И как тебя так угораздило...

«Боюсь, она больше не сможет ходить», ― сказал год назад доктор Джонсон. Эти слова не выходили из головы матери Аннабет с того самого рокового дня. Она не могла наблюдать, как её дочь бьется в истерике, не готовая принять то, что с ней случилось. Будь женщина на месте дочери, она вела бы себя точно так же. Ведь, планировать свою жизнь на несколько лет вперёд, идти равномерно к цели, а в один день полностью разрушить свою жизнь. Мать знала, Аннабет старается остаться в игре и не сдаваться, но женщина замечает, с каким трудом ей всё это даётся... точнее, не даётся вообще. Аннабет продолжает учиться, заниматься, зубрить всё подряд, но теперь она не видит своего будущего. Она не видит ту жизнь, которую хотела иметь, с её состоянием. Замечая всё это, сердце в груди матери разрывается от невыносимой боли. ― Здравствуйте, миссис Чейз, ― поздоровался Перси, проходя мимо. Та отозвалась, находясь в кухне. Она действительно была благодарна этому мальчику за то, что он делает для её дочери: каждый день навещает её, будь то больница или дом, охотно соглашается погулять с Аннабет, не отказывается выполнить любое поручение матери, если та не успевает. Кроме того, слушает нудные рассказы Бет про всё на свете и не оставляет её одну. Миссис Чейз часто задавалась вопросом, зачем он это делает. Неужели, у него есть особые чувства к её дочери? Открыв дверцу холодильника, женщина не обнаружила фарша. Когда же она успеет его купить? Ей же ещё тесто нужно готовить... «Перси же не откажет? Это же Перси», ― подумалось матери. Написав на бумажке, что нужно купить в продуктовом магазине, брюнетка направилась к лестнице. С верхнего этажа донеслось: ― Фу! Перси! Как тебе не стыдно! ― вскрикнула Аннабет, после чего последовал смех парня. ― Можно подумать, ты такая нежная, Бет. ― Перси, я сейчас в тебя книгу запущу! Кортни сидела в комнате напротив и читала книгу, но потом заметила хозяйку. Заглянув в комнатку сиделки, миссис Чейз задала немой вопрос девушке. Та пожала плечами, улыбнувшись. Темноволосая подошла к порогу комнаты дочери. Аннабет неизменно сидела на кровати, Перси сидел на стуле с колёсиками около стола и держал в руке какую-то брошюрку. ― О, мам. ― Блондинка заправила прядь волос за ухо, нацепив маску прилежности. Джексон повернул голову к матери Аннабет и тут же одними пальцами отбросил брошюру в стену, и та упала за стол, вызвав у Аннабет смешок. ― О, миссис Чейз. ― Перси привычно взлохматил чёрные волосы. ― Как у вас дела? Вы что-то хотели? Давайте я сделаю. Женщина позволила себе хихикнуть, но потом снова «посерьезнела». ― Я хотела попросить тебя сходить за продуктами, Перси. Я собиралась испечь пирог, но некоторых ингредиентов нет. Ты сможешь? ― Да, конечно... ― тут же согласился парень, он посмотрел на Аннабет, листающую тетрадь по химии и добавил: ― Мы сможем. Миссис Чейз сначала оторопела от слов брюнета, как и её дочь, но потом её губы растянулись в улыбке. Аннабет оторвала взгляд от формул и изумлённо уставилась на друга. ― Что, прости? ― выдала она. ― Я не могу. ― Можешь. Коляска есть, на улице не холодно, не заболеешь, ― сказал Перси, поднимаясь на ноги. Он поправил рукава бордовой вязаной кофты, которую Аннабет подарила на прошлое Рождество. ― Хорошо, ― кивнула мать девушки, та возмущённо оглянулась на брюнетку, но последняя даже не удостоила дочь взглядом. ― Возражения не принимаются. Будьте осторожны, и удачи, ― сказав это, женщина вышла из комнаты и спустилась вниз. Перси посмотрел на подругу в белой рубашке и по пояс в одеяле. ― Одевайся, ― как ни в чём не бывало, выдал парень. Аннабет измученно посмотрела на него из-под бровей. ― Что? Мне тебя одеть? Парень направился в сторону кровати девушки, но