Алкоголь в помощь

Когда ночью в квартире раздается звонок, Чимин от неожиданности подпрыгивает в кровати и нелепо переваливается грузной тучей через край, сильно ударяясь копчиком об пол. Парень шипит сквозь сжатые от боли и злости зубы и проводит рукой по участку кожи, который краснеет сейчас под лёгкой тканью домашней футболки, готовясь к завтрашнему утру совместить в себе все оттенки синего с фиолетовым, и ноет. Пак ругается под нос и, кряхтя, поднимается, со всё ещё слипшимися от прерванного мирного сна глазами, проходит сквозь комнату, разрезая воздух руками в попытках нащупать хоть какую-нибудь опору. Уткнувшись в желанную стену ладонью, Чимин приникает доверительно всем телом, облокачиваясь, и следует вдоль, почти не задумываясь, когда сворачивает по уже изученным коридорам собственного жилища. И только дернув металлическую рукоять парень всерьёз пугается, ведь кто вообще мог прийти к нему ночью, точнее в раннее, черт его дери, утро, когда даже петухи ещё спят и седьмой сон видят? Додумать до сих пор спящим сознанием Пак не успевает и только отпрыгивает несвойственно быстро для минуту назад проснувшегося человека к стенке, когда входная дверь отлетает с силой в сторону, а растрепанная девушка вносится ураганом на порог квартиры, вызывая ассоциации с небезызвестными дьявольскими послушницами, пришедшими наконец и по его душу. - Скотина!!! У Чимина глаза расширяются до непривычно широких размеров стоит нарушительнице его личного спокойствия подорваться с места и на пошатывающихся ногах податься в его сторону, оказываясь всего в паре сантиметров от лица. Дыхание девушки представляет собой жгучую смесь текилы с соджу и у Пака в мыслях проносится испуганное "Господи, Боже мой, она же в зюзю!", когда девичьи пальцы сминают ворот мужской футболки, а черные глаза сужаются до пугающих темных щелей (точно ведьма). - Как ты мог, скотина! - срывается на крик незнакомка, опаляя горячим воздухом, от которого Чимина немного мутит - он с алкоголем не дружит совершенно, от слов "в принципе", и даже запах переносит с невероятными усилиями. Девушка пододвигается ближе, а Пак ворочает нос, прячась от запаха, и боится каждого следующего движения, потому что абсолютно не представляет что способны вытворить пьяные люди и эта особа в частности. Он готовится к ударам или яростным крикам, даже истерике, абсолютно не ожидая, что незнакомка уткнется ему в грудь носом, сдавленно выдыхая в футболку. Посыпавшиеся скорбной мелодией всхлипы напоминают Чимину реквием по его собственной бренной душеньке, потому что хуже чем выпивать, он умеет только утешать, особенно девушек, которые за каждое неверное слово - бойкот и титул врага народа, особенно пьяных, которые хрен знают, что вытворят и, не дай Боже, ещё пуще разрыдаются. Чимин женских слез не выносит, даже тех, что от счастья. Пак стоит и пытается со стенкой то ли слиться, то ли в ней спрятаться, не зная, что лучше получится. Он вслушивается в тихие скорбные звуки и несчастные похрипывания, неуверенно и боязно кладет свою руку девушке на мелко подрагивающее от всхлипов плечо, слегка похлопывая - его молчаливое "не плачь", "всё в порядке", "всё наладится" и что там ещё говорят обычно (он действительно не знает). Помогает, конечно, хреново, но спустя пару минут всхлипы всё же становится тише, почти совсем прекращаются, и девушка лишь изредка шмыгает носом, шепча тихо "как ты мог" и выдыхая рвано Паку в грудь теплый воздух. Она слегка отстраняется, приподнимает неловко голову и пристыжено смотрит поначалу, перебирая от смущения пальцы, пока кошачьи глаза не сужаются на этот раз недоверчиво, изучая лицо перед собой с удвоенным вниманием. Девушка подается невольно ближе, затуманенным взглядом выделяя черты в полумраке, которые отказываются складываться в цельную картинку в помутневшем от алкоголя сознании, и обижено хнычет от собственной слабости. Она протягивает руки вперёд и пальцами пробегается по лицу Пака, больно ударившегося из-за таких