На все свои причины

***

Книгу Дрю любезно предложила записать на себя, потому что за мной, буквально, на каждом углу следил кто-то из парней. Видимо, Перси, интуитивно решив, что дело попахивает какой-то интригой, в которую меня насильно затаскивают, решил, что нужно держать меня на виду. Клянусь, Крис, Тайсон и Перси были везде, куда я направлялась. Уже в библиотеке мы с Дрю снова столкнулись с тем, что возле Эллен тусуется Перси, видно ожидавший меня. — Что он тут забыл? Дрю агрессивно ругнулась в адрес Перси и я снова затащила ее за стеллаж. — Похоже, он что-то заподозрил. Дрю, осторожно выглянув из-за стеллажа, вскоре кивнула. — Идиот понял, что что-то связано с твоим телефоном. Он меня ненавидит теперь за то, что я не отдала ему его. Я на мгновение теряюсь, не зная, как быть. Вряд ли Перси поймет, зачем я беру детскую книгу. А уж непонимание всегда заставляло его мыслить усерднее. Мне это сейчас не было на руку. Дрю тоже это понимала. — Давай я запишу эту книгу на себя. Скажу Эллен, что у меня такое «творческое задание». — Дрю, скривившись, фыркнула. — А ты пока уводи отсюда своего полудурка. Дрю практически насильно выталкивает меня из-за стеллажа, и я уже намеренно стараюсь попасться парню на глаза, надеясь, что он выйдет за мной. Так и происходит, поэтому уже в коридоре он меня догоняет. — Аннабет, постой! Я не особо жажду с ним говорить, хотя внутри меня все перекручивается тугим узлом, когда я просто его вижу. Перси встает передо мной и берет меня за руки, совсем не переживая из-за того, что я могу начать вырваться. — Поговорим? На этот раз Перси мягок и его больше не душат эмоции. Он просто … расстроен. Его зеленые глаза полные тоски и тревоги, почти вырывают у меня в груди большую черную дыру. Искреннее беспокойство парня в отношении меня всегда трогало. — Только быстро, — бурчу я, пытаясь смотреть куда угодно, но только не ему в глаза. — Если ты беспокоишься за мое состояние, то я в норме и чувствую себя хорошо. Правда. Я больше не язвлю и не пытаюсь казаться стервой. Перси переживал за меня, а я сильно по нему скучала. И то, что он перестал слепо верить Нэнси, не могло меня не обрадовать. — Я … прости, Бет! — просто выдохнул Перси, неловко проведя своей рукой по голове. После чего снова вернул свою руку на мой локоть и встал ко мне чуть ближе. Я все еще отчаянно прячу глаза в пол, почему-то чувствуя, что краснею. Господи, как малолетка, ей богу! — Я просто не знаю, что происходит, и не знаю, что делать. Я подвел, прости. Перси все еще пытается заглянуть мне в глаза, но я упрямо отвожу свой взгляд в сторону от него. — Просто разреши мне все исправить… Его отчаянье в голосе снова тормошит мои старые раны в груди. Это мой Перси. Он вернулся. Только вот… своевременно ли? — Знаешь, теперь мне кажется, что я со всем могу справиться и одна, — негромко говорю я, стараясь дать парню понять, что я не готова простить его. Я обращаюсь к нему без злобы и без надменной гордыни. Даже обиды здесь нет. Лишь усталая констатация факта. — Бет, просто … Но его «просто» моментально выводит меня из себя. — Просто что?! Нэнси наконец-то дала повод в себе усомниться?! Слышу как тяжело он выдыхает. — Дело не в ней. Серьезно?! — Тогда в чем?! — уже шиплю я, пробуя вырваться. Но Перси только притягивает меня ближе к себе. Так, чтобы его лицо было в паре сантиметров от моего. — В том, что я слишком сильно люблю тебя, чтобы цепляться за то, что было дорого мне в прошлом. И я … не могу потерять тебя. Кого угодно, Чейз, но только не тебя. Его признание шокирует меня сильнее, чем полученное ранее сообщение. На меня волной накатывает какая-то безвольность, жгучая печаль и душевная боль. Теперь я уже не нервно пытаюсь отмахнуться от его рук, а скорее истерично, но парень держит меня крепко и только пользуется возможностью заглянуть мне в лицо, поняв, что его признание лишило меня моего стального каркаса. И этого достаточно, чтобы мои задрожавшие руки безвольно повисли, а глаза наполнились обжигающими слезами. Солдат