Январь, 2003 год.
Платиновые волосы разметались по подушке, которую молодой человек обнимал тихо посапывая. Солнце уже давно зашло за горизонт и спешило снова на восток. Девушка рядом с парнем чутко спала, уткнувшись в его спину, обнажённая нога и лопатки выглядывали из вороха одеял. Бардак, оставленный ими, говорил сам за себя. Их очередное свидание закончилось не так, как они планировали, а как всегда спонтанно, чувственно и страстно. Может в следующий раз они умерят пыл, заглушат в себе эти желания и постараются сохранить холодный разум в такое не простое время. Сейчас мириады звёзд в этом лесу рассыпались по полотну неба, и только в темноте тропы, ведущей к домику, нарушая тишину, медленно шёл маг. Его накидка тащилась по снегу, а меховой ворот всё сильнее покрывался инеем с каждым глубоким выдохом брюнета. Он нервно потирал руку, которая непроизвольно потряхивала, а кольцо на ней слегка искрило оранжевыми всполохами. Кровавые следы на лице уже засохли, размазанная по рукам кровь тоже. Силы были на исходе, но он, конечно, знал, что Драко должен был уже покинуть его дом, по крайней мере таков был уговор. Маг не хотел, чтобы блондин видел его слабым или раненым. В их тандеме, как правило, это была прерогатива Драко. Вечно замучен, вечно в ранениях. Осторожная поступь, легкий хруст тонкого слоя снега под обувью, и вот брюнет легким движением руки невербальной магией отворил дверь в свой дом. Он прошёл внутрь, оглядывая коридор, который переходил в кухню-гостиную, и заметил пару бокалов из-под вина на кухонном островке, гору посуды в раковине. Странно было, что Драко не убрался после своего визита, обычно волшебник старался не оставлять следов пребывания. Арктур снял накидку, оставаясь в черных брюках и рубашке, скинул обувь, обессилено ступая босыми ногами по теплому полу. Его глаза невольно снова задержались на островке с бокалами, он взмахнул рукой с перстнем и на кухне снова стало чисто, будто здесь никого и не было. Маг сел на барный стул, опираясь локтями на столешницу, попытался собрать мысли в кучу и перевести дыхание, массируя пальцами рук виски. Он не любил с помощью магии заваривать себе любимый чай, а поэтому он продолжал сидеть с закрытыми глазами, пытаясь найти в себе силы встать и дойти до заварки и графина с водой. Арктур уже начал закатывать рукава белой рубашки до локтя, когда его планы нарушил какой-то скрип, доносившийся со стороны лестницы в глубине первого этажа. Усталость тут же ушла на второй план. Он решил бросить в пустоту осторожное: «Драко?», но отклика на это не последовало. Скрип сменился шорохом ткани и звуком шагов. Кто-то спускался со второго этажа. Этот кто-то точно был не Драко. Эта мысль заставила мага резко подняться и аккуратно, не слышно выйти в коридор. Он уже сжал ладонь с перстнем в кулак, а кольцо слегка выплескивало вспышки энергии, на случай если придется атаковать. Разве Драко не должен был после сымпровизированного свидания с волшебницей уйти из его дома? Да, Арктур позволил одолжить его дом среди гор для двоих англичан, дал порт-ключ, который согласовал в министерстве на десять, разумеется, тайных посещений, но ещё ни разу за шесть посещений Драко не оставался в доме позже полуночи. Кто-то, кто сейчас спускался со второго этажа не обладал той же характерной поступью, что блондин. Арктур точно слышал — дома посторонний, кто-то не знакомый ему. Но он бы соврал, если бы сказал, что у него ещё остались силы на очередную битву. — Тут кто-то есть? — негромкий женский голос прорезал тишину, а следом прозвучало тихое «Люмос». Арктур и Гермиона замерли в оцепенении друг напротив друга в коридоре. Она — голая, сонная и укутанная в одеяло, он — босой, с расстёгнутой рубашкой, закатанными рукавами и растрёпанными волосами. В сторону мага была направлена палочка крепко сжатая в вытянутой руке и слепила его. Девушка второй рукой держала тяжелое одеяло. Оба не шевелились, смотря друг на друга. — Ты Гермиона, я полагаю? — первым решил нарушить эту неловкую тишину Арктур. Он взмахом руки зажег люстру на кухне, и коридор осветил приглушенный свет. Гермиона тихо шепнула: «Нокс» и опустила руку с палочкой вниз, подпирая