Снежная принцесса, что не любила холод

      - Прости меня ещё раз, что я опоздала, — Шишкина уже в третий раз извинялась перед Юри за то, что проспала начало соревнований в этот день. Ей было жутко неловко за себя, ведь они, судя по голосовым сообщениям, ждали её появления. — Не ожидала, что смогу так быстро и мощно отключиться… - Тебе не стоит за это извиняться! — юноша улыбнулся Маше. — Ты пришла в самый нужный момент. И после этих слов Кацуки вздохнул. - Хотя мне так неловко, что ты видела мои слёзы, — он отвёл взгляд в сторону и немного отвернул голову, однако рука девушки вернула её в исходное положение. - Ты видел мои, как и остальные зрители. Плакать — это нормально. - Для мужчины — нет, — возразил кацудон, немного краснея от её прикосновения. «Всё же, ты был куда увереннее на льду, когда подмигивал мне. А в той подсобке вообще была вышка смелости», — подумала Мари, оглядывая юношу, что снова корил себя за содеянное. - На проявление эмоций право имеют все. Это сексизм — считать, что только девушки и женщины могут реветь без остановки. - Я такого в виду не имел, — Юри округлил глаза и покачал головой. - Знаю, — успокоила его Шишкина. — В общем, тогда плакать было можно. И, — она приложила палец к губам и подмигнула, — я сохраню это в секрете, сосиска. Юри рассмеялся от такого к себе обращения. - М-м, что-то новенькое.

***

      Виктор в тот момент отлучился за выпивкой, сказав, что ему не нравятся напитки из мини-бара, и обещая споить всех так, что Шишкина в любом случае осталась бы с ними ночевать. - Это твоё наказание, — он хитро ухмыльнулся, — штраф за опоздание. - А если я позвоню Слунёвой? — Конечно, Маша так бы не сделала. Ей была интересна реакция Никифорова. И она была. Мужчина нахмурился, чем даже напугал её. - Ты же понимаешь, что тогда мы придём к тебе. Они стояли в коридоре тогда, и Виктор прижал её к стене, заставляя занервничать. - У тебя кровать меньше, — шептал он. — Мы будем ближе к тебе. Теснее… - Так-так, достаточно — итак всё феромонами тут заплыло, — Маша решила обратить всё в шутку, махая рукой перед носом, но тут её поймал Виктор. Девушка замерла. - Не стоит не воспринимать всерьёз слова взрослого мужчины, — сказал он. Шишкина ещё пару секунд смотрела ему в глаза, после чего мягко освободила ладонь. - Возвращайся быстрее — тебя на трезвую голову сложно воспринимать. Блондин усмехнулся, отстраняясь и продолжая сборы.