внутри меня трусливо уступил место влюбленной и сопливой девчонке. — Просто ничего уже не исправить, Перси! Парень выдерживает мой обреченный взгляд, позволяя мне увидеть горечь в своем. Меня ужасно пугали сказанные мною слова, потому что я не видела выхода из всего этого! Правда, не видела. — Нэнси уже все испортила между нами! Между нами всеми! И мне сложно закрыть глаза на то, что все вы выбрали ее сторону, а не доверились мне! Я не скрываю слез, потому что они уже истошно льются и возврату не подлежат. Только эмоционально развожу руки в сторону. — Я прошла через такой Ад, Перси! Я прошла через такой Ад! Одна! Перси пытается прижать меня к своей груди, но снова истерично брыкаюсь, не позволяя ему этого. — А теперь, когда Нэнси перестала держаться за вас, вы наконец-то готовы услышать меня?! Спасибо, но уже поздно, Перси! Понял?! Поздно! Я утираю слезы ладонями, пока парень дает мне опору, придерживая меня за мои же локти. — Мне слишком больно! — Знаю. Мне тоже больно, Чейз. — Так же горько говорит Перси, крепче сжав меня за локти. — Ты тоже всадила мне приличное количество ножей в спину. Не спорю, я тоже была с ним местами жестокой. И, что ни говори, и ему есть за что на меня обижаться. Перси резко встряхивает меня, пугая отчаянностью своего жеста. — Но я не могу держаться в стороне, когда с тобой происходят такие вещи! Перси снова настойчиво заглядывает мне в лицо. — И я схожу с ума только от одной мысли, что твоя паника вызвана упоминанием о себе кого-то вроде Майка! — понизив голос, болезненно прошипел Перси. Я выдерживаю этот взгляд раненого зверя, хоть и поддаюсь ему. Даже злясь на меня за свои душевные раны, он все равно переступил через них, потому что я для него важнее. Он все еще хочет защитить меня от всех тревог и бед, в частности, от Майкла и проблем, которые тот всегда несет за собой. Что это, если не любовь? Когда человек в состоянии переступить через свою гордость и себя самого, чтобы посвятить себя кому-то другому? Тому, кого хочет защитить и спасти? Не требуя при этом ничего взамен, кроме правды. — Дело не в Майке, –сдавшись признаюсь я, не желая ранить Перси еще сильнее. Я больше не пробую вырываться, потому что в его руках мне всегда становилось теплее. Он дарил мне чувство безопасности, которое я перестала чувствовать с уходом Джейсона. И, конечно, я стала снова цепляться за это чувство, не желая возвращаться в тот холод одиночества и тоски как можно дольше. Когда я вижу, что он все еще ищет в моих словах вынужденную ложь, я смягчаюсь окончательно. — Правда, Перси. Перси, шумно выдохнув, встает ко мне вплотную, снова отчаянно заглянув мне в лицо. — Тогда что тебя так напугало?! Но я так и не могу решиться рассказать ему правду. Просто … не могу. — Хватит, соплей! Мы оба оборачиваемся к подошедшей к нам Дрю. Девчонка, прижав к груди книгу, дарит Перси оскал и толкает меня на себя. — Твое время вышло. Свободен. — Жестоко говорит ему Дрю, таки вырвав меня из его хватки. — Это не тебе решать, Дрю! Постой где-нибудь в стороне! — прорычал Перси, прожигая ее тяжелым взглядом. Но Дрю этим не взять и она, только иронично подняв бровь, одарила его своим — уничтожительным. — Свободен, Джексон! Теперь я стою за спиной Дрю и невольно чувствую ее авторитет. И мне не хотелось ей перечить и винить ее во вмешательстве. Нет, я словно отрезвела с ее появлением. Мозг, ранее затуманенный эмоциями, просветлел и я вспомнила про то, что было сейчас для меня на первом месте. И это Джейсон. — Аннабет … Я поднимаю на Перси взгляд, когда слышу его рык, и только качаю головой, чувствуя растягивающуюся от этого внутри рану. — Перси, уходи. Я правда справляюсь и тебе не нужно беспокоиться. Я не требую и не приказываю ему, просто тихо прошу и жду от него послушания. Но, господи, это же Перси! Конечно, он недовольно кивает в сторону Дрю. — Теперь будешь во всем ее слушаться?! Он снова одаривает Дрю жгучим взглядом, прежде чем снова вернуть его ко мне. — Она тебе не подруга, Аннабет. И ты это знаешь. Я только успеваю