A Rose by Any Other Name / The Course of True Love (Espressaroma)

Старое кафе стояло пустым и светило разбитыми окнами на углу улицы, будучи теперь лишь оболочкой своей прежней славы, не более чем призрачным воспоминанием о его расцвете. Часть окон была полностью разбита и заколочена, в то время как другая половина была изуродована граффити и выложена мозаикой из жвачки. Громадная деревянная дверь, сколотая по краям и висящая на ржавых петлях, давным-давно никем не открывалась. Внутри, столы и стулья были разбросаны по грязному, поцарапанному полу, все мыслимые поверхности были покрыты пылью. Лампочки большей частью либо перегорели, либо были разбиты. Эта небольшая кофейня была оставлена прежними хозяевами после того, как они не смогли заработать достаточно денег, чтобы держать бизнес на плаву — владельцы взяли то, что было в кассе и растворились (но не раньше, чем разгромили кафе, которое делало их жизни яркими в течение ряда лет). Никто не знал о состоянии квартиры, находящейся на втором этаже, но все проходящие мимо люди могли заключить, что оно было ужасным. А по соседству был флорист, который, несмотря на такую же убыточную работу своего магазинчика в течение ряда лет, отказался закрыть магазин. Уильям Лэм-Мельбурн владел цветочным магазином почти всю свою жизнь, и он чувствовал, что просто прирос, — если он сейчас уйдёт, то часть его будет отсутствовать. Он предпочёл бы скорее лишиться руки или ноги, чем отказаться от магазина, который доставлял ему столько комфорта на протяжении многих лет. В юности Уильям начал выращивать свои собственные цветы, растения и овощи, и, когда стал старше, решил, что ему следует продавать их, чтобы другие могли по достоинству оценить их ароматы, формы, значения. Он не хотел, чтобы плоды его тяжёлой работы существовали только для него самого, а потом увяли, засохли без оценки окружающих. Жена Мельбурна по достоинству ценила вазы свежих цветов, появляющиеся в их доме каждую неделю, собственные овощи на обед, равно как и приятную для глаз зелень их сада. Их сын тоже любил всё это. Мельбурн знал эту улицу как свои пять пальцев. Он знал, что миссис Джонсон проходит мимо его магазина каждый день в 9:15 утра по дороге на работу и в 16:15 по дороге домой. Он знал, что почтальон разносит почту в 8:45, что мистер Хоррик покупает небольшой букетик разноцветных гвоздик каждый второй понедельник, и что кафе по соседству было заброшено вот уже в течение пяти лет. Мельбурну, наблюдающему за улицей годами и знающему всех и вся, серебристый автомобиль, остановившийся у кофейни, показался подозрительным. Он поглядывал на него поверх своей кружки растворимого чёрного кофе не сводя глаз, как птица, выслеживающая свою добычу. Из автомобиля вышли две женщины. Старшая — примерно его возраста, как счёл Мельбурн, одета с иголочки, безупречные завитки волос изящно спадают до плеч, лицо с лёгким оттенком беспокойства и неодобрения, появившегося, когда она сделала несколько шагов в сторону заброшенной кофейни, чтобы потом исчезнуть из виду. За ней следовала более молодая, невысокая женщина. Эта была одета в комбинезон, волосы небрежно завязаны в пучок — просто небо и земля между внешностью её и её спутницы. Вскоре девушка тоже исчезла из виду — из-за двери видны были разве что её ступни. "Ты уверена, Дрина? Это место кажется неподходящим для тебя", — заявила старшая женщина, глядя в окно, на котором было нарисовано нечто фаллическое. Мельбурн мог слышать её голос с нежным немецким акцентом через открытые окна и двери его магазина. "Абсолютно уверена, мама. Не думаю, что может быть место лучше этого! — девушка радостно улыбалась, сжимая ключ в маленькой руке. — Я так хочу поскорее начать, лучше бы мы пришли ещё вчера!" А