Амелия и Волшебная страна

      Первую неделю Амелия плакала по ночам. Днем ее переполняли эмоции, тоже, но она повсюду видела волшебство. Его дом был не отдельным зданием, а скорее частью большого здания, где жило много людей. Странные колготки и юбки и свитера, их тут называли кардиганы, которые Пенелопа принесла ей. Туалеты в доме, и интересная штука с паром, которая называлась душем. Волшебная светящаяся доска, в которой были все книги мира, если они были ей нужны, она жадно читала, пока Купер работал над своей машиной в углу комнаты. Уроки на белой доске, в основном по истории, но также по экономике и другим темам, которые Купер считал необходимыми.       Большую часть ночей она моментально засыпала, будучи усталой и вымотанной событиями дня, в странной, почти пустой комнате, рядом с комнатой Купера. Он извинился за обстановку, объяснив, что его друг Лео недавно съехал, и забрал свои вещи, но Амелии нравилась простота, так эта комната напоминала ей дом. Однако ее постоянно что-то будило по ночам, и она просыпалась, плача, от странных звуков; Купер объяснял, что это сирены машин, или вертолеты, или кондиционер.       На седьмой день Купер не помогал ей готовить ужин, улыбаясь, как она удивлялась кухонным инструментам и механизмам, которые делали готовку не обязанностью, а радостью. Он ушел из дома один, сказав, что у него есть дела. Потом принес домой продукты и странную плоскую коробку, в которой было что-то, что он назвал «пицца».       - Понравилось? – спросил Купер с улыбкой, сидя напротив нее за высоким столом, который он называл «кухонной стойкой».       Набив полный рот вкусным содержимым коробки, Амелия лишь кивнула.       - Хорошо. Это одно из моих любимых блюд тоже, - тут он отложил кусок пиццы и, вздохнув, достал что-то из кармана. Маленькое и аккуратное, оно без звука легло перед Амелией. Ее сердце заколотилось. Она подняла его, пытаясь сделать это осторожно, чувствуя боль в груди.       - Это… это должно было быть… - она прошептала смотря на серебряное колечко.       - Это выбор, - тихо сказал Купер, - ты либо берешь его с собой, и я отправляю тебя назад, никто не узнает, что это другое кольцо. Или же… ты можешь надеть его. И остаться со мной. Сейчас это всего лишь предмет. Не имеет никакого значения. Тебе решать, где ты хочешь быть. В своем времени, или … - он пожал плечами.       Со мной. Он этих слов не сказал, но они повисли между ними, несказанные.       - Я могу отправиться домой? – спросила Амелия.       Купер закрыл глаза, когда она задала вопрос, и Амелия увидела, как он стиснул зубы:       - Да. Я починил машину. Я доработал уравнения и теперь могу точно отправить тебя назад в тот день после полудня. Ты вернешься до того, как вернутся твои родители, но после того, как мы оттуда исчезли. Мне жаль, если ты хотела бы забыть меня, но не думаю, что это возможно. Мы не можем пересекать свою собственную временную линию до того момента, как мы встретились.       - О, Купер, я не хочу забывать тебя.       Он открыл глаза и напряженно посмотрел на нее:       - Но это будет окончательное решение. Либо я увожу тебя и там оставляю, с воспоминаниями обо мне, или ты остаешься здесь, со мной. Я не могу…       Во второй раз за неделю, Амелия поняла, что ее разрывает надвое.       - И сколько у меня есть времени подумать?       - Я не могу поставить тебе временные рамки. Я не буду торопить тебя опять. Но, - Купер встал, чтобы собрать грязные тарелки, - мне надо возвращаться на работу. Вообще-то, уже завтра. И возможно, для нас обоих было бы лучше знать наше прочее, чтобы мы могли оставить его позади и двигаться дальше.       