Я подарю тебе меч

1.

Дезертира поймали холодным ветреным утром. Король Роберт Баратеон, первый этого имени, и его десница, лорд Эддард Старк, объезжали войска, которые их лорды привели к Винтерфеллу. Самих лордов пригласили в замок, их дружины Нед велел разместить в Зимнем городке за внешними стенами, обычно пустовавшем, пока не наступала пора сильных морозов и затяжных снегопадов. Над домами развевались знамена, улицы и рыночная площадь заполнились народом. Из толпы то и дело раздавались воодушевленные возгласы, которыми приветствовали короля и Хранителя Севера. Нед поравнялся с королем и придержал лошадь: — Нужно выступать. Зимний городок заполнен до отказа, чем дольше мы медлим, тем больше сил набирает Манс Налетчик. А до Стены нам предстоит пройти еще немало лиг. — Скажи лучше, что не хочешь, чтобы вся эта орава и дальше объедала твои запасы, — буркнул Роберт. Сегодня с утра он был мрачнее тучи. — И это тоже, светлейший, — серьезно кивнул Нед. — Зима близко, а на Севере зимы суровые. Если не хватит запасов, многие не доживут до весны. Они двинулись дальше, в сопровождении охраны, вдоль рядов копейщиков и лучников. — Ты десница, прикажи отправить обоз с продовольствием из Королевской Гавани. — Уже пришло два обоза, — напомнил ему Нед. — И они уже полностью съедены, а Малый совет пишет мне пространные послания в витиеватом стиле о том, что королевская казна пуста и не может позволить себе подобных трат. Роберт, — не выдержал он, — ты ведь сам ратовал за этот поход. Почему же сейчас ты откладываешь выступление со дня на день? Король посмотрел в сторону — туда, где какой-то молодой крестьянин поднял сына на плечи, чтобы тот лучше мог разглядеть больших боевых коней, блестящие кольчуги и длинные мечи воинов. — У нас еще недостаточно войск. Ты сам говорил, что разведчики Ночного Дозора докладывают о десятках тысяч одичалых. Хоть я и не понимаю, как их там могло столько народиться, если тамошние земли еще беднее твоих. Последнее замечание свидетельствовало о том, что король был сильно не в духе. Нед вздохнул. — Те же разведчики говорят, что только одного из сотни одичалых можно назвать бойцом в полном смысле этого слова. У нас же лучшие воины Севера — Амберы, Мормонты, Гловеры, Толлхарты, Карстарки… — Седьмое пекло, Нед! — Роберт так резко натянул поводья, что лошадь под ним чуть не встала на дыбы. — Не делай вид, что не понимаешь! Нед тоже остановился. Он догадывался, к чему клонит король, но был бессилен тут в чем-то помочь. — Воины Севера! — передразнил его Роберт. — Вот именно, что Севера! Где рыцари Западных земель, Простора, Дорна? Мой тесть заявил, что у него и его знаменосцев, видите ли, есть дела поважнее, чем гонять одичалых оборванцев, Тиреллы отговорились какими-то там семейными неурядицами, Доран и вовсе ничего не ответил. Где, наконец, Штормовые лорды? Они были моими знаменосцами, когда я сам был лордом Штормовых земель, а теперь они вассалы моего младшего брата, и что-то он не торопится выступить с ними по моему приказу! Роберта трясло от ярости. — У нас уже есть дружина из Речных земель, — произнес Нед, надеясь слегка успокоить эту бурю. — И еще я ожидаю рыцарей из Долины, думаю, они догонят нас на пути к Стене. Но эта уловка не сработала. — Люди твоего тестя и твоей свояченицы. И все. Остальные лорды Семи Королевств просто наплевали на своего короля. Вот скажи, Нед, что это такое, если не измена? Нед не нашелся с ответом. Роберт был прав: такое открытое пренебрежение не сулило ничего хорошего. Как только король объявил о том, что начинает военную кампанию против одичалых, королева с детьми и ее люди покинули Винтерфелл. Нед знал о том, что происходит в столице и на юге лишь по сообщениям, доставляемым воронами, но несложно