки, где я проиграю. Миронова Юлия… Может, прийти в Эрмитаж и спросить про нее у тёть, которые сидят за административной стойкой? Вдруг, что-нибудь дельное скажут или хотя бы покажут, куда идти? Да, так и поступим. Вторая проблема, которая встала на моем пути - как мне извиниться? Что говорить? Как это все преподнести девушке? Может, надо просто сказать то, что в голове крутится? То, что думаю по поводу этой ситуации? Типо, мне стыдно, Юль, прости меня. Кажется, что это слишком по-мальчишески, но зато от души. Куплю, блять, самый милый шарик и парочку роз, захвачу пончики и кофе. Или без роз? Не хочу, чтобы это выглядело так, словно я пикаплю ее. Нет, отнюдь… Она, конечно, красивая, милая, и голос у нее бархатный, не визгливый_противный. И во время разговора был такой расстроенный и заебаный, что мне стало в разы хуже от мысли, что я расстроил и заебал еще сильнее. Я вышел из дома и сел за руль своей любимой Volvo s60, купленной примерно два года назад на деньги, которые заработал в результате тура. В машине было прохладно, и это вывело меня из размышлений; надо включить печку. Пока еду до Эрмитажа, невольно вглядываюсь в людей, в частности на девушек, надеясь заметить светлую голову с волнистыми волосами. Нихуя. Все курицы либо пепельные блондинки, либо угольные брюнетки. Выбегаю из машины и мчусь ко входу с Дворцовой, чувствуя, как горят уши и горло. Через трехэтажный мат я проталкиваюсь сквозь субботнюю очередь желающих посетить музей, ищу среди суеты администрацию. Когда нахожу, то подхожу к стойке и сразу же выпаливаю: — Работает ли сегодня Миронова Юлия Владимировна? — девушка за стойкой смотрит на меня исподлобья и бросает что-то наподобие «нет». — А где она живет? — Молодой человек, данная информация засекречена, и я не имею права распространять ее, — она отпивает чай из кружки, отводя от меня взгляд, как бы говоря этим жестом, что наш разговор окончен. Сука. И что мне делать? Отхожу от стойки и хватаюсь за голову, стараясь придумать «нормальный» план действий. — Юлю ищешь? — вдруг слышу позади и оборачиваюсь. Это была пожилая женщина лет шестидесяти. Ее жилистая рука сжимала наушники с микрофоном, а взгляд голубых глаз с глубокими морщинами был направлен на меня. — Да, — отвечаю я и сглатываю образовавшийся ком в горле. — Знаете, где ее искать? — Знаю, — она пожимает плечами, а затем щурится словно пытается узнать меня. — Она ведь с тобой ушла из зала Рембрандта вчера? — Верно, — киваю головой, заметно теряя терпение. — А чего так: не обменялись контактами и прочими вещами? — улыбается мне, и в ответ я корчу явно нервную ухмылку. — Она дала мне лишь номер, а сейчас она недоступна, — я ей даже не звонил. — И я хотел лично приехать и проверить, все ли с ней хорошо. Переживаю. — Конечно, понимаю тебя… — она сочувственно кивает мне. — Это так мило с твоей стороны. Романтик поди? Прям под стать Юльке. Записывай-ка… Какая же наивная бабушка. Я ведь нихуя не понимаю в романтике. Никогда не дарил девушке цветов, не устраивал свидания в ресторанах с милыми и красивыми сюрпризами. Я не понимаю этого. От меня вряд ли дождешься тысячу и одну розу, ванную с шампанским и дохуя смазливых треков с признанием в любви. Сомневаюсь, что когда-нибудь дойду до этого. Тем не менее, я заехал за пончиками и кофе, купил несколько шариков и привязал их к коробке с пончиками. Одни с шоколадом, другие с ягодами, третьи с ванильным кремом. Надеюсь, что ей понравится. Стоп. Почему меня это ебет? Точно понравится, она же девушка, а они любят сладости, шарики, и когда парни едут за ними на другой конец света. Я же еду просто потому, что хочу извиниться лично, а не как дятел по телефону. Поднимаюсь на восьмой этаж и звоню в дверь. Глазок закрываю шариками, чтобы не портить интригу. Слышу, как открывается дверь и задерживаю дыхание.