внезапных действий затылком о стену. - Нос... - шепчет девушка, пока Чимин пытается вывернуться, хотя руки на ощупь у незнакомки приятные, с мягкими подушечками на пальцах и сухими теплыми ладошками, а еще пахнут почему-то персиками, вкусно очень. Схватив парня за нос, брюнетка изумленно выдыхает и смешно дергается, ногтями цепляясь за предплечье и больно сдавливая. - Ты кто такой!! - кричит испуганно девушка, - куда ты дел моего Нунга!! - Никого я никуда не девал! - шипит Чимин раздраженно, пытаясь оторвать цепкие пальцы от тела. Когда же получается, парень сжимает женские запястья в одной руке для профилактики и смотрит прямо в глаза растерянной и рассерженной девушке, выговаривая четко и размеренно: - Я здесь живу, ты ошиблась. От установившейся в доме тишины Пак напрягается всем телом и замирает, внимательно вслушиваясь. Собеседница тяжело вдыхает ртом воздух и смотрит так обреченно, что Чимину почему-то стыдно, что здесь живет именно он, а не какой-то там неизвестный Нунг. - Как... - сипит севшим голосом брюнетка, пока по щекам вновь начинают проскальзывать солёные капли, срываясь с округлого подбородка и разбиваясь крохотными брызгами об пол. Она на глазах у Чимина слабеет и падает, больно ударяясь коленками, потому что ноги в момент подкашиваются и не выдерживают. Всхлипы вновь заполняют комнату, а незнакомка крохотными ладошками трет глаза, от чего те начинают неприятно пощипывать. - В-вот как, зна-чит. Сбежа-ал, - говорит заикаясь, - д-даже квартиру-у сменил. От вида рыдающего на полу крохотного создания у Пака сжимается сердце и неприятный ком застревает в горле. Он совершенно не то имел в виду, но сейчас объяснить мало что получится, думается Чимину, пока надтреснутые всхлипы переходят в протяжные подвывания. Парень не придумывает ничего лучше, чем попытаться успокоить заплаканную девушку, не зная как, правда, но нужно бы. Воспоминания подбрасывают любимый образ понимающей и ласковой матери, что всегда с особой заботой поддерживала, пускай и не словами вовсе. И всеми этими жестами близкого человека, чуткостью и желает воспользоваться Пак. Неумело возможно, но от чистого сердца хочет помочь незнакомке хоть как-нибудь, хоть чуть-чуть. Он всегда отличался добродушностью и склонностью к сопереживанию. Чимин решает начать с малого - напоить горячим чаем с мёдом. "А дальше уж как карта ляжет", - думает парень, подхватывая невесомую совсем брюнетку на руки и направляясь в сторону кухни. Сон окончательно прошёл. Пак усаживает девушку на стул и под громкие всхлипывания ставит нагреваться электрический чайник, попутно доставая две большие красно-белые чашки, в которые секундами позже падают заварочные пакетики с ароматом мелиссы. Гудение прибора перекрывается только сдавленными всхлипами, которых парень даже слегка побаивается, отвернувшись спиной от девушки. Женские слезы всё равно выбивают из колеи, не важно сколько раз и на чьём лице ты их видел. Когда чай наконец заварен, поводов прятаться не остаётся, и Паку приходится сесть напротив зарёванной незнакомки, поставив заботливо перед ней красную кружку с горячим дымящим напитком. "А она шатенка, оказывается", - замечает мысленно Чимин, рассматривая девушку в тёплом свете кухонной лампы. Он видит как вздрагивают от всхлипов тонкие плечи и неловко ерзает по стулу. Нужно как-то начать разговор и успокоить девушку, только каким образом парню совсем не представляется. Пак бросает очередной беглый взгляд на незнакомку и почему-то совершенно не вовремя думает, что она красивая, каким-то особенным образом, и даже темные разводы от туши и покрасневший нос не портят милого лица. - Он меня... меня бросил, - заикаясь произносит в тишине девушка и шмыгает громко носом, закрывая раздраженные от слёз глаза ладонями. Пак слегка вздрагивает и теряется от внезапно прозвучавшего хриплого женского голоса, но, тут же спохватившись, заботливо пододвигает белую салфетницу ближе к собеседнице, попутно вкладывая в её руку пару бумажных