Cet amour me tue

«Гостеприимный дворецкий»

Это был самый обычный день в поместье семьи Фантомхайв: вечно суетливая прислуга, невозмутимый дворецкий, исправлявший все их промахи, скучающий граф. На днях пёс королевы раскрыл очередное преступление, потому сейчас мог насладиться короткими мгновениями относительного спокойствия, не беря в расчет уже упомянутую ранее неловкую прислугу. Себастьян наливал в фарфоровую чашку Эрл Грей, которому граф всегда отдавал большее предпочтение, в то время, как сам юноша без интереса пробегал глазами новостные колонки утренней газеты. Когда Сиэль, закончив читать, перевернул ее другой страницей и намеревался было отложить издание, его взгляд невольно зацепился за дату, что всегда печатали в правом верхнем углу каждого выпуска. — Так сегодня четверг? — риторически произнес он привычно невозмутимо. — Да, господин, — как всегда учтиво отозвался дворецкий, ставя возле графа напиток. Он догадывался, к чему был этот вопрос, и в принципе не был особо удивлен тому факту, что обремененный извечными политическими заботами Фантомхайв забудет о какой-то там дальней родственнице. — Вы чем-то обеспокоены? — с присущем ему хитрым прищуром и такой же едва заметной ухмылочкой произнес Себастьян. Не в его правилах играть в открытую и сразу раскрывать все карты. — Она должна приехать сегодня? — терпеливо игнорировал ненавистные выкрутасы своего дворецкого граф. — Вы о графине Рэднор? — Именно. — Да. С минуты на минуту. — И ты не счел нужным мне напомнить? — начинал раздражаться юный Фантомхайв. — Прошу прощения, — в коротком поклоне произнес дворецкий, после чего поспешил удалиться, дабы не надоедать более господину своим присутствием. И вовремя, так как стоило только Себастьяну выйти к лестнице, как в следующую же минуту раздался звук, оповещающий о визите званной гостьи. Только дверь отворилась и в нос демона тут же ударил невероятно соблазнительный аромат души. Нет, она не была кристально чистой, как у новорожденного младенца, или же обладала таким сладостным запахом, каким отличаются души девственниц. В нем присутствовали и отголоски той опьяняющей сладости, и нотка горечи былых грехов, но то не портило общее впечатление, даже напротив, придавало какую-то особую пикантность. Душа эта отличалась такой силой и мощью, что когда ее обладательница предстала перед дьявольским дворецким, порог пересекал сначала тот неуловимый человеческому обонянию запах и только потом она сама. Незнакомка была облачена в неброское чёрное в пол пальто и такого же цвета шляпу, широкие поля которой в первые секунды полностью скрывали её лицо. Справившись с лёгким и неожиданным наваждением от появления на пороге крестницы мадам Ред, чьи родственные связи с недавних пор ограничились лишь юным Фантомхайвом, дворецкий графа с будничной улыбкой поприветствовал их гостью: — Мисс Рэднор? Рад приветствовать Вас в доме моего господина. Моё имя Себастьян и… — Миссис, — прервал его тихий, совсем еще девичий голос. Гостья чуть подняла голову, давая дворецкому возможность наконец увидеть её изумрудные, полные печали глаза. Заглянув в лицо мужчине, она сделала слабую попытку улыбнуться; пусть вышло не очень-то счастливо, но зато вполне искренне. На едва впалых бледных щеках выступили чёткие милые ямочки, что говорило о юной графине, как о девушке когда-то очень улыбчивой и весёлой. Когда-то, но не сейчас. — Простите? — на мгновение Себастьян было подумал, что ему попросту послышалось. Такая юная особа; на вид ей не было и двадцати. — «Какое расточительство», — не без иронии подумалось демону. Не нужно быть гением, чтобы догадаться, что эту девушку выдали замуж по расчёту. — Миссис Рэднор, — мягко пояснила она, не снимая грустной улыбки. — Могу я войти? — Безусловно. Простите мне мою бестактность, — без капли раскаивания в голосе проговорил мужчина. — Граф уже ожидает Вас. Себастьян помог избавиться юной гостье от верхней одежды, что скрывала точеную фигуру девушки, облаченной в приятного темно-зеленого оттенка платье, лишенное какого-либо кринолина. Как ни странно, но подобный оттенок ни чуть не придавал обладательнице столь лаконичного наряда лишних годов, хоть и создавал о ней первое впечатление, как о девушке крайне ответственной и серьезной. Подчеркнуто выделенная внутреннем корсетом талия, прямая юбка в пол, длинные рукава вплоть до запястья и лишенный какого-либо выреза верх. На шее красовалась подвеска в виде круглых бронзовых часов с красивой резной крышкой, висевших на длинной цепочке. Сей аксессуар мог на первый взгляд показаться крайне незначительным, в связи со своим небольшим размером, но