было догадаться, что, воспользовавшись отсутствием короля, и Ланнистеры, и младшие Баратеоны начали какую-то свою игру. И он, лорд Эддард Старк, десница короля, в этой ситуации должен был посоветовать своему повелителю немедленно возвращаться в Королевскую Гавань, и сам отправиться вместе с ним. Как бы он ни хотел этого не делать. Роберт будто прочел его мысли: — Проклятые боги, Нед! Больше всего мне сейчас хочется плюнуть на семейку моей жены и моих братцев, на всю эту их крысиную возню, и выступить за Стену прямо сейчас. Пусть нас мало, пусть даже нас разобьют, и кто-то из нас погибнет — но прежде мы сразимся, как подобает мужчинам. Как я не сражался уже восемь — нет, девять! — лет. Но не ты ли первый твердил мне о долге перед страной и подданными? — Долг короля — подавить мятеж, — мрачно согласился Эддард. Роберт хлопнул ладонью по его колену. — Ты поможешь мне, ты и твои северяне, и вместе мы быстро управимся с этим скучным делом. А потом ты вытрясешь из всех этих мятежников столько войск и припасов, что мы не то, что Застенье, весь мир завоюем! «Я не могу отказать ему, — печально и беспомощно сказал себе Нед. — Десница не может, не должен подводить своего короля». На одной чаше весов был его долг перед Робертом, на другой — орда одичалых, угрожавшая Северу, Лианна и Джон, которых он отчаянно хотел найти, и Бенджен, от которого до сих пор не было никаких вестей. Уже зная, какая из чаш перевесит, он на мгновение прикрыл глаза и вознес короткую беззвучную молитву богам Севера. — Милорд! Нед открыл глаза и повернулся, чтобы увидеть, как через площадь к нему спешил капитан его домашней гвардии. — Что, Джори? Капитан, носивший, как и все гвардейцы десницы, серый плащ, скрепленный застежкой в виде руки, поклонился королю и своему лорду. — Ваша милость, милорд. Поймали дезертира. — Хороши твои северяне, нечего сказать, — проворчал Роберт. — Мы еще выступить не успели, а они уже дезертируют. — Это не наш человек, ваша милость, — возразил Джори, прежде чем Нед успел вставить хоть слово. — Он из Ночного Дозора.

2.

Дезертир был молод, среднего роста и одет в потрепанный черный плащ. Он был связан по рукам и ногам, и его широкоскулое крестьянское лицо выражало только безумный страх. Это было неудивительно, ведь наказанием за совершенный им побег служила смерть, и он не мог рассчитывать на пощаду. Лорд Эддард велел развязать пленника и подвести ближе. Отправление королевского правосудия всегда было обязанностью Хранителя Севера, но сейчас здесь присутствовал король, и Эддард обратился к нему: — Светлейший государь, не угодно ли тебе допросить пленника? Роберт угрюмо передернул плечами. — Да я и так уже знаю все, что способен соврать этот молодчик. Кормили плохо, баб не давали, начальство гнобило, да и холод такой на этой Стене, что яйца отморозить недолго. Собрался, небось, до Дорна бежать — чтоб согреться. Только вот не добежал. И как, — обратился король к пленнику, — стоило ли оно того, парень? Чтобы голову терять? Дезертир трясся как осиновый лист, его широко раскрытые бледно-голубые глаза бессмысленно перебегали с одного лица на другое. Нед решил было, что бедняга повредился рассудком, но тот неожиданно ответил вполне разборчиво: — Да. Вы хоть чисто убьете, а вот они… — и он снова затрясся, так что конец фразы заглушила дробь стучащих зубов. Эддард спрыгнул с лошади. — Кто — они? — спросил он, подойдя к пленнику почти вплотную, чтобы лучше слышать бессвязную речь. — Они убили Мормонта… Риккера… всех офицеров… Остальные сбежали… теперь вы убьете меня… а они придут за вами! — пленник вдруг захохотал. — Ну, что там еще, Нед? — король, сидя на коне, высился над ними со скучающим видом. — Кончай с этим безумцем, и возвращаемся. — Роберт, — Эддард