Half-hearted

— Не забывай меня, ладно? — подняв на человека полные надежды и слёз глаза, Азриэль вытянул руку, готовясь помахать на прощание. Спустя столько лет бездушного существования в облике злобного Флауи возможность побыть собой хотя бы некоторое время казалась немыслимым сокровищем. Купленная ценой стольких душ и слёз, она вновь напоминала Азриэлю об утраченном прошлом, о том, что могло бы быть, поступи он хоть пару раз иначе. И точно так же Фриск напоминала ему о Чаре. Какой бы она ни была, Азриэль любил Чару, как родную сестру. Но Фриск не спешила уходить, её узкие глаза странно смотрели на Азриэля. На какой-то момент она повернулась в сторону выхода, точно размышляя о чём-то. Но не похоже, что она стремилась уходить. Казалось, она борется с чем-то внутри себя. И вот её взгляд снова остановился на плачущем монстре. Почувствовав руку на плече, Азриэль вздрогнул. Фриск стояла совсем близко к нему, а над её ладонью парила красная, полная решимости душа. — Что ты делаешь? — не понимал Азриэль. Он и представить себе не мог, что, возможно, сейчас Фриск приняла самое важное в своей жизни решение, после которого дороги назад уже не было. Да и, если подумать, будто ей было, куда возвращаться. Разведя над душой руки, Фриск зажмурилась. Точно прилагая какое-то усилие, она развела их ещё немного дальше, после чего вздрогнула. Послышался резкий звук, словно что-то разорвалось. Это была человеческая душа, вдоль которой прошлась длинная трещина. Медленно, но она разделилась на две половинки, которые начали равномерно отдаляться друг от друга. И если одна возвращалась к побледневшей Фриск, то другая плыла к Азриэлю. — Т-ты уверена? — чувства Азриэля были смешанными, спустя такое время они были для него точно глоток воды для путника, который иссох в пустыне. Вложенная в его грудь душа человека вновь вернула ему то чувство, которое даже не замечают те, у кого есть душа, ибо оно становится естественным, как привычка дышать. Осознание того, что ты живой, эмоции, ощущения. И, несмотря на то, что она медленно приобретала молочно-белый цвет, теряя свою человеческую сущность, это нисколько не ослабляло эффект. Тонущий в океане вернувшихся чувств Азриэль даже не заметил того, что бледнота Фриск стала ещё сильнее. Девочка, отдавшая часть своей души, тоже чувствовала себя необычно, но это была не потеря тех же чувств, которые вернулись к Азриэлю, совсем нет. Скорее наоборот, на неё тоже нахлынули ощущения, но подобных им она ранее не испытывала. Побледневшая на всём теле кожа начала зудеть, по спине прошла сильная дрожь и, кажется, онемели кончики пальцев на руках. Опустив на них взгляд, Фриск поняла, что возврата обратно точно не будет, ибо происходило нечто на самом деле странное. Пальцы становились гораздо толще обычного и покрывались коротким белым мехом, а ногти, также несколько увеличившись в размерах, превратились в маленькие коготки. Точно такие же, как у Азриэля. И это изменение необратимо шло всё дальше и дальше, оставляя после себя приятное ощущение тепла. Душа Фриск тоже начала приобретать молочно-белый цвет. Наконец, справившись хотя бы с частью эмоций, Азриэль протёр рукавом глаза, стирая последние слёзы, которые теперь были наполнены не печалью. В них появилась радость, которая теперь слёз не требовала. Он мог вновь вернуться домой, к маме и папе, ему ещё столько предстояло рассказать им, столько услышать. А что-то, возможно, рассказывать и не стоило бы? Всё же, будучи Флауи, он сотворил множество вещей, о которых точно не стоило даже вспоминать. А остальные монстры, которые, возможно, о нём даже не слышали, но о которых помнил он, как они отреагируют? Приложив лапу к груди, он почувствовал биение сердца. То самое, которого так давно не слышал и не ощущал. Более он не станет бездушным цветком. Практически утратившая последние следы красного цвета половинка человеческой души медленно становилась полноценной душой монстра. Дрожь, которая сначала напоминала лёгкий озноб, медленно угасала. Вот и спина перестала дрожать, разве что теперь затряслись коленки, да и в штанах сзади что-то мешалось. Шнурки на ботинках девочки расползлись, да и ногам в них стало невероятно тесно. Сбросив с себя обувь, Фриск уже без особого удивления обнаружила, что видит обрамлённые аккуратными коготками пушистые лапы, да и стоять стало гораздо удобнее, кожа на подушечках была достаточно прочной. С тихим шуршанием чуть пониже спины выскочил, почувствовав свободу, маленький хвостик. Казалось бы, куда уж дальше, но изменения всё ещё не закончились. Смотреть стало ещё сложнее даже не столько из-за начавшего расти на лице меха, сколько из-за того, что оно тоже начало весьма сильно зудеть, а кончики волос, которые касались глаз, побелели. Появилось такое ощущение, что нос и всё, что было под ним, начало вытягиваться, в довесок добавилась небольшая зубная боль, и зазвенело в ушах. — Фриск, это невероятно, это не сон? — сглотнув, спросил Азриэль, всё ещё не веря в происходящее. — Прошу, скажи мне, что это не сон, что это всё на самом деле! Наконец придя в себя, Азриэль набрался смелости посмотреть на Фриск, но увиденное удивило его ещё больше, чем совершённый человеком поступок. Перед ним стоял не человек, но невероятно похожий как на него самого, так и на Фриск, монстр, всем своим видом показывающий, что всё в порядке. Точно такая же чуть вытянутая мордочка с небольшими клычками, длинные, покрытые шёрсткой уши, волосы, которые приобрели чисто белый цвет. Других подобных монстров в Подземье не было, сомнений почти что не оставалось, а последние их остатки развеял вид одежды и самой мордочки. Одежда и взгляд говорили о том, что это и есть Фриск. Вернее, кем она стала. Последние красные следы пропали с обеих частей человеческой души, которая, разделившись, дала жизнь двум душам монстров. Всё, что Азриэль мог сделать сейчас – это лишь заключить Фриск в крепкие объятия, ибо не хватило бы слов, чтобы описать всё то, что он почувствовал в тот момент. В момент, когда окончательно поверил в реальность происходящего. Когда в его голове пронеслись мысли о том, что предстоит сделать, что будет с ними в будущем. И что теперь у него появилась сестра.