Neverwinter Nights II - Таро

"Это наше юное "я", свободное, необузданное, спешащее навстречу жизненным приключениям. Мы легки на подъем, нам нравится бежать. Мы доверчивы. Наш бег больше напоминает танец, мы идем по стремительному потоку, разбрызгивая воду. "Где ангел боится ступить, дурак бежит, сломя голову". Мы обнаруживаем, что наш бег странным образом защищен. Летит назад дорога, и впереди нас - тоже дорога, поднимается после утреннего дождя туман, он манит нас, приглашает окунуться в свою пелену. Это оставшийся в нашей душе ребенок, смеясь, гонится за бабочкой. Все архетипы вернулись в карту Дурак; так все, умноженное на ноль, превращается в ноль". (с) В подвале холодно, пахнет сыростью и пылью, где-то в высоком зале с сияющим на полу кругом плетет паутину огромный Кистрел. Здесь не слышно строительного шума и не оглушает гул голосов, здесь царит тишина, нарушаемая лишь треском факелов и беззаботным посвистыванием маленького барда. Гробнар скачет вокруг голема, вытирает наплечники до блеска, любовно смазывает сочленения плеч и рук, то и дело отходит назад, чтобы полюбоваться своим творением. Голем, конечно же, еще не закончен, но уже не похож на груду покореженного металла. От голема пахнет маслом и железом, и запах этот, кажется, пропитал и самого Гробнара насквозь. Он едва заметно шевелит суставами железных плеч, словно дышит, и кажется барду удивительно-живым. Гробнар вытирает грязные руки о рубашку, довольно вздыхает, бросает на голема полный обожания взгляд и уходит наверх. В Крепости шумно и людно, из кухни доносится звон посуды и голос кухарки, отчитывающей судомойку за разбитые тарелки. Гробнар заглядывает внутрь, оглядывается в поисках еды. Кухарка оборачивается, покорно вздыхает, заметив беззаботную, легкомысленную улыбку барда, сует ему в руки еще горячий пирог и выдворят прочь, сетуя на то, что на кухне слишком много людей толпится. Гробнар бежит, подпрыгивая, облизывая жирные от пирога пальцы, выходит на улицу и глубоко дышит, с наслаждением смотрит на темнеющее небо. Крепость нравится ему немногим меньше, чем Невервинтер. Здесь нет огней и того особенного шума, который может быть только в городе. Здесь нет лавок и магазинов, парков и удивительных мостов. Но Гробнару нравится и здесь. Бард из того вида людей, которым хорошо везде и всегда. Хотя бы потому, что жизнь прекрасна, где бы ты ни находился. На улице к Гробнара тут же окружает стайка Волка - уже не пугающе-худые и ободранные, а разрумянившиеся и повзрослевшие дети, для которых маленький бард - лучший друг, ровня и брат. Они кричат неперебой, показывают Гробнару блестящие камушки и фруктовые косточки, хватают гнома за рукава рубашки и шепотом просят показать "железного воина в подвале". Гробнар улыбается, доедает восхитительно-вкусный пирог, мечтательно дует на пальцы и ведет детей вниз. Там стая сидит удивительно смирно, сияющими глазами наблюдая, как Гробнар снова принимается колдовать над големом, наносит на броню текущие руны, касается металла мозолистыми ручками, поет бодрые песни-гуделки. Гробнар заканчивает голема, когда время переваливает за полночь. Дети прячут зевки ладонями, громко прощаются с големом, а неповоротливый железный воин, повинуясь шепоту Гробнара, неловко машет им на прощание. Стая смеется и приплясывает, отбрасывая на стены причудливые тени. Гробнар - маленький бард и неисправимый оптимист, влюбленный в жизнь мечтатель, который не верит в то, что в мире существует зло. Гробнар пишет поэмы и песни, поет их долгими вечерами, даже когда об этом не просят. Его песни - каждый день разные - о снеге, о дожде, о смерти и о жизни, о любви и прощении, о звездах и ветре, о том, как хорошо просто жить и видеть прекрасное в каждом, кого встречаешь на своем пути. Иногда маленький гном скучает по пыльным дорогам, по горам на горизонте, которые, кажется, словно отдаляются с каждым шагом, по звенящим степям и укутанным инеем лесам, и ему хочется верить, что когда все закончится, он соберет свои вещи, подарит голема Носительнице Осколка и уйдет в закат, чтобы сложить новые песни, встретить новых людей и когда-нибудь умереть на безызвестной дороге, состарившись и обойдя весь мир. Наверное, именно так и заканчивают свою жизнь путешественники и барды. Гробнар, вдыхая ночной воздух, напоенный запахами всего мира, думает о том, что такая кончина - совсем не плохая. Гробнар мечтает обо всем этом и не знает, что умереть на дороге и развееться по миру прахом он не сможет. Он умрет очень глупо - спасая бесчувственного голема, закрывая его своим телом, умрет, придавленный камнями, орошая кровью холодный металл, умрет, не успев осознать этого, быстро и легко. Такую смерть, конечно же, после воспоют в песнях, украсят подробностями, где-то приврут, где-то сгустят краски. А потом и не вспомнят вовсе. Быть может, кто-то из выживших друзей вспомнит о маленьком барде за кружкой с элем, вздохнет и скажет: "Дурак был Гробнар. Но смелый дурак". Дураков никогда не забывают.