как никакой иной довершал образ миссис Рэднор. Кисти ее тонких рук были облачены в черные кожаные перчатки, снять которые быстро являлось задачей не из легких. Черная шляпа скрывала аккуратно собранную сзади прическу, маленькой изюминкой которой являлись намеренно оставленные впереди, элегантно завитые, длинные пряди, что окаймляли прекрасное светлое лицо девушки. Их крайне необычный оттенок был очень схож с цветом расплавленного серебра и сиял в лучах столь же необыкновенно, сколько и сам драгоценный металл. Она была истинной леди, благородной и утонченной. Движения ее были неторопливы и грациозны, летящая походка создавала иллюзию, будто девушка и вовсе не касается земли, а лишь парит над ней, плывя, подобно лебедю. Идеальная осанка могла придать своей обладательнице некой горделивости, но искренний, полный нежности взгляд и кроткая улыбка сглаживали этот острый угол, наделяя свою обладательницу особым очарованием и шармом. Вслед за своей госпожой вошел и ее преданный слуга, мужчина средних лет, по выражению лица и ауре чем-то напоминавший Танаку. Он нес два больших чемодана, в коих покоились вещи его госпожи. Себастьян сказал ему о месторасположении комнаты леди, куда слуга и удалился. — Это все ваши вещи? — с едва уловимой долей изумления вопросил дворецкий семьи Фантомхайв, помогая их гостье справиться с упрямой перчаткой. Как только ее ручка попала в плен столь беспардонного, как казалось в тот момент девушке, дворецкого, она в ту же секунду устремила на него не то ошарашенный, не то недовольный взгляд, упорно испепеляя наглеца под гнетом зеленых глаз. Но Себастьян, казалось, и не замечал того праведного негодования, скрывая под спавшими на лицо прядями тень лукавой усмешки. Длинные пальцы его рук ловко, но неторопливо избавляли нежную ручку девушки из плена черной кожи. То ли их холод, то ли эта пусть и короткая, но слабо входящая в рамки приличия близость на короткое мгновение вызвали у гостьи волну мурашек. Отчего-то этот мужчина не внушал ей никакого доверия, даже несмотря на всю свою внешнюю притягательность и галантность. Как только ее рука избавилась от предмета аксессуара, девушка тут же поспешила вырвать ее, но исключительно как можно естественно и непринужденно. Увы, но вышло все не столь обыденно, как планировала юная миссис Рэднор, и Себастьян то заметил, хоть и не придал значения, как истинный джентльмен. — Да, — как ни в чем не бывало отозвалась девушка, отвечая на заданный ранее вопрос и почему-то не желая смотреть в лицо своему помощнику. — Когда бежишь от прошлого, — тихо начала она, выдержав короткую паузу, — лучше брать с собой по-минимуму. Зала, в которой ожидал ее хозяин дома, встретила Рэднор обилием света и умеренной роскоши. Дом ее покойного мужа был не менее хорош и чем-то даже напоминал по своей планировке и стилю поместье Фантомхайв, хоть и присутствовали здесь некоторые кардинальные различия. Судя по всему, граф лишь недавно окончил свой завтрак и сейчас прибывал в ожидании долгожданного десерта. Внешне он выглядел, как самый обычный ребенок их круга, но вот его взгляд выдавал в этом маленьком мальчике уже взрослого мужчину. Этот невероятный резонанс поначалу даже несколько пугал нашу героиню, пока она не поняла, сколь схожи были их судьбы. Ей тоже пришлось рано повзрослеть, вытаскивая семью из долговой ямы, посредством женитьбы с состоятельным графом. Он был на десять лет ее старше, его фамилия влиятельнее, а соответственно и статус выше. Словом, тот мужчина во всем превосходил будущую миссис Рэднор, в то время как у нее самой даже не было ни одного защитника в случае чего. Но, вопреки всем страшным ожиданиям несчастной невесты, ее будущий супруг даже и не думал тешить свое самолюбие посредством издевательств над беззащитной девушкой. Он уважал ее, ее решение и любил в ней не беззаботную девочку, как казалось его супруге с самого начала, а прекрасную женщину и будущую мать его детей. Увы, но ответного чувства он так и не получил. Но год назад Рэднор забеременела, что предвещало новую страницу в их семейной жизни. Рождение ребенка помогло бы девушке окончательно смириться со своей судьбой и принять своего мужа, если не как мужчину, то как отца своего ребенка. Она уважала мистера Рэднора, была благодарна ему за все, что он сделал для нее и для ее семьи, и чувствовала себя крайне виноватой за невозможность ответных чувств, но верила, что их сын изменит данное упущение судьбы. Но все обстояло значительно хуже. Девушка потеряла мужа, сына, дом — всё, что только можно было в этой жизни. Смысла к дальнейшему существованию не было (родители ее покинули