подошел к его стремени и произнес вполголоса: — Он говорит, что убито все командование Дозора. Может, конечно, он просто сошел с ума, и все это — горячечный бред, но я должен хотя бы послать ворона в Черный замок. А этого парня придется подержать под охраной, пока я все не выясню. — Ну так забирай его, — ворчливо приказал Роберт. — И распорядись, чтобы все твои знаменосцы были готовы выступить на Королевскую Гавань. — Я не могу этого сделать, светлейший государь. Не раньше, чем получу ответ от лорда-командующего. — Ты его получишь завтра. Или послезавтра. Сколько нужно времени, чтобы ворон долетел до Черного замка и вернулся обратно? — Не меньше недели. Роберт застонал. — Пусть Иные тебя заберут, лорд Эддард Старк! Хорошо же, завтра я отправлюсь на охоту. К моему возвращению ты получишь все письма и все решишь, и мы сразу же двинемся на юг. Роберт охотился почти неделю, сопровождаемый тремя десятками рыцарей, ловчими и двумя дюжинами собак, и добыл двух оленей и матерого вепря, чью тушу за всадниками тащили четверо слуг. Из Волчьего леса он вернулся в отменном настроении, но оно сразу пошло на убыль, как только встречавший его во дворе Винтерфелла Эддард сказал, что ворон из Черного замка так и не прилетел. — Седьмое пекло! Может, проклятую птицу вместе с ее письмом уже переваривает ястреб, или какой-нибудь браконьер готовит из нее суп. Ты же не веришь на самом деле этому сумасшедшему. Ну кто, скажи на милость, способен вырезать всех офицеров Черного замка, да так, что знает об этом один этот слабый разумом парень? Выдержать бурю, которую король обрушил на его голову, было непросто, но Нед стоял на своем. — Я послал еще трех воронов: по одному в Черный замок, Восточный Дозор и Сумеречную Башню. И отряд всадников — на тот случай, если, как ты говоришь, светлейший, птиц подстрелят или перехватят. — И сколько придется ждать возвращения этого отряда? — Две-три недели. Роберт, прошу тебя, нельзя выступать на юг, не зная, что творится у нас за спиной… Король, не дослушав, развернулся и зашагал к гостевому дому, обдав Эддарда и спешившихся всадников из своей свиты брызгами подтаявшего снега и грязи, разлетевшимися из-под тяжелых сапог. Нед печально посмотрел ему вслед. Их многолетняя дружба снова трещала по швам. Роберт никогда не любил, чтобы ему перечили, и когда он стал королем, эта черта его характера только усилилась. Нед взмолился про себя, чтобы вороны вернулись с ответом, и ему не пришлось бы испытывать королевское терпение слишком долго. И на следующий день ворон прилетел — но не из Черного замка, а из Драконьего Камня, с посланием королю Роберту Баратеону, первому этого имени. Когда Нед, неся свиток, вошел к королю, тот только проснулся и пил в своих покоях темное пиво из полированного рога. Опустошив рог, он бросил его на стол, взял письмо и стал читать. Нед с тревогой наблюдал за тем, как король постепенно менялся в лице. — Что случилось, светлейший? Это же письмо от твоего брата, — свиток был запечатан гербом Баратеонов, и Нед разглядел подпись Станниса. — У него кто-то умер? — Читай. Роберт протянул письмо. Рука его подрагивала, а глаза были совершенно мертвыми. Это пугало куда больше, чем его обычные вспышки гнева. Эддард взял в руки бумагу. — «Возлюбленный мой брат! Честью нашего дома клянусь, что написанное далее есть чистая правда. — Глаза пробегали по ровным, выведенным аккуратным почерком мейстера строчкам, а разум отказывался верить прочитанному: — Я имею неоспоримые доказательства того, что отрок Джоффри, отрок Томмен и девица Мирцелла суть не твои законные наследники, а плоды гнусного блуда и кровосмешения бесчестной Серсеи Ланнистер с ее братом, Джейме Цареубийцей…» Роберт, это какой-то бред! — Нед поднял голову от