Донор

10 сентября, полдень, больница имени "Святого Луки", частная палата №3...       Здравствуйте, худое валяющееся на постели тело, это и есть я. О, нет что вы! Я не умерла, просто доктор запретил мне много двигаться, что бы ни давать на сердце лишнею нагрузку. Так что приходится целый день вот так держать кровать, а то еще убежит... Я бы сама с радостью отсюда убежала. Если бы могла, конечно... Мое сердце настолько изуродовано, что девяностолетняя старуха может с гордость сказать, что у нее мотор от "Феррари". Когда-то я занималась танцами, естественно родители были в ярости. Мне запрещалось заниматься, какой бы то нибыло физкультурой. Но, ни что не могло меня заставить отказаться от этого. Это непередаваемо когда ты погружаешься в музыку и отдаешься во власть движений... О! Как бы я хотела повторить. Но...       Я почувствовала резкие неритмичные толчки в груди. Ну вот, опять... Пришлось сползти с кровати и искать в тумбочке лекарства. Они на время помогают. На время... Это сложно осознавать, что каждый день может стать последним. Я открываю утром глаза, делаю глубокий вдох, и трогаю свое лицо. Жива... Значит еще один день мой... Сейчас мне 17 и я не знаю, будет ли мне когда-нибудь 18. В дверь постучали. - Милая?! Ты не спишь? - в проеме показалось ласково-озабоченное лицо моей мамы. Я снова присела на кровать и положила таблетки в рот. - Неужели опять? - мама подала мне стакан с водой. - Дорогая моя, тебе хуже? - Нет, не думаю. Просто немного разволновалась. - Ты знаешь, - она нагнулась и погладила меня по голове. - Я говорила с врачом. Он сказал, что мы шестые на очереди. Так что все будет хорошо, моя девочка - я внимательно смотрела на нее. Моя мама вполне симпатичная женщина, мне достались ее светлые почти рыжие волосы. Только вот цвет кожи у нее не в пример здоровее...       Мои родители делали все, что бы скрасить мое существование. Отдельная палата, телевизор, компьютер, хорошие книги. Уж не знаю, где отец их доставал, но я получала даже те которые еще не вышли в тираж. Что сказать? Денег у моей семьи было достаточно, но и это не спасало меня. Ведь сколько бы не было у тебя бабла, ты не можешь просто подойти и сказать человеку". Эй! Продай мне свое сердце! Я хорошо заплачу". Мама постоянно ходит в церковь, надеется, что Бог пошлет донора. А я не могу молиться. Не могу попросить у Него, новое сердце для себя... Потому что если я буду жить, то значит, что кто-то умрет...       Мама просидела со мной полдня, а потом ушла. Она приходит ко мне каждый день. Отец это делает реже, значительно реже. Его я лицезрю не чаще чем раз в неделю, как впрочем, и вся остальная семья. Бизнес отнимает слишком много времени. Он мог бы уже давно передать основную массу дел управляющему, но, увы... Видимо, такой образ жизни его вполне устраивал.       Было еще не слишком поздно, и я позволила себе включить музыку. Сейчас она единственное мое утешение. Танцевать мне нельзя. В жизни нельзя, но никто не запрещает это в моей фантазии. Я незаметно начала двигать ногами в такт ударных, мне это безумно нравилось, так давно я не ощущала этих импульсов! Звучание настолько захватило меня, что я просто вскочила с кровати и начала кружить по комнате. Ух! Это так здорово не быть инвалидом! Мои движения остановила, резкая тупая боль. О, нет! Кажется, я переувлеклась...       Сердце начало биться все медленнее и медленнее. Я перестала чувствовать ноги, а потом и руки. От этого я упала на пол. Судорожно пытаясь доползти до тревожной кнопки, я попыталась позвать на помощь, но немеющие губы уже не слушались меня. Дышать стало тяжелее... Темнота надвигалась на меня, и от нее не существовало места, где бы я могла укрыться. Последнее что осталось в моих воспоминаниях, это как хлопнула дверь...