Вызов

Доктор Массимо внимательно осмотрел сына с ног до головы, словно нарочно искал, к чему бы придраться. Сципио выглядел на редкость представительно: белоснежная рубашка с накрахмаленным воротничком, элегантный блейзер с вышитым гербом престижного колледжа, идеально выглаженные брюки, скрипящие и блестящие новенькие туфли, густые длинные волосы зачесаны со лба и стянуты в хвост на затылке. Мужчина поджал губы, понимая, что прицепиться было не к чему, однако не желая показывать, что доволен. -- Гости будут здесь с минуты на минуту, - сказал он, разворачиваясь, чтобы уйти. - Постарайся при них не ударить в грязь лицом. Дети синьора Лоредан - его гордость, он только о них и говорит, и мне не хотелось бы, чтобы он подумал, будто мой сын в чем-то им уступает. Подружись с ними. Должен же ты общаться хоть с кем-то приличным, а не только с этой уличной шпаной. С этими словами доктор Массимо захлопнул тяжелую резную дверь, и Сципио остался один. Он искоса поглядел на свое отражение в высоком зеркале в золоченой раме. Настоящий аристократ, причесан и одет с иголочки, надо же! Сципио сам себя презирал в таком виде. Послушный, образцовый сын и наследник, кукла в руках требовательного отца. Недаром он когда-то скрывал от друзей свое происхождение: он не только их хотел обмануть, но и самого себя. Забыть хоть на время о тысячах правил, которые не давали ему сделать ни одного лишнего шага, не прощали ни единой ошибки. Побыть хоть немного свободным. Он заранее ненавидел и синьора Лоредан, с которым отец начал недавно сотрудничать, и этих его отпрысков, которых все только и знали что нахваливать. Мелания то, Микеле это. И учатся-то они отлично, и манеры-то у них королевские, и в беседе могут принять участие наравне со взрослыми. Мелания играет на фортепиано аж на концертах в театре Малибран, и историей искусства интересуется, и верхом ездит заправски. Микеле отличный теннисист, возглавляет молодежный политический кружок, и уже начинает помогать отцу в работе. Сципио с отвращением поморщился, вспоминая все эти слащавые рассказы отца про детей синьора Лоредан. Он представлял себе неуклюжую рябую девицу в очках, одетую как старуха, упертую и занудную, и капризного трусливого слабака, худого и бледного, с зализанными жидкими волосенками. "Надо будет как-нибудь над ними подшутить, - подумал Сципио. - Напугать или стащить у них что-нибудь. Посмотрим, как они заноют и побегут к папочке за помощью!" Ужин подавали в парадной столовой. Гости расселись за длинным столом, при теплом свете люстр из разноцветного муранского стекла слуги подавали серебряные блюда с угощениями. Сципио с трудом сдерживал зевки: все эти долгие церемонии, светские беседы и изысканные яства наводили на него скуку. "Чем-то сейчас занимаются Риччио и Моска? - подумал он, подавив очередной зевок. - Небось, едят пиццу и смотрят комедии по телевизору. Надо будет улизнуть к ним, как только получится". Напротив него сидели Мелания и Микеле Лоредан. Они оказались не совсем такими, как он себе представлял. Впрочем, Микеле еще не так сильно отличался от того, каким Сципио ожидал его увидеть: он и впрямь был неженкой, ел кончиками пальцев, будто ужасно боялся обляпаться, и в целом явно думал, что он принц. Однако если бы не эти жеманные манеры, и если бы не взгляд, в котором отчетливо читалось: "Я роза среди навоза", Микеле мог бы быть даже симпатичным. Зато Мелания и впрямь была хорошенькой, как куколка. Хрупкая, легкая, с пышными каштановыми кудрями, огромными глазами, маленьким носиком и острым подбородком. Она была в простом персиковом платье с черным воротничком и сидела прямо, как свечка, но в широко распахнутых серых глазах так и плясали какие-то неуловимые бесы. Она так странно приподнимала уголок своих прелестных розовых губ, будто все время над чем-то про себя посмеивалась. Ее прямой взгляд и эта ухмылочка заставили Сципио насторожиться: похоже, Мелания Лоредан не совсем та, за кого ее выдают все вокруг. Разговоры за столом шли долгие и абсолютно неинтересные. Сципио вскоре заметил, что не он один помирает со скуки: Микеле от нечего делать принялся приглаживать свою безупречную прическу, а Мелания складывала у себя на тарелке башенку из кусочков артишока. Доктор Массимо и синьор Лоредан обсуждали работу, их новый совместный проект по обновлению какого-то музея. -- Мы планируем задействовать новые сигнализационные системы, - сказал доктор Массимо. - Видимо, нынешние недостаточно хороши, раз воры уже находят способы пробраться в любой музей. -- Ну, не в любой, и все-таки это не какие попало воры, - заметил синьор Лоредан. -- Ах, да, этот гений, для которого не существует достаточно хорошей