прямоугольников. - Почему? - спрашивает Чимин единственное, что приходит в голову и тут же хочет не то ударить по собственному языку, не то сбежать как можно дальше, ведь шатенка вновь громко всхлипывает и зарывается лицом в кучу сухих-сырых салфеток, некрепко зажатых в подрагивающей тонкой руке. Она плачет совсем не так, как в фильмах показывают и в книгах описывают, а с тёмными мутными подтеками, прозрачными соплями под носом и красными пятнами вокруг глаз, пытаясь спрятаться за измятыми бумажками. Людям мало нравится показывать свои слабости, особенно чужим, впервые встреченным, и ей, наверняка, тоже не хочется представать в таком образе, но приходится - внутри всё держать становится слишком невыносимо. Девушка вздыхает, втягивая протяжно воздух, когда сквозь рыдания Паку удаётся разобрать вымученное "не знаю" и тяжёлые вдохи ртом. - На-написал в-всё кон-кончено, - икая от долгих рыданий мямлит незнакомка, а Пак слушает тщательно, не отрывая внимательного взгляда от собеседницы, и больше не говорит ничего, не желая ненароком задеть ещё больше, и просто греет от бессилия руки о теплую чашку. - А п-потом... потом но-номер сме-енил и ква-артиру-у даже, - шатенка громко сморкается в уже мокрый кусок бумаги, роняет его нечаянно на пол, извиняясь тут же всеми возможными способами за свою неосторожность, и подрагивающей рукой пытается достать новых салфеток. Пак резво оживляется, отстраняет аккуратно женскую кисть и сам достает новую порцию бумажных прямоугольников, вкладывает осторожно в девичью ладонь, сжимая легонько. Шатенка почему-то ужасно холодная. - Тогда, может, легче забыть его? - спрашивает спокойно Чимин, перекладывая женские ледяные пальцы на горячую кружку с нетронутым чаем, помогая тем согреться побыстрей. Всхлипы затихают резко и неожиданно. Пак от такой перемены настораживается и вскидывает вверх голову, улавливая подозрительный интерес в глазах собеседницы. Шатенка икает от долгого, непрерывного плача и шмыгает носом, смотря с неподдельным интересом прямо на парня, будто в душу заглядывая. - А как? Чимин нервно сглатывает, что получается слишком громко в установившейся в комнате тишине. Обычно после таких предложений люди без объяснений всё делают. Просто вскакивают быстро с места, обнимают крепко-крепко, шепча на ухо "ты гений" и вылетают из квартиры, сшибая замечтавшихся прохожих на пути. Неужели так идеально только в кино бывает? Чимин моргает глазами пару раз и трет покрасневшую шею, взглядом утыкаясь в свою кружку с недопитым зелёным чаем. Предложить-то он предложил, но вот как именно забыть любимого человека, если возможно вообще, Пак не знает. У него с бывшей как-то всё легче обстояло: повстречаюсь недолго, надоели друг другу, разбежались, расставшись хорошими друзьями, настолько хорошими, что каждый раз по колледжу бегают в разные стороны и прячутся, полностью друг друга игнорируя. - Ну, - выдыхает Чимин, ощущая как девушка его каждым словом заслушивается, впитывает буквально. И приятно вроде, и вроде нет. Пак кашляет пару раз в кулак, собираясь с мыслями, и выдыхает вопросительно, не зная у кого точно спрашивая: - ну, можно начать встречаться с другим? Чимину смешно немного с такой глупости и он совсем не готов услышать сорвавшегося молниеносно с губ девушки "с кем". Ему-то откуда, в самом деле, знать? - Ну, с другом, например, с одногруппником, - перечисляет всё же Чимин, следуя напряжённо взглядом за поднявшейся из-за стола шатенкой и мимолетно облизывая вмиг пересохшие губы, - со знакомым, с другом друга или с первым... - Пак нервно сглатывает, пока девушка слегка пошатывающейся, но всё ещё невероятно напоминающей кошачью походкой направляется в его сторону, огибая кухонный стол, и втягивает звучно носом воздух, стоит шатенке усесться аккуратно ему на колени, оголив стройные красивые ноги в до неприличия задравшейся вверх юбке, - первым понравившимся парнем. Чимин выдыхает тяжело и измученно, понимая какую глупость только что ляпнул, и упирается спиной