та, расширив глаза, заверещала: ― Перси! Нет! Не удержавшись, брюнет рассмеялся. Парень не знал, действительно ли Бет подумала, что он посмеет прикоснуться к ней или она просто засмущалась. В последнее время подруга часто смущается да и злится потом из-за этого. В комнату вошла Кортни и, подойдя к шкафу, вынула оттуда одежду Аннабет. ― Короче, я жду, ― произнёс Перси и выбежал из комнаты, направился вниз по лестнице. На улице цвело воскресенье, люди прогуливались с домашними питомцами, направляясь в парк или куда-то в другое спокойное место. По дорожке из белого камня шёл парень, катая инвалидную коляску с девушкой на сиденье. Ноги её уже как год неподвижны, совсем исхудавшие, были накрыты тёплым пледом с рисунком сов. Кортни одела Аннабет в чёрную тёплую кофту и куртку на синтепоне. Когда Чейз надевала шарф, Перси кинул ей на колени белую шапку с улыбкой и словами: «Руки не сломай». Джексон не часто шутил про ноги подруги, но иногда позволял себе это. Потому что знает, что кто-нибудь когда-то скажет такое Бет. И чтобы она не опустила руки, не впала в депрессию, Перси дозволяет себе такого рода шутки. Откуда он всё это знает? Да ниоткуда, ему мистер Джонсон велел так делать. ― И как, Перси, ты мог?.. ― почти тихо произнесла Аннабет. ― Я тебя теперь всё время буду на улицу тащить, ― ответил парень, чем вызвал маленькое удивление у подруги. ― Что? Зачем? Перси, не надо... ― Надо, и вообще-то у тебя разрешения я не спрашивал, ― проговорил он. Блондинка обиженно цокнула языком и скрестила руки на груди. «И как он посмел заставить меня замолчать...» ― пробурчала мысленно девушка. ― Это нечестно. И вообще. С каких пор ты стал таким смелым?.. ― С тех пор, как потерял невинность, ― посмеялся Перси, мысленно предугадывая дальнейшие слова подруги. ― Ох, боги, Перси Джексон! Ещё одна шутка в этом смысле, я тебе язык отрежу, ― пригрозила Аннабет, благодарная за то, что брюнет не видит её красных щёк и ушей. ― В смысле? В каком это «смысле»? ― решил уточнить Джексон. ― В этом. ― В каком «этом»? Я не такой умный как ты, Бет. ― Перси! ― Ладно-ладно. Продуктов, которых надо было купить, оказалось совсем немного. Мать Аннабет, наверняка, записала только то, что нужно было лишь на ужин. Хотя дала денег на немалые покупки. ― Давай ещё печенья купим? ― предложила Аннабет, рассматривая красиво отсортированные коробки сладостей. ― Например? ― Парень оторвался от телефона, на который ему пришло сообщение от друга. ― Например, эти, ― указала на среднюю коробку печений, стоявших на самой нижней полке. ― Ассорти. Перси, опустившись, взял в руки сладость и принялся её рассматривать. ― У них упаковка такая стрёмная, ― произнёс он, вертя в ладонях ничем не примечательную коробочку тёмного цвета с самым обыденным рисунком цветов и чего-то ещё. ― Но они нереально вкусные, Перси, ― проговорила девушка почти мечтательно. Брюнет посмотрел в сторону подруги. «Неужели, ей настолько сильно нравятся эти печенья...» ― пронеслось у него в голове. ― По сути, ты можешь купить печенья с таким же вкусом, но с нормальной упаковкой, ― сказал парень, поднимаясь и давая сладости девушке. ― Они обойдутся дороже. ― Зато в нормальном виде. ― Но не с таким вкусом! У этих неповторимый вкус! ― настаивала на своём Аннабет. ― Ладно-ладно, ― протянул парень. ― Я тебе верю. ― Перси... ― Чего? Я сказал это без лишнего подвоха. На эту парочку часто оглядывались люди, заинтересованно за ними наблюдая. Учитывая то, что друзья могли сказать друг другу что угодно, даже не задумываясь о том, что кто-то на них смотрит. Перси даже не реагировал на то, что он кого-то заинтересовал, а вот Аннабет не могла спокойно сидеть на месте. Она постоянно что-то говорила Джексону, чтобы занять себя и не обращать