Samantha Jade — Soldier
Юми, только-только вернувшаяся в Мияги, сидела у меня на кухне и с интересом наблюдала за тем, как я варю рыбу. Рисоварка уже звонко пискнула, оповестив нас о том, что рис в общем-то готов. — Не знала, что ты умеешь готовить! — от звонкого голоса брюнетки начинают болеть уши. Говорят, что плавание полезное занятие, но это лишь миф. Профессиональное плавание — это хронические боли в мышцах и суставах, а также, о Ками, отит. Вот и сейчас я чуть морщусь, хотя по идеи не должна. На данный момент я, фактически, оглохла на одно ухо. Это временно, но все равно в этом нет ничего приятного. — А я и не умею. — пожимаю плечами и фыркаю. Умела бы, ела что-то кроме тофу, рыбы и яиц. Рис, конечно, само собой разумеющееся. — Это единственное, что у меня получается. — Даже так… — Юми качается на стуле и будь у меня сейчас слух чуть лучше, я бы обязательно сделала ей замечание. Потому что я знаю, когда кто-то качается именно на этом стуле, он очень мерзко скрипит. — Ты какая-то уставшая, что-то случилось? — Я расскажу, если ты пообещаешь ничего не говорить Нацухи. — брюнетка несколько секунд молчит, а потом уверенно кивает. Что же, надеюсь она сдержит слово, не хочу, чтобы мое семейство узнало все раньше времени. Снимаю сковородку с плиты и ставлю на подставку для горячего. Юми чуть приподнимает брови, а я вытираю руки о полотенце и чуть мнусь, не зная как начать. Я же так яро протестовала из-за возвращения в спорт, а сама вернулась, как только появилась удобная возможность. Ну не лицемерие ли? — Ну? — Я вернулась в плавание. — быстро выдаю я, не давая себе и секунды сомнений. — Мне предложили место в команде Шираторизавы, пообещали перевод без проблем и я согласилась. — Но, как же твоё плечо? — Юми выглядит удивленной, а ещё немного напуганной. Она не знает, как я получила травму и почему у меня так болело плечо, но подруга все равно видела как я мучилась в первый месяц после национальных. — Чистая психосоматика. — снова пожимаю плечами и ставлю перед подругой миску с рисом и рыбой. — Но я в какой-то степени уже научилась это контролировать. — Психо что? — Психосоматика. — ну да, Юми же не сильна в названиях чего-либо. — В двух словах: тело здорово, а голова нет. — То есть, твоему мозгу кажется, что у тебя есть травма, а на деле нет? — о, как точно подмечено. Даже не ожидала от неё такого. — В точку! — И тебе не страшно? — Временами. И что-то во мне такое вскипает. Так хочется рассказать Юми о том, в какое место я попала. И, соответственно, я это и делаю. Рассказываю о том, что со мной в одной команде печально известная Акияма Рин. Юми училась с ней в одном классе все три года в средней. О том, что меня ненавидит каждая в команде, особенно их капитан. Третий год обучения — Акира Ито. «Номер два» среди всех девушек пловцов старших школ, и, «номер один» среди девушек пловцов в баттерфляи. Именно ей мое неожиданное возвращение помещает получить золото в этом году. Она не собирается идти в «про», но ее бесит сам факт того, что капитан менее ценный член команды. Юми не вдаётся в подробности, просто принимает как должное то, что я вернулась обратно. Ей, разумеется, не нравится, что мы с ней будем видеться в разы меньше, но аргумент я нашла довольно быстро: вряд ли от моего возвращения в плавание отношения с семьей изменятся. Конечно, меня перестанут считать за пустое место, но нужна мне такая семья, где я, как личность, никому не нужна; важны только мои награды. И на удивление, девушка даже не пытается оспорить мои слова. Привыкла? Или общение с Нацухи так повлияло на неё? Я, честно, не знаю. И даже не хочу угадывать. Хлопотно это все. А у меня без этого, мозги кипят от всего происходящего. — К слову, кто тот загадочный «незнакомец», который заставил тебя вернуться? — от насмешливого тона подруги хочется спрятаться. Хочется превратится в страуса и спрятать голову в песок. Удобно им, а я никак не могу сбежать. — Не Тсукишима? — Вот только не надо этого. — закатываю глаза и фыркаю. Она, как и многие другие, считают нас с Кеем парой. Их в какой-то степени можно понять, но меня все равно бесит