На все свои причины

***

Конечно, теперь мы с девочками понимаем, что в Миллонтии вовсе не наступила мода на черный цвет. Его обилие в стенах этой школы — дань уважения к погибшей Нэнси Бриттани Бобофит. Нам с Пайпер и Дрю приходится, конечно, не просто. Потому что ни одну из нас не одолевает …скорбь. Ни одну. — Все как-то странно перешептываются, заметили? Дрю, жеманно поправляет свой алый жакет (да, она не собиралась носить черное платье как советовало руководство школы. Но в отличие от нас с Пайпер, она игнорировала это правило и вовсе нагло, всем своим видом демонстрируя, что лично у нее — праздник. Мне о такой смелости и яркости самозаявления можно только мечтать). Девчонка закатывает глаза, когда еще пара девушек, многозначительно переглянувшись между собой, проходят мимо нас, опустив взгляд. — Стервы хотя бы перестали бросать нам в лицо, что мы преступницы. И, зло оглянувшись, уже так же сухо добавляет: — Да и за спиной, кажется, больше не жаждут обсудить нас. Похоже, стервы просто в ужасе от нашего возвращения. Не особо разделяю мнение Дрю. Все как-то вели себя странно, и это не было вызвано только похоронами Бобофит. Нет, я уверена, что было что-то еще. — Зато отмену Зимнего бала красиво вплели в эту историю с самоубийством Нэнси. Вроде ничего не предвещало беды, ведь Пайпер, как всегда, постаралась вырулить в относительно более важное русло. Но ни я, ни Дрю не поддерживаем ее логику, так как обе видим для себя в этом утверждении другие раздражающие нас грани реальности. И, в принципе, беда пришла как раз оттуда, откуда и стоило ее ждать.  — Еще не доказано, что это самоубийство. Нэнси слишком труслива для этого. Я была в скверном настроении, поэтому поворчать с утра — дело святое. Дрю, в принципе, не любила себя ограничивать в этом. А уж когда дело касалось Бобофит — то и подавно. В итоге, если меня сразу переполняет раздражение, так как я устала слышать про Нэнси со всех сторон, то Дрю наполнилась наоборот ядом. Который уже намеревался жалить не только ее приспешников, но и всех, кто мог оказаться поблизости от Танаки. — В любом случае, стервы больше нет и мы ничего не можем с этим сделать! Снова наша неудача! Мы снова слажали! Дрю эмоционально выкрикивает эту фразу на весь коридор, отчего все присутствующие дарят нам чуть-ли не испуганный взгляд. Я, устав от внимания, конечно, принимаю это с должным мне недовольством. Поэтому, ухватив взвинченную Танаку за локоть, грубо толкаю ее в женский туалет, наплевав на ее визги. Мне нужно было усмирить и заткнуть эту девчонку, потому что весь этот «театр» успел мне надоесть и воздействовать на нервы. Если я приняла незапланированную смерть Бобофит с ледяным спокойствием, которое, признаюсь, все-таки пугало меня, то Дрю, напротив, переживала это со всей своей ненавистной эмоциональностью. Поэтому если я просто вычеркнула Бобофит из жизни, Дрю — не могла смириться с тем, что не успела за себя отомстить. Конечно, теперь это разжигало в ней непомерный огнь непринятия ситуации. И это сейчас явно встало в наших отношениях в виде барьера. — Хватит причитать, Дрю. Меня достали эти вопли про Нэнси! Дрю, уже полностью закипев, сейчас стала раздражать меня еще больше. — Сука свалила на тот свет без разрешения! — Дрю, агрессивно отбросив валявшееся полотенце в сторону, сейчас, истошно шипя, встала прямо передо мной, вытянув руку в сторону. — Без МОЕГО разрешения! Вот же самоуверенная несносная девчонка! Да когда же она уймется! — ДРЮ! Пайпер пробует успокоить Дрю, но Танаку распирало и ее эмоции, до этого душившие ее, теперь извергались и на нас с Пайпер. — ЧТО?! Маклин, встретившая