Амелия чувствовала себя глупой и эгоистичной в этот момент. Последнюю неделю она думала только о себе: какая узкая одежда в этом месте, какой странный воздух, как страшно смотреть в окно, потому что от этого кружится голова, как это странно жить с мужчиной, который не является ее мужем, хотя он только иногда целомудренно целовал ее, как страшно просыпаться посреди ночи. Она посмотрела на Купера и обратила внимание, что он выглядит не так, как в прерии. Не только потому, что он был одет по-другому, но и потому, что у него появились темные круги под глазами. Ей не приходило в голову поинтересоваться, откуда у него деньги, почему он весь день дома с ней, может, он лежит всю ночь без сна, ожидая, когда она заплачет, чтобы попытаться утешить ее.       - Если я останусь, то мы… - прошептала Амелия.       - Да, - ответил Купер, - прости, что это не романтическое предложение.       - Если я вернусь домой, ты никогда…       - Нет, никогда.       Она села и посмотрела вниз на кольцо. Такой маленький предмет, а так много значит.       - Амелия? – внезапно спросил Купер, разрушая тишину, подойдя ближе к кухонной стойке.       - Я хочу тебе кое-что сказать. Потому что я не хочу лгать тебе. Если ты останешься… если мы… - Амелия заметила, что он покраснел, и поняла, что впервые видит, как он краснеет. Купер казался всегда таким сильным, уверенным мужчиной.       - Я был с другой женщиной. В библейском смысле.       - Ты был женат? Что случилось? – сболтнула Амелия, но тут же пожалела об этом.       Купер мягко улыбнулся:       - Нет, я никогда не был женат. Здесь вполне нормально быть с кем-то без намерения жениться. Лео и Пенелопа, например, не женаты. Амелия подняла брови. Она предполагала, что это так, когда они стали жить вместе в квартире напротив.       - У нас проходит ежегодный фестиваль, мы его называем Комик-Коном. Нужно надевать костюмы. В прошлом году я был Бэтменом. Там была женщина, она была одета в костюм Женщины-кошки. Пока мы вместе ждали в очереди на панели, у нас завязался разговор, ну и… Потом у нас это было еще пару раз. Она тоже живет в Лос-Анджелесе.       - Вы всё ещё…       Купер замотал головой:       - Нет, всего пару месяцев. И я обещаю, ты не увидишь её, если решишь остаться. Ни её, ни кого-либо другого. Предпочтение в моногамии по-прежнему осталось актуальным за 140 лет.       Купер подошел к ней и провел кончиками пальцев по её щеке. Она почувствовала что-то, похожее на электрический заряд, и это чувство мог вызвать только он.       - Я пойду к Лео. Нам нужно кое-что сделать и кое-куда сходить. И я думаю, будет лучше оставить тебя одну со своими мыслями. Думаю, я буду поздно. Пенелопа дома, если тебе что-нибудь понадобится.       - Но уже поздно. И темно. Куда ты пойдешь ночью?       Купер улыбнулся:       - Позже ты поймешь, что в двадцать первом веке без бумажной работы не обойтись. Если ты решишь остаться, будут необходимы определенные бумаги. Лео и мои друзья нашли способ…раздобыть их.       Амелия не поняла это высказывание. О какой бумажной работе он говорит? Но Купер уже отстранился от неё и стал надевать свой пиджак. Он открыл дверь и повернулся со словами:       - Доброй ночи, Амелия. Не жди меня.       Она улыбнулась, как только он скрылся за дверью. Затем она опустила плечи. Всегда, когда Купер уходил – даже если просто проходил на площадку – она чувствовала, как растет чужеродность этого дома. Время, когда Купер был дома, даже если они не разговаривали, а просто молча занимались своими делами, приносило Амелии огромную радость. Его присутствие успокаивало её.       Решив, что уже слишком поздно, Амелия встала и выключила свет, повторно нажимая на выключатель – её восхищало моментальное действие электричества. Она прошла по коридору в свою комнату и надела ночнушку. Фланелевая ночнушка, подаренная Пенелопой, была единственной знакомой вещью. В комнате Амелии стоял стул, она притащила его к окну. В течении дня, вид высоких зданий раздражал и пугал её, а от непрерывного движения у неё кружилась голова. Но ночью, когда девушка смотрела в окно прямо перед собой, огни высоких зданий красиво и ярко мерцали; казалось, будто они растворялись в звездах.       