***

Что за хуйня? Шарики? Бред. Бросаю взгляд на кухню и замечаю нож. Быстро подбегаю, хватаю его и прячу за спиной, чтобы была возможность обороняться. Открываю дверь и вижу самую странную картину: Мирон держит коробку с пончиками из StarDonuts и два стаканчика кофе из той же кофейни. — Какого…? — я убираю нож на тумбочку в прихожей и озадаченно гляжу на него. — Что ты тут забыл? — Я хотел извиниться, Юль, — он выдыхает и делает шаг через порог, даже не спрашивая моего разрешения. Ну и наглый же мужлан! — Я когда пью, то теряю контроль и начинаю звонить всем кому не лень, и никто не может меня остановить, что очень бесит… Прости, что в эту ночь попала под «обстрел» ты. Мне очень стыдно за то, что наговорил тебе и испортил настроение, — он протягивает мне коробку и кофе. — Блять, мне пиздец стыдно. Прости в общем… И я пошел. Внимательно слушаю его и стараюсь сдержать улыбку. Мне смешно от того, как он подбирает слова и оправдывается. — Просто больше не звони мне в таком состоянии и не появляйся на глазах. Вот и все, — я кивнула ему, все же улыбнувшись. — Останься. Ты явно купил кофе на двоих, так что проходи. Я буду только рада твоей компании! Он проходит, а я закрываю дверь. Снимает куртку, и я провожаю его в свою маленькую, но уютную кухню. Достаю тарелки, отвязываю шарики и отпускаю их. Они касаются натяжного потолка, и я присаживаюсь напротив Мирона. — Почему просто не позвонил мне? — я делаю глоток еще горячего кофе и заметно расслабляюсь. — Извиняться нужно лично, а не по телефону, — он откусывает пончик и смачно причмокивает. — Я чувствовал себя виноватым и не мог оставить это просто так, если ты об этом. Смотрю на него, а он на меня. От этого его взгляда, ледяного, но с намеком на искры, я вдруг встаю со своего места и иду в спальню. Беру свой старенький ноутбук и дважды кликаю по тачпаду, чтобы экран ожил. Возвращаюсь на кухню и ставлю ноутбук между нами: — Я и подумать не могла… Хотя твое лицо казалось мне очень знакомым, — на экране красовалась адресная строка и вбитое туда имя Oxxxymiron. Я зашла на его официальный сайт и кликнула во вкладку «музыка», включила песню «Накануне». — И вот она мне понравилась больше всего из нового альбома. Он улыбнулся мне и спросил: — А из старого? — Твой дуэт с Dom!No. — Странный выбор. Ее практически никто не знает. — А зря, — я пожимаю плечами. — В этой песне прослеживается очень чувственная лирика. Некто «она» из высшего света, а «ты» из другого мира, которые никогда не пересекутся. И в этом драма, даже трагедия. Он поджимает губы, и я уже жалею, что завела разговор о песне. Вдруг она многое для него значит, и вспоминать об этом периоде жизни ему тяжело. Но спустя несколько секунд, он словно выбирается из оцепенения, и все возвращается в норму. — Да, ты верно истолковала суть, — опять делает глоток и старается перевести тему. — Давно работаешь в Эрмитаже? — Около года. И знаешь, я до сих пор не запомнила как пройти в Пазырыкский курган. А ты давно занимаешься музыкой? — Всю жизнь, наверное, — он задумался и продолжил. — В двенадцать_тринадцать начал сочинять рэп на немецком. — Почему на немецком? — Отцу предложили работу в Германии, поэтому мы были вынуждены эмигрировать из России. Там было тяжко, особенно в школе для мажорных детей, в которой я учился. Рэп спас меня от дерьмового окружения. Словно второе дыхание открылось, — он замолчал на миг, а потом добавил. — Обо мне можно прочитать на Википедии, а вот о тебе нет. Так что, теперь твоя очередь, Юлия. Юлия. Так непривычно слышать полное имя, особенно из его уст. Меня раньше так звала моя мама, когда сильно сердилась на меня. Невольно вспоминаю об отце, и меня передергивает. Во рту отвратный вкус горечи, и я резко встаю со стула и иду в прихожую, беру резинку, делаю быстрый_небрежный хвост. Простое воспоминание об этом хуевом человеке вынуждает меня проронить слезы, которые я ненавижу. Ненавижу чувствовать, как они катятся по щекам, оставляя мокрую дорожку и солоноватый привкус на губах. Ненавижу думать о нем. Я его просто ненавижу. — Ты чего? — он оказывается рядом, и я встречаюсь с ним взглядом в зеркале. — Все хорошо? Оборачиваюсь и нервно убираю выбившуюся прядь. По пути на кухню начинаю рассказывать: — Да, конечно. Просто волосы мешали и решила сделать хвост, — вспоминаю, как отец в порыве хватал меня за хвостик в детстве и тащил в гостиную, грозя забить до смерти. — Родилась я в Нефтеюганске, переехала в Питер с мамой, когда мне исполнилось шестнадцать лет. Увлекалась историей, литературой и обожала писать маленькие истории на разных языках. Закончила бакалавр по специализации «Классическая филология», — я вновь делаю глоток кофе и улыбаюсь. — Вот и все в целом. Пару строк, и ты уже знаешь мою жизнь длинной в двадцать три года. — А почему только с мамой? — вдруг спрашивает он. Я задерживаю дыхание. Тишина давит, и мне кажется, что я разучилась дышать. Отвожу взгляд, стараясь собраться с мыслями, чтобы сказать, что не хочу говорить об этом, но он лишь кивает, говоря. — Прости, если затронул не ту тему. — Ничего, бывает, — выпаливаю я и впервые за день решаюсь покушать. — Ну что, по чайку?

***

Я пришел к ней в обед, а время уже девять вечера. Весь оставшийся день мы провели за просмотром шедевра Скорсезе «Отступники», разговорами и походом за пиццей в кафе. Честно признаться, не думал, что она зацепит меня так быстро. Знаете, вот когда привыкаешь к одному типу людей (в моем случае — шлюхи_фанатки), то иного представить не можешь. Настолько это выбивается из привычной гаммы чувств_цветов_вещей, но она словно белая капля молока в черном_густом кофе. Она пиздец цепляет. Я пригласил ее поужинать со мной в понедельник, а завтра просто прогуляться по Невскому проспекту. Не многие понимают смысл песни «Привет со дна». В частности, что она посвящена моей бывшей жене, которая ушла от меня, которая разбила мое сердце нахуй вдребезги. Уверен, что у Юли тоже есть тайна, о которой она не готова говорить. Может, по стечению определенного времени, она ее расскажет, как и я свою. Может, она вообще промолчит, когда я спрошу напрямую. И я промолчу тоже. Я задумался, когда остановился на проспекте. Готов ли я вообще кому-нибудь открыть свое прошлое? Такое темное, такое проебанное, утопленное в изменах и криках о боли? Готов ли я рассказать то, что испытывал, когда меня исключили из Оксфорда из-за биполярки? Как я кричал, но никто не слышал? Как в одночасье всем стало на меня плевать? Готов ли?...