задолго до случившегося), все оно заключалось лишь в сыне, которого унес тот злополучный пожар в их поместье. Как только девушка вошла в залу, Сиэль, следуя установленным канонам этикета, поднялся из-за стола и вышел к ней навстречу. Признаться, он никак не мог ожидать столь молодую и уже вдовствующую особу. Юноша в общих чертах знал ее историю, потому был уверен, что сейчас перед ним возникнет, если и женщина не средних лет, то не моложе двадцати пяти точно. — Простите за столь бестактный вопрос, — в какой-то момент начал было граф, когда они уже сидели за столом и успели обменяться парочкой общих фраз, — но сколько Вам лет? — С присущей ему резкостью вопросил юноша. — Ну отчего же бестактный? — Как-то иронично улыбалась девушка, выдерживая короткую паузу. — Мне семнадцать. — От такой информации Сиэль чуть было не захлебнулся. Семнадцатилетняя вдова. В каком веке жили ее родителей, если решились на женитьбу дочери в ее столь раннем возрасте? — Вы, право, удивлены, — говорила она, вглядываясь в дно своей чашки, — но, уверяю, в том нет ничего необычного. — Рискну предположить, что то был не Ваш выбор, — по обыкновению холодно произнес Фантомхайв, из-за чего мог бы показаться грубым, но только не Рэднор, которая не видела ничего унизительного в правде. — Вы правы, — обронила девушка, прикладывая к губам чашку. — Веджвудский фарфор, — ненавязчиво пыталась сменить тему гостья, — да Вы ценитель, — мягко улыбалась она, как ни в чем не бывало. Как и подобало светской даме, миссис Рэднор не имела морального права так или иначе демонстрировать свое подавленное состояние, тем более мало знакомому человеку. — Благодарю, — сухо отозвался юноша, изучающе смотря на свою гостью. — Что же случилось с Вами, миссис Рэднор? — Выдержав короткую паузу, произнес он долгожданный вопрос. — Жизель, — тихо звякнув чашкой о блюдце, произнесла девушка, после чего подняла взгляд на сидящего напротив молодого человека. — Или же Элла, на английский манер, — представилась она, — все-таки мы, какие-никакие, родственники; странно было бы, если Вы и дальше продолжили называть меня по фамилии. — Вы француженка? — с долей удивления произнес Сиэль. — Oui*. Мой отец был послом Франции в Британии, потому наша семья и переехала в Лондон, — пояснила Элла; ей крайне не хотелось начинать новое знакомство с жалования на свою судьбу, пусть девушка и понимала, что рано или поздно, но ей придется отвечать на его вопросы. Обычно, в подобной ситуации Сиэль давно бы подготовился, приказав дворецкому заранее собрать материалы досье новоиспеченной родственницы, но из-за поручения королевы, с которым юноша на тот момент уже успешно справился, ему было не до этой лирики. — А кем, Вы писали, приходитесь моей покойной тетке? — ненавязчиво уточнил было граф. — Крестницей. Анджелина была доброй подругой моей матери. К сожалению, я не знаю подробностей их знакомства, да и, признаться, виделись мы с ней от силы раза три-четыре за все время. — Но на следующей фразе ее голос заметно потух. — Не знала, что она скончалась. — Да, это крайне неприятная история. Не лучшая тема для первой встречи, не так ли? — как можно более непринужденно вопросил молодой человек, но вскоре вновь вернулся к персоне своей гостьи. — Я не отрицаю своей помощи в Вашей непростой ситуации и готов посодействовать всем, чем смогу, отдавая дань уважения памяти Вашему мужу; да и Анджелине, раз на то пошло. Но Вам все же придется поведать мне детали. — Я понимаю, — опустив голову, произнесла Элла; сейчас она была явно не в том состоянии, чтобы предаваться ужасающим воспоминаниям. — Милорд, — ненавязчиво обратил внимание графа на свою скромную персону дворецкий, все это время незаметно присутствующий возле дверей, — рискну предположить, что сейчас не самый подходящий момент для подобных расспросов: леди проделала долгий путь и, вероятно, устала в дороге. Не лучше было бы оставить этот разговор до лучших времен? — «Спасал», таким образом, девушку Себастьян, догадывающийся о психологической проблеме их гостьи. — Да, ты прав, — плохо скрывая свое недовольство вмешательством дворецкого, бросил Сиэль. — Обсудим это после. — Если Вы позволите, — мягко произнесла девушка, из последних сил сохранявшая должное лицо, — я и вправду хотела бы немного отдохнуть; ночь в дороге была ужасной, — едва усмехнувшись и тем самым скрывая едва подрагивающий от наступающих слез голос, добавила она. — Конечно, — не меняя интонации, обронил Фантомхайв. — Себастьян Вас проводит. Дорога из столовой в спальню казалась девушке нескончаемой: секунды превращались в часы, а ступеням лестницы не было и счета — все было очень долго, да еще этот дворецкий, словно нарочно, следовал размеренным шагом. Элла из последних сил старалась унять пресловутую дрожь или хотя бы сделать ее как можно незаметной для не в меру наблюдательного слуги. Глядишь, кто иной и не заметил бы ее очевидного невроза (столь непринужденной казалась юная леди), но только не Себастьян. Пусть он шел чуть впереди, показывая дорогу, но краем своего демонского глаза мужчина таки видел беспокойное верчение девушкой обручального кольца. Она весьма неплохо держалась для юной барышни, потерявшей все в этом мире. Конечно, королева, помня и заслуги мужа Эллы, и заслуги ее отца, обещала вдове свою помощь, как в расследовании загадочного возгорания поместья Рэдноров, так и чисто материальную, но, ссылаясь на сильную занятость, ни с тем, ни с другим особо не спешила, оставив в качестве наводки родственную ниточку в лице своего верного пса. — Ваша комната, леди Рэднор. — Проговорил дворецкий, галантно открывая перед девушкой дверь, но не успела она догнать его, как слуга произнес: — Позвольте вопрос. — Я слушаю, — холодно произнесла девушка без тени улыбки; личность Себастьяна явно не пришлась ей по вкусу. — Вы всегда, когда волнуетесь, теребите кольцо? — с лисьей полуулыбкой протянул мужчина, после чего Элла, бросив быстрый взгляд на руки, судорожно выпустила многострадальное украшение из нежных тонких пальцев. Он раскусил ее. С самого начала он видел ее насквозь, стоило только девушке пересечь порог этого дома. Темная личность дворецкого явно настораживала их гостью; больно много простой служащий позволял себе вольностей. Пусть для кого-то они и могли показаться пустяковыми, но Элла в данном аспекте продолжала придерживаться консервативных представлений о четком разделении ролей прислуги и господина. Она допускала, что между ними могла присутствовать теплая связь, оправдываемая давнишним знакомством, но она ни коем образом не должна была расхолаживать прислугу в отношении к иным представителям аристократии. Так, например, если Сиэль мог позволить дворецкому некоторые вольности в своем отношении, они должны оставаться только лишь между ними. — А Вы всегда столь беспардонно вмешиваетесь в диспут господ? — Очнувшись от легкого недоумения, вопросом на вопрос ответила девушка, с нескрываемым негодованием глядя в глаза распоясывавшемуся прислуге, чем на мгновение обескуражила дворецкого подобной резкой сменой масок, показывая тем самым свой истинный темперамент. Вот отчего запах ее души казался демону столь притягательным: Элла обладала огромной внутренней силой, такой, какую он сам, как демон, не способен был получить. Рожденная из любви и веры, эта сила могла быть присуща только людям, и то далеко не всем. Поначалу девушка показалась было ему трусихой, столь быстро стушевавшейся под неприятными вопросами его господина, но, признаться, Себастьян был даже рад, что ошибся. Сейчас, видя ее красноречивый взгляд, с присущей людям ненавистью испепеляющий его скромную персону, мужчина читал юную миссис Рэднор, словно книгу. Вспыльчива, упряма, изрядно консервативна, не исключено, что высокодуховна; не терпит излишнего внимания к своей персоне, предпочитая тихую размеренную жизнь, но вместе с тем искренне верит в судьбу, в единственную и всепоглощающую любовь. Как же все-таки противоречива человеческая природа. Не терпит внимания, а жаждет страстной любви; не приемлет панибратство, но и официоз ей не по душе; ненавидит пустые обещания, а мечтает о романтике. «Смешные вы, люди». — Если граф и позволяет Вам некоторую вольность в своем отношении, то я подобного принципиально не приемлю. «Принципиальная, значит», — усмехался у себя в мыслях дворецкий, явно задумывая нечто нехорошее. — А посему настаиваю, — выделяя интонацией последнее слово проговорила Элла леденящим душу голосом, — на безукоризненном соблюдении должной субординации. — Разве я посмел позволить себе лишнего? — Не без удивления произнес Себастьян, сохраняя всю ту же манеру разговора, но девушка ясно чувствовала в его словах фальшь. — Я лишь задался невинным вопросом. — Бросьте играть комедию, — больше всего Рэднор не терпела, когда из нее делали идиотку. — Вы поняли, о чем я. Благодарю за заботу; будьте любезны, пригласите ко мне моего слугу, — сухо бросила девушка прежде, чем скрыться за дверью своей спальни. «Безукоризненное соблюдение субординации? — уже не мог скрывать очевидной усмешки Себастьян, увидь которую любой бы заподозарил нечто неладное; больно уж она походила на лисий оскал. — Как прикажите, леди Реднор. Посмотрим, надолго ли Вас самих хватит на эту субординацию…»