открыть рот, чтобы ответить ему, что эта «не подруга» проходит через то же дерьмо, что и я в последнее время, как Дрю опережает меня. Она, по жестокому иронично усмехнувшись, только толкает парня в грудь, увеличивая между ними расстояние. — Да дружба нынче обесценилась, Джексон, ты, что, не в курсе? Сейчас любой старый друг хуже врага, уж ты-то должен это знать, в вашей компании таких много. И, сделав к нему грозный шаг, складывает руки на груди, все еще одаривая его унизительным взглядом. — Друзей сейчас нужно остерегаться, Джексон, они в последнее время прошли курсы по метанию ножей в спину. Уверена, тебя тоже приглашали на них. И еще более едко: — Так что не меня ей нужно бояться, а тебя и твоей компании. А теперь будь добр, порадуй нас своим исчезновением. Лицо Перси становится жестким. — А ты теперь у нас Мать Тереза, которая решила взять Бет под свое крыло? Наивно полагаешь, что ей это надо? Перси дарит Дрю такой же полный унижения взгляд, каким она его оценила пару минут назад. — Ты всего лишь вынужденное прикрытие, не забывай об этом, Дрю. Конечно, Дрю это не нравится и я отмечаю, как плотно она поджала губы, сделав свои черты лица еще более жесткими. Я бы сказала, что ее это задело, не знай я, что Дрю, и правда, меня недолюбливает. Перси кидает на меня последний тяжелый взгляд и, не получив от меня никакой реакции, бросает мне напряженное «Я найду тебя позже». После чего уходит, оставив меня наедине с Дрю, сильно раздраженной из-за него. Девушка сразу разворачивается ко мне с недовольно поджатыми губами. — И что я вижу?! Стоит красавчику сказать тебе что-то правильное, и ты уже пускаешь сопли?! Дрю окинула меня унизительным взглядом. — Противно смотреть, Чейз. Но вместо того, чтобы чувствовать злость к своему псевдо-врагу, я только стыдливо отвожу взгляд в сторону. Мне не нравилось быть отчитанной Дрю за то, за что я бы сама себя отчитала. Не знаю, что в итоге переменилось в Дрю, но она, вместо того, чтобы поливать меня грязью и дальше, просто снисходительно закатив глаза, берет меня под руку. — Ладно, Чейз, утирай эти сопли, бери себя в руки и пошли разгадывать письмена твоего объявившегося горе-брата. И по-сестрински поправив мне волосы у лица, с самым серьезным выражением толкает меня в сторону нашего общежития.

***

— Что? Над ухом снова раздалось раздраженное бормотание Дрю. — Повтори еще раз! Я, сдержавшись от того, чтобы не наорать на нее, только медленно выдыхаю, стараясь усмирить обостренные нервы. — О! — О?! Ладно, не получилось. — Да, Дрю! Буква О! Я разворачиваюсь к ней лицом и девчонка сразу возмущенно отбрасывает карандаш и упирает руки в бока. — Не нервничай, Чейз! Просто ты невнятно говоришь и я не успеваю! Это я невнятно говорю?! Или какой-то тормоз рядом не успевает записывать и все время переспрашивает?! — Соберись, Дрю! Я уже пожалела, что она оказалась втянута во все это, потому что на данный момент она прилично раздражала меня. Дрю не нравилось заниматься монотонной работой, а разгадывать зашифрованное послание хоть и было увлекательно, но все же это было занятие не пяти минут. Сразу после библиотеки мы с Дрю поднялись ко мне в комнату и принялись за дело. Да, мне отчасти польстило то, что Дрю осталась и, более того, помогает мне. Я и не думала, что все это так увлечет ее. И Дрю не раз говорила, что ей тяжело долгое время находится рядом со мной, а мы уже какие сутки подряд проводили вместе. У нас было еще полчаса до комендантского часа, и я старалась оперативно закончить работу с книгой, чтобы после вчитываться в содержимое. Дрю, уже уставшая за весь день от этого накала событий, конечно, местами терялась и не успевала. Вот так, психуя и ворча друг на друга, мы занимались общим делом. Я диктовала подчеркнутые в книге буквы, а Дрю выписывала их на лист бумаги. — Ну, охренеть твой братец понаписал тебе! У меня уже устала рука! — Последняя страница, — оповещаю я, и Дрю так эмоционально простонала в ответ, что я ненароком усмехнулась. И это моя первая полуулбыка за это