В последний раз.

Уже больше полугода я почти каждый день провожу в этом чёртовом доме. Иногда ловлю себя на мысли, что мне, видимо, нравится себя мучить таким способом. Каждый раз видеть его и слушать пошлые шутки в мою сторону, типа: "Эй, Физзи, я конечно БДСМ ещё не практиковал, но твоё предложение о порке пропустить не могу". Отвечать ему на это приходится поднятым средним пальцем. Он знает, как на меня действует. Его манера говорить, двигаться, смотреть. Приходится задерживать дыхание, когда он подходит непозволительно близко. Когда касается как бы случайно. Я знаю, что не одна у него такая, но сделать с собой ничего не могу, когда изливаю свои чувства подушке ночью. Дневная внешняя невозмутимость, превращается в ночную разбитость. У него таких, как я, десятки. В очередной раз, подходя к дому Галлагеров, от холода не чувствую рук и ног, стараясь посильнее закутаться в шарф, от промозглого ноябрьского ветра. Уже не стуча, открываю дверь, стягивая куртку, ощущая тепло. Оглядываюсь, не замечая никого, кроме Фионы на кухне у плиты. Скидывая кроссовки в угол, иду в её сторону. — Привет, а куда все провалились? — спрашиваю, усаживаясь на стул. — А, да, Лиам простудился, и все решили пораньше уйти, — тяжело вздыхает. — Физ, ты же не против? Я могу заплатить. — Хуйни не говори, мне не трудно. Малец уже для меня, как брат, — ловлю её благодарный взгляд, и отвечаю улыбкой. — Чтобы я без тебя делала, даже не знаю. — Ревела в какой-нибудь другой закусочной, — ржу, вставая из-за стола. — Кстати, отец сегодня не в духе, ты там аккуратнее. — Бля, опять? — А это когда-то прекращалось? Сейчас тяжелые времена, дыра не приносит должного дохода. — Физзи, мы и так пашем, как проклятые, чего ещё нужно? — Ничего другого не остаётся, посетителей мало. Кому в такую погоду, охота переться куда-то, тем более в наше кафе, — делаю пальцами скобочки в воздухе, смотрю на неё. — Тебе уже пора. Не стоит сегодня опаздывать. Девушка опомнившись, засуетилась. На прощание чмокнула меня в щёку, быстро направляясь к выходу. Следующее, что я слышу, хлопок входной двери. Сколько себя помню, родители всегда брали меня с собой на работу. Закусочная была смыслом их жизни. Когда я сидела у отца в кабинете или бродила по помещениям, она казалась мне нереально огромной. Но, со временем, эта иллюзия исчезла. Когда я была маленькой, дыра процветала. Действительно, посетителей всегда было много. Или это была очередной обман зрения, я не знаю. Но, когда умерла мама, отцовские руки опустились. Длительные запои, нежелание работать. Тогда все его дела легли на мои плечи. Я делала всё, что могла делать пятнадцатилетняя девочка, на тот момент. Повторяла всё то, что делал отец. Закусочная не теряла свои краски, но в моих глазах она полностью выцвела. Почти три года я несла этот ад на себе. Школа осталась в прошлом, как и друзья, ну и всё остальное в принципе. Со временем, отец переборол себя, но было уже поздно. Я до сих пор виню себя в том, что закусочная потеряла былую привлекательность, но отец каждый раз меня одёргивает, благодарно сжимая руки. Проводив Фиону, поднимаюсь по ступеням на второй этаж. Проходя мимо ванны, слышу из неё звук плещущейся воды. Так всё-таки кто-то дома есть? Не успеваю обдумать эту мысль, как всё резко стихает и из ванны выходит Карл. В одном полотенце. Блять. Увидев меня, замершую у порога, его губы изгибаются в ухмылке. — Так, так. Неужели подсматривала. — Фиона не сказала, что ты дома, — игнорирую его вопрос, увеличивая между нами дистанцию. — Я собирался уходить. Но знаешь, всё же останусь, такая возможность, мы одни, никого нет дома... Надвигается, прижимая, к откуда-то появившейся сзади меня, стене. Заключает меня в плен своих рук, ставя их по обе стороны от моей головы. Мне не сбежать. Да не особо хочется. Носом втягиваю запах геля для душа, вперемешку с шампунем. Решив играть по его правилам я прикусываю губу, смотря ему в глаза. Еле касаясь кожи, кончиками пальцев провожу по прессу. Начинает дышать чаще, наклоняясь к моим губам. Избежав поцелуя, ртом изучаю, вмиг напрягшуюся шею, языком пробуя бархатную кожу на вкус. Где-то на задворках затуманенного сознания, понимаю, что он этого не ожидал, но уже, через секунду, чувствую пятерню в своих волосах, ощущая, как он откидывает голову назад, давая мне больше места. Незамедлительно пользуюсь его минутной слабостью. Прикусывая тонкую кожу ключиц, лёгкими поцелуями поднимаюсь выше, наслаждаясь его запахом, впитывая его в себя. Лизнув шею, оставляю небольшой засос, губами чувствуя вибрацию от тихого стона. Не могу сдержать улыбку. Оставляю шею в покое, поднимаясь чуть выше. Губами очерчиваю линию челюсти, иногда пуская в ход зубы, за что в награду получаю судорожные вдохи. Провожу пальчиками по оставленному засосу. Сталкиваюсь с ним взглядом. Ощутимо притягивает ближе и, в открытый для поцелуя рот, я шепчу, едва касаясь его губ своими: — Ты не прав. — В чём? — словно под наркотой говорит он, еле проговаривая слова. — Мы здесь не одни. Есть ещё Лиам, — пока