эта говорит на чистейшем английском, отметил про себя Мельбурн. Мать девушки всё ещё не была убеждена и пыталась отговорить свою дочь, которой, по-видимому, теперь принадлежало кафе, от её затеи: "Ты имеешь отношение к королевской семье, Дрина, ты не должна работать, да ещё в таком ужасном месте, как это". "Отдалённое отношение, — отметила девушка. — Я хочу владеть этим местом и работать здесь, независимо от потребности. В любом случае, мама, сколько раз я говорила тебе, что теперь я хочу называться Викторией?" — спросила она, вложив ключ в замок и повернув его. Девушка толкнула дверь, но та не поддавалась. Виктория снова нажала — безрезультатно. Она фыркнула и топнула ногой в расстройстве: "Почему бы этой чёртовой двери не открыться?!" Мать Виктории скрестила руки на груди. "Потому что она трухлявая. Ты глупая девчонка, Дрина, со своими безумными идеями транжирить деньги на место вроде этого, когда ты можешь сидеть дома в комфорте — не на этой свалке! Пройдут месяцы, прежде чем это место станет хоть сколько-нибудь нормально выглядеть!" Судя по всему, Виктория пропустила её увещевания мимо ушей. Вместо этого девушка с разбега проломила трухлявую дверь, легко поддавшуюся в этот раз. Виктория с грохотом полетела на пол, по дороге ещё и ударившись головой об стол. Дверь на секунду повисла на ржавых петлях, потом покачнулась, наконец оторвалась от своих полусгнивших креплений и последовала за девушкой. Мать Виктории закричала и попыталась забраться внутрь кафе, но ей мешали столы, да и дверь была слишком тяжелой для неё, чтобы иметь возможность её поднять и помочь дочери выбраться. Мельбурн, услышав грохот, выскочил из своего магазина и рванул на помощь, его пальто развевалось за спиной. Виктория была придавлена упавшей дверью, через стеклянную вставку внизу видны были только ноги. Мельбурн запрыгнул внутрь кофейни, на ходу сметая столы и стулья, поднял дверь и держал её, пока мать девушки помогала ей подняться, затем бросил эту махину на пол и помог усадить Викторию на стул. На лбу мертвенно-бледной Виктории теперь красовался порез, из которого сочилась кровь, заливая глаз. Её мать стояла позади, положив руки ей на плечи и целуя в макушку. "Вы в порядке, мэм? — обеспокоенно спросил Мельбурн. — У меня есть аптечка по соседству, если нужно..." Виктория взмахнула рукой, глаза закрыты, в ушах пульсировало: "Шокирована и немного голова кружится, но в остальном всё в порядке. Я не ожидала, что дверь так легко поддастся". "Нет, мэм, у предыдущих владельцев всегда были проблемы с этой дверью, — Мельбурн остановился и нерешительно улыбнулся. — Хотя, возможно, не такие большие, как у вас". Глаза Виктории широко распахнулись, она уже улыбалась. "Я подозреваю, что нет. Спасибо за вашу помощь, мистер?.. — она протянула ему изящную руку для рукопожатия. — Сожалею, не думаю, что знаю ваше имя". Мельбурн пожал ей руку с широкой улыбкой: "Уильям. Хотя многие называют меня Мельбурн. Я владелец цветочного магазина по соседству". "Тогда спасибо, мистер Мельбурн. С нетерпением жду следующих встреч с вами, особенно если вы собираетесь быть в роли моего собственного Супермена, приходя мне на помощь, как сегодня!" — Виктория отпустила его руку и скрестила руки на коленях. Девушка улыбалась и румянец понемногу возвращался на её щеки. Мельбурн засмеялся. "А как зовут вас, мэм?" — спросил он, держа руки за спиной и глядя сверху вниз в сверкающие голубые глаза девушки. "Виктория, — сказала она просто. — Меня зовут Виктория". Девушка встала со стула и хлопнула в ладоши: "И на сегодня у меня запланирована куча работы. Первым делом — заменить дверь!" Виктория вернулась к разговору с матерью, вприпрыжку носясь по кафе, как будто ничего и не случилось. Её мать была