Фантазии насчёт содержания сезона № 7

      До конца рабочего дня оставалось еще около пары часов. Питер сидел в своем кабинете и в очередной раз, уже не известно который по счету, достал из ящика стола распечатку фотографии. Эти числа не давали ему покоя со вчерашнего вечера. Что под ними может быть скрыто? Интуиция твердила, что не стоит закрывать глаза на просьбу Моззи. Со всей этой слежкой и последующим за ней посланием что-то стоит. Понять бы только что… Агент надеялся, что шифровальщики дадут ему на это ответ.       Покидая пятницу, Питеру удалось уговорить Нила поехать к нему домой. Кэффри едва не позволил Моззи уговорить себя поехать с ним, что категорически не устраивало ФБР-овца. Кто знает, чем займутся эти двое, когда останутся наедине… Хотя нет, Питер точно знал, чем они займутся: найдут способ влипнуть в очередную историю и создадут много проблем для него, специального агента Бёрка… Нет уж. Питер хотел провести вечер и ночь с женой, не ловя себя на мысли, что в очередной раз думает о Кэффри. Хавершем, конечно, повозмущался, но все-таки позволил себя убедить, что за одну ночь с его другом ничего не случится и уже завтра утром он сможет вновь наслаждаться его обществом. Нил же, казалось, совершенно не знал, чего хочет, поэтому позволил федералу и мошеннику решить свою судьбу на ближайшую половину суток.       — Я надеюсь, Костюм, что могу тебе доверять? — пристально глядя на Питера, произнес коротышка вместо прощания.       — У меня к тебе аналогичный вопрос, Моззи, — усмехнулся агент.       Уже в квартире Бёрков, поднимаясь в комнату для гостей, Нил поинтересовался у Питера:       — Что ты думаешь по поводу этих чисел?       — Думаю, что Моззи правильно поступил, придя ко мне.       — Считаешь, это дело для ФБР?       — Я предпочитаю быть уверенным, что не упускаю что-нибудь важное.       Нил задумчиво кивнул и скрылся в дверях комнаты. Питер знал, что сейчас его друг не ляжет спать, несмотря даже на ту усталость, которую излучало его тело. Питер был уверен, что Кэффри полночи просидит с горящей лампой, пытаясь расшифровать таинственную надпись. Да чего уж там… Бёрк сам около часа потратит на это, прежде чем ляжет спать…       Сегодня Питер, скрепя сердце, расстался со своим бывшим подопечным. Он и раньше, будучи куратором, всегда нервничал, когда не знал, где находится его консультант. Но теперь это чувство усилилось в несколько раз. Бёрку было тяжело определить, почему так происходило: отсутствие браслета было тому причиной или же развившиеся за последнее время отцовские чувства. Так или иначе, Питеру совсем не хотелось отпускать Нила на встречу с Моззи (словно родитель, не желающий отпускать подростка на вечеринку к сомнительным друзьям)… Но Эл ему ненавязчиво напомнила, что Кэффри уже взрослый мальчик и может сам за себя принимать решения. Что ж… Полтора года же как-то он прожил без его контроля… И даже, кажется, ни во что не впутался за это время (ФБР-овец очень хотел в это верить)…       — Питер, занят? — отвлек Бёрка от воспоминаний появившийся в дверях кабинета Джонс.       — Нет, — покачал головой начальник Воротничкового отдела, поднимая голову.       — Кевин, кажется, что-то нашел по твоему заданию.       — Зови его сюда.       Питер с интересом наблюдал за тем, как вызванный стажер осторожно просачивается в его кабинет и останавливается у самой двери. Кажется, здесь этому парню пока еще не доводилось бывать… Что ж, все бывает в первый раз. Пора привыкать.       — Агент Джонс говорит, ты что-то выяснил.       — Да, агент Бёрк, — кивнул стажер Райт.       — Рассказывай, — благодушно кивнув, Питер жестом пригласил обоих подчиненных присесть на стулья напротив своего рабочего стола.       — Мне кажется, я знаю, что здесь написано, — не очень уверенно пробормотал стажер, протягивая фотографию.       — Действительно? — заинтересованно хмыкнул Питер, пристально глядя на своего подчиненного. — И что же?       — Это послание, зашифрованное шрифтом Гебольда. Точнее, не самим шрифтом, а его условными обозначениями точек каждого символа…       — Ничего не понимаю, — нахмурился Бёрк и поднял глаза на Клинтона. — Джонс, ты что-нибудь понял?       — Нет, босс, — покачал тот головой.       — Может быть, мне удастся начертить? — несколько растеряно предложил Кевин.       — Думаю, хуже не будет.       Следующие несколько минут стажер сосредоточенно чертил вертикальные прямоугольники с девятью точками внутри, подписывая каждую из них. Когда он закончил, и Питер, и Клинтон с интересом на него уставились, требуя объяснений.       — Этот шрифт называют плоскопечатным шрифтом Гебольда, которым пользуются слепые люди для общения со зрячими, — принялся поспешно бормотать стажер. — В каждой клетке слепые пишут букву. Чтобы облегчить письмо и не запутаться, Гебольд предложил в каждой ячейке обозначить девять точек и пронумеровать их. Каждую букву, цифру и прочий другой символ можно было написать, соединяя определенные точки в определенном порядке, которые слепые запоминали наизусть. Так, чтобы написать букву «А», нужно было поставить карандаш на точку № 1, соединить ее с точкой № 2, затем провести карандаш до четвертой точки, затем соединить четвертую с пятой, пятую — с седьмой, вернуться к шестой точке и соединить ее со второй, — Кевин быстро провел карандашом по указанным точкам и протянул лист Питеру с Джонсом, демонстрируя, что у него получилось.       — Ты написал букву «А», — одобрительно хмыкнув, пробормотал Бёрк.       — Да, и ни разу не оторвал карандаш от листа бумаги. В этом вся суть, — робко улыбнулся стажер. — Гебольд разрабатывал шрифт так, чтобы было как можно меньше отрывов руки от бумаги. Слепым людям тяжело ориентироваться в том, чего они не видят.       — И ты считаешь, что все эти числа на фотографии — алгоритмы письма конкретных букв по этому самому шрифту? — Питер пристально смотрел в глаза стажера, ожидая ответа.       — Да, — чуть более уверенно, чем несколько минут назад, отозвался Кевин Райт. — Если соединить все точки из этих сочетаний цифр в той последовательности, в которой они указаны, то можно увидеть, что 1357 — это «П», 31753 — это «О», 124571 — это «Д», 1245762 — это, как мы уже выяснили, «А», 13562 — «Р», 312527 — «К», 312657 — «Н», 12457 — «Л», 5329217 — «Е».       — Подожди, давай сравним с надписью на фотографии… — пробормотал Питер, доставая распечатку и внимательно в нее всматриваясь. — Действительно… — задумчиво протянул он.       — Может, стоит сверху подписать каждое сочетание цифр? — предложил Джонс, и Кевин, кивнув, быстро написал над каждым сочетанием цифр определенную букву.       — И зачем мы держим шифровальщиков, когда есть стажер Райт? — усмехнулся Питер. — Откуда ты знаешь этот шрифт? — обратился он к смутившемуся молодому человеку.       — Ну… — парень замялся. — Я люблю читать.       — Подарок Наполеона*… — прочитал агент Бёрк и нахмурился. — Это шифр в шифре?       — Может быть, речь идет о каком-нибудь предмете, принадлежавшем ему? — предположил Джонс, задумчиво глядя на босса.       Несколько минут Питер задумчиво смотрел на расшифрованную надпись, пытаясь решить, что она может означать. В конце концов, он кивнул:       — Проверьте, есть ли что-нибудь, что император Франции преподносил кому-нибудь в дар. И узнайте нынешнего владельца этого предмета, если таковой действительно имеется.       — Хорошо, босс, — кивнул Джонс.       — Да, агент Бёрк! — соскочил со стула стажер.       Когда Кевин скрылся за дверью, кинувшись выполнять новое поручение, Джонс задержался в кабинете друга на пару минут, чтобы спросить:       — Это очередная наводка твоего нового информатора?       — Нет, — улыбнулся Питер. — На этот раз задачу подкинул Моззи.       — Моззи? — хмыкнул в ответ Клинтон. — Если уж коротышка решился обратиться к тебе, значит, дело серьезное.       — Все-таки я бы хотел думать, что это просто его разыгравшаяся паранойя, — вздохнул агент Бёрк, в последний раз глядя на исписанную фотографию и убирая ее в ящик стола.       Джонс понятливо кивнул и тоже покинул кабинет своего начальника.