письма. — Не знаю, как твой брат мог придумать такое. Может, это колдовство — я слышал, что его жена выписала себе в компаньонки какую-то ведьму из Асшая. Или это вообще писал не он… — Он писал, он, — голос Роберта был глухим и безжизненным. — Ты дальше читай. Он в какой-то древней хронике выкопал все случаи браков Баратеонов и Ланнистеров, и там сказано, что дети в таких браках всегда рождались черноволосыми. А мои — Серсеины! — все трое золотисты, как истинные Ланнистеры. — Так бывает, — Нед подумал о своих детях, четверо из которых пошли мастью в мать, а не в него. А потом о Джоне. Если вдруг окажется, что Станнис Баратеон прав, кто тогда является законным наследником трона Семи Королевств?.. Роберт мотнул головой. — Ты моих бастардов вспомни. Сколько их всего, одни боги ведают, даже я всех не знаю. Но, кого видел, — все черноволосы, как угли. И не раз, и не два я дивился, в кого же Джоффри пошел — ну никак не в меня! И нрав у него совсем не мой: мелкий, трусливый ублюдок, чуть что — прячется за материнскую юбку. А Серсея — да я даже не помню, когда трахал ее в последний раз! Она так холодна и высокомерна, что от одного ее вида у меня все опускается. Тем более что вокруг полно девок, гораздо более приятных. Но кто-то же должен был ее ублажать, так почему бы не ее близнец?.. Так что правду, правду мой сволочной братец написал! — король стукнул кулаком по столу так, что пустой рог подскочил и упал на пол. Неда это, как ни странно, даже немного успокоило: король в ярости, значит, готов действовать. — Только он просчитался, как и все они. Он, когда это писал, видел, небось, уже, что я его своим наследником назначу. — Но, если написанное — правда, то он и есть твой наследник, светлейший… — Ну уж нет, — упрямо сказал король. — Я еще не старик, которому не пережить и одной зимы. Когда отправлю Серсею и ее выродков на плаху, женюсь снова. У меня еще десять сыновей будет! Услышав, как легко Роберт упомянул о казни детей, которых до сих пор считал своими, Нед ощутил дурноту. Ему снова вспомнились дети Рейгара, их брошенные к подножию трона окровавленные тела, завернутые в красные плащи Ланнистеров. А потом перед глазами встала Лианна, прижимавшая к себе маленького Джона. — Роберт, прошу тебя, не стоит так торопиться. Нужно будет вызвать Станниса в Королевскую Гавань, подробно его расспросить. И в любом случае детоубийство — немыслимый грех… Король его не слушал. — Эй! — крикнул он слугам, которые внесли завтрак. — Тащите еще пива! Он опрокинул в себя еще рог, рыгнул и вытер рот ладонью. — Все, Нед, довольно, я устал от проволочек. Казни своего дезертира или оставь гнить в камере, как пожелаешь, а все письма прикажи пересылать тебе в Королевскую Гавань. Мы выступаем немедленно. Ночной Дозор получит помощь, как только государь разберется с более насущными делами.

3.

Эддарду удалось отсрочить исполнение королевского приказа лишь на один день — и то только потому, что расквартированные в зимнем городке дружины его знаменосцев не могли сняться с места в одночасье. На следующее утро он в походном доспехе и плаще, верхом на лошади, с хмурым видом наблюдал, как латники, конные и пешие, выстраивались в колонны под предводительством своих лордов. Роберт, в меховом плаще с капюшоном, восседал на огромном черном жеребце. Барабанщики выбивали гулкий неторопливый ритм, звучавший в ушах Неда траурной музыкой. Этот поход не только хоронил все его надежды найти сестру и племянника, но и вынуждал оставить Север, которому, возможно, угрожала серьезная опасность. В замке оставались Кейтилин и дети; слова прощания были сказаны, и он обнял их всех в последний раз. Робб, его старший сын и наследник, проводил их верхом до границ зимнего городка, поклонился королю и