в стул, второй раз за вечер желая срастись с чем-нибудь. Пак нервно вздрагивает и смотрит затравлено в неморгающие ореховые глаза с крохотными огненными бликами. Девушка смотрит совсем по-звериному, прожигает изнутри, сканирует тщательно, до последней ниточки, изучает, словно добычу. Брюнетка обхватывает быстрым движением мужскую крепкую шею, срывая с губ парня непонимающе-протестующее мычание, и проходится пальцами по пульсирующей голубой венке под звуки нервного, несдержанного тяжелого выдоха. Она поворачивает осторожно голову, поглядывая заинтересованно и уверенно ореховыми глазами, и медленно наклоняется, замирая так близко, что её нос почти касается чиминовского. - А с тобой можно? - шепчет соблазнительно в самые губы и прикрывает глаза, позволяя разглядеть вблизи длинные темные ресницы, невесомо подрагивающее, и смазавшуюся темную подводку. Пак раскрывает слипшиеся губы, замечая, как за этим действием напряженно следит шатенка, плотоядно облизываясь. Чимина от такого легкого жеста передергивает, он расплывающимся взглядом по лицу всё ещё незнакомки бегает, не зная куда деть болтающиеся внизу руки. Хочется воспротивится, послушавшись голоса разума, мол, какого черта, Пак, тебя заводит пьяная зареванная девушка с размытым по лицу подтеками от макияжа, но всё вокруг словно кричит "ну давай, ну, давай же", от чего Чимин мирится, отодвигает здравый смысл ненадолго в сторону и устраивает горячие ладони на девичьей крохотной талии, выдыхая горячо в губы: - Можно. Поцелуй получается смазанным и пьяным. Пак мнет жадно губы шатенки, оттягивает нижнюю и проскальзывает языком внутрь, ощущая невесомый вкус текилы (на этот раз не противный даже) на чувствительном кончике. Девушка же подсаживается тесней, прижимаемая руками Пака со спины за талию, и стонет сладко, зарываясь тонкими пальцами в корни чиминовских тёмных волос. Они на секунду отстраняются. Пак вынимает язык из девичьего рта и смотрит пьяным совсем, затуманенным взглядом на пушистые темные ресницы напротив и приоткрытые мягкие губы, с поблескивающей вязкой слюной. Девушка проскальзывает быстро языком по губам. Так пошло и так невинно одновременно, заставляя все животное нутро ощетинится, вспрыгнуть на лапы и зарычать от нетерпения. Чимин скрипит невнятно "черт" и притягивает брюнетку вплотную за голову, зарываясь пальцами в шелковые тёмные волосы, вновь накрывая припухшие губы своими. Пак сжимает нетерпеливо ягодицы девушки, отчего та томно стонет и прикусывает губу парня, тут же по-кошачьи нежно и ловко слизывая покатившуюся вниз по подбородку красную каплю. Чимин аккуратно поворачивает голову, мажет по щеке девушки, а потом спускается мокрой дорожкой на шею, вылизывая разгоряченную загорелую кожу. Он прикусывает справа венку, радуясь громкому томному стону и сбившимуся с ритма дыханию, а потом мелко вздрагивает, когда теплые мягкие губы утыкаются в изгиб его шеи рядом с предплечьем, опаляя голую кожу горячим потоком воздуха. Пак довольно жмурится и почти мурлычет, трепетно зализывая недавний укус, максимально нежно и ласково, иногда всё же задевая острыми зубами. Девушка на ласки не реагирует и Чимин сопит обижено, кусается больно, словно голодный хищник добычу, не получая в ответ никакой реакции. Он отстраняется недовольно и смотрит на уткнувшуюся в его шею девушку, с через раз равномерно поднимающейся грудью. - Серьёзно, что ли?! - шатенка слегка морщится, но сомкнутых глаз не открывает и продолжает тихо посапывать. У Чимина в штанах тесно, узко и давит до боли, а причина ночного всплеска гормонов спокойно спит у него на коленях, щекоча дыханием оголённую кожу. - Наш девиз на всё один, да? - грустно усмехается Пак, подхватывая спящую девушку под коленками. Он встаёт осторожно, пытаясь не причинить себе лишнего дискомфорта и не уронить ненароком спутницу, и идет к себе в комнату. Сегодня в программе мастурбация в ванной и сон на жестком диване в абсолютном одиночестве. Неужели все полуночные гостьи такие странные?