явно более осторожной, повсюду следуя за ней и пытаясь её угомонить. Мельбурн тихо ускользнул, улыбаясь про себя. Он уже и не помнил, каково это — иметь собеседника в соседнем магазине; молодая красивая девушка, принимающая дела, устроила переполох. Плюс ко всему, не мешало бы ему иметь кого-то рядом — настолько поразительного и приятного и для ушей, и для глаз, в паре метров от себя каждый день. Их первый разговор был очень коротким, на Мельбурн мог с уверенностью заявить, что Виктория была кем-то, кто был наполнен большой страстью к бизнесу, которую он сам потерял уже очень давно. Он мог бы сказать, что она была силой природы, только и ждущей, чтобы снова оздоровить бизнес на всей улице, и с нетерпением ждал её расцвета, как одного из цветков в своём магазине. Уходя, он мог слышать её голос, быстро описывающий то, что она хотела сделать со своим кафе. Совершенно новая дверь в кофейне был установлена в тот же день — сверкающая, белая, с полукруглой стеклянной вставкой чуть выше середины, где Виктория выставила глянцевую табличку с красными блестящими буквами:

Под новым руководством. Грандиозное открытие в ближайшее время.

Мать Виктории, удовлетворённая тем, что её дочь была в порядке после неприятностей с дверью, села в заднюю дверь серебристого автомобиля и умчалась, помахав на прощание. Виктория осталась стоять на тротуаре с чемоданом у ног. Затем девушка взяла его и исчезла в своём кафе. В первый день Мельбурн Викторию больше не видел. Следующий же был невыносимо жарким. Чистое голубое небо и практически полное отсутствие ветерка сделали Лондон душным с раннего утра, резко контрастируя со вчерашней мягкой погодой и серым небом. Мельбурн позавтракал в 7 утра, принял душ, оделся и открыл магазин в 8, распахнув дверь и окна настежь. Он возился со своими витринами, переставляя букеты, срезая увядающие и уже увядшие цветы, затем, закатив рукава своей белоснежной рубашки до локтей, начал полировать окна своего магазина изнутри, наслаждаясь тишиной, но каждый раз ловя себя на мысли, что он слишком часто посматривает в сторону кофейни по соседству. Долго ждать Викторию не пришлось — она снова появилась на улице, а за спиной её загремела поп-музыка. Она снова надела свой комбинезон, штанины которого были подвёрнуты так, чтобы соответствовать росту, белые "скейтеры", ярко-жёлтую футболку, волосы же заплела в косички. В руках у неё были металлическое ведро и губка. Виктория улыбалась, похоже, что ей было наплевать на жару, она начала оттирать граффити с тех окон, которые все ещё были целы. Мельбурн наблюдал за ней из окна своего магазина с широкой улыбкой, его приводила в восторг и захватывала дух её неуёмная юношеская энергия, внезапно начавшая штурм улицы. "Доброе утро, мистер Мельбурн! — сказала Виктория, заметив его через стекло. — Как прошёл ваш вечер? Вы хорошо спали?" — она вытерла пот со лба тыльной стороной ладони. "Очень хорошо, мисс Виктория. Как ваша голова? Вы сегодня выглядите намного лучше". "Это всего лишь царапина. Большое спасибо ещё раз за помощь, и я, и мама вам очень признательны". "Да пожалуйста, — Мельбурн пожал плечами. — Я был рад помочь". Он почувствовал, как его сердце затрепетало, когда Виктория улыбнулась ему и вернулась к мытью окон, подпевая доносящейся из её кафе песне. Мельбурн продолжал наблюдать за тем, как она начала прыгать, пытаясь достать до верхней части окна, пыхтя с каждой безрезультатной попыткой. Её скейтеры слегка пружинили, помогая в прыжке и смягчая приземление, но не настолько, чтобы Виктория могла достать до верхней части окна. Разочарованная девушка бросила губку в ведро и застыла, скрестив руки на груди, признавая своё поражение. Мельбурн поднял бровь, несколько удивлённый разыгравшейся