внимания на окружающих людей, которые бесстыдно рассматривали коляску и ноги, укрытые пледом. Мимо парня и девушки проходил незнакомый человек, который сумел вызвать неудобства у Аннабет. Она старалась не смотреть на силуэт рядом, обращала взгляд в противоположную тому сторону. Поведение блондинки не осталось незамеченным Перси. Парень громко вздохнул и, обойдя коляску, опустился так, чтобы их с подругой глаза были напротив друг друга. ― Бет, ― позвал брюнет, гипнотизируя взглядом девушку, ― никто на тебя не смотрит. Сказанные слова эхом отразились в ушах Чейз. Она безотрывно смотрела на своего друга, будто вот-вот расплачется. Парень медленно и бесшумно вздохнул. ― Тебя никто не осуждает. ― Он положил ладонь на колени девушки, но та ничего не почувствовала. ― Ты сама себя убеждаешь в том, что кто-то шепчется про тебя. А на самом деле, это не так. И знаешь, даже если кто-то что-то про тебя говорит, не стоит ставить этих людей около себя и принимать их мнение за что-то стоящее. Твои обидчики ниже тебя, поэтому ты можешь их просто не замечать. Джексон не понял, как его мозги сформировали настолько умные и полезные предложения, потому что... он никогда не открывал книги по философии. Скорее всего, всё это накопилось с его собственного опыта. Те моменты, когда люди выворачивали шеи, дабы посмотреть на синяки парня, на разбитую бровь или исцарапанную губу. Когда прохожие уделяли время, чтобы сказать парню не самые приятные слова. Наверное, в подсознании брюнет до сих пор помнит об этом и сейчас сделал из всего этого свой вывод. ― Перси... ― почти шёпотом позвала девушка, так же безотрывно глядя на друга. Незнакомый человек успел удалиться, оставив друзей одних в отделе. Парень вопросительно кивнул. Сглотнув, Аннабет проговорила: ― Пообещай, что никогда не покинешь меня. Казалось, время остановилось, стоило сказать девушке эти слова. Но после вздоха брюнета мимо инвалидной коляски пробежал ребёнок. ― Обещаю, ― выдохнул Джексон, обняв блондинку, а продолжил более низким тоном: ― Обещаю, находясь в супермаркете в отделе печенюшек. Чейз оттолкнула смеявшегося парня. Да она сама не смогла сдержать улыбку, но частые такого рода фразы Джексона жестоко разрушали идиллию, созданную моментом или ситуацией. ― Чего? Это правда? ― поднимаясь на ноги, произнёс брюнет. ― Ты мог бы этого не говорить, ― сказала девушка, поправляя плед. ― Мог бы не говорить чего? Того, что это правда или то, что я обещаю, находясь в супермаркете? ― поинтересовался парень, из-за чего Аннабет устало откинула голову назад, закрыв глаза. ― Джексон, ты невыносим, ― протянула она. ― Спасибо. Всё для тебя. Городская больница Рембригад. Раньше миссис Чейз посещала её почти каждый месяц. Но теперь, когда Аннабет соглашается и в состоянии выходить на улицу и куда-то отправляться, женщина бывала в больнице чуть ли не через день. Она, естественно, могла без каких-либо сомнений направить Кортни в одиночку с Аннабет, пойти на приём. Но мать ходила в больницу не только потому, что хотела везде её сопровождать. Ей нужно было, как можно больше узнать про операцию. Стены кабинета доктора Джонсона были окрашены в персиковый цвет, рабочий стол находился у правой стены около широких окон, тумбы, полки с бумажками, документами и прочей мелочью собирались в правом углу от двери, а шкафы с книгами и теми же документами располагались вдоль левой стены. Но после первого приёма, доктор Джонсон поменял дизайн своего кабинета. Аннабет посоветовала окрасить стены в зелёный и белый цвет. Купить новый рабочий стол и расположить его в центре между правой и левой стеной ближе к окну. Широкое окно спрятать за тюлем, а тумбы убрать и вместо них вдоль стен разместить высокие шкафы. Удивительно, но доктор послушал