новость о смерти Бобофит не менее мрачно, чем мы двое, сейчас пыталась воззвать к разуму самую эмоциональную из нас. — Слушай, девчонку убили, надо, вроде как, проявить жалость. Я раздраженно цокаю, услышав от Пайпер эту фразу. Нельзя в одном предложении ставить имя рыжей стервы и слово «жалость». Потому что если меня это просто выводит из себя, то для Дрю это, и вовсе, как красная тряпка для быка. — Ты что забыла, что из-за ее выходки тебя исключили?! — Дрю напористо тянется к Пайпер, но я встаю между ними, поэтому Дрю приходится просто провести пальцем в воздухе. — Забыла, что из-за нее все твои друзья сочли тебя предательницей?! Вруньей и преступницей! Она не сдерживается в выражениях, и ее ярость, в принципе, имеет место быть. Дрю напомнила Пайпер о важных вещах, о которых та, на фоне усмирившейся реальности, успела забыть. Все мы при столкновении с Бобофит потеряли что-то важное. Кто-то друзей, кто-то гордость, кто-то уважение и признание. Каждая из нас троих — пострадавшая. И Дрю точно не собиралась забыть о том, о чем мы с Маклин уже не первые сутки пытались. Когда она снова припоминает все то дерьмо в излюбленной ей агрессивно эмоциональной манере, я, почувствовав в душе вновь растянувшуюся рану, только отталкиваю Дрю и пытаюсь привести эту разъярённую девчонку в чувство. — Хватит орать, Дрю! Но в итоге я получаю только еще более разгневавшуюся Танаку. — И почему же?! — О, она явно не собиралась сейчас меня слушать и, вообще, как-то меня сторониться. Теперь весь ее яд был направлен в мою сторону. И признаюсь, он действительно жалил. — Боишься, что все снова начнут питать к тебе ненависть?! Не то, чтобы Дрю говорит такие уж глупости. Честно говоря, в этом был смысл. Нэнси с нами больше не было и я, устав от сопротивления со всей школой, конечно, не хотела снова погружаться в него обратно. — Я ничего не боюсь, — мрачно поджимаю губы и складываю руки на груди. — Но Бобофит уже нет в живых и бессмысленно устраивать эти сцены. Я уже не повышаю голос, просто пытаюсь как-то разрешить этот спор. — Сучка должна была поплатиться за все это дерьмо! Дрю, чуть не зарыдав, бьет со всей силы ладонью по столешнице туалетного столика и я, почувствовав ее болевой надрыв, пытаюсь уже усмирить свое раздражение и мягко подступить к Дрю. — Она это и сделала. Но на мои негромкие, но полностью правдивые слова, Дрю не менее категорично разводит руки в сторону. — Тогда скажи мне, Чейз! — ядовито шипит Дрю, толкнув меня к стене. Ее буйный взор был полон ярости и ненависти к происходящему. — Тебе стало легче, когда ее не стало?! Все в ней кричало от … боли. Теперь я это видела. Видела, что ей было больно. Не потому, что она не успела отомстить. А потому, что Нэнси все еще не ушла из ее жизни. Дрю не могла избавиться от ее последствий. И от этого Нэнси все еще была в голове Дрю.  — Ну, что молчишь! Дрю кричит и, если Пайпер пытается заткнуть нас обоих, поняв, что за дверью уже образовалась толпа подслушивающих, то я, получив словестное ранение от Дрю, только устало отступаю. — Дрю, мы ничего уже не можем сделать. И этого достаточно, чтобы Танака, отойдя от меня в сторону, снова зло ударила по столешнице. — И это бесит меня больше всего! Я опускаю глаза в пол, так как в момент разделяю позицию Дрю. Поэтому призывать ее к мозгам приходится уже сориентировавшейся в ее мотивах Маклин. Она встает рядом с Дрю и напряжённо дёргает ее за плечо. — Эй, ее может уже и нет в живых, но она все еще владеет твоим сознанием. — Пайпер скованно направляет свой указательный палец к виску Дрю, наглядно показывая ей, о чем она говорит. — И тебе лучше