все время, потому что я была слишком поглощена мыслью о том, что Джейсон что-то хочет мне передать. Что это, вообще, как-то связано с ним. С тем, что мой брат жив. И что он помнит про меня. Конечно, мне было не до веселья. Голова была заполнена только Джейсоном и я отчаянно пыталась закончить работу поскорее, чтобы увидеть получившийся текст. Когда я откладываю книгу и беру у Дрю лист, девчонка только со стоном поднимается и начинает расхаживать по комнате, разминая ноги и спину. При этом ворча себе под нос какие-то ругательства в адрес школы, меня и всего мира в целом. Такая типичная Дрю. Я же, как параноик, дрожащими руками хватаюсь за лист и пытаюсь теперь разделить полученные буквы на слова и предложения. Работа кропотливая, но, слава богу, идет она у меня быстро и без труда. — Ну, что? Там что-то плохое? Дрю не была оптимистом, что мне, подсознательно, нравилось в ней. Она была таким же зачерствелым реалистом, как и я. Но вот и пессимизма в ней тоже хватало с избытком. Я поднимаю на нее усталый взгляд и Дрю почти осторожно кивает на лист бумаги в моих руках. — Не то, чтобы мне было интересно, что там, если там что-то плохое, но если ты разгадала более менее адекватное письмо, то я была бы не против послушать, чтобы быть уверенной в том, что все чем мы тут сейчас занимались, вообще, имело смысл. Я только качаю головой, все еще расстроенно сжимая в руках этот уже дорогой для меня лист бумаги. — Прости, Дрю. Но это личное. Танака дарит мне долгий изучающий взгляд, прежде чем снова заговорит со мной. — Скажи хотя бы то, что можешь. Когда я возвращаю к ней свой взгляд, я снова отмечаю, что Дрю не так поверхностна, как я всегда о ней думала. Дрю могла назвать меня сумасшедшей и не связываться со всем этим. Она была не обязана помогать мне в библиотеке и прикрывать меня перед Перси. И Дрю точно не была обязана помогать мне здесь, в моей комнате, разгадывать письмо брата. Но Дрю была рядом все это время. Ирония судьбы, ни как иначе. Что в этот переломный момент, когда я что-то узнала про своего брата, рядом со мной был человек, которого еще недавно я так ненавидела. Человек, который не мучил меня сейчас своей жалостью, а просто был рядом и помогал мне. И наверно поэтому я больше не мучаю ее молчанием, понимая, что Дрю заслужила хоть какой-то ответ на свой предыдущий вопрос. — Мне нужно вернуться домой. Поднявшись с пола, двигаюсь в сторону кровати, под внимательным взглядом Дрю. Только когда я опускаюсь на кровать, и, опустив голову, сжимаю ее руками, девушка хмуро опускает взгляд в пол. Словно мой ответ ее так же … расстроил. — Насовсем? Качаю головой и дарю ей еще один полный усталости взгляд. — Только на пару дней. Если не меньше.

***

Аннабет, я понимаю, что ты, возможно, сейчас ненавидишь меня. Но пойми, я не мог поступить по-другому и мое молчание было не без причины. Нам и сейчас нельзя видеться и общаться, никто не должен знать, что я с тобой связывался. Знаю, ты не понимаешь… Прости, что не могу все объяснить, но поверь, я делаю так, чтобы защитить нас! Я жив и я в безопасности. А вот ты, сестренка, находишься под прицелом. Очень надеюсь, что ты уже говорила с Рейной и она рассказала тебе, кем нам приходится. Если нет, то прошу тебя не терять время и обратиться к ней с этим вопросом! Я лишь могу тебе сказать, что мы с тобой дети, которые выросли на лжи. Но при всем при этом, я хочу чтобы ты тоже поняла, что эта ложь была вынужденной. Не суди наших родных за эти тайны, они хотели нас уберечь от того, что происходит сейчас. Да, это не просто, понимаю. Мне самому потребовалось много времени, чтобы все это принять. Следующее, что ты должна знать: у нашей матери было много тайн, большинство из которых она забрала с собой. Но кое-что она оставила нам, и ты должна найти это! Аннабет, в моей комнате есть тайник и ты должна взять то, что там находится. Сейчас, вспомнив про него, я не могу не сказать тебе и не попросить тебя вырваться домой! Это может быть действительно важно. и если это так, то тогда