сценкой упорной борьбы Виктории — на самом деле он думал, что все это выглядело очень мило. "Не примете ли вы мою помощь, мисс Виктория?" — спросил он, выйдя на улицу и мягко улыбнувшись. Виктория подняла голову и взглянула на него на мгновение, прежде чем кивнуть: "Если вы не возражаете, мистер Мельбурн, это было бы очень неплохо". Она разняла руки, выражение её лица смягчилось, когда она протягивала ведро Мельбурну. Тот с улыбкой вытащил тряпку и стер оставшиеся вне зоны её досягаемости граффити. Он заметил, что внутри кафе Виктория уже протёрла пыль с поверхностей и подмела пол, сделав все выглядящим настолько обновлённым, насколько это было возможно. Половые доски были скрипучими и выглядели тускло, даже после того, как вся пыль была с них сметена. Мельбурн продолжал улыбаться Виктории через проём окна, где он сейчас трудился; оказывается, он уже и забыл, когда в последний раз улыбался. "Ну вот, все сделано, мисс Виктория, должен сказать, что вы действительно начали преображать это местечко, просто небо и земля по сравнению с тем, как это кафе выглядело вчера и как сегодня". "Спасибо. Вчера было трудновато отчистить всю жвачку, так что с нетерпением жду окончания всего этого. Кофейня будет очень красивой", — Виктория радостно вздохнула, глядя на магазин с большой гордостью. "С новым владельцем, таким красивым, как вы, думаю, что так и будет", — пробормотал Мельбурн, с лицом, красным от жары. Он расстегнул верхнюю пуговицу на рубашке, кожа на его шее и груди блестела от пота. Виктория вспыхнула и засмеялась, она была рада, что её румянец можно списать на жару. "Ой! Раз уж вы здесь, может быть, поможете заменить пару лампочек? Даже когда я встаю на стул, я не достаю до них", — Виктория рассмеялась. "Ваш недостаток роста с лихвой компенсируется шармом", — сказал Мельбурн, заходя в магазин и беря несколько лампочек со стойки. "Я считаю, что это вы здесь мистер обаяние, Мельбурн", — Виктория ухмыльнулась, выскальзывая из задней части магазина. Мельбурн встал на шаткий стул, чтобы заменить лампочки, осторожно балансируя, так как он качался на изношенных и деформированных ножках стула, напевая себе под нос. Он не испытывал ни малейшего беспокойства о том, что цветочный магазин оставлен без присмотра, клиенты бывали у него очень редко, и никому и никогда ещё не хотелось его ограбить. Мельбурну нравилось чувствовать себя полезным, выполняя разные поручения Виктории — это было лучше сидения на пятой точке в цветочном магазине в ожидании клиентов, которые никогда не приходили, в ожидании закрытия, чтобы наконец посмотреть телевизор, всласть почитать, затем лечь в постель. Его скучная однообразная жизнь наконец была прервана. Было даже легче и веселее, чем с его женой и сыном. Виктория была глотком свежего воздуха, особенно в изнурительный лондонский летний день. Кто знал, какая жизнь может начаться у Мельбурна теперь, с Викторией по соседству? Их знакомство было неожиданным и захватывало дух, так что кто знает, что должно произойти дальше? Мельбурн этого не знал, но был в предвкушении. Виктория вернулась минуту спустя с двумя стаканами лимонада, большим количеством льда и разноцветными соломинками. "Я подумала, что вы могли захотеть пить, — объяснила она, протягивая Мельбурну стакан, когда он слез со стула. — Жара сегодня стоит просто ужасная". В животе у неё заурчало, она нервно хихикнула. "Вы не против закрыться на обед пораньше? Я приглашаю вас — в благодарность за помощь". "Это было бы честью для меня", — просто сказал Мельбурн, аккуратно ставя стакан напротив Виктории. Оба собеседника сияли. Они нашли тихий ресторан в нескольких кварталах отсюда, чтобы пообедать, с постоянным гулом от вентиляторов на потолке, которые гоняли