не опомнился, чмокнув в губы, толкаю его, освобождаясь. — Извини, но нам придется прерваться, — повернувшись, направляюсь в комнату, где спит малец. Открываю дверь и уже, почти её закрыв слышу: — Мы к этому ещё вернёмся, — в голосе пробиваются стальные нотки. Злиться. Победно улыбаюсь. Но увидев Лиама, жалобно смотрящего на меня, из-под кучи одеял, моя улыбка тут же рассеивается. — Ну как же тебя так угораздило? Полдня провожу рядом с младшим, давая таблетки, поя горячим чаем, либо просто разговаривая с ним, в надежде на то, что он уснёт. И только когда до ушей доносится тихое сопение, я встаю с кровати. На выходе, ещё раз кидаю на него взгляд и убедившись, что пока тут не нужна, тихо покидаю комнату. Спускаюсь на кухню, ставя чайник, теперь уже для себя. Мечтаю выпить чая, ожидая, пока вода согреется. Опираясь о столешницу, смотрю на улицу. От сильного ветра деревья очень сильно раскачиваются, будто ещё чуть-чуть и их вырвет из земли с корнем. Наблюдая за природой погружаюсь в размышления, вспоминая утреннее происшествие. Его тёплую гладкую кожу. Крышесносящий запах геля для душа, кажется это было что-то еловое. Его томные вдохи, уверенная пятерня, перебирающая мои волосы и подталкивающая к новым действиям. Если закрыть глаза, то я вспомню, какая на вкус была его кожа. Все мысли, вдруг, быстро покидают голову, когда чувствую руки у себя на бёдрах: — Я бы сказал, что со мной не стоит играть, да чувствую, тебя это не остановит, — хриплый шёпот на ухо. Резко забываю как дышать. Его движения резки. Оперевшись руками о столешницу, я откидываю голову вбок, как делал утром он. Его губы опускаются на мою шею, тут же оставляя несколько засосов. Он почти груб и мне это нравится. Прижимая меня спиной к себе, запускает руку под кофту, проходясь пальцами по коже живота. Другая накрывает мою, сплетаясь с ней пальцами. Он грубо сжимает грудь через лифчик и я не могу сдержать еле слышного стона, тут же прикусывая губу, стараясь быть тише. Его такой расклад вещей явно не устраивает. Оттянув чашку бюстгальтера, он слегка щиплет сосок и тут я не могу сдержать стона, переходящего в его имя. Смесь из грубой хватки и нежных поцелуев на шее, совсем выбивает меня из колеи. Сделав резкое движение бёдрами, ощущаю его возбуждение. Он рычит мне на ухо, обводя и покусывая мочку. Рукой держит меня поперёк талии и я делаю ещё толчок бёдрами, на что он резко разворачивает меня к себе. В его глазах огонь, он прижимает меня к столешнице, сжимая в руках ягодицы, Карл усаживает меня на столешницу, сразу вставая между моих ног. — Это даже лучше, чем я мог представить, — опаляет губы дыханием. Упирается лбом в мой, гипнотизируя глазами. Одновременно поддаёмся губами вперёд. Как вдруг, хлопает входная дверь, мигом приводя в чувства. Карл отстраняется, направляясь к столу. Я спрыгнув на пол, снимаю кипящий чайник с плиты. Волосами завешивая оставленные засосы, достаю чашки, слыша из гостиной: — Физзи, как там Лиам? О, Карл, ты тут? — Йен громкий. Делится ноябрьским холодом, когда обнимает. — Лиам спит, и если ты будешь говорить тише, и дальше продолжит, — отзываюсь, разливая по кружками чай. Отдавая одну рыжему, с двумя другими направляюсь к столу, стараясь не смотреть Карлу в глаза. — А вы ребят, чем тут занимались? - Йен говорит тихо, чуть в голос, ухмыляясь. Вопросом загнал нас в ступор. — Мы только освободились. Всё никак не могли его уложить, — быстро нахожусь в ответе. Облегчённо выдыхаю, когда рыжий понятливо кивает. Помыв чашку, отправляется наверх. И меня подрывает: — Я пойду, наверное, ты же справишься? — встречаю озадаченный взгляд Йена. — Таблетки у кровати, как проснётся дай запить те, что в зелёно-белой упаковке. Не забывай проверять, сухо ли. Он может не сдержатся, — рыжий кивает, поднимаясь на второй этаж. Закрываю руками лицо, смотря сквозь пальцы на чуть остывший чай. Пить совершенно перехотелось. Поднимаюсь, раздумывая, над тем, что сейчас произошло. Как вдруг меня хватают за руку. — Что за игру ты ведёшь? — Карл вновь непозволительно близко. — Я веду игру? — пытаюсь освободиться из хватки. Тщетно. — То есть, ты стоишь в стороне, да? Думаю, что это следовало спросить у тебя тоже, — говорю, уперевшись рукой о его грудь, не давая приблизится. – У нас с тобой, до этого дня, общение состояло только из пошлых не до шуточек и взглядов из под тишка. Считаешь, это я с тобой играю? Ты мне действительно нравишься и я не знаю, что твориться в твоей голове, когда ты говоришь всё это, — выдохнув, заглядываю ему в глаза. – И если ты действительно хочешь быть со мной, просто будь, - пытаюсь взглянуть в его глаза, но он предсказуемо их отводит. Пожимаю плечами, продолжая. - О моих чувствах ты знаешь, разберись теперь со своими. Вырываюсь из хватки. Весь чай из чашки выливаю в раковину. Закончив с этим, иду к выходу. Накидываю куртку с кроссовками, собираясь, затем покидая дом. В первый раз за долгое время так легко дышится. Голова пуста, словно кто-то выкачал оттуда все мысли. И ветер меня больше не беспокоит.