Маленькая черная книжка

Гарри казалось, что у него выросли крылья и он теперь может летать без метлы. Даже Снейп не омрачил его счастья. Подумать только, у него будет новый дом! Не нужно возвращаться к Дурслям! Больше никакого дяди Вернона и Дадли! Никакой тети Петунии! Люпин и Блэк были классными. И совсем не такими, как он себе представлял — еще лучше. Ремус в своем светло-бежевом костюме с красным галстуком был добрым и ироничным и даже шрамы его не портили. Блэк весь в черном, как летучая мышь, но совсем не похож на Снейпа. Он был веселым и элегантным. Ему и правда хотелось подражать. “Интересно, а каким был бы его отец? Сейчас, в их возрасте. А мама?” И самое главное, они принимали его как своего, как равного. В них не было этого снисхождения взрослых или жалости к сиротке. Ему не говорили “Ах, какой ты худой!”. Или “О, Мерлин, это же Гарри Поттер!”. Он был просто Гарри. И он был ценен сам по себе, просто потому что это он. Казалось, даже его походка стала уверенной и упругой. Он шутил с Фредом и Джорджем, летал с Роном и с нетерпением ждал вторника. “Только бы Дамблдор не вмешался!” Ведь мистер и миссис Уизли явно дали понять, что иметь дело им придется с профессором. После воскресного ужина, когда большая часть семейства Уизли разошлась по своим комнатам, а миссис Уизли заклятием мыла посуду и прибиралась в кухне, Артур отложил вечернюю газету и посмотрел на жену. — Ну что не так, Молли? Гарри и Рон оторвались от настольной игры, в которую они уже доигрывали. — Дело в Блэке и Люпине. Гарри навострил уши. — Блэк слишком рискован, он не может воспитывать ребенка, — возмущенно заговорила Молли. — Вспомни, Артур, он ввязывался во все передряги, которые только можно, пока был в Ордене. — И смею заметить, удачно. — Дня не проходило, чтобы он не лез на рожон. По-твоему, он изменился?! А Люпин? Лили, конечно, часто оставляла с ним Гарри, и он превосходно справлялся, но постоянно?! — А что не так, Молли? — сухо спросил мистер Уизли. — Он оборотень, Артур! Повисла плотная тишина. — А это проблема? — осторожно спросил Гарри. — Да, — нехотя ответила миссис Уизли, будто жалея о вырвавшихся словах. — Он опасен. А Блэк двенадцать лет был в Азкабане, и я не за что не поверю, что это прошло для него бесследно. Неизвестно что творится у него в голове. — Но мои родители доверяли им обоим, — настойчиво проговорил Гарри. Ему самому хотелось верить, что это так. — Да, — нехотя подтвердила миссис Уизли. — Но это не значит, что они не изменились. — Миссис Уизли, мне где угодно будет лучше, чем с Дурслями. — Прости, милый, ты прав, — примирительно улыбнулась Молли. “Это твой дом. Нужно поговорить.” — такой ответ получил Сириус на просьбу посетить дом Ориона и Вальбурги Блэк. Площадь Гриммо встретила его запустением. Некогда величественные и прекрасные интерьеры пропылились, гардины висели старым тряпьем, на полу был толстый слой пыли. Несмотря на летнее тепло дом был холоден и пуст. Не таким ожидал его увидеть Сириус. Когда он тут был в последний раз хрусталь звенел, как и голоса обедавших, светильники ярко пылали, из гостиной лилась фортепианная музыка. Тогда он просто вышел из дома и пошел вперед без четкой цели, просто так, а потом перешел на бег и понял, что никогда, никогда не вернется. А теперь он тут. “Это твой дом.” — Кричер, — хрипло сказал Сириус. В доме стояла пыльная тишина. — Кричер! Где-то под лестницей послышалось шебуршание. — Мастер Сириус? — послышался неуверенный скрипучий голос. — Ты не погрузил дом в сон. — Хозяйка велела ждать, — проскрипел домовик, чуть кланяясь. — Чего? — Возвращения. Казалось, вечно Сириус стоял, осознавая услышанное. — Тогда почему дом в таком состоянии? — Кричер стар, ему не хватает сил. Дом был достаточно напитан магией, чтобы ее хватило на сотню лет вперед. Значит, что-то не так. Он решительно направился к портрету матери. Ему было страшно, до жути, до