нельзя допустить того, чтобы это нашли другие. Поэтому, сразу как ты приедешь домой, ты должна зайти ко мне в комнату. Подходи к окну и сними панельную часть, прикрывающую батарею. Далее опусти руку под саму батарею и снизу ты нащупаешь выпуклый винт, нажми на него. Тогда батарея отстегнется с одного края, и ты сможешь ее отодвинуть как створку окна. После этого ты увидишь на стене внизу четыре вкрученных винта. Возьми отвертку, которая прикреплена к спинке моей кровати. Отодвинь кровать и отстегни эту отвертку, только ею ты сможешь открутить те шурупы, чтобы достать то, что наша мама там прятала. Она говорила мне, что там она прячет что-то из прошлого. То, что что ей дорого, и то, что она обещала своим близким спрятать. Она взяла с меня слово, что я никогда не загляну туда, пока не придет время. Пока не объявится человек по имени Доминик и женщина по имени Рейна. И ты знаешь насколько у меня «хорошая память», поэтому ничего удивительного в том, что я послушно выкинул все это из головы. Дурак. И так как меня нет рядом, тебе придется сделать это самой. Ты должна взять то, что она там прятала. Но прошу тебя, прежде чем отдать содержимое Рейне или еще кому-то, кому ты доверяешь, изучи содержимое сама! Там она могла прятать и безделушки. А могла и что-то более важное. Аннабет, когда наша мать была школьницей, она со своими подругами была вовлечена во множество тайн. И значит, не только мы с тобой можем быть в курсе того, что она прячет и от кого. Уверен, если в твоей школе есть ребята, чьи мамы были одноклассницами нашей, то тебе стоит быть к ним внимательнее. Думаю, теперь пришло ваше время хранить и перепрятывать то, что было так ценно для нашей мамы и ее подруг. Не спрашивай меня, откуда я это знаю. Просто поверь. Знаю, что все это звучит путано и странно, я сам еще много не понимаю. Но поверь мне, Аннабет, ты должна быть осторожна! Не знаю, что такого наша мама или ее друзья узнали будучи школьниками, но за этими знаниями, поверь, идет охота. Так как ты теперь в «Миллонтии», все ее враги будут думать, что ты можешь что-то знать. Из того, что так долго хранила и прятала она. Поэтому ты в опасности, но я знаю, что Рейна сделает все, чтобы защитить тебя. Поэтому, прошу тебя, убеди ее отправить тебя на каникулы домой! Ровно на сутки! Придумай что угодно, но домой ты должна вернуться. Ты же знаешь, отец после каникул уезжает со Сью к ее родным, это нас с тобой последние годы оставляли дома. А я уверен, что за нашим домом следят, и стоит отцу и Сью уехать, наш дом прошерстят. И я не знаю, что будет, если они найдут это первыми. Но я уверен в том, что это будет плохо. Наша мама что-то хранила все эти годы и мы с тобой не должны ее подвести. Прости, что все получается именно так. Прости, что меня нет рядом. Но поверь, я никогда не отказывался от тебя и от отца, я люблю вас и я ушел потому, что это нужно было сделать. Со временем ты поймешь почему, и я надеюсь, что простишь. Будь осторожна, Аннабет. За тобой следят и за многими из ваших ребят из "Миллонтии" наблюдают. И этот интерес связан с прошлым ваших родных. Дело не только в статусе и влиятельности родословной. Все давно уже спуталось и смешалось... Ты в центре большой шахматной доски, Бет. И поверь мне, ты далеко не пешка. С любовью, твой Джейсон. P/S Если Рейна не будет тебя отпускать домой, так и быть, признайся ей, что я вышел с тобой на связь, но не говори как. Скажи ей, что я попросил тебя найти тайник нашей мамы. Этого будет достаточно, чтобы Рейна прислушалась. Я уверен, что она предложит тебе сопровождение, не отказывайся. В Лондоне тебе находится опасно, и я не могу быть уверен в том, что стоит тебе перешагнуть порог нашего дома, в него не ринутся те, кто тебя там ждал. Будь готова к худшему. И доверься Рейне, она знает как быть в такой ситуации. Делай все так, как она тебе скажет. Может, я отправляю тебя в ад, и я уже ненавижу себя за то, что прошу тебя об этом. Но у нас нет выбора. В игре сейчас ты, Аннабет. Я - лишь жду тебя на скамье запасных.