складки одеяла, чтобы то не спадало. — Вы, должно быть, Арктур, — не вопрос, — Драко не говорил, что Вы придёте к нему. — А куда ещё мне идти, как не к себе домой? — еле заметная улыбка тронула губы мага, это всё, что он смог выдавить из себя, так как был очень вымотан. — Это не дом Драко? — шатенка нахмурилась, и мужчине перед ней было видно, как в её голове происходит бурный мыслительный процесс. — А он так сказал? — лишь бросил маг и взмахнул в сторону кухни. — Не будем стоять в коридоре, приглашаю к столу. Всё-таки нельзя забывать о гостеприимстве. Девушка по-доброму усмехнулась и проследовала в сторону кухни, укутавшись плотнее в одеяло. Арктур проследил взглядом, как волшебница осторожно ступая дошла до кухонного островка, неловко забралась на барный стул в одеяле, нервно поправила растрепанные волосы и глубоко выдохнула, обернувшись на него. Арктур вышел из полумрака на свет к ней и услышал её приглушённое «Ох». — С Вами что-то произошло? Может мне стоит разбудить Драко? — на её поведение у мага была лишь вполне закономерная реакция: он поднял быстро тыльную сторону руки и попытался убрать следы крови с лица. Но трение только больше расслабляло его уставший организм, и он шумно выдохнул. — Не волнуйся, всё хорошо, не стоит будить его. Пусть он поспит ещё, ему редко выпадают дни, когда он может спать так беззаботно. Но ты можешь сходить одеться, пока я наведу нам чай. Не каждый день выпадает честь увидеть самую умную волшебницу поколения, хотелось бы успеть пообщаться без пристального холодного взгляда, — широкая вымученная улыбка Арктура смутила Гермиону, на намёк об одежде она опустила взгляд. — Думаю не стоит одеваться, я разбужу в таком случае Драко, — тихо ответила волшебница. Признаться честно, она сама от себя не ожидала такой решимости и уверенности в своем нагом положении. — В таком случае, действительно не стоит. Какой чай предпочитаешь? — Арктур, обойдя волшебницу, подошёл к графину с водой и повернулся к ней спиной. — На Ваш вкус, — лишь бросила девушка, положив перед собой волшебную палочку и облокотилась на столешницу, пока вторая рука надёжно придерживала одеяло. Маг достал свой любимый ромашковый чай из баночки, рассыпал щепотки трав по кружкам. Он взмахом руки под непрерывным взором волшебницы, нагрел воду в графине и разлил её по кружкам. — Прошу, давай на «ты», я не так уж и стар, — обернулся маг и бёдрами опёрся на кухонный гарнитур. От Гермионы не скрылась его усталость, мешки под глазами, которые уже начали проявляться и ничуть не украшали его лицо, что и так было испачкано в чьей-то крови. — Хорошо, Арктур. Может быть сядешь рядом? — она указала взглядом на стул напротив себя. — И всё-таки ощущение, что это давно не мой дом, — пробубнил себе под нос маг, но волшебница услышала и слегка усмехнулась. — Прости, мне этот дом очень понравился, я уже успела привыкнуть к нему в столь короткий срок и чувствую себя вторым хозяином, — решила обьяснить своё поведение Грейнджер, но вдруг поняла, что в её словах всё не верно. Она не могла быть вторым хозяином, когда первый и истинный находился сейчас напротив неё, а он уж точно не позволял ей здесь чувствовать себя как дома. — Не волнуйся только. Я не против чтобы ты была вторым хозяином, и даже был бы не против, если бы первым стал Драко. Это место уж точно заслужило лучшего хозяина, чем я. — Дом прекрасен, не говори так, ты достойно за ним ухаживаешь, — Гермиона улыбалась, но не могла сказать точно ли они сейчас говорят о доме, и волшебник не использует в словах двойное дно. Спросить она не решалась. — Хорошо, как скажешь. Я вижу у вас был весёлый вечер плавно перетекающий в ночь? — тёмные словно бездна глаза прищурились и без зазрения совести блуждали по лицу девушки, плавно опускаясь на шею. Когда маг замечал на не скрытой коже то тут, то там недвусмысленные пятна, улыбка слегка трогала его губы. — Был. Я погляжу, у тебя тоже, — на этой реплике взгляд мага встретился с ласковым девушки. — Ты проницательна. Знаешь, Драко про тебя совсем не говорил мне. Только то, что ты прекрасна и умна. Вижу, что он не соврал. — Драко о тебе много рассказывал, — соврала шатенка, не