Фантазии насчёт содержания сезона № 7

      Этот день в офисе стал для агента Бёрка одним из самых тяжелых и нервных. Сегодня у отдела Белых Воротничков не было запланировано никаких операций, арестов, слежек за подозреваемыми. Сегодня все занимались нудной бумажной работой, приводили в порядок уже закрытые дела, разрабатывали планы по ведению текущих. Кому-то повезло больше, и они отправились беседовать с потерпевшими либо брать показания у уже задержанных преступников. Никакого риска, одним словом. Сегодняшний день должен был стать одним из самых спокойных и скучных в практике ФБР-овцев. И, возможно, для многих агентов он таковым и был.       Но не для Питера.       Агент Бёрк сидел в своем кабинете, в который уже по счету раз читал доставленный ему на подпись документ, но так и не добрался даже до его середины. В отличие от своих коллег федерал чувствовал себя невероятно напряженным. И тому были причины. Питер переживал за сына, помня, что Элизабет повезла его сегодня к врачу. Переживал по поводу оставленного одного в квартире Кэффри (конечно, он там был не один, к нему приехал составить компанию Моззи, но этот факт заставлял федерала нервничать еще больше… по понятным причинам). Переживал за Диану и Клинтона, вновь отправившихся на «свидание» к Оливии (Питер очень надеялся, что хоть уж на этот раз от нее получится хоть чего-нибудь добиться). Не мог перестать думать, наконец, о до сих пор разгуливающем на свободе Алане Вудфорде.       — Привет, милая! — в очередной раз набрав номер жены, выдохнул мужчина. — Как у вас дела?       — Привет, дорогой, — нет, Эл не смеялась, но ее, определенно, забавлял и умилял тот факт, что за сегодняшнее утро супруг звонит ей уже в третий раз. — У нас все хорошо.       — Вы уже были у врача? Что он вам сказал?       — Ничего. Не переживай, — поспешила тут же пояснить миссис Бёрк. — Просто выяснилось, что не только мы приболели. У нашего доктора сегодня на удивление много посетителей.       — Что-то серьезное? — разумеется, Питер даже не планировал переставать нервничать.       — Кажется, нет. По крайней мере, пока никто в слезах не уходил.       — Позвони мне, как освободитесь.       — Конечно.       Питер знал, что это, скорее всего, какая-то очередная детская инфекция, которая с невероятной скоростью распространяется в детском коллективе. Дети, как никто другой, активно и тесно контактируют друг с другом, поэтому нет ничего удивительного… Но все же. Это ведь был Нил, его Нил, единственный и такой долгожданный сын. Разумеется, даже все понимая, Питер все равно нервничал. Особенно тогда, когда не мог находиться с ним рядом.       — Привет, Нил, — стараясь сделать равнодушный голос, говорит в телефонную трубку Бёрк спустя некоторое время.       — Привет, Питер, — отзывается его бывший консультант и, не дожидаясь вопросов, начинает монотонно бубнить. — Я в твоей квартире, дом стоит на месте в целости и сохранности, я никуда не собираюсь, когда вернешься с работы, пожалуй, даже принесу тебе тапочки, покажу пример Сатчмо. И нет, я не один, Моззи до сих пор у меня, и он не уйдет до тех пор, пока не вернешься либо ты, либо Элизабет. И да, никаких сумасшедших планов мы с Мозом не придумываем, так что можешь работать спокойно.       Да, да, да… Питер звонил своему другу тоже уже не в первый раз. Но что мог поделать Бёрк? Настал тот день, когда даже самый опытный, самый отважный, самый умудренный опытом ФБР-овец, начальник воротничкового отдела, чувствовал себя крайне неуверенно, неприкаянным и усталым. Он уже устал нервничать, устал бояться за свою семью и друзей… Но не было той кнопки, с помощью которой можно было бы отключить эту эмоционально тяжелую функцию его организма. Да он бы и сам не стал ее отключать, существуй кнопка на самом деле.       