Мистер Неудачник

— О, солнышко, ты ли это? Что пропала? Ой, погоди, вторая линия. Алло, — сидя на кушетке, щебетала по телефону Кен, умудряясь ещё при этом есть яблоко, когда позади неё появилась мать семейства — высокая дородная женщина в ярко-красном халате с вышитыми на нём китайскими драконами. Чёрные крашеные волосы были уложены в простой гребень, на лице — неизменный слой косметики. Миссис Хаббард старалась всеми силами сохранить стремительно увядающую красоту, однако следы пластической операции всё же были заметны. Недовольно взглянув на дочь, она подошла к ней и громко окликнула по имени: — Кен, это что, диспетчерская? С утра пораньше уже «Алло» да «Алло»! Самой не надоело? — Мама, ну я же просто общаюсь! — возмущённо ответила девушка, кусая яблоко и поворачиваясь к матери, — к тому же, я уже позавтракала! Я что, тебе мешаю? — Не хами матери! — грозно воскликнула женщина и направилась дальше, уже не слушая недовольного бурчания своей дочери, изрядно уставшей от постоянных наставлений своей матери. По пути на кухню ей встретилась Люси с тарелкой в руке — молчаливая и скромная, так сильно похожая на неё саму в юности. Люси была любимицей миссис Хаббард, и она порой позволяла себе проявление всяких нежностей по отношению к уже давно повзрослевшей дочери, которая к своим двадцати четырём годам успела выскочит замуж и столь же быстро развестись и вернуться обратно в родительское логово. Здесь ей было комфортнее всего — не надо работать, напрягаться, обустраивать своё гнёздышко — всё уже давно было готово в этом просторном особняке. — Доброе утро, мамочка! — ласково произнесла девушка, целуя мать в щёчку. — Комарик ты мой! — просюсюкала та в ответ, на что девушка обиженно возмутилась: — Мама, ну хватит меня так называть! — укоризненно-обиженным тоном произнесла Люси, продолжая свой путь, на что мать лишь улыбнулась. Она знала, что Люси и сама не прочь, когда с ней обращаются вот так по-детски. За накрытым для завтрака столом сидела лишь Чарли — как всегда в наушниках, с капюшоном на голове, она сердито смотрела куда-то в одну точку, громко и чётко отстукивая вилкой ритм по стеклянному столу. — Доброе утро, — садясь рядом, проговорила миссис Хаббард. — Бывало и добрее, — угрюмо ответила девушка, показывая, что совершенно не настроена на поддержание разговора. Впрочем, для остальных членов семейства это давно не было новостью. Чарли всегда была отдельным государством в их суверенной стране и одной из тех немногих, что на недовольное «опять?» могла ляпнуть «ошесть». — Что, уже с утра яд источаешь? — продолжила мать, придвигая к себе чашку с горячим кофе. Дочь фыркнула и закатила глаза. — И что с того? Отравилась? — она перевела взгляд на мать. По натуре своей замкнутая и неразговорчивая, Чарли не любила, когда к ней обращались по любому поводу. — Что тебе надо? — Ты чего мне грубишь? — начала раздражаться женщина. — А что я делаю? — огрызнулась Чарли, ещё громче начиная стучать вилкой по столу, тем самым ещё сильнее действуя на нервы. — Ничего! Даже спросить нельзя! — настроение Сюзанны вмиг было испорчено неподобающим поведением дочери. Конечно же, женщина прекрасно знала, какой характер у младшей Хаббард, но она всегда надеялась на лучшее. Мало ли, перерастёт, изменится, станет лучше, но время шло, а Шарлотта становилась всё нелюдимее. Вот и сейчас — вместо того, чтобы нормально ответить матери, девушка в привычной для себя манере нагрубила ей. — Нельзя! — буркнув так, чтобы мать услышала, Тайсон бросила вилку на уже пустую тарелку и встала из-за стола с твёрдым намерением покинуть кухню. — Нечего задавать такие тупые вопросы! Миссис Хаббард раздражённо посмотрела вслед дочери и сделала пару глотков уже успевшего остыть кофе. Неприятно сморщившись, женщина поставила чашку обратно на блюдце и отодвинула от себя. Хороший получился завтрак в кругу семьи, нечего сказать! — Доброго вам утречка, тётя! Как спалось? — на кухню с подносом в руках вошёл Джастин, приветствуя женщину. В другое время она бы просто кивнула головой, но сегодня поведение Шарлотты испортило весь настрой и дало толчок цепной реакции. — А тебе-то что? — рассерженно проговорила женщина, набрасываясь на ни в чём не повинного парня, для которого, впрочем, такое поведение своей тёти было почти обычным явлением.