понимая зачем, возможно из простой вежливости, а возможно из обиды, что Драко никогда особо не рассказывал эту его часть жизни, в которой было место боли, чёрной магии и страданиям. Она не хотела, чтобы маг думал, что Драко не делится с ней всем. — В самом деле? Занятно. Не замечал за ним болтливость, обычно из него информацию только разве что под пытками можно получить, и то, если повезёт, — совсем забыв о чае, что спокойно заваривался пуская клубы пара в воздух, он подошёл к месту напротив девушки и сел, как ранее предлагала ему она, а после добавил: — Шучу. — Только Драко не говорил как вы познакомились. Может ты мне расскажешь эту захватывающую историю? Должно быть, это были весьма впечатляющие обстоятельства встречи, — Гермиона была сама на себя не похожа, она не понимала что внутри у неё происходит. Она словно против воли так тонко и без злобы язвила, следила за каждым движением мага перед ней. Казалось, словно он тянет её в некую глубину. Да, перед ней был весьма красивый и статный мужчина, его глаза словно бездна заставляли её разум тонуть, но было что-то в его репликах и мимике. Возле него в этом воздухе столько всего, что она не может понять свои чувства. Это пугало её. — Если он не рассказал, то я не думаю что имею права говорить чужие тайны. Надеюсь, ты понимаешь меня и уважаешь его выбор. Она чувствовала его флирт. Мерлин, она наконец поняла, что тут происходит, флирт с применением какой-то темной магии, что туманит разум. Как она раньше не догадалась? Всё внутри неё кричало: «Арктур опасен». Словно змеи, его слова опутывали, голос заставлял воздух вязнуть. Возле него аура была такой странной, она впервые не могла описать словами то, что чувствовала. Будто таких слов и не существует. — Да, ты прав. Сменим тему? Что с тобой произошло? Мне нужно сделать тебе заживляющее зелье? — попыталась отвлечься девушка, ей нужно было уйти от темы, а, возможно, и подальше от мага. Разве Драко не говорил о нём только положительно? Так почему он проворачивает такие тёмные фокусы с ней? Гермиона решила сменить тему, эти перепалки со скрытым флиртом и калейдоскоп непонятных чувств продолжали нервировать, а значит ещё больше терять бдительность. Но вдруг она подумала совсем на миг. Что если маг так же просто не доверял ей, поэтому вытворял с ней такое? — Уже всё хорошо. Я наберусь сил и помоюсь, просто чуть позже. Почему ты не спишь как это делает Драко? — после этого вопроса Гермиона окончательно заставила свои нервы успокоиться. Он ей не доверял. — Он был сегодня вымотан, — на эти слова Арктур лишь ухмыльнулся, Гермиона сжала губы и уточнила, — не только мной. Чуткий сон, знаешь? Я услышала, что входная дверь хлопнула. Это насторожило, думала вдруг дикий зверь. — О да, я уж точно дикий зверь. Но думаю, что из нас двоих здесь всё-таки ты дикий зверь. Эдакая медведица, что истерзала одного благородного оленя. Видел я такое тут в диких горных лесах. — Ты не смутишь меня, Арктур, даже не старайся. Пусть будет по твоему. Знаешь, Драко всегда говорил что этот дом — это самое надежное место, поэтому и не было мыслей, что пришедший это кто-то или что-то с плохими намерениями. Видимо, он ошибался. — Вот как, — маг лишь молчал и делал свои выводы. От волшебницы не укрылось, что взгляд у мужчины словно был направлен куда-то во вне, он ушёл в глубь дум и явно был чем-то опечален от её слов. Вдруг оба услышали шорох в коридоре со стороны лестницы. А затем две пары глаз уставились на плавно входящего на кухню блондина. — Бубните, как два старых магла на вокзале Кингс Кросс, — голос был только после сна, тона вступали в резонанс со столешницей, и Гермиона чувствовала эту лёгкую вибрацию. Малфой был помят, след от подушки отпечатался на щеке, он слегка прищурился от света и легко улыбнулся двум людям. Гермиона же не могла оторвать взгляда от обнажённого торса. Драко сделал ещё пару шагов в сторону волшебницы, домашние штаны, явно на размер больше, цеплялись за тазовые кости и создавали шорох по полу. Он обнял Гермиону и поцеловал её в макушку. Затем поднял взгляд на Арктура. — С тобой без поцелуев, — сонно съязвил блондин, а затем добавил: — Вот вы и встретились. Не