Живые в не живом

В окнах комнаты давно перестал гореть свет. Лишь на самом верхнем этаже плясали огоньки от свечей. Спальня наполнилась обжигающим теплом, ткань скользила к полу, обнажая кожу плеч. Парень и детка стояли по центру комнаты, скрыв лица в страстном поцелуе. Они водили руками по спинам друг друга, прижимаясь всё ближе и ближе. Платье Киры окончательно опало и растеклось сияющим пятном на полу. Она схватила Ника за ворот рубашки и прижалась к нему ближе, пока тот боролся с кофтой. Она была отброшен куда-то в угол. Никита подхватил Киру на руки и понёс к кровати. Кира захватила его сознание, утопила в собственном свете больших глазах, подчинила своему сердцу. Никита яростно разорвал на себе рубашку, отчего пуговицы градом посыпались на пол. Кира неистово целовала его лицо и гладила пальцами по рельефному торсу, вырисовывая какие-то замысловатые узоры. Никита глядел на неё, нависнув сверху. Свет свечей плясал на его скулах, делая лицо ещё более худым. Глаза томно глядели. Он выглядел совершенно беспомощно, словно никогда и не обладал никаким могуществом. Он погладил Киру по щеке и провёл кончиком носа от лба к уху. — Кира… — шепнул он. Услышав своё имя, у девушки шире распахнулись глаза. — Я люблю тебя! — внезапно воскликнула Кира и, притянув Ника к себе, поцеловала его. Дальше мир детки сократился только до пространства кровати. Кира чётко не могла осознавать всё происходящее, она лишь остро чувствовала своё тело. Сердце парня колотилось бешено при каждом издаваемом Кире звуке. Он нежно поглаживал руками её живот и округлые бёдра, бережно, словно боясь навредить. — Аах, Ник! — разнеслось по комнате его имя. Боже… её голос. От него всё внутри пульсировало, а тело Ника покрывалось мурашками. Его любимая детка совершенно не сопротивлялась ласкам. Никита встал на ноги и взглянул на девушку. Она выдыхала через рот и жадно разглядывала его идеальное тело. Он провёл рукой по шевелюре и опустил её на пряжку ремня. Он расстегнул ремень, ширинку и пуговицу, и стянул с себя брюки. Никита лёг на неё сверху и поцеловал в уголок губ. Кира открыла рот в немом крике и вцепилась Нику в плечи. Она хотела его. Целиком. Хотела обнимать, целовать прижиматься к сильному мужском телу, подчиняться любым его приказам. Да, Кира действительно полюбила эту его мощь. Осознание того, что за простым человеческим телом стоит нечто большее. Больше, чем эмоции и чувства. Какая-та космическая частица, природа которой неизвестна падающей детке. Это самое осознание пробуждало в ней какой-то яркий свет в самом центре её доброго и любящего сердца. И этот свет перемешивался внутри неё с желанием соединиться с Никитой Киоссе, отдать ему всю себя, без остатка. Терпеть и игнорировать это желание было непозволительно, невозможно. Оно рвалось, сметая всё на своём пути, забирая контроль над телом и разумом. — Никита… — исступлённо прошептала Кира. И он услышал эту мольбу, где-то в глубине души отдавшуюся громким эхом. Оба дышали тяжело и надрывно. Оба понимали, то что сейчас произойдёт едва ли не самое главное и масштабное событие в их существовании. Никита сразу остановился, потому что… Это было что-то невероятное! Перед глазами у него плыли цветные пятна. Чувство наполненности заставило Киру вновь открыть рот в немом крике и скомкать волосы у Ника на затылке. На этот раз Кира издала громкий крик, но он был вызван не болью. Но вот она уже сама двинулась ему на встречу. Тогда Никита перестал сдерживаться. Она была его, добровольно отдалась, соединялась. Раньше Ник такого не испытывал. Он за свою долгую жизнь, разумеется имел много половых контактов разной степени извращённости. Но сейчас это было нечто. Он видел и чувствовал, как его энергия и энергия детки сплетаются, соединяются. Противоположные энергии, и одновременно такие родные друг для друга. Для них не существует законов вселенной, когда объединяющей силой является любовь. Она его, только его. Никому он её не отдаст, не позволит обидеть, причинить боль. И ради неё он раскается во всех своих грехах перед Богом, если она того попросит. Хотелось, чтобы всё это длилось вечно. Удовольствие, сравнимое с полётом. Никиту и Киру захватил пожар, в котором хотелось сгореть заживо, умереть прям вот так, когда любимая душа соединяется с твоей в единое целое. Так горячо, что кажется на всю жизнь останется шрам от ожога. Кира благодарно целовала его лицо, запуская руки в пряди. Ей так хорошо, невыносимо.