***

      - А тебе не будут ругать за то, что ты снова здесь будешь ночевать? — Кацуки и Шишкина в ожидании Виктора решили заняться сервировкой продуктов, что те достали ранее. Троицей было решено никуда не идти, напиваясь внутри номера. - Если я об этом не скажу — то и не попадёт, — она разложила рыбу и облизнула кончик пальца, которым её поправляла. Юри, заметивший это, нервно сглотнул слюну. — Не парься, я же осознанно согласилась. - А почему? — юноша решил вернуться к своему занятию. — Ты же ранее была против? - А вдруг я завтра просплю рейс? И никто не сможет меня разбудить? Маша улыбнулась, толкая Юри бедром. И тут же получила в ответ. - Эй! — девушка расхохоталась. — Это вызов? - Может быть, — уклончиво ответил парень, отворачиваясь и хихикая. - Кацудон, да ты набрался этого у Никифорова во время вашего поцелуя. Тут же послышался вздох со стороны японца. - Это был не совсем он. Шишкина отставила еду и приобняла юношу за плечи. - Ну же, не стесняйся — все свои, — едва сдерживая хохот, продолжила девушка, пока Юри напряжённо поправлял очки. - Это произошло не с моей инициативы… - Верно, — Мари оглянулась: Виктор вернулся, ставя сумку с алкоголем на стол. - С моей. Завидуешь что ли? Вот теперь усмехнулся Кацуки. - Ещё чего! — девушка отпустила свою жертву и оказалась у сумки. Заглядывая внутрь. — А я так много пить не хочу… - А мы тебя и не спрашивали, — парировал блондин. — Это победа в Гран-При. Тут грех не выпить. - Самый грешный из нас меня учить собрался, — подытожила Шишкина, садясь на кровать, где они и собирались всё отмечать. - Это опыт, а не грешки, — он ей подмигнул. Через час пьяная троица уже смогла настроить караоке. Тут японская и русская душа схожи: в момент достижения определённого градуса, у обеих проявляется желание показать себя творческой личностью с помощью песни и танца. Но танец забраковала Шишкина, а песня осталась. - Давайте что-то на английском? — Маша щёлкала песни, листая их в списке. - А давай на родном? — пьяная голова Виктора приземлилась на плечо девушки. — И Юри научим. - Я только за, — отозвался японец, примостившийся на плече Мари с другой стороны. — Давайте самую популярную. - Точно! Про мороз! - Нет! — запротестовала девушка. — Давайте что-то посовременнее? - Но я не знаю всех ваших песен, — буркнул Кацуки. План Виктора удался: все были неплохо пьяны. - Ну ладно, — девушка согласно кивнула, тыкая в нужную. — Поехали! Три голоса, что были полностью не подготовлены к вокалу, стали исполнять, каждый на свой лад. Первой не выдержала Маша, падая на кровать и содрогаясь от волн смеха. - Боже, хватит! Я не могу больше! Рядом упали и парни. Виктор тут же поспешил обнять Шишкину, утыкаясь носом в макушку. Юри же попросту положил голову на плечо. - А не слишком? — уточнила девушка, чувствуя, как от тепла, исходившего от Никифорова, её стало клонить в сон. - В самый раз, — шепнул он. А кацудон уже успел уснуть. Вся троица еле-еле успела на женский этап Гран-При, где Шишкина обещала быть своим приятельницам. А всё из-за того, что Виктор дольше всех был в ванной, пытаясь восстановиться от похмелья. -Стареешь? — усмехнулась Маша, когда они ожидали выступления Разумовской. - Видимо, — грустно подметил мужчина, вздыхая. А после его губы растянулись в самодовольной ухмылке. — Но ведь тебе я нравлюсь и таким, верно? Шишкина прикусила нижнюю губу, стараясь выдержать серьёзную мину. И, смотря прямо перед собой, она ответила: - Верно.

***

      К сожалению Маши, они не могли долг оставаться в Пекине: у неё были тренировки, а у Юри — новый этап уже в России. Попрощавшись с девчонками, все трое вернулись в отель, чтобы собрать вещи. Для начала им нужно было вернуться в Хасетсу, а уже оттуда добраться до Токио, чтобы на самолёте вылететь в Москву. О, этот город был очень символичен для девушки. Она с семьёй переехали туда из Сочи ради заработка. Там её отдали на фигурное катание, в том же городе она стала «Мишей» (да, Москва меняет людей, однако), там их бросил отец, там Шишкина выиграла первую медаль и далее по списку. Главное, что столица России была для неё так же значима, как и родной город, где осталась жить лишь бабушку, и куда вечно тянет брюнетку с фиолетовым колорированием. «Тем более, там будет ещё один этап женского Гран-При, где участвуя и я. И Пелегова. Ох, кого-то ждёт расплата за насмешку», — от мстительных мыслей у неё поднялось настроение.