это. — Не он. Он скорее катализатор, нежели причина. — Да? А кто причина? — Юми делает свои чёрные глаза большими-большими да смотрит так, будто сейчас заплачет. — Ну… Ты же знаешь, с кем я встречаюсь. — Только из-за твоей неосторожности. — как бы между прочим говорю в ответ и возвожу глаза к небу. Она может сколько угодно делать «щенячьи глазки», да только я ничего не собираюсь ей говорить. Пока не признаюсь Тобио. И это уж точно. — Ками, ты такая упертая! — Какая есть. Не была бы такой упертой, никогда не достигла бы такого уровня не имея никакого таланта в плавании. Никогда бы не заставила себя вернуться. И уж тем более никогда бы не пошла бы на ту глупость, из-за которой едва не лишилась своего «золотого билета». Всё настолько просто, что уже даже не интересно. Если к концу второго года не улучшу время до пятидесяти пяти секунд, то всё будет напрасно. Но я ведь упертая, да?***
Ито фыркает, когда Андо-сан просит быть всех более собранными и целеустремленными. В глазах капитана ясно читается фраза: «Какой в этом смысл?». И не скажу, что она не права. Смысла нет. Ведь теперь в их команде я. А кто, если не я, может обеспечить им золото на национальных? Никто. — Ты испортила всем здесь будущее. — говорит мне Ито, когда мы обе остаемся на дополнительный час после вечерней тренировки. Как бы она не хотела, но у нее не получается игнорировать мое присутствие, я же полностью ухожу в себя и забываю про нее вообще. — И что? — девушка хмурится, а светло-карие глаза светлеют от злости. Ками, как они все похожи. Все те, кто считают меня гением. — Если у сэмпаев такой же уровень, как и у меня, то это их проблемы. — Что ты имеешь в виду? — Я уже говорила Рин, скажу и тебе. — и наплевать что она мой капитан. Я её таковой не считаю. А по сему, нет причин выражать своё «уважение» к ней. — Медаль — это результат тренировок. — Ха? — нервный смешок слетает с губ девушки и меня это напрягает. Я не знаю какой она человек и мне все еще трудно понять ход ее мыслей. — Странно слышать это от гения. — Гениальность, это лишь мотивация. Всё остальное это тяжелый труд. — теперь ясно, она из тех, кто заранее готов к поражению. Она считает, что только гениям дано право занимать господствующее положение. Что только они имеют возможность оказаться на верхней ступени пьедестала. Очередное заблуждение. Гениям и правда все дается проще, но если ты можешь показать уровень выше чем у гениев без таланта, разве это не самая лучшая мотивация? — Акияма описывала тебя совсем другой. — честно признается девушка, очевидно принимая и понимая мою точку зрения. Но в какой-то степени мне все равно. Не важно, боготворит она меня или ненавидит. Если от неё нет никакой пользы для достижения цели, то какой смысл в мнимой «дружбе»? — Рин все ещё не верит, что я получила травму. — усмехаюсь и спрыгиваю в воду. Меня уже утомили эти разговоры. — Почему же? — Ито хмурится, как будто не верит. — Она смирилась, хотя описывала тебя как талантливую стерву. Но оказалось, ты не сильно отличаешься от нас. — Ошибаешься. — И в чем же? — Извини за нескромный вопрос. — она едва хмурится, но не перебивает. — Твоя семья поддерживает и хвалит тебя за достижения, верно? — девушка кивает, но она все ещё не понимает к чему я. Да я и сама не особо понимаю зачем я с ней говорю на эту тему. — И ты плаваешь не только для себя, но и для них. — снова кивок. Уже более уверенный. Значит, она успела немного обдумать мои слова. — В этом и есть наше различие. Я плаваю на себя и для себя. Потому что для моей семьи я, как личность, ничто. Ей нужны мои награды, а не я сама. — Что за бред?! — Ито. — от моего ледяного тона она вся съёжилась. Понятно, она никогда до этого не была капитаном. Ей страшно, даже не так. Ее до коры больших полушарий прошил ужас. — Для тебя золото национальных, это цель. Для меня — обязанность. Я больше не хочу с ней разговаривать. Она что-то кричит, когда я ухожу под воду с головой, но я уже не слушаю. Просто наматываю круги под водой. У меня все ещё есть проблемы с баттерфляем, но на уровне префектуры это не станет большой проблемой. И как бы я не