Противоречие

От лица Арнава Я гнал машину в храм, быстро, быстро, еще быстрее. Кхуши просила меня не делать этого, что не правильно все это. Но я не слушал ее, я знал - так будет правильно и только так! Мы подъехали к храму. Я резко затормозил. Кхуши притихла, я чувствовал, как она вжалась в кресло и смотрела на меня. Я повернулся к ней. Я смотрел на нее с надеждой, надеждой, что она меня поймет. Но она не изменила своего мнения, я видел это по её глазам. Я вышел из машины, открыл дверцу с ее стороны, посмотрел на нее... Медленно протянул свою руку к ее руке, но она отдернула свои руки, пряча их... - Нет, Арнав, прошу, нет! - молила она меня. Я подошел ближе. Нашел ее руку своей рукой, взял крепко-крепко и потянул за собой. Кхуши сопротивлялась, но ей пришлось мне подчиниться. Я буквально волочил ее в храм, слыша позади себя Слова мольбы. Но так было нужно, и я шел, и я пойду до конца. Ступеньки... Одна, вторая... Третья... Четвертая.... Я иду быстро, но ступеньки не заканчиваются и, кажется, что их еще много впереди, очень много-много. Мольбы Кхуши приглушенные. Я их еле слышу, не потому, что она стала тише просить... Мы вошли в храм, я поставил её перед собой, в ее глазах я читаю просьбу не делать этого. Но я не могу так просто смириться, смириться с тем, что она выйдет за другого, что я могу стать мужем другой, и, пока моя жизнь в моих руках, пока жизнь Кхуши в моих руках, я сделаю то, что считаю нужным! И наш брак состоится. Я смотрел долго в ее глаза... Через некоторое время она перестала просить, перестала... я медленно отпустил ее руку, она осталась стоять на месте - казалось, она смирилась с моим решением. Я повернул голову, рядом со статуей богини на подносе стояла баночка с синдуром и лежала мангалсутра. Я направился к ним. Я взял в руки священную нить, она обжигала меня, она жгла мне руки. Пальцами другой руки я взял немного синдура, и пошел к Кхуши. Подошел к ней. В ее глазах я читал страх. - Кхуши, я делаю это ради нас, ты не понимаешь сейчас, но ты поймёшь - это верное решение! Я пытался ее убедить вновь, но не видел в ее глазах понимания... Я занес руку над её пробором. Еще немного... Еще секунда - и она будет моей женой, какие-то несколько крупинок красного синдура отделяли нас с ней друг от друга, и окрась я ее пробор, мы тут же станем одним целым, станем мужем и женой. Я был готов уже отпустить эти красные крупинки ей на пробор... Я взглянул ей в глаза. В ее глазах... Они были наполнены слезами... И непониманием... Она верила в то, что принятое ею решение выйти по воле отца - это верно, а то, что заставляю сделать её я - это не правильно.... И меня ударила боль в сердце. Я вдруг осознал, что эти песчинки не соединят нас, они наоборот сделают нас несчастными, они отдалят нас друг от друга, мы станем с Кхуши чужими... Мне было больно, безумно больно. Кхуши втянула голову в плечи, отдаляясь от моей руки с синдуром и закрыла глаза, по ее щекам текли слезы. А я чувствовал ее боль... И свою боль. Невыносимую боль потери... Я опустил руку, мои пальцы разжались... Песчинки красного синдура тут же подхватил ветер, и они улетели прочь. Я взглянул на Кхуши, которая все еще стояла, закрыв от страха глаза, закрываясь от меня. Я взглянул на нее в последний раз, развернулся и ушел, нет - я убегал. Я сел в машину нажал на газ... Я хотел быть от нее далеко, иначе я бы передумал. Я взглянул в зеркало заднего вида, Кхуши сидела на коленях на полу храма и плакала, обхватив лицо руками. Я смотрел в зеркало, пока она не скрылась из поля моего зрения... Я сделал это ради нее, мне было больно принять ее решение, но я это сделал для нас.