Привыкший к грубости по отношению к себе, Джастин научил себя не принимать всё близко к сердцу, иначе было бы сложно выжить и не сойти с ума. — Да нет, — поставив поднос на место, парень взял с кухонного стола свою тарелку и подошёл к обеденному, намереваясь сесть и позавтракать, — ничего. Просто решил узнать, хорошо ли вам спалось. Может, вам сделать другой кофе, тётя? — вежливо добавил он, видя, что напиток в чашке женщины уже остыл и над ним не поднимается белёсый дымок. — Сделай, — миссис Хаббард придвинула к нему свою чашку с пригубленным напитком, — и не тётькай мне, сколько раз говорила! И займись уже чем-нибудь наконец, не мельтешись перед глазами! — Как скажете, госпожа, — стараясь не терять чувства юмора, проговорил Джастин, вставая с места. Быть прислугой в большой богатой семье собственного дяди — не самая лучшая участь для парня, который лишился родителей в раннем детстве. О своём отце Джастин знал лишь, что мужчина потерялся на горизонте, едва только узнал о беременности своей подруги, которая, невзирая на трудности и многочисленные упрёки со стороны родни и подруг, всё же решила оставить и родить ребёнка. Джастин рос здоровым и замечательным малышом — на радость своей матери и дяде, который больше хотел сыновей, но его супруга воспроизводила на свет одних лишь девочек. Единственный сын мужчины был почти ровесником Джастина– Шон родился спустя полгода после появления на свет своего двоюродного брата. Когда у мистера Хаббарда родилась третья дочь, с матерью Джастина случилось несчастье: женщину сбила машина. Роберт сделал всё возможное ради спасения жизни сестры, но полученные травмы оказались несовместимы с жизнью. Умирая, Пэтти заповедала брату заботиться о сыне как о своём собственном, и мужчина дал клятвенное обещание, что исполнит всё в точности. Для сына же она оставила письменное послание, которое успела продиктовать одной из медсестёр, прежде чем мирно отойти ко Господу. Джастин свято хранил это прощальное письмо, которое одновременно было и напутственным словом умирающей матери своему единственному сыну. Маленький мальчик был принят в новую семью на правах полноправного члена семьи, и мистер Хаббард искренне любил племянника. Взяв его под свою опеку, он дал ему свою фамилию, стал ему настоящим отцом, а миссис Хаббард — матерью. И это счастье для маленького Джастина было безграничным. Роберт любил его, часто баловал и заваливал игрушками. Затем в семье Хаббардов родилась Селена — младшая любимица всех домочадцев, «Ангел во плоти», как отзывались о ней все, кто только узнавал поближе этого чудо-ребёнка. Джей обожал малышку и подолгу играл с ней, несмотря на то, что сам был ещё ребёнком. Но именно с рождением Селены в жизни мальчика наступила чёрная полоса: статус Джастина резко понизился. Ребёнок сразу же стал ненужным, безродным и ничейным. К нему относились снисходительно, а со временем и вовсе забыли, что он — их родня. Были забыты все обещания, данные умершей Пэтти. Миссис Хаббард, постоянно занятая воспитанием собственных детей, было недосуг заниматься ещё и подрастающим племянником. Ставший скорее обузой, чем ещё одним членом семьи, ребёнок постепенно был сброшен со многих счетов. Ночами перечитывая затёртый до дыр томик первой части про маленького Гарри Поттера, Джастин мечтал, что когда-нибудь чудо, пусть и не такое масштабное, но всё же произойдёт и с ним. Но время шло, а чудес не происходило. Наверное, такое действительно бывает только в красивых сказках, написанных человеком с богатой и неограниченной фантазией. Со временем подобные фантазии были забыты. Джастин взрослел, всё реже открывалась книга, и вскоре была совсем забыта, оставшись лежать где-то в нижнем ящике его комода. На удивление, Джастин вырос порядочным и ответственным молодым человеком, чего нельзя было сказать про всех детей мистера Хаббарда, вместе взятых. Такая жизнь, полная притеснений, насмешек и унижений, не смогла озлобить чистую душу, видящую во всём только хорошее. Это сильно бросалось в глаза при ближайшем знакомстве с остальными членами этой семейки. Грубые, наглые и бесцеремонные, знающие, что любую проблему можно решить с помощью папиных денег, они росли избалованными эгоистами, в глазах которых обычные люди были простыми смертными. — Bonjour, maman, — садясь