Истекший срок жизни

С трудом нащупав в кромешной тьме замочную скважину, я неторопливо вваливаюсь в прихожую, нервно стуча по выключателю, пытаясь отчаянно заставить свет гореть ещё ярче, на сколько бы его хватило. Следом за мной в комнату вошла девушка, начав расстегивать пальто, предварительно уже окинув взглядом всю небольшую комнату, где с трудом помещались и два человека, а о целой компании — не может быть и речи. Мне тут ничего не нравилось, но моей ничтожно маленькой стипендии и дополнительных денег от сестры, хватает лишь на съёмное жилище, в котором я и сам себе не хозяин, к слову, вот в такой каморке я вынужден с трудом прожить ещё три месяца, а позже — лишь ожидать, куда тебя распределят учителем: на другую улицу, через дорогу, или же мне придется уезжать из этого славного городка, чтобы отыскать себе «жизненный причал», который я до сих пор не нашёл, как и смысл моей жизни: в чем же он заключается, в любви? Это лишь наивная чушь, определенно, это не главное в жизни — с грохотом снимаю обувь, что с треском отлетает в стекло. Оно раскололось, оставив лишь раму, которая одиноко продолжает стоять почти около входа. — Сука! — девушка застыла в той позе, в которой была лишь минуту назад — скрючевшись, пытаясь ровно закатать надоедливые джинсы. — Всё хорошо? — спросил я, приближаясь к ней. — Осколок… — отчаянно бросила она, пытаясь пошевелить рукой, в которую впились два здоровенных куска стекла. — Успокойся, пойдём за мной. — Я и не так паниковала, просто кровь и совсем чуть-чуть больно, — Ангелина попыталась сделать наивную улыбку, отойдя ещё дальше. — Да пошли же ты, перестань. Рука опухнет от заражения крови, боятся будешь даже больше. Звук шаркающих ног по паркету, аромат свежезаваренного на ночь кофе, приглушенный свет, что никак не пытался даже сделаться хоть чуточку светлее, дабы я не упал на неё, в полной темноте. — Не дергайся, я тебе сказал. Успокойся. Достав ящик «первой помощи» который пролежал тут с самого моего переезда, ни разу не открытым, я был довольно удивлён: всё что нужно, у меня имеется, даже бинты, что бы заткнуть эту девчонку, которая продолжает дрожать от каждого моего прикосновения и тихо нашёптывать себе что-то под нос. Прекрасная идея, но не в этой жизни. Её рука уже почти вся была в утёкшей крови, часть запекалась, но всё равно из пальцев сочилась новая. Сделав пару движений, я вытащил надоедливые стекла, как обычно, вылив на руку почти пол банки перекиси, что было свойственно для меня и моей небрежности. — Больно! — девушка резко отодрала руку, ярко посмотрев мне в глаза, наивно прожигая взглядом. — Ты можешь успокоиться и перестать, наконец, дрожать как чертов осиновый лист? Перестань бояться меня, Ангелина. Я не пытаюсь насиловать тебя. Я не такой, каким ты меня себе представляешь, таким глупцом что ещё раз хочет испоганить тебе жизнь, ещё один чертов раз… — сделав глубокий вдох, я продолжил. — Я не бесчувственная сволочь, которой нечего делать, дабы портить все другим, у меня тоже были ошибки, о которых я до сих пор жалею, о которых я вспоминаю… Накалилась довольно напряжённая обстановка, я слышал как она нервно дышала, уже перестав дрожать, яро кусала свои губы, не отводила от меня взгляда. Перестань, черт тебя побери. Она всего лишь глупая девочка, ты совершишь ошибку, огромную ошибку, о которой в скором времени пожалеет и она. — Я думаю, мы закрыли эту тему, — я закинул ящик обратно, схватив свой рюкзак, прикрыв за собой дверь. Краем глаза вижу как она недоумевая сама для себя, следует за мной, поспешно пытаясь выдать из себя полуживой хрип. — Что ещё? — резко оборачиваюсь я, а она не успевая осознать всё вокруг, наталкивается на меня, впиваясь мне в грудь. — Я, я… — она снова отводит взгляд, а потом вновь натыкается на мой, всё словно по сценарию, которого не может и существовать, как в той глупой маршрутке, ещё не прошло и дня, как ты желаешь жадно впиться ей в губы… Нет, этого не может быть, не может быть. Ты не должен этого делать, мать твою же. Что ты… Прижимаю её к себе, впиваясь ей в губы, девушка же стоит в ступоре, не зная ли, правильно ли это всё, что происходит между нами, что это за слово « нами», которого не существует, что за отчаянный шаг этого мальчишки, я уверен: именно это с силой мелькает в её голове. Жадно целую её, пытаясь влить всю любовь, всего того, чего мне не хватало так долго, того семейного чувства и запаха борща, что крутиться в моей голове, запах семейного уюта и расставленных безделушек по дому, маленьких куколок и фигурок, запах счастья и любви… Я хочу быть счастливым, чертовски счастливым. Она уже обнимает меня, я чувствую сладкий вкус её теплых губ, чётко слышу прерывистое дыхание и неловкость — всё это для того, чтобы я осознал, что она — всё, что нужно мне, дабы быть, и быть счастливым в этом мире. — Прости, я… — она смущенно отстранилась от меня, — мне нужно хорошенько выспаться, у меня был тяжелый день, и… — Я всё понимаю, у меня тоже уйма дел, такие как, наконец, попытаться подготовиться к очередному зачёту, который я должен не завалить, — перебил я Ангелину, когда она смотрела по сторонам, лишь бы не встречаться со мной взглядом. Урод, что ты наделал? Ты поддался блядским чувствам и эмоциям, это всё ошибка. Люди не могут быть вместе, после одного дня знакомства, это ведь один глупый бред, который мы натворили. «Нужно всё это исправлять, нужно!» — мои наивные мысли перебил сильный хлопок двери моей комнаты. Похоже, сегодня я буду спать возле этого битого стекла, которое нужно убрать, пока я ещё раз ничего не натворил.