горячий воздух по ресторану. Они сели за стол на двоих у окна. Ноги Виктории болтались в нескольких сантиметрах от пола; ничего с этим она поделать не могла и раскачивала ими под столом, глядя из окна на машины и проходящих людей, пока официант не принёс им меню. Мельбурн обнаружил, что он был пленён Викторией — тем, как она выглядела и одевалась, как она всем улыбалась, как она качала ногами, как подталкивала его ногой, как она морщила носик, когда размышляла. Она была, выражаясь самыми искренними и простыми словами, хороша во всём. Она просто искрилась шармом и привлекательностью, и Мельбурн с радостью бухнулся с головой в этот омут, позволяя себе быть очарованным ею. "Вы снова на меня смотрите, мистер Мельбурн, — засмеялась Виктория, выглядывая из-за своего меню. — У меня что-то не так с лицом?" Мельбурн тоже рассмеялся, слегка смутившись: "Нет, всё в порядке. Скажите, владеть кафе — это всегда было вашей целью в жизни?" — добавил он быстро, надеясь сменить тему. "Нет! Я купила его по наитию". "Смелый, но вряд ли мудрейший деловой ход", — подняв бровь, произнёс Мельбурн. Виктория махнула рукой. "Может быть и нет, но оно выглядело так плачевно, что мне захотелось что-то сделать. Я не хочу тратить все мои дни на ничегонеделание, как поступила бы моя мама. Во всяком случае, кто знает, что я буду с ним делать в будущем? Может быть, когда я раскрою весь его потенциал, я продам его и перейду к новому предприятию?" "Вы не планируете остаться?" — Мельбурн пытался скрыть разочарование в голосе. Виктория пожала плечами и грустно вздохнула, глядя на своего собеседника: "Я не знаю. Если бы у меня нашлась причина, то я могла бы остаться после того, как кафе станет процветать". "Я надеюсь, что вы найдёте её", — брякнул Мельбурн. И нерешительно заглянул ей в глаза. "Я уверена, что так всё будет", — уверенно сказала девушка, улыбнувшись ему в ответ и подталкивая его ногой под столом. Они проговорили за обедом в течение длительного времени, чтобы получше узнать друг друга, рассказывали друг другу анекдоты, и вообще говорили обо всём и вся, что приходило на ум. Виктория рассказывала своему новому другу о немецком наследии, умолчав о королевских связях, о матери и дядьях, об игре на пианино, о немецком языке, на котором Виктория свободно говорила, о любви к чтению, о своём пёсике, Дэше, которого она обожала больше всех своих родных, но не могла взять в квартирку над кафе — пока там всё было в таком ужасном состоянии и она была занята, пытаясь ремонтировать и чистить кофейню. Она кратко отметила, что она никогда не знала своего отца, но никогда не позволяла себе слишком огорчаться из-за этого. Мельбурн, в свою очередь, мимоходом упомянул о своей бывшей жене; таким образом, новые друзья обозначили границы, за которые не стоит переступать. Разговор между ними протекал легко, как весенняя река — быстро, ярко и без усилий. Мельбурн рассказал ей о том, как он выращивает свои цветы недалеко от магазина, и пообещал принести Виктории целую охапку для её гостиной после того, как она проявила интерес к делающему пальцы зелёными хобби Мельбурна. "Примете ли вы мою помощь в уборке квартиры? — спросил Мельбурн. — Мне нечем заняться. Я мог бы держать магазин закрытым целый день и помогать вам. Не хочу, чтобы вы были вдалеке от своего Дэша слишком долго". "Вы сделаете это для меня?" — спросила Виктория, искренне тронутая его предложением. Мельбурн выдохнул, улыбнувшись ей: "Бизнес не слишком востребованный. Моё отсутствие не имеет значения". "Оно будет иметь значение для меня, — Виктория положила руку на предплечье Мельбурна, слегка сжав в знак благодарности. — Вы очень добры, мистер Мельбурн". "Зовите меня Мельбурн, мисс Виктория". Виктория покачала головой. "Только