☯

Утром на полу в коридоре находится брошенная темная кожаная сумочка. Пак, конечно, мальчик хороший, но ведь кому они нравятся? Поэтому Чимин с уверенностью просовывает ладонь в единственный карман находки, ловко доставая белый смартфон и водительское удостоверение, на котором красуется фото новой знакомой с подписью черными буквами "Дженни Ким". Чимин самоуверенно улыбается, за такое маленькое вторжение в личную жизнь, он уверен, извиниться успеет, когда-нибудь позже, на десятом свидании или через пару месяцев отношений, а может и вообще не вспомнит никогда больше. Кто его знает? От мыслей отвлекает еле различимое жалобное мычание из комнаты и последовавшие звуки негромкого шуршания одеяла. Чимин хмыкает под нос, перехватывая сумочку в левую руку, и идет на кухню налить стакан воды, не забывая достать таблетку аспирина, прекрасно понимая, что ничего лучше утром с похмелья придумать нельзя - годы практики с неугомонными друзьями научили. В комнате Пак находит гусеницу. Самую настоящую, из вороха одеяла и простыни, с почти спрятанным кончиком темных густых волос. Умилительная картина, вот правда. - Доброе утро алкоголикам! - говорит громко и бодро Чимин, зубоскаля по полной, когда запутанная в постельном белье шатенка пугается, теряется в руках, ногах и ткани и с грохотом валится на пол, шипя приглушенно и оставаясь неподвижно лежать внизу. Пак искренне смеётся, вытирая выступившие слезы свободной ладонью, подходит ближе к девушке и подхватывает пальцами край одеяла, стягивая вниз. Зажмуренные глаза, с бледно-серыми подтеками, и сморщенный носик, сведенные к переносице брови и разметавшиеся во все стороны волосы - одним словом, совершенно ничего не выдаёт вчерашнюю уверенную шатенку, что так бойко хлопнула дверью и грациозно забралась к нему на колени вечером. - Держи. Девушка неловко берёт протянутый стакан с водой и таблетку в руки. Заглатывает аспирин, запивая мучительно медленно, потому что в голове всё ещё предательски пусто, тишина почти что звенящая, и воспоминания только начинают на поврежденной кинопленке крутится, а горло першит и чешется, будто вчера не пила - песок глотала. Пак смотрит с улыбкой на задумавшуюся шатенку и думает "милашка", но поспешно себя одергивает, потому что, во-первых, они знакомы часов десять от силы и знают друг о друге даже не сотую долю информации, во-вторых, он её смущает сейчас невероятно, что, конечно, на причину мало смахивает, но лучше не переусердствовать, в-третьих, у неё как бы есть парень. Хотя последнее как раз таки не мешает, уверен Чимин. К незнакомцу с этого дня определенно относится прилагательное "бывший", а залатать трепетное и ранимое сердечко можно и в его горячих объятьях. Как говорится, куй железо, пока горячо. - Извини, - раздается сдавленный кашель снизу, и парень отвлекается от собственных размышлений, - но не подскажешь... не ответишь... Кто ты? И где я? - Я Пак Чимин, - улыбается дружелюбно Чимин, подсаживаясь ближе к собеседнице и протягивая в дружеском жесте руку, - тот, чей сон ты вчера нагло разрушила, ворвавшись в квартиру около трех, и, с недавнего времени, твой парень. Закончив, Чимин уж совсем довольную улыбку тянет, замечая как растерянная Джени хлопает ресницами и приоткрывает невольно рот. Пак подсаживается довольный ближе к девушке и щурится до крохотных щёлочек. - Да ты не стесняйся так, - шепчет Чимин, выдыхая в самое ухо, - вчера ты была более раскрепощённой. Паку доставляет какое-то садистское удовольствие смотреть как на лице девушки сменяются быстро все цвета радуги. Вот она вспыхивает красным, а потом бледнеет резко, и снова покрывается пунцовыми пятнами, со злостью ударяя крохотным кулаком в плечо. Чимин смеётся громко, вскакивая резво на ноги и вылетает из комнаты, говоря чтобы Ким приходила завтракать на кухню как умоется. Чимин восторженно напевает себе под нос песню, стоя у плиты и жаря яичницу, и даже почти не огорчается, когда в коридоре скрепит рукоять входной двери и глухой топот каблуков разносится по подъездной рекреации. Это неважно. Ведь у Пака в справочнике вбит номер "Ким Дженни" и девушке явно понадобится вернуть ему одолженную добровольно-принудительно рубашку, не говоря уже о забытой сумочке, мирно лежащей на кухонном столе со всем её содержимым.

Чем себе не повод для будущей встречи?