Амелия присела на стул и поджала к себе ноги. Столько вещей казались странными здесь, в будущем, а утверждение Купера, что ей нужны какие-то бумажки, лишь подтверждало это. Если нужно было просто прийти в какую-нибудь канцелярию и подписать что-то для регистрации, то почему она не идет вместе с ним? Но, похоже, все было не так просто; Купер сказал, что ему и Лео пришлось придумать способ, как раздобыть эти бумаги. И к чему была та пауза перед словом «раздобыть», а почему не «купить» или «получить»? И зачем они ушли ночью? Внезапно Амелия ахнула. Все, что делал Купер, было незаконно. Он нарушает закон из-за неё. Нахмурившись, девушка села глубже в кресло.       Зачем Купер делает это, если дает ей шанс уйти? Он был уверен, что она останется? А она останется? Амелия закусила губу. Она хотела остаться. И хотела уйти. Она скучала по своей семье, по животным, по прерии, и намного больше, чем ожидала. Она даже не задумывалась об этом, когда заходила в машину времени. Все случилось так быстро, её сердце бешено колотилось при мысли о путешествии во время Купера. Но теперь…       Но теперь это больше не похоже на приключение. Казалось, что все произошедшее – лишь сон, а теперь она словно резко проснулась посреди ночи с душой, ушедшей в пятки. И что будет с ней, когда Купер вернется к своей работе? Она просто будет сидеть дома целый день, одна, и читать? Все это, с одной стороны, звучало очень приятно, но с другой… так однообразно. Она не видела солнечный свет, не только из-за закрытого окна. Амелия скучала по работе. Ей хотелось увидеть мир, изучать его, но как это сделать, будучи запертой в нескольких комнатах?       Девушка думала, что всё, что ей нужно – любовь Купера. Ей казалось, что этого достаточно для поддержки. Или, например, когда он порой улыбался ей или объяснял что-то, казалось достаточным. Но были моменты, когда она рыдала в его объятиях, и даже его сильные руки не могли устранить все её потери и страхи. Наиболее странными ей казались моменты, когда он целовал её или касался её лица. Все это время она чувствовала, как тело ждет этих моментов, но, вместе с тем, оно жаждало нечто большего.       Слеза скатывалась по щеке, и Амелия смахнула её. Теперь… Теперь Купер говорит ей, что не может жить так, как жил раньше. Она не знала, почему эта информация так её побеспокоила. Сьюзан, её школьная подруга, в конце концов вышла замуж за молодого вдовца. Это не было редкостью. И, конечно, не ей судить. Несмотря на то, что девушка находилась в темноте в полном одиночестве, ей представилось, как она ложится в постель к Куперу, желая, чтобы он прикасался к ней. Но теперь можно так думать, не так ли, ведь Купер должен быть её, верно? Иначе зачем он приземлился на её ферме, если ему не суждено быть с ней, только с ней? Разве это не судьба? Она всегда чувствовала, что ей нужно нечто большее, чем у неё есть, и тут появляется этот красивый мужчина, чтобы забрать её. Его поломка не является примером неизбежного и неопровержимого хода событий? Но… возможно, он не верил в судьбу. Может быть, она лишь…       Амелия услышала его шаги в коридоре. Как долго она просидела здесь, погруженная в свои мысли? И почему она не только не нашла ответы на свои вопросы, но и ушла от ответов ещё дальше, сделав ситуацию более запутанной? Девушка встала и подошла к двери. Она уже знала, как звучат его шаги. Амелия услышала, как Купер остановился в коридоре, очень близко к её двери. Ей стало интересно, слушал ли он, чтобы узнать – плачет ли она. Если она плачет, зашел бы он? Амелия вспомнила ту ночь в прериях, когда ей было очень больно, когда он специально пытался отдалиться от неё, уснув на другой кровати и повернувшись к ней спиной. Но теперь Амелия поняла – если сейчас был такой же барьер, то будет намного проще уйти.       Она услышала шорох по ту сторону двери – Купер прислонил свою ладонь на деревянную поверхность – и Амелия сделала то же самое. Она стояла у двери, практически чувствуя тепло его ладони на противоположной стороне. Девушка задавалась вопросом – почему любить кого-то гораздо проще, чем пообещать любимому человеку остаться с ним навсегда.