своему отцу и поскакал обратно. Эддард ехал медленно, с тяжелым сердцем. Когда колонна достигла поворота, за которым Винтерфелл был бы уже не виден, он остановился и обернулся. Над холмистой равниной, расстилавшейся вокруг замка, плыл темный туман. Он скрывал ворота и часть тракта, но все равно Эддарду показалось, что их догоняет какой-то всадник. Он отдал приказ войску остановиться. Пока посыльный скакал к голове колонны, откуда даже на расстоянии был слышен возмущенный рев Роберта, всадник подъехал ближе, и Эддард узнал своего сына, с которым недавно простился. — Робб? Что случилось? Мать что-то просила тебя передать? — он сразу же подумал о Кет. — Отец! — Робб осадил лошадь, поравнявшись с ним. — Как хорошо, что вы еще не успели далеко отъехать. Только что вернулся отряд, который ты отправлял в Черный замок. — Так скоро? — удивился Нед, он не ждал возвращения посланных им людей раньше, чем через две-три недели. — Они не доехали до Стены, — быстро проговорил Робб, его светлая кожа разрумянилась от скачки и от волнения, — но они поймали еще дезертиров. Много! Эддард схватил за узду ближайшую к нему лошадь, велел всаднику: — Скачи к королю, передай мои слова: выступление придется отложить. Я возвращаюсь. — Мы не дезертиры. Стоявший перед лордом Эддардом Старком парень был выше него ростом и шире в плечах, хотя вряд ли давно начал бриться. Как и остальные дозорные, которых задержал отряд десницы — их было шестеро, и самому старшему нельзя было дать больше двадцати. Лошади их выглядели измученными долгой скачкой, одежда была истрепана, а сами они едва стояли на ногах, но держались с достоинством и смотрели прямо в глаза, что расположило к ним Неда. — Тогда что вы делаете здесь, так далеко от Стены? Лорд-командующий послал вас с поручением? — Лорд-командующий мертв. Мы приехали просить помощи. Дозорных усадили за стол в Большом чертоге; ели они с жадностью изголодавшихся. Нед не собирался их торопить, но старший, быстро опустошив миску, встал и поклонился королю, восседающему на помосте с лицом мрачнее тучи, и деснице. — Ваша милость, лорд Старк. Мы шестеро — Пип, Албетт, Раст, Джерен, Дареон и я, меня Гренн зовут, — мы недавно стали дозорными, месяца не прошло, как присягу дали. Мы, может, что не так сделали, прощения просим. Всех, кто знал, что надо делать, — Старого Медведя и прочих — всех убили. Роберт, уже несколько минут в раздражении барабанивший пальцами по столу, рявкнул на него: — Да скажи ты уже толком, что у вас случилось, Иной тебя забери! Гренн сглотнул, дернув кадыком. — Иные и случились, ваша милость. — А еще грамкины и снарки, — Роберт грузно поднялся с высокого кресла. — Старк, мы только зря теряем время с этими молодчиками. Они считают нас дураками, которых можно купить бабьими россказнями. Готов поклясться, что они сами перерезали своих офицеров. Повесить их, и дело с концом. Мы и так потеряли из-за них немало времени. Гренн задрожал и упал на колени. Его спутники побросали ложки и присоединились к нему. — Мы ничего такого не делали! — закричали они вразнобой. — Мы не виноваты, ваша милость! Нед повернулся к королю. — Роберт, несколько мальчишек не смогли бы перерезать всю верхушку Дозора, это совершенно невероятно. Их нужно тщательно допросить; нужно выяснить, что там произошло на самом деле. Король нетерпеливо дернул плечом. — Допрашивай. Только побыстрее. Он вновь опустился в кресло и вытащил из-за пояса кинжал с рукоятью из драконьей кости, который принялся втыкать в столешницу, не обращая внимание на происходящее. Но, когда Гренн перестал дрожать и заговорил, рука короля замерла на рукояти, так и не вытащив кинжал обратно. А Нед на мгновение ощутил леденящее дыхание страха, от которого все волоски на теле встали дыбом.