охраны, величает себя Королем воров, - презрительно бросил доктор Массимо. - Ничего, когда его поймают, в тюрьме с него быстро корону собьют. Сципио как громом поразило. Он был так ошарашен услышанным, что не заметил, как уронил креветку себе на колени, и в рот положил пустую вилку. Мелания не удержалась и фыркнула, на что Сципио ответил быстрым злобным взглядом. Будет еще какая-то девчонка над ним потешаться! Но что это за история с Королем воров и кражами из музеев? Из беседы двух мужчин стало понятно, что за последние несколько месяцев Король воров умудрился стащить по картине из Ка' Реццонико, Ка' Пезаро, палаццо Грасси и палаццо Мочениго, но, что самое удивительное, - спустя какое-то время каждая из этих картин нашлась, однако не в том музее, в котором должна была быть. Этот Король воров, судя по всему, просто издевался над всеми, демонстрируя свою ловкость! Когда ужин наконец закончился, Сципио сказал, что страшно устал, и поспешил убраться в свою комнату. Заперев дверь на ключ, он наскоро переоделся в длинный черный сюртук, извлек из запертого на ключ ящика маску, погасил свет и открыл окно. Путь был привычный: по балкону, по карнизу, по крыше, по барельефу, по трубе, и, наконец, по узкой темной калле*, уходящей вглубь этого дьявольски запутанного города. Пробираясь по ночным переулкам, где лужицы света от редких фонарей и освещенных окон выхватывали из темноты его таинственную фигуру, Сципио напряженно размышлял. Вот что его беспокоило. Королем воров был не кто иной, как он сам. Когда три года назад его друзья обнаружили, что это звание он присвоил себе незаслуженно, Сципио сам себе поклялся исправить ситуацию. Да, тогда он не умел воровать, но теперь научился. Он присматривался к откормленным, самодовольным толстосумам из числа друзей и знакомых своего отца, находил в их домах какие-нибудь бесполезные дорогие безделушки, которыми те страшно гордились, и присваивал их, а потом продавал Эрнесто Барбароссе или ростовщику с калле деи Ботери. Деньги, вырученные таким образом, Сципио отправлял сиротским приютам в анонимных конвертах. Таким образом, совесть его была чиста: он всего лишь подчищал роскошные дома от ненужного хлама и приносил радость детям, о которых некому было позаботиться. Да, Королем воров был Сципио. Вот только никаких картин ни из каких музеев он не крал! Что за чертовщина? За этими мыслями он и сам не заметил, как дошел до отеля "Angolo del Poeta". Окна старинного здания были наглухо закрыты ставнями, из-за которых не пробивалось ни лучика света, кованая вывеска над запертой дверью утопала в темноте. Сципио обошел здание со стороны черного хода и постучал, как было условлено: три коротких удара, пауза, еще два. Минуту спустя за дверью послышалось какое-то шуршание, и в окошке появился глаз. Во мраке темного лица Моски не было видно, и казалось, будто глаз существует сам по себе. Моска погремел засовом и впустил Сципио внутрь. Когда три года назад друзья лишились "Стеллы", Риччио и Моске пришлось ютиться на складах в Кастелло. Там было сыро, холодно и неуютно, так что Сципио взялся найти для них более подходящее укрытие. Отель "Уголок поэта" пришелся очень кстати. Он, как некогда и звездная обитель, принадлежал доктору Массимо. Арендаторы больше не могли платить за него, и отель закрыли. Доктор Массимо составил грандиозный план по его обновлению, задумал там что-то суперсовременное, но коммуна Венеции все не торопилась выдать разрешение на переделку архитектурного памятника. Все это затянулось на годы, впрочем, Риччио и Моска не возражали: они поселились в одном из лучших номеров с видом на тихий канал и жили там припеваючи. В тот вечер у Риччио и Моски собрались все: Проспер, Бо и Оса тоже были там. Они сидели при множестве мерцающих свечей, поедали пирожные, и слушали патефон, который Моска обнаружил где-то в подвале и сумел починить. Взволнованный вид Сципио заставил их всех оживиться и засыпать его вопросами. Он и сам спешил поделиться тем, что только что узнал. Усевшись на полу среди друзей, он подробно поведал им про сегодняшний вечер, про гостей, про гадких детей синьора Лоредан, и про кражи и возвращения музейных картин якобы Королем воров. -- Но ведь я Король воров, - завершил он свой рассказ, - а никаких картин я и в глаза не видывал. -- Так значит все-таки ты - Король воров! Я так и знала! - внезапно раздался из темного угла чей-то чужой насмешливый голос, и все разом обернулись. Там, на высоком подоконнике, поджав под себя одну ногу и болтая в воздухе другой, сидела Мелания Лоредан, и ее довольная хитрющая улыбка как будто не предвещала ничего хорошего. _________________________ *калле - узкая венецианская улочка