Family secrets

Двадцать лет назад Когда Татия поплыла по залу, переходя от одной группы гостей к другой, Клаус выругался. Его кровь кипела. С каким наслаждением он схватил бы ее за шею и тряс изо всех сил. Клаус не мог оторвать глаз от плавных линий спины, подчеркнутых черным шелком платья. Она двигалась медленно, и каждое движение заставляло его сжимать челюсти. Клаус прислонился лбом к оконному стеклу, чтобы охладиться. Часто ему казалось, что все это шоу было устроено для него, но он убеждал себя, что это только его воображение, что он видит сексуальную игру в самых обычных движениях. В зале было ужасно жарко, кровь стучала в висках. В свои шестнадцать Клаус был еще девственником, но это его не волновало. Только бы не оставаться наедине с мачехой! Он избегал этого, как только мог. Блондин подошел к ближайшему подносу с вином, схватил бокал и залпом осушил его, продолжая смотреть на Татию. Казалось, она не обращала на него внимания. Расхрабрившись, он подошел к другому подносу и выпил еще шампанского. Казалось, в зале стало еще жарче, и Клаус ослабил узел галстука. Благодаря шампанскому он почувствовал легкость в голове и даже обрадовался этому. Он вообще не хотел сюда приходить. А раз уж он здесь, почему бы ему тоже не поразвлечься? Когда Клаус пил свой следующий бокал, кто-то взял его за руку. Он вздрогнул от неожиданности, и шампанское выплеснулось на рубашку. Длинные пальцы Татии сжимали его руку. Ее глаза были темными от гнева. – Я вижу, ты не знаешь, когда надо остановиться. Клаус стряхнул ее руку. – Ты не можешь мне указывать, что делать, а что нет. – Не могу? – И в ярости она была такой сексуальной, что у Клауса пересохло в горле. – Это мы еще посмотрим. – Назло ей он допил вино. Но на мачеху это не подействовало. Неожиданно на ее лице появилась нежная улыбка, а глаза заблестели. Татия взяла его за руку. – Потанцуй со мной, Клаус. Несмотря на ее дружеский тон, он почувствовал опасность. – Увы, я не танцую. – Уверена, ты прекрасно танцуешь. – Татия обняла его и коснулась губами уха. – На нас смотрят, пойдем. – Татия, я не хочу танцевать. Но она была права. Все смотрели на них. Ему хотелось умереть тут же, на этом месте. Уголком глаза он заметил среди наблюдателей Финна, его лицо было непроницаемо. Фрея пила шампанское и бог знает что еще. Она пьяно улыбнулась. Майкл снова танцевал с Катериной и ничего не замечал вокруг. – Ты хочешь, Клаус, – прошептала она, прижимаясь животом к его бедрам. – Уж я-то знаю. И если ты не потанцуешь со мной, я скажу отцу... Клаус виновато взглянул на отца, но тому было совершенно безразлично, что его сына, который приносил ему столько неприятностей, насильно тащат на танцевальную площадку, как быка на бойню. Клаус не мог представить себе, что такое танцевать с Татией, обнимать ее, прижимать к себе ее чувственное тело. Его кровь кипела. На площадке она повернулась к нему и принялась извиваться в ритме танца, ее бедра терлись о его напряженное тело. – Ну, ведь совсем неплохо? – прошептала Татия, чувствуя его эрекцию и возбуждая его все больше. – Пусти меня. – Ты этого не хочешь, я же чувствую. – Не надо... Его правая рука, словно сама по себе, гладила ее голую спину. Татия вскрикнула от удовольствия. Или ему это показалось? – Ты врешь, – шепнула она, щекоча губами его ухо. Сознание Клауса раздвоилось. Он хотел немедленно прекратить это и никогда больше не видеть эту суку. И хотел продолжать безумный танец, даже если бы ему пришлось умереть в конце. Если бы он мог наклониться и попробовать на вкус эту нежную шею, спуститься ниже и... Словно читая его мысли, Татия выгнула спину, еще больше открывая грудь, и прижалась сильнее. – Не возражаете, если я разобью вашу пару? – Голос Майкла вернул Клауса к реальности. Он виновато опустил руки и попытался отодвинуться от горячего тела мачехи. Но она не выпускала его из объятий. Глядя на мужа затуманенными глазами, она улыбнулась и сказала: – Думала, ты меня уже никогда не пригласишь. Но Майкл не