хотела, в сердце все ещё живет страх, мышцы помнят боль, а мозг услужливо подкидывает воспоминания и пускает по спинному мозгу импульсы, что позднее становятся адской болью в руке. Если это расплата за то, что я столько лет брала только золото, то это, наверное, не так уж и дорого. От этих мыслей воротит. Воротит от плеска воды, запаха хлорки и играющих на глади воды бликов. От всего, что меня сейчас окружает. Вода, что до этого казалась лучшим спасением от всех бед, сейчас является самым большим кошмаром. Прохлада воды, что остужал разгоряченную от палящего солнца кожу, теперь окутывает своими ледяными щупальцами не тело, а саму душу. Сковывает. Возвращает в реальность. И от этого, сразу после разворота руку начинает сводить в судороге и я никак не могу это контролировать. Больно и страшно. Черт. Это так не вовремя. Почти две недели затаишься и вот, перед самыми отборочными префектуры очередной «подарок» от моего мозга. Ками, первые заплывы через неделю. Едва успеваю добраться до бортика и вылезти на сушу, как электрический заряд проходит от локтя до лопатки. — Черт. Черт. Черт! — от злости пинаю скамейку в раздевалке и тут же хватаюсь за некогда повреждённую конечность. Дышать становится тяжело, а глаза щиплет. Я и не понимаю, действительно ли я смогла сдержать слезы или это лишь самовнушение. — Черт… — Это и есть те «приступы», о которых говорил Ясуда? — когда это Андо-сан тут появился. Я была уверена, что пришла сюда одна, да и не слышала, чтобы дверь открывалась. — Я могу их контролировать. — шиплю сквозь зубы и сжимаю плечо. Ну же, Аяно. Ты же можешь. Что в этот раз тебе мешает? — В большинстве своём, да. — мужчина кивает и скрещивает руки на груди. — Но сейчас ты как рыба, только воздух ртом хватаешь. Знаешь почему так происходит? — Решили в психологи податься? — Ты боишься, Нитами. — тренер просто игнорирует мои слова. Игнорирует условные границы между нами. Его слова проникают как иглы под кожу. Секундная боль и мерзкое покалывание и жжение после. Слова этого человека абсолютно лишены какого-либо такта или скрытого смысла. Только голая правда, которая обжигает не кожу, а все внутренности. Убивает все живое, как чёрная смерть много веков назад пожирала Европу. — Боишься проиграть. Боишься оплошать, потому что ты уже не та «Королева», которая брала золото одно за другим. — он открывает дверь и прежде чем уйти произносит лишь несколько слов, что возвращают в реальность, как вылитое на голову ведро ледяной воды. — Хорошенько подумай над моими словами. На тренировку я так и не возвращаюсь. Собираю вещи и просто сбегаю. Хочется просто лечь и заплакать. Меня как будто вывернули наизнанку и прополоскали все то, что так отчаянно прятала в себе. Андо-сан прав, я уже не та «Королева». Потому что пловец, который так ему нужен уже не существует. Потому что ещё год назад я и подумать не могла, что я смогу в кого-то влюбиться. «Королева» всегда знала, что она хочет и не сомневалась; брала все что хотела. Оставляю сумку с вещами на пороге дома и даже не включая свет снова ухожу. Мне нужно подумать. Хотя, кого я обманываю? Я просто хочу забыться. Хочу не чувствовать съедающую изнутри чувство осознания. Все это время решение проблемы было прямо у меня перед глазами. Вся эта неуверенность и страх пришли на смену жгучей боли и ужасу; чувства, что я до этого успешно подавляла, начали меня преследовать с того самого дня, когда я попала в школу. Не знаю как это называть. Проклятье? Карма? Спасение? Всего один раз я не засомневалась ни на секунду и как итог все ещё считаю свой поступок глупым и эгоистичным. Разве такой я была? Нет конечно. Я не задумывалась о правильности поступков, никогда не думала, как это отразится на других. И это нормально. Я подросток. Всего лишь девушка, которую заставили быть сильной; привели в мир, где все добивается потом и кровью. Я не хотела этого, но окружающая меня действительность заставила меня повзрослеть. Мне всего шестнадцать, но такое чувство, что я старше этого возраста. Кажется, что моим ровесникам не свойственно задумываться о будущем. Они только начинают свой путь, но