думал, что так всё произойдёт, — а затем Драко обратил внимание на состояние Арктура и взгляд в мгновение сменился со спокойного на встревоженный. — Что с тобой? — Гермиона узнала этот тон, её Драко не на шутку волновался. — Всё в порядке, я уже говорил это твоей девушке, — лёгкая улыбка без азарта, без издёвки была адресована Малфою. — Опять будешь молчать? — парировал блондин. Его всегда раздражала эта черта Арктура. Он всегда всё хранил в себе, справлялся своими силами, ничего не говорил и уж тем более не просил помощи. А ведь всё противоположное требовал от него. Справедливо ли он поступал? Кто знает… — Как и ты, — мужчина снова устало и глубоко выдохнул. — Хватит. Драко, если Арктур говорит, что всё хорошо, думаю стоит ему поверить, — вмешалась волшебница. Она видела как измотан Арктур, и как начинал закипать так толком не отдохнувший Драко. — Послушай свою девушку, Драко. Давай и тебе чай сделаю. Ночь видимо у всех немного бурная вышла.***
Октябрь, 2006 год
Ему казалось, что он уже полностью опустошён. Возможно так и было, и он больше не умеет чувствовать что-либо, слишком уставший, потерявший ту жажду жизни, что была у него. В уже не редкие дни он думал о том, что идти по осколкам жизни ради любви и быть заляпанным кровью без конца становится невозможно. Слишком долго он не видел Гермиону, их письма всё короче друг другу, их разговоры всё более немногословны, а смерть всё ближе. Они словно так некстати отдалялись. Он позволял себе мысли, что жизнь, будто отбирает, вытесняет против его воли волшебницу. В мыслях он всегда был рядом с той единственной, он искренне верил, что любит, хоть и казалось, что он не знает, как это делать. Скучал, правда. Но он не думал насколько может захлебнуться в чувствах к ней. Нужна была искра, которая разгорится, взорвёт тот напалм, который был в нём. К сожалению, та искра оказалась для него отравляющей, внезапной. Ведь смерть всегда его преследовала, следуя по пятам, играла с ним в догонялки. И он знал, она всегда приходит не вовремя. И всегда знал, что в конце концов она догонит.***
Арктур вошёл в комнату девушки, та даже и не заметила его присутствия. Гермиона что-то рассеяно собирала в свою заколдованную маленькую сумочку и бубнила себе под нос, а ребёнок, что даже не слышал суеты, спокойно спал в импровизированной плетёной колыбели. — Ты вся в суете, Медвежонок. Куда ты так рьяно собираешься? — маг сложил руки на груди и нахмурил брови в подозрении. — О, Мерлин! — воскликнула девушка, обернувшись на звук, и в следующую секунду повернулась в сторону колыбели, чтобы убедиться, что Скорпиус так же спокойно спит. — Нет, это всего лишь я, — как всегда Арктур не упустил возможность подшутить и разбавить явно сгущающееся напряжение волшебницы. Он улыбнулся в кулак, затем притворно кашлянул и прошел вглубь комнаты. — Знаешь, Гермиона, ты с самого утра сама не своя. Что-то скрываешь? Я знаю, вчера ты связывалась по камину со своим дражайшим другом, которого, кажется, Драко называет Шрамоголовым. А я знал одного Шрамоголового, знаешь, они не вызывают у меня доверия. — Арктур, прошу, хватит пустых подозрений, я собираюсь на миссию. — Миссию?! — возмущённо, громче, чем следовало, воскликнул мужчина. Через несколько секунд оба услышали хныкание из колыбели и девушка уже бросила сумку на пол, чтобы сорваться успокоить сына. — Я сам, Медвежонок. Арктур в несколько шагов подошёл к малышу, поднял его на руки и начал укачивать, смотря в его раскрытые глаза. — Я должна сегодня быть в Британии. Очень важно переломить ход войны. И ты как никто другой это знаешь! — теперь, когда сын уже проснулся, она могла позволить себе говорить громче шёпота. — Гермиона, — она знала, что если он использует её имя, это ничем хорошим не закончится, — наверное мне стоит сейчас же связаться с Драко. Ставлю сотню галеонов, что он даже не в курсе, что его девушка собирается покинуть самое надёжное укрытие, ради которого он многим пожертвовал. — Не пытайся играть на чувствах, и Драко прекрасно знает, что сегодня я ухожу, — её напряжённый взгляд направленный в глаза магу чуть смягчился. — Я тебе не верю, — начал было маг, но его перебил голос