обратил на ее слова внимания, он злобно смотрел на сына. – Держись подальше от шампанского. Не хватало, чтобы Рик арестовал тебя прямо здесь. Потанцуй с Катериной, потом пригласи одну из сестер Форбс, они весь вечер этого ждут. Клаус готов был кинуться на старика. Он взглянул на Татию: ее глаза смеялись. Красный от злости, Клаус отвел Катерину к ее няне. Несколько девушек в дорогих нарядах пытались привлечь его внимание, но он ничего не замечал. У Клауса чесались кулаки выместить на ком-то ярость. Сорвав с шеи проклятый галстук, парень хотел только одного – уйти из этого отеля куда глаза глядят. Финн с бокалом в руке подошел к нему и улыбнулся. – Не обращай на выходки Татии внимания, – посоветовал старший Майклсон. – Что ты имеешь в виду? – спросил Клаус, пытаясь притвориться непонимающим. Финн указал на танцплощадку: – Я отлично видел все представление. – Клаус стиснул зубы, но Финн продолжил. – Она натуральная сучка. Я понял, что она задумала, по ее походке, когда она к тебе направилась. Она готова была лечь и раздвинуть ноги прямо среди танцпола. – Финн отпил еще глоток виски. – Это ее любимая игра. Она это нарочно сделала, будь уверен. Решила тебя поставить на место, и это у нее отлично получилось. – Я ее ненавижу. – Разве ты один? Мы все ее ненавидим, – подхватил Финн, жадно следя глазами за танцующей мачехой. – Но она самая сексуальная женщина на планете. Интересно, какова она в постели. – Мне это неинтересно, – пробурчал Клаус, глядя себе под ноги. – Да хватит врать. Здесь все хотели бы ее попробовать. – Финн по-братски обнял Клауса за плечи. – Но она почему-то выбрала тебя. Она положила на тебя глаз. – С ума сошел! Что ты несешь! – буркнул Клаус, но его сердце забилось сильнее. – Не то чтобы я совсем уверен. Она на меня никогда так не смотрит, как на тебя, когда думает, что ее никто не видит. Господи, это те еще взгляды! – Финн пожал плечами. – Все говорят, что ты особенный. Думаю, Татия хочет выяснить, так ли это. – Господи, Финн, ты сам соображаешь, что несешь? Противно слушать. – Знаешь, что тебе сейчас нужно? Иди и найди себе телку. – Придвинувшись ближе к брату, Финн показал пальцем на группу молоденьких девушек. Рядом с Татией они казались бесполыми куклами. – Но только не Татию. Отец с тебя шкуру спустит. Смотри, Кэролайн Форбс – горячая штучка и от тебя без ума. Я думаю, из нее течет, когда она просто на тебя смотрит. – Прекрати! – прошипел Клаус, но Финн только рассмеялся, довольный произведенным эффектом. – Да говорю тебе, в нее воткнуть все равно, что в горячий пирог. – Да заткнешься ты, наконец! Клаус посмотрел на Кэролайн и поймал ее ожидающий взгляд. Лицо миниатюрной девушки с большой грудью покрывал толстый слой макияжа. Она была по-своему неплоха. Заметив, что Клаус обратил на нее внимание, она покраснела и захихикала. Но Клауса эта девушка совершенно не волновала. Рядом с Татией она выглядела невзрачной школьницей. Финн схватил брата за руку. – Ник, я знаю, что ты чувствуешь. Ты словно бочка с порохом, готовая взорваться. Поверь мне, у тебя только один выход. – Он понизил голос. – Есть одна девушка, вернее женщина, она знает, что делать, чтобы мужчине было хорошо. Она сегодня меня ждет. – Ты говоришь о проститутке? – Клаус был шокирован и одновременно заинтригован. Неужели Финн водится с проститутками? Финн отвел брата в укромный уголок подальше от гостей и накрытых столов. – Послушай меня, эта девушка, Хейли, она... она тебе понравится. Она очень хорошая. – Хорошие девушки не становятся проститутками, – недоверчиво сказал Клаус. – Нет, правда. Она симпатичная и будет делать только то, что ты захочешь. Можешь трахать ее до умопомрачения, но если ты захочешь просто поговорить, она выслушает тебя. На самом деле тебе решать, – продолжал Финн с братской заботой. Он вытащил из кармана ключ и сунул в горячую ладонь Клауса. – Это в трех кварталах отсюда. Отель «Мечта». Все устроено. – Я не хочу. – Не упрямься, забудь о Татии и иди к Хейли. Улыбнувшись, Финн