девушку и тут же принялся за работу. Он успел сделать всё к следующему приёму Бет. Она чуть не расплакалась, потому что в тот раз говорила это самой себе и не думала, что доктор её слышал. ― Здравствуй, Аннабет, ― приветливо поздоровался Джонсон, надевая прямоугольные очки с прозрачной оправой. ― Здравствуйте, доктор, ― отозвалась девушка. ― Как ваши дела? ― Если у моих пациентов дела отличны, то и у меня тоже, ― произнёс доктор, чем вызвал улыбку и смех у блондинки. Кортни покатила коляску к рабочему столу из белого дерева и отодвинула стул, стоящий рядом. Аннабет сняла шапку и развязала шарф. ― Как Перси? ― С ним тоже всё хорошо, ― тут же ответила Бет, складывая вязаный шарф на коленях. ― Он вчера стал чемпионом. В четвёртый раз. ― Вау. Хорош твой парнишка. ― Он не мой парнишка. ― Ну, это зависит, как посмотреть, ― проговорил доктор, усаживаясь за стол. ― В общем, как учёба? Когда у тебя экзамены? Доктор Джонсон не прописывал никакие лекарства для Аннабет, нет, он лишь спрашивал, как она поживает, как она себя чувствует, как она проводит свои дни. Конечно, доктор советует ей заниматься чем-то ежедневно или через день. Например, выходить на улицу или просто не сидеть своей комнате целый день, отвлекаться от уроков, учится самой передвигать коляску и всё в этом духе. Приёмы у доктора Джонсона проходили около получаса. После них Аннабет выходила налегке, она действительно была благодарна за то, что ходит на приёмы к Джонсону, высокому мужчине средних лет с чёрными волосами и милыми разноцветными рубашками на каждый день. Помнится, когда Аннабет сказала о цветных рубашках доктора Перси, тот ответил, что ей необходимо на Рождество подарить Джонсону красную рубашку. Кортни с Бет направились спускаться вниз, чтобы выйти к машине, в то время как миссис Чейз вошла в кабинет доктора. Тот сидел за столом и рассматривал какие-то бумаги. ― Здравствуйте, ― произнесла женщина. Джонсон поднял на неё взгляд. ― Здравствуйте, миссис Чейз. ― Доктор поднялся для того, чтобы переставить второй стул обратно к столу. ― Спасибо, ― поблагодарила она, садясь на сиденье. Брюнетка молча ждала доктора, когда тот искал документы. ― Сколько осталось дней до дня рождения вашей дочери? ― спросил он, держа в руках заветные бумаги. ― Оно этим летом. В июне. Осталось меньше полугода. ― Миссис Чейз безотрывно наблюдала за действиями мужчины. После задержавшейся паузы он выдал: ― После того, как она достигнет восемнадцати, можно провести операцию. ― Почему так поздно? ― спросила брюнетка. ― Что мешает сделать это в этом сезоне. ― Нельзя торопить события. Учитывая то, что Аннабет сейчас об этом даже не знает. Ей нужно психологически подготовиться. Слишком много свалилось на её плечи. ― Она не так слаба, как вы думаете, ― твёрдо произнесла мать. ― Но и не так сильна, как думаете вы, ― произнёс доктор без сильного нажима. Женщина ничего не ответила. ― Вы должны найти подходящий момент, когда сможете сказать ей об этом. И Аннабет должна знать, что после восемнадцати жизнь снова собирается поставить её на ноги. Вы же понимаете? Она знала, что её дочь не откажется от операции, но также женщина прекрасно понимала, что её дочь будет сильно переживать из-за этого. Миссис Чейз боялась, что из-за этой новости, Бет не сможет отпраздновать свой восемнадцатый день рождения в спокойствии. В голове брюнетки было слишком много мыслей, которые, в конце концов, запутались. Поэтому женщина просто кивнула, отведя взгляд. ― Да, я понимаю, ― произнесла она, вставая со стула. ― Спасибо, доктор Джонсон. Она подошла к двери и собиралась уже выйти, но её остановил голос. ― Миссис Чейз, ― сказал доктор. ― Не забывайте заботиться и о себе. Та задержала взгляд на мужчине и, кинув, покинула кабинет.