Гермионы. — Ты ведь и так никогда не верил мне, да? Хорошо, плевать, да, он не знает. Но знаешь, что? Мы с Драко столько пережили, что я прекрасно знаю, что он поймёт меня. Ради него, ради сына, светлого будущего, сегодня, Мерлин, я должна помочь Гарри! Девушка от себя не ожидала столько эмоций, но всё было закономерно. Вся накопившаяся усталость, бессонные ночи с их сыном, тысячи мыслей, что словно пчёлы гудели в голове и повторяли извечное: «Он ушёл и ты знаешь, что он может не вернуться». Она переживала за Драко, находясь в тысячах километрах, и понимала, что помочь ничем не может. Но вот, наконец-то, появился шанс всё исправить, помочь этому миру. В конце концов умная и сильная волшебница, которая отсиживается в укрытии вдали от друзей, что нуждались в ней, вдали от него, должна просто ждать чего-то и бездействовать? Нет, это точно не о Гермионе Грейнджер. Для себя она решила, что сегодня она оставит Скорпи в безопасности с Арктуром, которому Драко доверяет, а значит всё будет хорошо. Неужели она верила в этот бред искренне? — Пожалуйста, Гермиона. Подумай о Драко! Подумай о сыне, — попытался остановить волшебницу мужчина. Арктур схватил её за руку, когда уже удалось уложить малыша обратно в кроватку, и девушка снова уронила свою сумку. Чары тишины вокруг малыша помогли не потревожить сон Скорпиуса. Маг впился своими пальцами в её плечи так же сильно, как ещё секунду назад вцепился в тонкое запястье. Он резко встряхнул девушку. Как ему смотреть прямо ей в глаза и при этом донести, что она совершает ошибку? Мерлин, он совершает ошибку, допуская даже мысль, что она покинет Колдовстворец сегодняшней ночью. Всё внутри мага набирает высоту и словно со скалы летит вниз, разбивается, когда он видит в её взгляде решимость, безрассудство и дикую усталость от всего, что окружает. — Прости, — лишь шёпот после тряски рассекает пространство комнаты. — Нет, Гермиона! Как ты не понимаешь? Я не отпущу тебя. Он мне это не простит! — Арктур сам от себя не ожидает той ярости, что выходит из него, та, которую он так долго прятал в себе, а потом, словно что-то обрывается и он совершенно без эмоций произносит: — Ты не покинешь Колдовстворец, сам замок не позволит. Я сейчас же отправлюсь к Ольге, все камины закроются. И он это делает, его накидка рассекает воздух, порождает шелест каких-то записок на столе возле окна, и девушка остаётся одна в комнате со своим малышом. Вот только маг совсем от волнения и усталости забыл о том, что его подарок, смысл которого был спасти жизнь, станет причиной смерти носителя. Она бросает ещё один взгляд на Скорпиуса, тяжело выдыхает, ком в горле не даёт нормально сглотнуть вязкую слюну. Но через волнение и, возможно, какие-то смутные сомнения в глубине души, она встряхивает головой, закрывает на несколько секунд глаза и глубоко вдохнув, подходит к кроватке, целует в лоб сына и поворачивает кольцо на своём безымянном пальце. В комнате ещё несколько минут назад находились трое, а теперь в ней был лишь маленький ребёнок, который даже и не подозревал, что сложатся так обстоятельства, что ему выпадет судьба родиться в такие сложные времена.***
Он боялся, что память исказила её образ в его голове. Что черты немного расплылись в памяти. Они давно не виделись, и он так сейчас сожалел, что многого не успел. Он не успел увидеть её в белом платье, не успел сказать, что любит, Мерлин, он не успел рассказать ей историю его влюбленности. Жалость к себе убивает, бесспорно, но он обещает себе, он станет хорошим, как она всегда этого хотела. И все её просьбы, что когда-то так невзначай звучали из её уст тихо и спокойно он исполнит. Он обещает… сам себе, ведь той, кому бы он мог пообещать больше нет рядом. В его больном разуме то и дело возникает: «Драко, люблю тебя. Почему ты такой чёрствый и не говоришь мне того же? Мне ждать до свадьбы?». А потом он словно чувствует её ладони на своих щеках, которые так аккуратно растирают слёзы, которые не перестают литься после того, как он просыпается. Эти кошмары с Люциусом не оставляют его, и единственное, что он теперь понимает, он не хочет пополнения лиц в них. Кто теперь вытрет слёзы, обнимет его после тяжелых