замирания, как тогда, в шестнадцать лет. Хотя в тот момент он был ужасно зол и не замечал страха. Подойдя, он некоторое время стоял перед черными портьерами не решаясь их распахнуть. — Все-таки вернулся, — с торжеством произнесла Вальбурга Блэк. — Мне нужны твои дневники. Ноздри Вальбурги раздувались от гнева, когда она медленно втягивала несуществующий для нее воздух. Вот сейчас раздастся крик. Но его не последовало. — Зачем они тебе? — Волдеморт не исчез. Осколки его души еще здесь. И один застрял в Гарри. Надменная, царственная Вальбурга обдумывала новые сведения. — Это могут быть хоркруксы. Или отражения. Техники разные. Нужно иметь образец — а он у тебя, похоже, есть, — усмехнулась миссис Блэк, — для исследования. Дневники в сейфе, пароль тот же, ты знаешь, — продолжала насмешливо смотреть на сына Вальбурга. Toujours Pur. Старая ведьма. Она хотела, чтобы он это произнес. Не произнося больше ни слова, он взлетел по лестнице и вошел в кабинет. Большая комната с книжными шкафами и двумя столами, стоящими напротив друг друга. Его и ее. Время от времени они поднимали взгляд от книги или теоретических выкладок на пергаменте и смотрели друг на друга чуть улыбаясь. Сириус и Регулус лежали на ковре, читая книгу. Один стол был так и не разобран, казалось, его владелец отошел в другую комнату и с тех пор прошли годы. Другой, ее, был совершенно пуст. Никаких книг или записей. Каминная полка уставлена темномагическими безделушками. Старый ковер заглушал шаги. Сейф был за гербом над камином. “Дай крови ворону напиться...” Он достал из кармана нож, порезал палец и приложил его к клюву самого крупного ворона. — Toujours Pur*. Птица каркнула, хлопнула крыльями и взлетела, проносясь мимо шкафов. Две другие взмыли под потолок. Сириус засунул руку прямо в деревянный щит герба и достал оттуда несколько небольших книг в кожаных переплетах. А потом еще и еще. Флакончики и шкатулки он трогать не стал. — Кричер! — Да, мастер, — тут же раздалось рядом. — Приведи здесь все в порядок. Он сложил книги на пустующем столе и снимая проклятия с ящиков, осматривал их содержимое. На последнем было особо заковыристое заклятие. — О… — удивленно воскликнул Сириус, — да это же анаграмма. Довольно долго он бился подбирая слова. — Честь? Серьезно? На часах, которые вновь пошли, было десять. Такие книги не стоило выносить. Он взмахнул палочкой проверяя и диагностируя стоящие на доме заклятия. Получался довольно впечатляющий список. И все они продолжали работать. Взять штурмом его невозможно - размажет в ответ. Ни пролезть, ни проползти ни в какой форме без личного приглашения. Судя по ответным чарам на взлом, доукомплектовывала его Вальбурга. — Кричер. Не впускать в дом никого, кроме Арктуруса и людей, которых привожу я лично. Орион определенно гордился бы им. Сириус перешел к столу Ориона с заклятием консервации. — Что?! Он изобретал щит от Авады?! — Сириус пораженно смотрел на записи. На столе было множество выкладок защитных заклинаний, зелий, ритуалов, артефактов. Отдельно был обведен ритуал защиты крови и обряд жертвы. Все еще пребывая в глубочайшем удивлении, Сириус сел в рабочее кресло отца. Раздался громкий неприличный звук. И Сириус захохотал. Это была детская игрушка-пукалка, которую он подложил отцу в десять лет. Неужели все эти годы?.. Его смех эхом разносился по дому. Члены Визенгамота рассаживались по своим местам. Арктурусу Блэку присутствующие были крайне удивлены, но старались не подавать виду. Вот уже двенадцать лет его голос по умолчанию был нейтральным - “воздержался”. — Августа, — обратился Арктурус у ступеней амфитеатра. Немолодая женщина в зеленой шляпе резко обернулась, ненавидяще глядя на мага и, размахнувшись, отвесила звонкую пощечину. На щеке Арктуруса выступила кровь на царапине от кольца. Волшебники заволновались, напряженно поднимаясь и доставая палочки: в здании суда была пролита