если вы прекратите называть меня "мисс Виктория", мы оба звучим так официально, вам так не кажется? Просто "Виктории" будет достаточно. На самом деле, я думаю, что я буду называть вас "М", — решительно произнесла она, высвобождая его руку. — Ты не возражаешь, M?" Мельбурн рассмеялся, будучи сбитым с толку, в восторге от этой уверенной девушки и её прямоты: "Если тебе это подходит, то и мне тоже". Их прогулка назад к их магазинчикам проходила в полной тишине. В комфортном молчании, при тепле дня, с желудками, полными вкусной пищи; они были подзарядившимися для полного дня работы. Мельбурн вернулся в свой магазин в удивительно хорошем настроении, впервые за долгое время. Он не чувствовал себя так хорошо с того времени, когда жена всё ещё была рядом с ним. В кафе Виктория отполировала пол, закупила новые окна для замены сломанных и заказала их установку. Она купила новые столы и стулья, новые кофемашины и холодильник, морозильники для кухни и начала планировать покупки предметов декора, чтобы оживить своё тёмное кафе и придать ему некоторую энергию. Мельбурн зачастил в её кафе и квартиру и помогал, где мог, — двигал мебель, составлял Виктории компанию и помогал перекрашивать обшарпанные, жёлтые стены в гостиной. Он засмеялся, когда Виктория умудрилась вымазать себе нос синей краской, в которой были запачканы её руки. Она сморщила носик и скосила глаза, пытаясь увидеть пятно, и тоже смеялась. "А как твой бизнес, по-прежнему идёт слишком медленно?" — спросила Виктория, когда они сделали перерыв. Она сидела, скрестив ноги, посередине комнаты прямо на полу, потягивая воду. "К сожалению", — Мельбурн вздохнул. Виктория медленно кивнула и осторожно поставила стакан рядом с собой. Она облизала губы и сцепила руки: "Ты... знаешь больше о запуске магазина, чем я, — сказала она наконец. — Ни это кафе, ни твой цветочный магазин не были особенно успешными в течение длительного времени. Так что... Я думаю, что у меня есть к тебе предложение". Мельбурн переместился поближе, заинтересовавшись: "Я весь во внимании". "Ты старше и мудрее меня, и я думаю, что мы можем стать большими друзьями". "Я согласен", — спокойно сказал Мельбурн с мягкой улыбкой, поддразнивая её. Виктория закатила глаза: "Я думаю, что мы должны убрать стену между нашими магазинами, — поспешно сказала она. — Объединить их. Кафе и флорист. Более крупный магазин, больше разнообразия, это, вероятно, будет достаточно необычно, чтобы привлечь много клиентов и посетителей, по крайней мере, новинкой". Он глубоко вздохнул. "Очень рискованный шаг", — сказал ей Мельбурн, колеблясь и мысленно вычисляя все плюсы и минусы. Ему нравилась идея о совместном бизнесе, работе в тесном сотрудничестве и разделении рабочей нагрузки. Это правда, что новинка может сработать в их пользу. Но что ему делать, если Виктория в конце концов решит уйти? Что делать, если фактор новизны не сработает так, как они надеялись, и они оба пойдут под откос, потратив столько денег, пытаясь объединить бизнес? Так много "если"... "Рискованно, да, — согласилась Виктория, глядя Мельбурну прямо в глаза. — Но у тебя гораздо больше знаний, чем у меня, и я могла бы начать работать с кем-то, кто будет вести меня в бизнесе. Я действительно думаю, что мы могли бы со всем справиться — постепенно. Создадим что-то большое и оригинальное". Мельбурн тяжело вздохнул и захохотал, вновь совершенно очарованный этой смелой девушкой с блестящим воображением: "Ну хорошо! Давай сделаем это", — теперь он посмеялся над собой, не в состоянии поверить, что соглашается на эту авантюру. Виктория просто запищала от восторга и пожала протянутую руку Мельбурна, скрепив таким образом сделку. "Я думаю, что это будет началом чего-то замечательного, М".