разобраться с этим, Дрю. Пайпер не настаивает и явно не третирует сейчас этим Дрю. Пайпер скорее напугана возникшим напряжением. И она очень хочет, чтобы Дрю наконец-то взяла над своими эмоциями контроль, чтобы не разрушить то, что мы все с таким усилием выстроили. — Лучшая месть, это принятие. Примешь все это — сможешь двигаться дальше вне поводка, который набросила на всех нас эта рыжая стерва. Я тоже вникаю словам Маклин. И когда Дрю бросает ко мне отчаянный и потерянный взгляд, я читаю в нем тоже, что сейчас проговорила внутри себя. — Я ненавижу ее. Дрю говорит это с полным чувством. Настолько полным, что тебя пробирает от яда и ненависти вложенных в эти слова. — Как и все здесь присутствующие. Мои слова несколько усмиряют яд Дрю. Ей требуются долгие сорок секунд, чтобы отмахнуться от Пайпер и отвести взгляд от меня. — Вот где мне ваша мораль. — Дрю эффектно указала на свое горло. — Так что пошли вы со своей жалостью к Бобофит куда подальше. И, грубо оттолкнув нас от двери, выходит из туалета, громко хлопнув дверью и крикнув ошарашенным девушкам у входа, что они последуют за своей рыжей королевой. — Давно тут сидишь? Я присаживаюсь на скамейку к Дрю, скованно обведя взглядом пустой зал. — Не знаю. Не засекала. Дрю не огрызается и явно не пытается дать мне понять, что она мне не рада. Дрю принимает мое «вторжение» спокойно. Словно оно было само собой разумеющимся. И я совру, если скажу, что это меня не волновало. Теперь, когда я нашла эту несносную девчонку, я устало облокачиваюсь об нее плечом и устремляю такой же усталый взгляд на алтарь. Теперь в часовне на одного человека больше. Теперь на черно-белую фотографию Нэнси Бриттани Бобофит смотрят две пары глаз. Пусть ни в одной из них и не было скорби, компанию потерпевшей девушке составляют не ее бывшие друзья и сторонники, а заклятые враги, которые хотели бы оказаться где угодно, кроме того места, в котором по иронии судьбы оказались. После нашей словесной перепалки в туалете, я где-то час провела в компании Бьянки и Хлои, обсуждая предстоящий семестр и временное усмирение школьных интриг. Хлоя пессимистично ждала нового витка сплетен со стороны общественности, а Бьянка, напротив, наделялась на то, что нас больше не снесет никакая словесная буря. Когда Хлоя сливается в столовую, Бьянка, оставшись со мной наедине, осторожно заводит болезненный для себя разговор. — Бет, мы ведь друзья? Между нами ничего не изменилось? Карие глаза полные страха и подсознательной неуверенности сразу взывают меня к ностальгии и тоске по прежним светлым временам. Но я ободряюще приобнимаю поникшую девушку и мягко усаживаю ее на диван. Я знала, что Бьянка при всей своей внешней собранности внутри себя переживает не одну нашу ссору. Более того, я знаю, что ее задело мое искреннее сближение с Дрю, с которой она хотела бы не общаться. — Эй, не накручивай себя, ладно? Мы друзья. Были и будем. — А если я против твоей дружбы с Дрю? — Я не собираюсь переубеждать тебя в этом. Это твое право и, уверена, у тебя есть причины ее сторониться. — Но? — Просто у меня этих причин нет. Понимаешь? Вижу, что понимает. Но это не умаляет ее горечи. — Просто …я не могу поверить в то, что она теперь с нами. Как так получилось, что вы больше не ненавидите друг друга? — Слушай, мы с ней многое прошли вместе, Бьянка. И через ненависть окружающих и через предательство близких людей. Мы были рядом друг с другом в непростое для себя время. В очень не простое. — Она, действительно, помогала тебя все это время?  — Как ни странно. Но она, и правда, с каждым днем заставляла меня думать о ней лучше. Дрю противоречивый человек. Но у нас с ней … как-то сложилось. Я мягко касаюсь плеча девушки. — Чтобы там у вас с Дрю не произошло в прошлом, я не буду читать тебе морали или пытаться помирить вас. Если ты считаешь, что от нее нужно держаться подальше — хорошо. Просто тогда скажи и мне, что в ней такого, что заставляет тебя так к ней относиться. Бьянка отвечает не сразу. — Она не рассказывала тебе про нас с ней, когда вы были вдвоём? Да, я сама тогда спросила у Дрю, что же встало между ней и Ди Анджел. Но Дрю тогда человечно отступила назад, не став выливать ту грязь, которая, возможно, могла очернить не столько Дрю, сколько … саму Бьянку. — Я хочу услышать от тебя, Бьянка. Девушка устало тряхнула головой. — Здесь нечего говорить, Бет. Просто Дрю … Дрю мне не нравится. — И поэтому ты против нашего с ней общения. — Да. — честно кивает Ди Андежло. — Но я не собираюсь отговаривать тебя. Ты права, ты знаешь Дрю с другой стороны. И если у меня есть причины ее сторониться, то у тебя есть такие же причины, наоборот, быть ей ближе. Я это принимаю. Бьянку в нашей компании всегда отличала важная черта. Бьянка умела … слышать. И она умела … принимать то, что слышит. — Тогда не мучай себя этим. Дрю не встает между нами. — Я мягко касаюсь ладонями лица поникшей девушки, чтобы приободряюще ей улыбнуться. — Она просто занимает свое место рядом со мной. Не твое. И когда Бьянка с истинным облегчением и полным благодарности взглядом обнимает меня, я понимаю, что должна была уже давно сказать ей об этом. Неуверенность Бьянки была ощутимой и ранее. И я должна была не дать ей вырасти да такой паники. Но сразу после этого разговора с Бьнкой я иду искать Дрю. Потому что мои собственные слова заставили меня вспомнить о том, что Дрю была рядом, когда мне было непросто. И сейчас, понимая, что Дрю переживает сложные для себя времена, я должна быть рядом с ней и помочь ей поступить правильно. Не учить ее жизни, а разделить ее беспокойство. Поделить его на двоих. Но Дрю нет ни в комнате, ни в столовой, ни в холле и даже в библиотеке, где я не особо-то и надеялась ее встретить. Я теряюсь от того, что не знаю, где она. И меня задевает мое незнание. Может мы и не лучшие друзья с Дрю, но я не хотела, чтобы она была одна или наделала глупостей. Я … хотела быть рядом. Поэтому, после того как я, снова обведя взглядом окружающих меня учеников в скорбящих цветах, которые утвердило на эту неделю руководство школы, не нахожу среди них Дрю, я неосознанно двигаюсь в сторону того места, где вряд ли должна была находиться Дрю. Но именно там я ее и нахожу. Я уже и не помню, когда в последний раз была в этой часовне. Раньше она служила мне хорошим убежищем, когда я чувствовала себя подавленной или забытой. И мне не обязательно было скрываться в кладовке на втором этаже, чтобы почувствовать себя в нужном мне уединении. Я тоже, как сейчас Дрю, любила занимать место перед алтарем на самой дальней скамье. Поэтому, когда я вижу в абсолютно пустом зале темную голову Дрю, я с определенным чувством безвыходности захожу внутрь и направляюсь к ней. Теперь на черно-белый портрет девушки, которая погибла при странных, но весьма скорбных обстоятельствах, мы смотрели вдвоём в долгом гнетущем молчании. Каждая из нас сейчас сводила свои счеты с потерпевшей. Я без должного сожаления смотрела на улыбающуюся Нэнси напротив себя и думала о том, что карма все-таки паршивая вещь. Жизнь отомстила Нэнси так жестоко, как никогда не смогла бы сделать ни я, ни Дрю. Девушка, которая за такое короткое время успела свалить с пьедестала школы саму Дрю Танаку и задавить популярную в части сплетен и интриг — меня, сейчас в этом зале была без должной поддержки своих бывших подруг и сторонниц. Да, популярности Бобофит многие начинали завидовать. Она заняла место в центре общественной жизни Миллонтии и явно не собиралась его с кем-то делить. У нее были жестокие методы, она играла не в открытую, как делала Дрю, нет, Нэнси играла тихо и изворотливо, уничтожая соперника так изящно, что оставалось только завидовать ее грязным рукам. Бобофит отбыла в этой школе короткий срок. Но он был ярким и успел запомниться всем ни одним сокрушением. Но будет ли помнить о ней школа? Вряд ли. Как только она покинула школу, все группировки снова разбились по-прежнему составу и вернулись на прежние игровые места. Ее смерть заставила их отрезветь. Защитницы больше не было рядом, а значит, играть за нее и по ее правилам больше не было смысла. Ее вычеркнули. И теперь в памяти школы она останется не как девушка, которая устроила переворот и перетусовала все школьные группировки между собой, вычленив из каждой себе подобных. Нет. В памяти школы и учащихся она останется несчастной маленькой девочкой, которая стала жертвой жестоких обстоятельств. Нэнси Бриттани Бобофит больше не звезда школы и точно не лидер. Нэнси — жертва. И это самая худшая участь, которую ей можно было желать. — Знаешь, что самое паршивое во всем этом? Дрю, даже не взглянув на меня, почти спокойно пожимает плечами. — Мне ее нисколько не жаль. Я лишь понимающе киваю. — Нэнси принесла нам много проблем. Я тоже не собираюсь по ней плакать. — И это ли не страшно, Бет? — Дрю повернулась ко мне в пол-оборота, отведя от портрета Нэнси мрачный задумчивый взгляд. — Тебе не страшно чувствовать себя безжалостной сволочью? Интересный ход со стороны Дрю и точно неожиданный. Я отвечаю через долгие и сложные для меня двадцать секунд. — Зато мы честны с собой. Дрю нравится мой ответ, и он словно ее… успокаивает. — Знаешь, я смотрю на ее портрет и думаю о том, сколько всего я не успела ей сделать в ответ. Сколько слов она от меня не услышала. — Дрю… — Но потом я думаю об обратном и понимаю, что это еще хуже. — Об обратном?  — Что если Майкл просто убрал ее с пути из-за нас? Что если дело вовсе не в Хейзел? Дрю поворачивается ко мне с очень уж серьезным взглядом, который моментально заставляет меня напрячься. — О чем ты? Дрю наклоняется ко мне чуть ближе. — Подумай, Чейз. Когда ее не было — мы были на виду. Ты была на виду у всех, кто мог следить за тобой и твоими решениями. Кто мог косвенно участвовать в том, во что ты оказываешься втянута. — Дрю многозначительно подняла бровь. — А когда появилась Нэнси, мы ушли в тень. И…? — Что если ему просто невыгодно было терять нас из виду? Что если Майклу и тем на кого он работает, не понравилось, что нас вычеркнули и слили на дно школы. Слили туда, откуда за нами стало сложнее наблюдать. Я с ужасом ловлю себя на мысли, что Дрю размышляет вовсе не глупо. В ее словах… был смысл. Который так мне не нравился. — Хочешь сказать, что Майк мог убить Нэнси из-за того, что та мешала ему наблюдать за нами? — Из-за действий Нэнси мы с тобой ушли в тень. Лишились друзей и поддержки. А значит, стали держать в себе то, что могли раньше обсуждать с кем-то из них. — Дрю выдержала эффектную паузу. — Мы стали молчать. Я молча всматриваюсь в тот же серьезный взгляд девушки и с каждой секундой мой становится все тяжелее. — Дрю, мне не нравится ход твоих мыслей. И уже более мрачно я добавляю следующее: — И еще больше мне не нравится то, что ты несколько раз упомянула во всем этом себя. Да, я тоже умею «слышать» людей и то, что они говорят. Дрю как-то осторожно отводит взгляд в