за стол, нежно проговорила Селена и чмокнула маму в щёку. Красавица и умница (а в душе лицемерка и та ещё стерва), Селена изучала французский, желая научиться говорить на языке самого романтичного города на свете. — Bonjour, MonAmi, — в тон ей отозвалась миссис Хаббард, и на лице её впервые за всё утро появилась пусть и скупая, но искренняя улыбка. — Maman, этот кретин опять устроил непонятно что в моей спальне, и даже накричал на меня! — с неудовольствием глядя на приближающегося с чашкой дымящегося кофе в руках парня, злорадно проговорила Селена. — Что за беспредел он творит? Сегодня кричит на меня, завтра руку поднимет, а послезавтра что? Выгонит из дома? Обе дамы уставились на Джастина, который, не слыша этих слов, спокойно подошёл к столу и поставил перед миссис Хаббард её кофе. — Сел, тебе что-нибудь нужно? — поинтересовался он, намереваясь присесть и наконец-то нормально позавтракать. — Не называй меня Сел, я тебе не подружка! — съязвила девушка, фыркая, — мама, неужели мы не можем найти нормальную прислугу? Джастин едва заметно усмехнулся, присаживаясь и беря в руку вилку. Селена была в своём репертуаре. Ничего нового. Каждое утро начиналось примерно одинаково. Пусть они и росли вместе, но необъяснимая неприязнь Селены к своему двоюродному брату так и не прошла бесследно. — И да, мамочка, скажи этому наглецу, чтобы он не смел повышать на меня голос! — Джей, это правда? — переведя взгляд на парня, который уже успел приняться за еду, поинтересовалась миссис Хаббард, чувствуя, как вновь начинает раздражаться. Сюзанна была большой любительницей раздуть слона из любой мухи, а Джастин так вообще был излюбленной причиной для того, чтобы начать свой словесный понос. Она будто упивалась этим нелепым самоутверждением за счёт подобной ругани на своего племянника. Пятьдесят процентов своей жизни миссис Хаббард проводила за обсуждением и перемыванием костей близким, знакомым и знакомым знакомых, друзьям и друзьям друзей, и ещё столько же ждала, чтобы кто-нибудь начал такие обсуждения, чтобы незамедлительно включиться в разговор. — Нет, госпожа, — с набитым ртом отозвался парень, стараясь не засмеяться. Ему нравилось, как он придумал называть свою тётушку. Лицо Селены вмиг исказилось в гримасе неприязни. Сделав возмущённый вид, она глубоко вдохнула и продолжила на повышенных тонах, прекрасно зная, что получит поддержу в лице матери: — Что? Ты что это такое говоришь? Хочешь сказать, что я вру? Мама, ты слышала это? Наглая ложь! Этот нахал ещё и смеет обвинять меня! Голодранец! Нахлебник! Кусок уже успевшей остыть яичницы застрял в горле, и Джастин поперхнулся, услышав эти крайне неприятные слова. Внутри всё будто обожгло, а сердце сжалось. Хорошее настроение, которое не удалось испортить остальным, вмиг улетучилось, уступая место отторжению и обиде. Они росли вместе с Селеной, играли в одни и те же игрушки, а сейчас она так нелестно отзывается о нём, будто Джастин — самый ужасный человек на всей планете. Было очень обидно слышать такое именно от неё, тем более, что девушка откровенно врала сейчас. Но именно Селена больше всех вмешивалась в его дела, жаловалась на парня и постоянно упрекала куском хлеба, прекрасно зная, что именно её слова больно задевают Джастина за живое. — Извини, — с большим трудом проговорил парень, понимая, что, если не сделать этого сейчас, то чуть позже у него будут большие неприятности с Робертом. Уж лучше извиниться за то, чего не делал, чем потом ловить на себе гневные взгляды своего дяди. — Что-о??? Извини? Да как ты смеешь? — взвилась Селена, как будто это Джастин был виноват в том, что ей нужно было тащиться в выходной на другой конец города к репетитору. Ещё вчера вечером она наказала ему разбудить её пораньше, а сейчас набросилась подобно разъярённой тигрице, обвиняя во всех грехах. — Прости, — быстро поднимаясь с места, повторил Джей, понимая, что позавтракать сегодня так и не удастся. Миссис Хаббард, фыркнув, поставила чашку с кофе на блюдце. Тонкий фарфор неприятно звякнул, что заставило её сморщиться.Селена продолжала возмущаться, но парня уже не было на кухне. — Когда же это кончится, — негодующе вымолвил Джастин, направляясь в гараж и стараясь держать себя в руках. Уж если кто и был в этой семье нахлебником, то явно не он.