игр его обезумевшей души? И вот он пустой сидит на коленях среди чистой мебели и люди, которые его окружают становятся всё дальше, словно вакуум поглощает его. Он чувствует размашистые прикосновения к лицу, но это не её ладони, эти пухловаты и длинные ногти то и дело царапают его. Словно сквозь толщу воды он слышит голос Пенси. А затем какие-то крики, низкий голос и тишина. Он чувствует какой-то поток воздуха, резкий, словно кто-то хотел напугать его, замахнувшись, а может просто этот кто-то аппарировал. Он до конца не понимал происходящего, после появления в этом чёртовом домике, который у него ассоциировался с безопасностью и теплом, Гарри Поттера, который так мерзко холодно бросил: «Её больше нет, Драко», он будто выпал из жизни. А была ли жизнь вообще? Без неё теперь точно это лишь существование. Этот чертов Шрамоголовый вообще не смел появляться здесь, он должен был умереть за неё, разве не так должен поступить тот, что уже раз выжил от смертельного заклинания? Никто не говорил ему, как её отняли у него. Но он прекрасно знал методы этих поганых псов, коим сам являлся. Злость и безысходность всё больше опутывали, душили как змеи: плавно и цепко. А потом раздалась оранжевая вспышка, одна, затем ещё несколько и всё замолкло. Он слышал грубый голос с хрипотцой, он слышал как неистово мужчина кричал на всех в комнате. И всё затихло: ни запахов промокших волос, ни звуков голосов, ни слёз, ни даже света вокруг. В темноте он стоял на коленях, опустив голову, как когда-то перед ней, но не чувствовал её живота и тех чудных звуков и вибраций в нём, не слышал её: «Ну хватит, Драко, я просто проголодалась». Может на секунду ему показалось, или он вправду увидел перед собой копну волос, которые любил. Но он ошибся. Контур накидки стоящего перед ним мага прорисовался сквозь пелену. — Драко… — осторожно начал маг, он сам не знал, как ему вести себя рядом с таким Драко. Ни одна смерть, что была на руках волшебника так его не разрушила, как та, которая случилась не по его вине. А вину в этих красных глазах маг видел ясно. Глаза в глаза, и Арктур уже не видел ничего, кроме боли, что постепенно заполняла блондина. — Давай, пойдём, я умою тебя и мы перенесёмся в Колдовстверец, там… там твой сын, он ждёт тебя, — он опускается на уровень глаз Драко и протягивает к нему руки. Волшебник медленно выдыхает с уже закрытыми глазами, а затем, будто сходя с ума, не иначе, вырывается, поднимается на ноги и магией откидывает Арктура в стену. Окружающая идеальная мебель уже не была такой идеальной. Она и мебелью то больше не была. Мощный взрыв энергии разнес всё в щепки. В воздухе словно было электричество. — Ты! — это всё, что Малфой смог сказать, потому что ком в горле не давал ему и связать двух слов. — Драко, успокойся, я не хочу делать тебе больно, — поднялся маг, отряхнул с себя щепки и пыль, а затем взмахом руки, всполохи оранжевого остановили волшебника. Драко не мог пошевелиться, а ему очень хотелось. Хотелось испепелить этот дом, этого человека перед ним. А человека ли? Как он мог его считать человеком, после того, как этот проклятый маг не удержал его жизнь в стенах замка? — Пусти меня, как ты пустил её! — его слова били точно в цель. — И я сделаю с тобой то, что умеют делать пожиратели! То, что они сделали с ней! — Прости меня, — маг осторожно подходил к волшебнику, с каждым шагом он всё тише произносил свои слова, — прости, Драко, прости, я виновен. — Да! Только ты! — но Малфой знал, что на самом деле виновен только он сам. Он не должен был быть с ней, не должен был и появляться их сын, вообще не должно было быть всего этого. И тогда бы не поменялось пророчество. Она бы осталась жива. Когда Арктур уже был слишком близко и опутывал своими руками его, он словно разбился о скалу. Малфоя трясло в истерике, он всё повторял иступлено: «Ты виновен», и оба знали о ком на самом деле были эти слова. — Шшш, — обнимая юношу мужчина лишь мог шептать, пытаясь успокоить. Драко почувствовал тепло от ладони мага на своей спине, оно разливалось медленно, достигнув макушки, а затем он почувствовал как его тело тяжелее, и темнота плавно захватывает всё вокруг с тихим: «Поспи».