сторону. — Что если я тоже негласно играю в игру, правила которой мы так и не знаем? Я сухо киваю, все еще ожидая, что та снова ко мне повернётся. — Ты крестница Александры и дочь одного из самых близкий ей людей. Ты, определенно, играешь в эту игру. Пусть и не так открыто как я. — Но что если на меня возложены совсем другие ставки, чем я думаю? Мне не нравится направление разговора, и я уже тяну девушку на себя. — Дрю, ты что-то знаешь, да?! Ужас от того, что ее тайно во что-то втянули, охватил меня слишком сильно. — Я нашла это в каком-то учебнике месяца два назад. И тогда не придала значение этому листку и, даже не дочитав его, отбросила в дальний ящик, решив, что это сопливое признание в любви от какого-то нытика. Дрю мрачно моргнула. — Но вчера случайно наткнулась на него, когда перебирала тетради к семестру. И в этот раз я его дочитала. Дрю просто протягивает мне листок. Я стараюсь не дергаться от того, насколько тяжело девушка возводит глаза к алтарю. «Ты потрясающая девушка, Дрю! Я всегда восхищаюсь тобой, пусть и издалека. Прости мне мою молчаливость, я вряд ли осмелюсь передать тебе свои слова восхищения лично, но, пожалуйста, прими их хотя бы в этой форме. Твоя экспрессия, твоя изворотливость, твоя харизма и смелость … ты побуждаешь людей на действия, ты мотивируешь и заставляешь поклоняться себе. Я уважаю жажду внимания и преклонения! Ты лидер, способный вести за собой умы посредственных личностей, которые боятся принимать решения. Ты увлекаешь, ты заставляешь, ты побуждаешь… Я всегда хотел быть таким же! Хотел заразиться от тебя этой жаждой и перенять от тебя этот нрав. Ты пример для подражания Дрю, и я оценил тебя намного раньше, чем ты сама поняла, кто ты есть в стенах этой школы. Но ты распыляешься и мелочишься, Дрю. Ты не видишь весь свой потенциал! Не ощущаешь всю свою мощь! А я вижу… И я уверен, что ты сможешь стать достойной заменой Александры. Я всегда ставлю на тебя, Дрю. И пусть ты в очереди на трон Александры далеко не первая, я знаю, что ты сможешь захватить его прежде, чем очередной моралист сядет на него, чтобы учить жизни тех, кто в этом не нуждается. Нашей стране нужна ты — ей нужна твоя свобода слова, твоя жажда действий, творя рискованность и решимость. Я всегда ставил и буду ставить на тебя, Дрю. И когда придет время перемен — я буду твоим преданным критиком и сторонником. Я буду наблюдать за той и надеяться, что ты сможешь увидеть и осознать весь свой потенциал. Что ты не будешь падать к ногам тех, кто имеет доступ к короне Александры на родословном уровне. Нам не нужны моралисты. Нам нужна ты. И ты должна оправдать те надежды, которые на тебя возлагают. Я буду присматривать за тобой, чтобы быть уверенным в том, что ты не свернула с правильного пути. Что ты все еще блистаешь на сцене и заставляешь всех говорить о себе! Потому что если ты это не сделаешь, если ты оступишься или собьешься с пути … мне придется вернуть тебя обратно. Потому что я всегда буду ставить на тебя, Дрю. Ты должна стать достойной сменой Александры. Ты, а не кто-то другой. С преданным восхищением к тебе, твой тайный сторонник» — Ты думаешь, что это от Майкла? Мой голос дрожит, а руки сжимают листок уже слишком истошно. Атмосфера сложилась крайне гнетущей. — А ты думаешь иначе? — Дрю… Девушка тяжело выдыхает и опускает глаза в пол, прежде чем снова вернуть взгляд ко мне. — Нэнси могли убить вовсе не из-за документов ее отца и ее ссор с Хейзел. Ее могли убить и потому, что она мешает им следить за тобой и наблюдать за мной. Ее могли убить из-за нас, Чейз. И если это так, то мы в полной жопе, потому что они это … сделали.