Латария

На подходе к городу тракт стал шире и утоптанней. На нем чаще стали появляться направляющиеся в разные стороны обозы и одинокие путники. Воздух стал более влажным. Запахло свежестью и почему-то солью. Я начала дышать глубже. На душе было так тихо и спокойно, будто я оставила все эмоции во вчерашнем дне, отправившись в путь налегке. Но не тут то было. Мир решил, что спокойной мне оставаться ни за что нельзя, иначе произойдёт какой-нибудь ужасный катаклизм. Поэтому дорога начала подниматься вверх. Я ещё в начале подъема заметила, что бывалые возницы сворачивают правее по прямой дороге, советуя это и своим молодым коллегам, но наивно решила, что я, молодая и здоровая, на своих двух точно справлюсь с какой-то горкой. Ха! Если бы какой-то… Через двести локтей я пошла медленней, через пятьсот сбавила шаг вполовину, через семьсот заметила у себя (молодой и здоровой!) позорную отдышку, а через тысячу решила, что если эта дорога не ведёт прямиком к солнцу, то хотя бы до облаков я по ней доберусь. Когда я наконец вскарабкалась почти на верхушку, проклиная все на свете горы и холмы, пот стекал с меня семью ручьями, даже несмотря на прохладную погоду. Пытаясь выровнять дыхание, я уселась на придорожный валун и устремила в небо полный обиды взгляд. Небо взглянуло на меня, прониклось искренним сочувствием, пару раз всхлипнуло и заплакало. Вырвавшийся у меня стон нельзя было назвать иначе, чем криком души, но после него стало немного легче. Я устроилась на камне поудобнее, достала из сумки кусок ржаного хлеба, прихваченный с завтрака в трактире и мрачно в него вгрызлась. Несмотря на мои безрадостные предположения, дождь закончился минут через двадцать. Задувший с юга тёплый ветер моментально разогнал казалось бы нескончаемый поток туч, и я, наконец, увидела солнце не бледным пятнышком за густой серой массой, а ярко-жёлтым шариком, постепенно скатывающимся по западной стороне небесного купола. Стало теплее. Я сняла плащ, добросовестно зачарованный от дождя, встряхнула его, моментально сделав абсолютно сухим, и сложила обратно в сумку. Прикинув расстояние до верхушки холма, я совсем повеселела. Локтей сто, и начнётся спуск. «С расчётом на твою удачливость, там отвесная стена, » — ехидно шептало подсознание, но я решила его не слушать. Закинула на плечи скорбные пожитки и отправилась покорять оставшееся расстояние. Сто локтей с учётом продолжающегося подъема сошли за все триста. Взобравшись, наконец, на верхушку, я остановилась, глубоко вздохнула и подняла голову. Воздух, только собравшийся выйти из моих лёгких, кажется, немного потерялся и где-то застрял. Нет, отвесная стена начиналась не сразу. Для того, чтобы до неё дойти, надо было спуститься по этой дороге в город, выйти из него и обогнуть серую глыбу замка. Вот там и начиналась эта стена, обрываясь прямиком в море — бирюзовую вселенную с частыми вкраплениями тёмно-синих, как ночное небо, провалов, переливающуюся на солнце, как драконья чешуя. Город был не менее красивым. В преимуществе своём состоящий из разноцветного гранита, он блестел под лучами: блестели прожилки кварца в граните, блестели окна из горного хрусталя, железные флюгера и вышитые золотом флаги, развевающиеся на шпилях больших домов. Это великолепие слепило меня, но я не могла даже моргнуть, завороженно разглядывая простирающуюся подо мной долину. Город я видела не в первые. Доводилось вместе с бабушкой ездить в Асток по восточному тракту, чтобы закупить у местного лекаря некоторые ингредиенты для зелий. Тогда я удивлённо разевала рот перед каждым двухэтажным домом останавливалась перед всеми вывесками. Но теперь, шагая по каменной мостовой Обёрна, среди трёх-, четырёх- и даже пятиэтажных домов с остроконечными крышами, различных лавок, забегаловок и трактиров, я постепенно понимала некоторых заезжих купцов, пренебрежительно называвших Асток большой деревней. На первые полчаса я совершенно забыла, зачем вообще сюда пришла. Меня манил звон каждого дверного колокольчика, я, широко раскрыв рот, провожала взглядом дам в ярких платьях, расшитых бисером и драгоценными камнями, и десять минут завороженно стояла у фонтана на главной площади, гадая, откуда в нём столько воды, и куда она уходит. Вдоволь набродившись по городу, я свалилась на лавочку под начинающим желтеть раскидистым кленом, и наконец-то вспомнила, зачем вообще сюда пришла. Это ввело меня в тупик. Я понятия не имела, как должна выглядеть школа, а после слов Сокола об убийствах, ещё и боялась у кого-то про это спросить. Но всё же страх надо перебарывать. Оглядев лежащий передо мной двор, я подумала, что безобиднее всех здесь присутствующих выглядит вон та бабушка, со скоростью бодрой улитки шаркающая к соседней лавочке, и быстрым шагом направилась к ней.       — Эээ… Простите! Старушка уставилась на меня строгим оценивающим взглядом, из-за которого я мигом сконфузилась и собралась уже отступать, но тут бабушка видимо что-то для себя решила, и её взгляд стал на порядок дружелюбнее.       — Шо шебе, милая?       — Простите, вы не знаете, как найти школу магии?       — Шо ш не шнаю то? Шнаю, шнаю… Вон по шому проходу мешту шомами и прямо. Шак и упрёшша прямо в эшую школу.       — Спасибо большое! Я посмотрела на указанный бабушкой тёмный переулок и нервно сглотнула. Если в таком меня ограбят и убьют, то стражники узнают об этом в лучшем случае вечером, а в худшем, когда жители ближайших домов начнут жаловаться на то, что у них под окнами как-то подозрительно завоняло. Но там же школа… Я обречённо вздохнула и, стараясь отмахнуться от назойливых плохих мыслей, двинулась в путь. Послушно пройдя по переулку и отогнав все соблазны свернуть на более широкие и светлые улицы, я действительно уперлась в какое-то здание. Точнее в его заднюю часть — сплошную каменную стену без единого окна и намёка на дверь. Такие же стены ограничивали проход справа и слева. Второй стон души за день получился каким-то усталым. У меня уже чётко сложилось впечатление, что я бегу по полосатой кошке. Чёрные и белые полосы событий мелькали так быстро, что какая будет следующей, понять было практически невозможно. И тут я услышала шум где-то слева и сзади, немного постояла, думая, идти на звуки или в обратную сторону. В результате, любопытство взяло всё в свои руки и метким пинком под зад погнало меня налево. Вскоре мне открылась обычная городская картина. На маленьком дворике десять на двадцать локтей лениво, скорее от нечего делать, чем действительно всерьёз, переругивались две торговки лет тридцати-сорока с огромными лотками, увешенными всяческими безделушками. Я уже собралась беспечно пройти мимо, но не тут то было. Женщины с алчно горящими глазами набросились на меня, как два голодных вурдалака на жирного кролика в голодные времена. Я, недолго думая, развернулась и зашагала в обратную сторону, давая понять, что мне не нужны ни свежие пирожки, ощутимо воняющие тухлятиной, ни свистульки ручной работы, краска на которых облупилась и поблекла, ни носки из собачьей шерсти с дырами на пятках. Щебет сзади прекратился, но ненадолго. Только я успела обрадоваться тишине, как меня нагнала одна из торговок. Складывалось впечатление, что они поспорили, кому я достанусь. У выигравшей по такому поводу аж глаза светились.       — Девушка, милая, не стесняйся, выбирай! Амулеты от кражи, для привлечения женихов, для ума, от всех болезней: от краснухи, золотухи, от поноса, почесухи!       — Спасибо, мне ничего не надо, — какой раз сквозь сжатые зубы цедила я. Но женщина, видимо, решила действовать до конца и следовать принципу: пока не купишь, не отвяжусь. Я уже даже пригляделась к какой-то недорогой бирюльке, мысленно готовясь расстаться с пятью медьками, как на моем пути образовалась стена. Торговка благоразумно остановилась чуть раньше, а я так и продолжала раздраженно шагать, пока не врезалась в что-то высокое, широкое и, кажется, тканевое. Я думала, ещё ярче глаза гореть не могут, но у женщины они буквально запылали. То, во что я врезалась, оказалось человеком, которому сразу же был представлен весь ассортимент тонких палочек на разноцветных шнурках, спасающих от всех возможных недугов лучше любого лекаря.       — …и поноса! — скороговоркой повторила женщина, чуть поменяв порядок слов. Я, совершенно не отдавая себе отчёта, продолжала вжиматься в спину незнакомца, стремясь скрыться от алчных глаз.       — А от назойливых торговок у вас нет? Мне бы два, а то вон ваша подружка поспевает, — насмешливый приятный голос заставил женщину фыркнуть и с видом «да чтоб у вас появились все перечисленные мной болезни» гордо удалиться на соседнюю улицу.