кровь. — Не с мечом я к тебе пришел, но с миром. — И где же ты был с ним эти двенадцать лет? — Августа казалось, едва сдерживалась, чтобы не накинуться на него. — Пытался забыть этот позор. Единственное, что я могу сейчас сделать для вас, это перевести весь этаж в дом у моря, где большой цветочный сад и можно гулять на свежем воздухе. Подумай об этом, Августа. Уважительно кивнув, он прошел мимо нее на свое место. Августа Лонгботтом продолжала стоять, прямая, стиснув зубы, она унимала свой гнев. Предложение Арктуруса было дельным. И нет греха, если она согласится. В конце концов, он искренен и раскаивается. Арктурус пришел ровно в семь. По дому разносился стук в дверь. Сириус ожидал его со стороны камина. Ему пора было открывать орден Ворона. Или еще что подобное. — Добрый вечер, — открыл дверь Сириус. — Добрый. Когда они прошли в теперь уже вполне неплохо выглядящую гостиную, Сириус спросил: — О чем вы хотели поговорить? — Птичка на хвосте принесла, что Том Реддл по-прежнему с нами и осколок его души в Гарри Поттере. — И птичку я эту знаю, — насмешливо хмыкнул Сириус. Глаза Арктуруса опасно сузились. Сириус в примирительном жесте поднял руки. — То есть, ты уже в курсе, — Арктурус явно был доволен, — и что же ты предпринял по этому поводу? — Достал дневники Вальбурги и Ориона. Это могут быть хоркруксы или отражения, так она сказала. — Вы с ней разговариваете? — Один раз считается? — Пожалуй, — согласился Арктурус, — Вряд ли это отражения. Они куда более энергозатратны. И зная любовь к темным искусствам какого-то-там-лорда, он выбрал бы более страшный ритуал. Чего ты смеешься? Давай серьезнее, — Сириус уже просто покатывался со смеху, — Хотя нужно проверить. — Я серьезен, — сказал Сириус, утирая слезы. — Мерлин, этой детской шутке уже сто лет. — Но я так давно ее не слышал, - улыбнулся мародер. — Серьезно? Раздался новый взрыв смеха. Арктурус улыбнулся. Сириус старался не думать о Джеймсе. О Лили еще хоть как-то можно было, а о нем нет, совсем нет. — Могу помочь с записями. — Это еще не все. Лестрейнджи и компания сделали мне спецзаказ на Азкабан. — Вытащить всю компанию? — Угу. — И что ты им ответил? — Что дам ответ не раньше сентября. — Мудро. Что дают взамен? — Любые магические гарантии, парламентское большинство и еще можно поторговаться. У Лили — той маглорожденной колдуньи с зельями, — ввернул ехидную шпильку Блэк, — была одна разработка на счет метки и как ее свести. Она только начала, сведений мало. Северус, возможно, посмотрит что можно сделать. — У него есть метка, значит есть подопытный. — Я думал, он тебе симпатичен. — Одно другому не мешает. — В общем, пока только копаться в книгах. — Я хочу отдать тебе голос в Визенгамоте. Я все равно там не появляюсь. А тебе он может пригодиться. Особенно если темный блок будет на твоей стороне. Это сильно удивило Сириуса. — С чего бы такая щедрость? — Мне никогда не была интересна политика. Это увлечение Сигнуса, ты знаешь. Да, дядя Сигнус вполне успешно занимался финансами. Друэлла можно сказать тоже занималась финансами, но с другой стороны. Она делала едва ли не лучшие вечеринки, а за ее гардеробом следили модницы и колдокамеры ведущих журналов. Потому дяде Сигнусу нужно было быть крайне успешным в своих начинаниях. Также он занимался юриспруденцией. Именно он писал многие законы Темной хартии, как ее тогда называли, и на пару с Лестрейнджом подавал их в Визенгамот. Адский был тандем. — Давно Сигнус отошел от дел? — Почти сразу после вашего ареста. Для нас всех это был большой удар. Все его существо кровожадно требовало ударить побольнее, обвинить, спровоцировать. Вместо этого он спросил: — Почему он не вытащил Беллатрикс? — Она уже давно Лестрейндж и он не в праве приказывать ей что-либо. Беллатрикс вообще никогда ничего нельзя было приказать. Вот уж у кого реально гадский нрав. — А потом ее взяли на месте преступления. Совершенно