жизнь спортсмена слишком коротка, чтобы делать заминки. Либо ты сдаёшься, либо ты идёшь дальше. Фортуна, как капризная девочка; всегда непредсказуемая и отвратительно немилосердная. Ирония судьбы или гениальный план талантливого кукловода? Сейчас, я как никогда хотела, чтобы мои глаза меня обманывали. Но это фактически невозможно, на последнем приёме у офтальмолога у меня была твёрдая «1». И почему-то именно сейчас Вселенная вновь посмеялась надо мною. Напомнила мне о том, что я знаю и без неё. В потёмках впереди меня бежал высокий брюнет и мне нет никакого смысла убегать. Госпожа Фортуна все равно сведёт нас вместе. Так зачем же бегать от судьбы? Тобио — краеугольный камень всех моих проблем и он же по всем законам баланса, является моим «волшебным эликсиром». Мы сталкиваемся под сливовым деревом. Прямо на нас светит фонарь, но практически мы стоим в тени под короной этого чертового дерева. Я бы сказала, что это весьма символично и романтично, но сейчас не та ситуация, когда я готова дать хоть какую-то оценку происходящему. Это все слишком. Слишком сумбурно, спонтанно и необдуманно. Все в стиле Аяно Нитами — «Королевы заплыва». — Ты хотел знать, почему я тебе доверяю. — фраза выходит скомканной из-за того, что я бежала. Нет никаких приветствий. Не вопрос, а утверждение; сходу и прямо в лоб. Парень кивает, несколько сконфуженно и растерянно. Он явно не ожидал такого при первой встрече за полторы недели. Я и сама не ожидала. Такое нельзя предугадать или просчитать. Априори невозможно. Если бы не меткие замечания Андо-сана, я бы не ушла с тренировки почти на час раньше и точно бы не налетела на этого парня. — Все намного проще, чем ты можешь представить. Рукой хватаюсь за ворот темно-синей футболки и тяну на себя. Кагеяма так шокирован, что даже не сопротивляется. Только беспомощно хватается за мои плечи, когда мои губы касаются его. И все тело тут же прошибает не судорога, а электрический разряд. Я совсем не ожидала ответа. Рука, что до этого была у меня на плече, слишком быстро перемещается на мой затылок. Ноги дрожат и не переместись вторая рука на талию, точно бы упала. Губы у Тобио сухие и обветренные, а руки ожидаемо сильные. В животе не бабочки летают, а змеи клубком вьются. Ками, я и не думала, что Тобио умеет так… Чуть покусывает нижнюю губу, и стоит тихо ахнуть от удивления, как он, будто только и ждал, заходит намного дальше, чем подразумевает собой «первый поцелуй». Мимо нас проезжает машина, а водитель, наверное чисто из вредности нажал на клаксон. Мы отпрыгиваем друг от друга как ошпаренные. И, о Ками, прямо над нами висит куст омелы. Хорошо, что хоть не цветущий. Скулы и уши пылают, но я нисколько не жалею. Поднимаю глаза и натыкаюсь на такой же ошарашенный и напуганный, как и у меня, взгляд. Два идиота. — И как давно ты?.. — чуть придя в себя спрашиваю я, хотя не уверена, что хочу услышать ответ на свой вопрос. — С самого начала. Ответ вышибает из легких весь воздух. Все это время, что мы играли с Тобио в дружбу, на самом деле мы друг другу нравились. Ходили по кругу и не знали как признаться. Ками, мы неисправимые идиоты! Хотя, я не уверена, как давно возникли эти странные и противоречивые чувства. Факт остается фактом: только что порочный круг разорвался. Из горла вырывается нервный смешок. По венам течет радость, от неё кружится голова и мысли путаются. Как будто по голове чем-то хорошо огрели. Даже не задумываюсь, когда делаю шаг вперед и, как коала, обнимаю парня; носом утыкаюсь в его широкую грудь. Почти ново снова следовать своим инстинктам и не задумываться о последствиях. Не пытаться просчитать чужую реакцию и предугадать эмоции. Просто радоваться тому, что на твой порыв ответили. Обняли в ответ; пускай немного неуклюже, но обняли. Для Кагеямы это уже достижение. — Я так давно хотела это сделать. — шепчу, едва размыкая губы. От парня веет силой и надежностью. Забавно, что я осознала это перед тем, как начать ходить в другую школу. Это проблема, учитывая наш с ним образ жизни. Два чокнутых фанатика. — Ты теперь плаваешь за Шираторизаву. — вот же, как будто мысли