направился к бару, оставив Клауса сжимать в кулаке проклятый ключ. Проглотив комок в горле, Клаус разжал пальцы и посмотрел на него: комната 315, ключ к свободе от мачехи. Думая о загадочной Хейли, парень наблюдал, как в зал ввезли огромный торт в виде елки. Пятьдесят свечей были расположены в форме новогодней гирлянды. Маленькие огоньки мигали и переливались, пока Майкл с помощью Татии и Катерины не задул последний огонек. К моменту, когда Катерину увели спать, Майкл был изрядно навеселе. Он бросил суровый взгляд на Клауса, и даже издалека можно было прочесть угрозу в его глазах. По своему многолетнему опыту Клаус знал, что отец не забыл, как его молодая жена флиртовала с его сыном. Ничего не могло укрыться от Майкла, и рано или поздно, но за все приходилось платить. На спине Клауса было немало шрамов от отцовского ремня, и после сегодняшнего к ним должны были прибавиться новые. Если не на спине, то в душе. Майкл Майклсон был жестоким отцом и никогда не щадил чувства сына. При каждой возможности он давал понять, что считает Клауса ни на что не годным ничтожеством. Татия и Майкл снова закружились в танце, и внимание отца переключилось на жену. Удобный момент, чтобы смыться. Клаус пробрался сквозь шумную толпу гостей и выскочил из зала на лестницу, где задержался, чтобы отдышаться и справиться с шумом в голове. – Эй, Клаус! Ты куда? – закричал ему вслед младший из братьев, Кол, перегнувшись через перила. Его темно-русые волосы свисали на глаза, как обычно сиявшие восторгом при виде Клауса. – Отстань, – бросил Клаус. Ему надоело все: и обожание Кола, и недовольство Майкла. – Но ты уходишь. – Только никому не говори, Кол, ладно? Наконец Клаус спустился в холл и быстро прошел мимо стойки портье, стараясь не думать о том, что будет, когда Майкл обнаружит его уход. То, что он собирался делать, было идиотизмом, но выпитое шампанское делало его смелым и безрассудным. Ну и что, если старик узнает? Что он сделает? Выгонит из дома и заставит жить с матерью? От этой мысли Клаусу стало тошно. Он не сознавался себе, что в глубине души по-прежнему любит мать. Клаус считал, что она не заслуживала любви после того, как оставила их с отцом в фамильном особняке. Клаус не знал всей подноготной, но и до него дошли слухи о том, что Майкл застал жену в постели со своим самым ненавистным врагом, Энселем Нортоном. Оказалось, что они были любовниками долгие годы. Чтобы избежать публичного скандала, Эстер вынуждена была согласиться на развод, и приняла все условия Майкла: она лишалась детей, но получала алименты. Она не потеряла положения в обществе, но ее дети потеряли мать. Как бы Клаус ни злился на отца, он не мог побороть своего восхищения Майклом и его властью над людьми этого города. Что касалось матери, Клаус ее просто ненавидел за то, что она опозорила отца, став любовницей его врага. Только из-за того, что Эстер ранила его гордость, несколько лет спустя Майкл так легко попался в нежные лапки Татии Петровой. Эту женщину – на двадцать лет моложе его – Майкл встретил на одном мероприятии и уже через неделю женился на ней. Майкл сказал детям, что Татия из богатой семьи, что он ее обожает, что она будет всегда ему верна. Их новая мама. Вся семья была в шоке, юристов чуть не хватил удар, но дело было сделано. Татия Петрова – кем бы она ни была – стала невестой самого богатого человека в городе. Тогда она казалась вполне нормальной, вспоминал Клаус, но со временем ее отношение к нему изменилось. По мере того как он взрослел, она обращала на него все больше внимания. Она как-то странно смотрела на него, когда он снимал рубашку, плавал в бассейне или скакал на лошади. Росли его мускулы, и вместе с ними рос интерес новоиспеченной миссис Майклсон. Наконец перед ним оказалось здание отеля. Клаус оглянулся: никто за ним не следил. И никто, кроме Финна, не знал, что он здесь. От этих мыслей ему стало легче. Поколебавшись долю секунды, Клаус расправил плечи и решил, что ему пора становиться мужчиной.