4. Начало рассказа, тем не менее, было вполне обыденным. Вечером того дня, когда Гренн и его товарищи принесли присягу, Черный замок огласился звуком сигнального рога. — Один сигнал, — сказал Гренн, — означал, что возвратились разведчики. Было время ужина, новоиспеченным братьям устроили целый пир, и они блаженствовали. Животы были полны хлеба и мяса, а головы гудели от выпитого вина. — Лорд-командующий за последние месяцы послал за Стену несколько отрядов, о которых с тех пор не было никаких вестей. Поэтому мы гурьбой повалили во двор встречать разведчиков, было интересно, кто же наконец вернулся. Выглядели мы, правда, так себе: на ногах держались нетвердо и плащи нацепили кое-как, так как пальцы не справлялись с завязками. Но, увидев четырех братьев, которых еле втащили в ворота, мы даже немного протрезвели. Покрытые запекшейся кровью, в изорванных плащах, они выглядели скорее мертвыми, чем живыми. Двоих я не знал; Бедвик, старый разведчик, сказал мне, что это Каменный Змей и Далбридж, из Сумеречной Башни. Двух других я помнил хорошо: Отор и Яфер Флауерс ушли в разведку вместе с Беном Старком где-то с месяц назад, и до сих пор о них не было ни слуху ни духу. — Они сказали что-нибудь о Бене? — не выдержав, прервал его Нед. — Нет, м'лорд. Неизвестно, что с ним, и, может, оно и к лучшему. Потому что... Он снова замялся. — Продолжай, — велел ему Нед, на мгновение устыдившись, что позволил беспокойству за брата взять над собой верх. — Во двор вышел лорд-командующий и все старшие офицеры. Внизу было уже совсем темно, только верхняя кромка Стены еще алела в последних лучах уходящего солнца. Но уже сильно похолодало, и с севера шли тяжелые тучи, предвещавшие сильный снег, как говорили бывалые разведчики. Риккер, замещавший Бена Старка на должности Первого разведчика, толкнул носком сапога одного из лежащих — тот не подал признаков жизни. «Вне сомнения, мертвы», — объявил он. «Но я видел, как они вышли из леса, — возразил Алан — тот, кто протрубил в рог. Он как раз успел, запыхавшись, спуститься по лестнице со Стены. — Они дошли почти до ворот и только там упали. Неужели им совсем нельзя помочь?» Риккер, ворча, наклонился над Яфером Флауерсом, приподнял ему одно веко — и вдруг закричал, оседая в снег. В животе у него торчал его собственный кинжал. Никто из нас не заметил, как Яфер вытащил его из ножен. Дальше все было, как в очень страшном сне. Четыре мертвеца ожили. Их руки опухли и почернели, как кровяная колбаса, лица были белее молока, а глаза горели синими огнями. Хотя раньше ни у кого из них не было синих глаз... — Они были, как сапфиры, — вставил тот, кого Гренн представил как Дареона. — Так поется в любовных песнях: твои глаза, как яркие сапфиры... — он то ли хихикнул, то ли всхлипнул. То, что на каждом из мертвецов были смертельные раны, а голова Яфера и вовсе болталась на нескольких сухожилиях, не помешало им убивать. Пошел снег, с каждым мгновением становясь все гуще. Он слепил глаза, и почти ни у кого из братьев, только окончивших ужинать, не было с собой оружия серьезней кинжалов. Несколько человек бросились в оружейную, но Змей и Далбридж перехватили их. — Я видел, как Бернарр вонзил одному из них меч в грудь так, что лезвие вышло со спины, но тот — это был, кажется, Далбридж — похоже, даже не почувствовал боли. Он выдернул из своей плоти меч и разрубил Бернарра от шеи до середины груди. — А что лорд-командующий? — спросил Нед и сам удивился тому, как хрипло прозвучал его голос. Он ожидал, что Роберт сейчас захохочет и обзовет весь рассказ «нянюшкиными сказками», но король молчал, лишь буравя дозорных мрачным взглядом. — Его убили одним из первых. Похоже, именно офицеры были их основной целью. Нас... новобранцев почти не трогали, разве что тех, кто оказывался у них на пути. Мы... прощения просим, м'лорд, ваша милость, мы, даже когда трезвые, не очень хорошие бойцы. Сир Алиссер, наш наставник, всегда говорил, про меня и других ребят, что мы способны только свиней пасти, а мечи держим, как навозные лопаты. Поэтому, когда я увидел, как расправляются мертвяки с умелыми рыцарями и благородными лордами, а их самих ничто не берет, думал только: «Семеро, защитите меня», — Гренн виновато повел плечами. — Я побежал к септе. Мы все побежали. Под защитой богов было