***

В перелёте девушку уморило, и она заснула почти сразу, как они вылетели. Её разбудил Юри, когда они приземлялись в Токио. Оттуда сонная Принцесса вместе с Королём и Принцем отправились на станцию, чтобы сесть на поезд, что быстро увёз их в Хасетсу. Их встречало и семейство Нисигори, и остальное семейство Кацуки, и Слунёва, что кинулась обнимать свою ученицу. Встретившись взглядом с Виктором, Людмила Ивановна сощурила глаза и покачала головой, мол, мы ещё поговорим. После полного возвращения в Ю-топию, все захотели отпраздновать ещё раз победу Кацуки, но Шишкина эту идею отклонила, мол, ей было достаточно и первого раза, но и уйти не могла: она не хотела обижать друзей своим отсутствием. Факт поцелуя тоже обсудился, но тут Юри списал всё на фотографов, постеснявшись рассказать всем правду. И лишь ухмылка Мари могла бы что-то раскрыть, но тут её ущипнул Виктор, тем самым спасая своего ученика. Ближе к полуночи все разбрелись по комнатам, что сделала и Маша. Вместе со Слунёвой они собрали сумки и присели на кровать. - Я даже и не хочу отсюда уезжать, — признала девушка. — Мне тут очень понравилось! - Мы будем приезжать сюда почаще. Тем более, — Людмила Ивановна улыбнулась, — у тебя скоро Гран-При, а затем финал. Нам некогда расслабляться! - Верно, — девушка кивнула. — Радует, что хотя бы дома побываю скоро. Слунёва тут же ойкнула. - Забыла сказать! Анну выписали из больницы, и твоя мама сказала, что они встретят тебя вместе в Шереметьево. Для Маши новость оказалась двоякой. С одной стороны она не могла не радоваться за сестру, что будет смотреть на неё во время соревнования, а также сам факт того, что Аните стало лучше — замечательная новость! Вот только… Её сестра ровесница Виктора. С момента столкновения в прошлом, Шишкина- старшая невзлюбила Никифорова всей душой, фыркая каждый раз, видя его по телевизору. Её бесило в нём всё. А сейчас Маша боялась реакции Ани на Витю. Ведь даже слова о том, что он принёс извинения перед Мари, что стал не таким уж вычурным и прочее, не принесут должного результата. Девушка в этом была уверена. «Я так беспокоюсь за тот факт, понравится ли Никифоров моей Ане или нет, словно мы завтра женимся. Почему меня так это волнует? Ведь со мной будет ещё и Юри, мне нечего бояться. Виктор будет с ним, а я смогу побыть с сестрой. И снова я о нём думаю…» - Ты не рада? — удивилась тренер замедленной реакции Шишкиной. Та тут же всполошилась, прокашливаясь. - Нет! Я рада! Вот только… - За Никифорова боишься? Маша вздохнула: Людмила Ивановна понимала всё и без слов. - Логично. Анна могла видеть и то фото с Гран-При, поэтому её реакция может быть более чем непредсказуемой. - И что же делать? — на одном дыхании выпалила девушка. - Скажу Вите, чтобы был осторожен и всё. Маша задумалась: а поможет ли этот совет блондину остаться в живых.

***

      С утра у брюнетки было что-то вроде приступа депрессии. Она долго не хотела вставать, покидать кровать и собирать остатки вещей. Но делать это пришлось. Следом они спустились вниз, оставляя багаж до приезда таксиста, а сами сели пить чай, как посоветовала чета Кацуки. - Я же могу к Вам приезжать? — уточнила девушка. - Мы всегда будем тебе рады! — её потискали все: от главы семейства до Мари, сестры Юри. Сам же кацудон (также обтисканный всеми) и Никифоров ждали девушку на выходе. Вместе с ними и тренером, русская фигуристка покинула Ю-топию и направилась на поезд. Типичный маршрут Хасетсу-Токио-Москва. Она возвращалась домой и не знала — радоваться тому или нет. - Там будет моя сестра, — шепнула Маша Никифорову, всё же не выдержав напряжение. - Здорово: всё время хотел нормально пообщаться… - Она же тебя не любит… - Зато ты — да, — он легонько коснулся её носа, чем вызвал бурчание. «Вечно ты всё знаешь, самодовольный индюк», — фыркнула девушка, закрывая своё покрасневшее лицо газетой.