читает. Еще и момент испортил поганец. — Мы больше не будем видеться? Глупый. — Ты такой забавный, Тобио! — даже не пытаюсь подавить смешок. — Пойдем, напою тебя чаем, заодно расскажу что к чему. Рано нам за ручки держаться. Да и не хочется, если уж быть откровенной, выставлять отношения напоказ. Хах, сказала та, что набросилась на мальчика под деревом около проезжей части. Неплохо. Весьма неплохо. Тобио немного смущается и это кажется невероятно милым. Пока я разливаю зеленый чай в пузатые кружки, Тобио осматривает гостиную и мне даже неловко от этого. Там нет фотографий со мной. Почти нет. И это нормально, когда твоим родителям все равно на тебя. — Это твой брат? — брюнет показывает на самую свежую фотографию на полке около телевизора. Апрель этого года. Кто-то из друзей Нацухи сфотографировал его, но ему этот снимок так приглянулся, что он решил его оставить. — Да, его зовут Нацухи и мы совершенно не ладим. — пожимаю плечами, от чего немного кипятка попало мне на руку. Ну правильно, зачем думать о кипятке в кружках. — Он любимчик родителей. — Понятно. — его взгляд останавливается на самой крайней фотографии, её даже не видно со входа в гостиную. На ней, разумеется, я. Фотография сделана в Токио на сборах в прошлом году. Взгляд пустой, лицо осунувшиеся и злое. Нормальное состояние для той, кому пришлось брать дополнительный час. Как сейчас помню события того дня. Я тогда показала самое плохое время за месяц и мне казалось, возьми я лишний час, и все изменится. Имай сфотографировала меня, когда я выходила из здания, а позже сказала что-то вроде: «Потом посмотришь на это зрелище и поймёшь, какой дурой была!». И она, как ни странно, оказалась права. Я и правда была дурой. — В тот день я показала самое худшее время за месяц и взяла дополнительный час. — говорю тихо, мой голос едва слышен даже мне, но Тобио вздрагивает и поворачивается ко мне лицом. — Через полторы недели был финал отборочных на национальные. Я едва не завалила квалификацию. Мой со-капитан орала так, что мозги сразу на место встали. — И ты прошла? — Конечно. — фыркаю и встаю рядом с ним. Если бы было возможно перекидывать воспоминания, то мир стал куда проще для меня. — Поставила рекорд. Повторить только не смогла. Из-за чего судя по всему Тобио понял и без моих объяснений. Разговор выходит долгим и напряжным. Приходится рассказать все, что случилось за те полторы недели, что я тренируюсь в Шираторизаве. Вплоть до разговора с тренером сегодня. И мне даже показалось, что Тобио действительно рад моему отказу жить в общежитие. Я и сама рада такому удачному стечению обстоятельств, ведь тогда мне не придется соблюдать дурацкий комендантский час. Академия предоставляет общежития тем, кто живет далеко или приглашён в какой-либо клуб. Но я живу не так далеко от Академии и, наверное, не буду опаздывать на тренировки утром. — У меня отборочные в следующую субботу, придёшь? — голос какой-то спокойный. Я бы даже сказала мягкий. Я не становлюсь лучше или добрее рядом с Тобио, но все же поведение рядом с ним сильно отличается от поведения с той же Ито или даже Юми. — Приду. А где они будут? — коротко и четко. Но я видела, как он ведёт себя со своими товарищами по команде; как и я, он рядом со мной другой. Так и должно быть? Да? — В Сендае. Я чуть позже скину тебе адрес. — давлю улыбку и довольным удавом растягиваюсь на диване под боком у брюнета. Пускай я сегодня отзанималась меньше обычного, но по венам гуляет странная усталость и приятная опустошённость. Ничего не хочется делать. Абсолютно. Но день не мог закончится так хорошо. Шестое чувство ещё часом ранее подсказывало мне, что что-то должно случиться. Мои опасения подтвердились. В коридоре щёлкнул замок входной двери и мы с Тобио синхронно и не сговариваясь напряглись. Не было слышно стука каблуков, но и шаги были не тяжёлыми. Это брат. Его выслали с Окинавы одного. Серьезно? — О, а ты времени зря не теряешь, глупая сестра! — от голоса мелкого паразита начинает закипать кровь. Тобио чуть приподнимает брови в жесте то ли удивления, то ли облегчения. Его загорелая физиономия появляется в