как-то спокойнее, да и стены защищают, а дверь толстая и с запором. Сначала мы ее не заперли. То есть, я хотел запереть, а Пип сказал: «Давай посмотрим, сейчас их уложат, точно говорю». Чудовищных мертвяков было всего четверо, а братьев в Черном замке — несколько сотен. Даже при том, что большая часть — или такие, как мы, неумехи, или старики, чье лучшее время давно прошло, хороших бойцов тоже хватало. Но, когда я приоткрыл дверь, слегка, первым, кого я увидел сквозь пелену снега, был Бернарр. С рассеченным плечом и грудью, он был похож на дуб, расколотый молнией на части, но он двигался и убивал. И он шел прямо к нам, и его глаза горели синим огнем. Я захлопнул дверь и заложил ее засовом, и мы сидели там на полу и молились всем богам, старым и новым, пока не охрипли. Последовало несколько ударов, но дверь выдержала. — Горе-вояки, — пробурчал Роберт. Неду показалось, что под напускным безразличием тот скрывает собственный страх. Ему самому, по крайней мере, было страшно. Пришел враг, которого не ждали, о котором забыли за тысячи лет, и с которым неизвестно, как сражаться. Притом, что и другие, привычные враги, никуда не делись. — Но вы все-таки покинули септу, — напомнил Нед. — Значит, битва выиграна? Или в Черном замке остались эти… мертвяки, о которых ты говоришь? — Ни то, ни другое, — качнул головой Гренн. — В септе мы просидели долго. Даже поспали там — выходить было страшно, а спать хотелось. Через толстые стены и дверь почти не проникал шум, и мы никак не могли понять: кончилось уже все или нет. И не случится ли так, что, когда мы выйдем, окажемся в лапах мертвецов. Но у нас уже урчало в животе, и в конце концов голод оказался сильнее страха. Когда мы все-таки рискнули покинуть септу, то обнаружили, что уже настал день, снегопад кончился и светило солнце, и в Черном замке никого не было. Ни живых, ни мертвых. Ни души, кроме нас шестерых. — И вы решили отправиться за помощью в Винтерфелл? — Нет, м’лорд. Мы были в полной растерянности и не знали, что делать. Думали, может, двинуться за помощью в Сумеречную Башню или Восточный Дозор. Ну, то есть, я так предложил. А Албетт сказал, что, может, мертвяки тоже туда направились, и нам стоит сразу бежать на юг. Но я сказал, что, если мы пойдем на юг без разрешения лорда-командующего, то нас примут за дезертиров и повесят. В общем, мы решили переждать один день. Набрали в трапезной еды и вернулись в септу — там было не так страшно. Но до следующего утра больше ничего не случилось. А утром мы проснулись от чудовищного грохота. Подумали вначале, что это вернулись мертвяки, чтобы обрушить Стену. А это армия одичалых ломала ворота. Гренн замолчал, облизывая пересохшие губы. Ему на помощь пришел другой дозорный, невысокий и лопоухий: — Потом они выломали двери септы и вытащили нас наружу. Я уж подумал — пришел наш последний час, нас убьют, чтобы напиться нашей крови из чаш, на которые пойдут наши черепа, или что там говорят про обычаи одичалых. Но они нас не тронули. — Там была женщина, — подал голос Дареон. — С Мансом. Это она вступилась за нас, когда нас нашли. Сказала, что мы — всего лишь мальчишки и не причиним вреда, и ее послушались. Кажется, она у них что-то вроде королевы… — А потом она отвела нас в сторону и велела идти в Винтерфелл, — подхватил Джерен. — К вам, лорд Старк. Велела рассказать все, что с нами было, и сказала, что вы нам обязательно поможете. — Женщина? — Нед почувствовал вдруг странную щемящую боль в груди. — Как она выглядела? Она назвала себя? — Невысокая, темноволосая, — сказал Гренн. — Красивая. Я не очень разбираюсь в этом, м‘лорд, но и Пип, и Дареон тоже сказали, что она красивая. Парни закивали. Гренн растеряно посмотрел на Неда: — И она сказала, что она… Я не знаю, м’лорд, может, это и неправда, что она сказала… — Да говори же, наконец, мямля! — Роберт стукнул кулаком по столу, так, что подпрыгнули стоящие на нем кубки. — Что она сказала? — Сказала, что она сестра лорда Старка, ваша милость. Лианна Старк. Что-то теплое потекло у Неда по щеке. Он коснулся ее рукой и потом с удивлением посмотрел на свои мокрые пальцы, а слезы закапали на серое сукно камзола. Кажется, он плакал молча, но даже если бы что-то проговорил, то не услышал бы собственного голоса в оглушительном реве Роберта: — Лианна!