безумную. Как и тебя. — А что же Лестрейндж? — И она, и братья Лестрейндж были совершенно неуправляемыми. Октавиус, говорит, пытался, но даже магия крови не взяла. — Погоди, их безумие не смогла усмирить магия крови? — Да, вот что странно. — Нет такого безумия или заклятия, которое перебило бы кровные узы. — В том-то и штука, — иронично откликнулся Арктурус, с удовольствием закидывая ногу на ногу и глядя на внука. — Бессмыслица какая-то. — Разве что использовалась другая кровь. — Ты хочешь сказать, зелье на основе крови Волдеморта? — Именно. — Но такие вещи нужно принимать регулярно, как амортенцию. — Или дополнительно укреплять зелье заклятиями и ритуалами. Вопрос в том, как долго держится эффект. — Похоже, у нас будет шанс проверить. Значит Лестрейндж тоже хочет это проверить. И если не получится, он зачистит всех. — Не буду предлагать тебе шоколадную лягушку за сообразительность. После ухода Арктуруса Сириус решил проверить тайник брата. Он поднялся в его комнату, подставил стул и осторожно вытащил кованую решетку воздуховода. В коробке он обнаружил вырезки из газет, колдографии, дневник и прочие мелочи. Маленькая черная книжка, такую можно принять за блокнот или ежедневник. Со старыми, пожелтевшими по краям страницами, исписанными аккуратным, ровным почерком Регулуса. “Я проснулся сегодня утром и совершенно не помню, что происходило накануне. Только неясные тени, смазанные воспоминания. Кажется, я кого-то убил. В тот момент это было так правильно, казалось правильным, единственно верным. Помню я смеялся, плыл на волнах радости победы и эйфории. А сейчас мне страшно оттого, что я наделал. На моей руке эта страшная метка и она ничем не стирается. Мне кажется, я запятнал свою душу и мне больше никогда не отмыться от этого позора.” “Он дает что-то похожее на вино, может быть с кровью, своим соратникам, близкому кругу, чистокровным. Беллатрикс стала похожа на наркоманку, ей нужно еще и еще, новая доза этого страшного снадобья. Гордая Трикс, которая всегда стояла прямая как палка, когда дядя Сигнус ее ругал или отчитывал, ползает перед ним на коленях по полу. Я не знаю что это. Я боюсь стать таким же.” “Сегодня он устроил показательную порку. Он всегда устраивает тщательно спланированные театрализованные представления. Великолепно строит свои речи, подкрепляет их действиями.” “Он казнил какого-то незнакомого мне пожирателя за измену. Сначала он долго пытал его круциатусом и использовал ментальную магию, а потом сжег заживо с помощью метки. Он долго не позволял ему умереть, пока тело совсем не рассыпалось. Со мной он сделает тоже самое, если узнает.” “Есть вечера, когда я вообще не помню, что происходило. Беллатрикс говорит мы были в рейде”. “Меня все еще не раскрыли. Должно быть это защитное заклятие отца работает.” “Сириус был прав, во всем. С ним невозможно связаться, весь Орден скрывается. Не знаю как рассказать обо всем этом родителям. Я уже не жилец.” “Он ко всем нашел подход. У каждого из нас есть что-то, что он вытаскивает наружу, воплощает. Барти он хвалит и поощряет, что приводит его в восторг, доводит до исступления. Как и многих здесь. Почти все мы хотим добиться похвалы, признания. Я стал идеальным сыном. Я всегда хотел превзойти Сириуса, он был для меня тем блуждающим огнем впереди, до которого нельзя дотянуться. Можно сколько угодно бежать следом, вытянув руку, но так и не дотянешься, он все время ускользает из пальцев.” “Он попросил у меня домовика, как у одного из самых близких соратников - каждый считает себя один из самых близких. Кричер долго не возвращался, а когда я его позвал, он вернулся в очень плохом состоянии. Похоже, он думает, что Кричер умер. Я расспросил Кричера о том, где он был, и он описал пещеру и предмет, который спрятал он. Это был медальон. Я подменю его и уничтожу. Надеюсь, у меня получится и это поможет Ордену одержать победу. И брату.”