дверном проеме, а я и сама не поняла, когда успела вскочить на ноги. — Тебя это не касается. — атмосфера в помещение накопляется. В воздухе повисает напряжение, только шелохнись, и все вокруг пострадают. В моем голосе нет прежней теплоты, только холодная сталь и злость. — Да? — брюнет напротив прищуривается, как будто ищет брешь в моей обороне. — А что скажут родители? Например, папа? — Нацухи, закрой рот. — слетает с языка злое шипение. Парень хмурится, прекрасно зная чем это может закончится для него. — Отец мне ничего не скажет. Нацухи больше не рискует ничего говорить. Он только поджимает губы и быстрым шагом, наверняка перепрыгивает через ступеньки, поднимается на второй этаж. Нацухи только воздух колышет, он знает, если он что-то скажет родителям, то я сдам его с потрохами. — Извини за этот спектакль, я не знала, что он вернётся сегодня. — И вы всегда так? — хочется сказать «нет», но я же знаю, что это не так. Самая обычная ситуация, это даже нельзя назвать ссорой. Обычная словесная перепалка. — Это обычное дело. — пожимаю плечами и сажусь обратно на диван. Появление брата испортило все настроение и я немного — ладно, весьма ощутимо — поникла. Тобио сжимает мою ладонь в жесте какой-то молчаливой поддержки, но от этого ни на йоту легче не стало. Наличие брата на втором этаже немного напрягает; я почти пять недель жила одна и совсем отвыкла от наличия сожителей. Тишина в комнате уютная, хотя совсем недавно угнетающую атмосферу можно было почти потрогать. Когда часы показывают уже полдесятого вечера Тобио начинает собираться домой. Я его не осуждаю, в отличие от меня, его родители за него переживают. На прощание лишь слегка касаюсь его губ своими; впервые не смущаюсь этого жеста. Скулы брюнета чуть алеют и он выдавливает из себя короткое: «До встречи». Это все кажется мне достояно сюрреалистичным. Я все ещё не могу поверить в происходящее. Я слишком давно отрицала возможность взаимности, а теперь пришлось столкнуться с не такой уж и плохой реальностью. Нацухи появляется на кухне когда я уже закончила мыть посуду и почти приготовила завтрак и обед на завтра. Взгляд его почти чёрных глаз устремлён мне прямо промеж лопаток и кому-то на моем месте стало бы не по себе. Он уже наверное увидел купальники на сушилке и заглянул ко мне в комнату — потому что плевать он хотел на правила приличия — и нашёл там олимпийку плавательной секции Академии Шираторизава. Сопоставил факты и, может быть, остался доволен своими выводами. — Ты что-то хотел? — конечно хотел. У него есть вопросы, у меня есть ответы. Все предельно просто. — Ты вернулась, да? — в голосе брата сквозит ничем не прикрытое удивление и, наверное, растерянность. — Не задавай глупых вопросов. — фыркаю и убираю свой обед в контейнер. — Ты уже знаешь ответ. — Кто это был? — запоздалый, но тоже ожидаемый вопрос. От его слов во мне ничего «такого» не вспыхивает. Просто это Нацухи, от которого ждать что-то нормальное глупо. — Твой парень? Может быть и парень. Его это не коем образом не касается. Я не лезу в его отношения с моей лучшей подругой, а он не должен лезть в мои с Тобио. Я понимаю, нам ещё далеко до нормальных отношений, но у нас все ещё впереди. Я в этом уверена. От собственных мыслей на душе так тепло становится. Как будто мне на шею золотую медаль повесили. Эйфория вперемешку с приятной опустошенностью текут по венам расплавленным золотом. Но моя кровь не благородный металл — черная гниль. — Аяно? Error 404? — голос мелкого наглеца вырывает из радужных мыслей и мне от самой себя становится противно. — Не твоё дело. — нож слишком громко возвращается в свою ячейку в подставке и парень около меня вздрагивает и нервно сглатывает. — Я не лезу в твои дела, а ты не лезь в мои. Договорились? Нацухи кивает и взяв моё яблоко из холодильника молча уходит к себе. Ему нечего мне больше сказать. Все это время он имел право на споры со мной и попытки меня задеть, но теперь, когда я снова начала плавать он лишился этой прерогативы. Какая жалость! Фактически, все вернулось на круги своя за один чертов день. В этот раз, Судьба оказалась на моей стороне.