К тому моменту, как телефон для разнообразия сам решил проявить активность, Питер все-таки осилил часть документов. Теперь они покоились неровной стопкой на краю стола, словно бросив вызов тем документам, которые пока были не тронуты рукой грозного начальника. Стоит отметить, что обе стопки пребывали едва ли не в идеальном соотношении, лишь немного «обработанная» уступала «нетронутой».       — Джонс! — едва ли не выкрикнул в трубку Питер, когда увидел, кто ему звонит. — Удалось что-нибудь выяснить?       Ни одному из агентов не хотелось прибегать к шантажу, провокации или чему-нибудь подобному. Но идея, высказанная Хавершемом во время их своеобразного и несколько нестандартного собрания в убежище мошенника, оказалась единственной, которая выстояла под натиском критики, сомнений и скептицизма собравшихся. Скрепя сердце, агенты признали, что план коротышки мог оказаться действенным. Но его вряд ли можно было назвать законным. Но если это позволит им найти Вудфорда… Питер очень не любил играть с законом, еще меньше он любил играть и спорить со своей совестью. Но ради своей семьи, ради своего друга…       План Моззи был прост, как приготовление яичницы: нужно дать Оливии (Алисии) стимул, причину, чтобы девушка захотела говорить. А разве найдется стимул лучше, чем горячо любимая сестра и племянник? Конечно, ФБР никогда не должно опускаться до подобного, но этот план предложили не агенты… Да и выбирать «заговорщикам» было особо не из чего…       Сообщение об аресте Мелиссы должно было развязать язык преступнице. Конечно, Мелисса Мартин вместе с сыном уже давно не в Штатах (ФБР это выяснило еще вчера — Кевин, разумеется, был рад помочь любимому начальству и сделал все необходимые звонки и запросы), но ведь Оливия же об этом не знала… Как только Вудфорд сбежал из тюрьмы, ее максимально оградили от контактов с внешним миром. Даже если девушка знала, что сестра после ответной услуги соберет вещи и покинет страну, то она не могла быть абсолютно уверенной, что ее не арестовали в каком-нибудь аэропорту. Каждый негласно решил, что ради своей сестры, которой «ужасные агенты ФБР» собрались предъявить обвинение в пособничестве сбежавшему преступнику, Алисия Мартин согласится вновь обрести утраченный с арестом дар речи. Ведь было очевидно, что ради своей семьи (Мелиссы и ее сына) она готова на многое.       — Ничего, — вздохнул Клинтон. Агенту, определенно, не нравилось то, что он должен был сообщать плохие новости. — Молчит.       Питер выругался. Джонс деликатно промолчал.       — Совсем никакой реакции? — переспросил Бёрк спустя некоторое время в надежде, что, может быть, его коллега просто решил немного пошутить. Вот сейчас он рассмеется и скажет, что их план удался, и они могут сейчас же собирать группу и ехать арестовывать скрывающегося лидера Розовых Пантер…       Но его надеждам сегодня не суждено было оправдаться.       — Никакой, — вновь вздохнул Клинтон. — У меня такое чувство, босс, что она видит нас насквозь. Просканировала нас с Дианой взглядом, усмехнулась — и все. Либо она не поверила ни одному нашему слову насчет Мелиссы, может быть, она каким-то образом получила сообщение о том, что сестра уже на мексиканской земле… Либо…       — Либо ей совершенно плевать на нее, — закончил Питер за Джонса. — Возвращайтесь в офис, — вздохнул он спустя несколько секунд.       — Хорошо, босс.       Послышались гудки. Питер бросил на стол телефон, откинулся на спинку стула, запрокинул назад голову и прикрыл усталые глаза. Боже, как он устал… И так хочется спать… Почему бы Судьбе и Справедливости не обернуться для разнообразия к нему лицом и не наградить его за усердную работу своим благословением? Очевидно, пока еще агент не совершил того подвига, после которого дева готова одарить героя своим вниманием…       Вновь раздался телефонный звонок. Питер склонился над телефоном. Элизабет. Поднося телефон к уху, федерал надеялся, что, может быть, хоть сейчас новости будут хорошими…