Енох, а ты...умеешь любить?

      Сегодня должен был быть не простой день. У Еноха 117-тый день рождения, и я, как никак, просто обязана правильно подобрать наряд. Не думайте, что я помешана на нарядах, кройке и шитье. Может быть совсем чуть-чуть я пытаюсь подражать современной моде, но шью сама и очень даже не плохо. Джекоб иногда выходит в людской мир и приносит нам вкусные угощения и подарки. Я всегда очень прошу у него журналы мод с выкройками и красивые ткани, что, собственно, и получаю. У меня до сих пор не вылетал из головы вчерашний случай. Мы с Енохом всегда враждовали, а вчера, прямо перед своим день рождением, он взял и поцеловал меня. Вот так просто, без признаний, может даже от зова юношеского тела, от ненасытности физического удовлетворения. На душе скребли кошки, я засчитывала это как проигрыш и жирную точку в наших с ним каких-либо отношениях. В тоже время сердце пропускало такие важные для меня сейчас удары, когда мой мозг позволял выудить образ друга из воспоминаний. Вражда окончена, я поднимаю белый…кусок ткани.       Дети заняли свои места в столовой, Енох уже сидел там. Я посчитала нужным красиво выглядеть на его дне рождения, поэтому мой выбор пал на легкое голубое платье и мои любимые горчичные ботинки. Я просто обожаю обувь на тракторной подошве, не смотря на то, что миром моды сейчас правят босоножки. — Дети! — миссис Сапсан как обычно кокетливо улыбнулась — Сегодня у Еноха пятнадцатый день рождения! Поздравим же его! — она развела руки в стороны, это даже смотрелось несколько глупо. Первые решили поздравить близнецы. Они протянули Еноху причудливую серую открытку, где коряво был нарисован Енох за столом с куклами и сердцами. — Довольно странно! Спасибо! — Енох беспощадно улыбался, словно хотел доказать, что он готов прямо сейчас рекламировать зубочистки. Народ тут же толпой кинулся одаривать бедного мальчишку, да так, что за чужими спинами его не было видно. Я решила, что подойду последней. Когда люди стали потихонечку рассасываться, я привстала из-за стола и протянула Еноху открытку. Внутри была спрятана маленькая белая розочка. Ее края были измазаны бирюзовой краской, которую я заботливо намешала из имеющейся вчера вечером. Енох по доброму на меня посмотрел, казалось, даже по другому улыбнулся. От краев губ поползла тонкая затейливая паутинка. — Спасибо — еле слышно, в моей манере, шепнул он. — Я старалась — пришлось выдавить из себя некое подобие без различия, но в душе мне хотелось звонко и громко смеяться и прыгать, словно маленький ребёнок.       После ужина намечался уже знакомый нам просмотр фильма. Я уже договорилась с миссис Сапсан о том, что лягу спать пораньше, ввиду сильных головных болей. Она на меня посмотрела с жгучим недоверием и негодованием, но все-таки отпустила, решив не мучить мой разум очередным бессмысленным просмотром фильма.       Я вошла в комнату и начала нерасторопно раздеваться, тихонько стягивая рукава платья. Я любила усаживаться на кровать в одном белье, накрываться сверху тёплым бабулиным пледом. На сиреневом пледе в клеточку был вышит серебряными ниточками единорог. Его рог был вышит золотой нитью, а грива и хвост состояли из стразиков, аккуратно выложенных покойной бабушкой. Такое же было у меня в детстве, только раза в три меньше. К слову, моё постельное белье было под стать пледу — на подушке тоже был вышит единорог, но гораздо больше и стразов на нем не было. На простыне у самых ног вышита интересная сцена из жизни — барышня в пышных платьях, с огромной причёской по старой моде гладит того самого единорога. Вы только не думайте, что мое семейство помешано на единорогах. Дело в том, что мой отец и мать занимаются разведением породистых лошадей, имеют около сотни конюшен по всей стране, а на семейном гербу красуется сиреневый единорог. Вы спросите: «Зачем девушке из такой богатой и приличной семьи жить в таком доме?» История такова. Моя странность проявилась в три года, когда я только научилась говорить. Я рассказала все подробности личной жизни матери и отца, в которые трехлетнего ребёнка наверняка не посвещали. Они очень удивлялись, думали, что я брежу и чем-то немедленно больна, но мои слова точь в точь были схожи с истиной. Это и стало поводом похода к доктору. Точнее, к сотням двум докторов. Родителям не верили, говорили, что они выдумывают и врут, чтобы хотя бы как-то выделить меня среди толпы. Ну, скажите, зачем человеку со странностями придуманная странность, если я из толпы и так выделяюсь? В пять лет мои свинцовые глаза вдруг преобразились в яркий-бирюзовый цвет, совершенно для людей не естественный. Мать была в шоке, кричала, ругалась, пока в одной из многочисленных клиник мне написали справку к лучшему доктору нашей области, наконец-то мамочка успокоилась. На приеме меня долго осматривали, расспрашивали, но никаких симптомов, хотя бы одной болезни не было. Тогда я психанула. И рассказала все, что смогла о докторе. Например, я не стала говорить, что он влюблен в секретаршу Анну, что у него трое внебрачных детей и что он спит с… а, забыла! Тогда он все понял и дал родителям телефон миссис Сапсан и мама позвонила. Теперь я живу здесь и раз в месяц выхожу на улицу, когда мои родные приезжают ко мне. Они знают, что гулять со мной по общественным местам совершенно нельзя, ведь после этого меня мучают жуткие мигрени. Ведь это ужас — столько много народу, столько голов и душ, а залезть — ну как-то некультурно. По удобней устроившись под тёплым пледом, я принялась читать. Книги забирали меня в свой мир, в котором голове моей был отдых и покой, часами я сидела в библиотеке и не видела света белого. Послышался глухой стук в дверь. — Могу я войти? — в дверном проёме появилось лицо того, кого сейчас я хотела увидеть меньше всего.