С ног на голову

      — Интересно, а как там во внешнем мире?       Мы гуляли по городу вместе с Армином, Эреном и Микасой. Однако, так получилось, что последние о чем-то спорили, поэтому мы с Армином ушли далеко вперед, в то время как они плелись где-то сзади.       Так уж получилось, что эти трое были единственные, с кем я худо-бедно общалась в свободное время. Ну, это если не считать Тома, пекаря, у которого я работала. Каким бы противным старикашкой он не казался, мне нравилось у него работать, да и сам он мне симпатизировал.       Как ни странно, но именно работа в пекарне у Тома помогла мне сблизиться с этими ребятами. После работы мне иногда удавалось взять с собой немножко вчерашнего хлеба. Том был не против. Бывали случаи, что после тяжелого рабочего дня он даже старался всунуть мне этого хлеба по-больше. Я отговаривалась, а он ворчал и объяснял все тем, что я и так как спичка, скоро совсем сломаюсь, а хлеба в городе и так много. Я прекрасно понимала, что это неправда, ведь всем известно, что продовольствия не хватало, но знаете, в таких условиях больше думаешь о себе, нежели о каких-то там голодающих крестьянах.       Я делилась с ними хлебом, а они делились своей компанией со мной.       Я ведь уже говорила, что Том совсем не такой, каким кажется на первый взгляд?       — Там, наверное, куча всего интересного. Ты только представь: бесконечные воды, края которым не видать, целые горы песка, они простилаются на километры, материк, полностью состоящий изо льда,— он на секунду умолк, выдохнул, а потом опять продолжил с таким восторгом в голосе, что у меня аж дыхание перехватило, — ты можешь себе это представить!?       Мне нравилось его слушать. Любые мысли из его уст казались мне абсолютно правильными и уместными. Он умел говорить воодушевленно, он умел объяснить. Армин несомненно был хорошим рассказчиком. Я могла бы слушать его хоть целый день и мне не надоело бы. Меня всегда удивляло, как в нем, после того, что произошло, еще осталось все то светлое, что я ежедневно наблюдала. Все его мечты не угасали спустя время, а только росли в нем. У этого маленького мальчишки всегда было в голове много мыслей, и он с радостью делился ими со мной. Я хорошо умела слушать, а он рассказывать.       Мне так не хотелось ему врать, так не хотелось говорить ему правду, так не хотелось разочаровывать его, хотя он бы все равно не поверил мне. Я, конечно, могла ему казать, что внешний, как он говорил, мир не такой уж и классный. Но мне не хотелось разбивать тот блеск в его глазах, когда он говорил со мной об этом. Мне так не хотелось говорить ему, что в море на самом деле нет ничего особенного, а пустыни это вообще обычное дело на нашей планете. Мне не хотелось говорить ему, что материк, полностью состоящий изо льда, на самом деле состоит не только из него.       Армин жил в своем мирке и с радостью был готов поделиться им с каждым. Армин — мечтатель, и с этим уже ничего не поделаешь.       Именно поэтому я ничего не ответила, а только посмотрела на него с улыбкой на лице и мечтательно прикрыла глаза, как бы соглашаясь с ним.       Нам не повезло. Из-за угла раздались какие-то непонятные и громкие голоса, а вскоре и их обладатели появились из-за угла. Оказалось, что они все слышали, а теперь явно собирались "учить бестолковых детей уму разуму". С кулаками, разумеется.       — Ах, смотрите, кто это тут у нас? — самый высокий из тех троих парней оглядел нас, — Так это же Арлерт, — очевидно, что они уже не первый раз встречались с этим парнем, во-первых на это указывало, что тот амбал знал его фамилию, а во-вторых то, как перекосилось и застыло лицо Армина, стоило этим троим появиться из-за угла, — опять промываешь кому-то мозги своими бреднями про внешний мир? Что ж, на этот раз мозги тебе промоем мы.       Те самые двое, что стояли рядом разом встрепенулись и повернули головы в сторону моего друга. На их губах были мерзкие ухмылочки. Мне они не понравились. Ой, как не понравились.       Я уже хотела встать между ними, сказать, что насилие — это не выход. Может быть даже сказать, чтобы они убирались куда подальше. Ну, или на крайний случай принять удар на себя. Я уже давно заметила, что тело у Армина все в синяках от побоев, наверняка они с этими ребятами часто видятся. Однако, мое тело будто приросло к земле. Я не могла даже пальцем пошевелить, только стояла и наблюдала, как моего друга собрались побить. Чертовы рефлексы из прошлой жизни, будь они неладны!       Перед моими глазами была четкая картина того, что происходит, а я просто наблюдала за этим, стараясь стать как можно более незаметной. А то не дай бог и мне достанется. Отвратительное чувство. Ну, знаете, такое гадкое, тягучее, заставляющее тебя вздрагивать от омерзения и вызывающее порыв вытереть руки о близлежащую тряпочку или, на худой конец, об собственную юбку. Чувство, вызывающее у тебя рвотный позыв или желание отвернуться. Любой бы почувствовал его, увидев нечто подобное. И это было бы совершенно нормальной реакцией. Мне было мерзко от самой себя. Моего друга избивали, а я просто стояла и смотрела на это.       Хотя, на такого рода оцепенение у меня были причины.       На моих глазах избивали моего друга, но я видела совершенно другое. Перед моими глазами предстала другая картина. Вместо Армина я видела прошлую себя, а вместо тех амбалов троих хорошо знакомых мне девиц из приюта. Я будто перенеслась в свое прошлое, только теперь могла наблюдать за этим от третьего лица. И картина мне совсем не нравилась.       В тот момент мне отчаянно захотелось стать человеком, который сможет защитить всех и каждого от такого рода проблем. Мне захотелось откинуть этих парней куда-нибудь в сторону, подбежать к Армину, обнять его крепко-крепко, потом сказать ему, что к нему больше не будут приставать из-за его собственного мнения. И пусть это звучало абсурдно до нелепости, мне захотелось стать его поддержкой. Да и не только его, а всех людей, которые в ней нуждаются. Защитить всех и каждого, как-то помочь. Возможно, даже пойти в армию.       Эта мысль пришла мне в голову внезапно. Так незаметно прокралась, что заставила мои руку и ногу, что уже начали двигаться по направлению к драке, остановиться. Я опять встала как вкопанная, а единственная мысль оставшеяся у меня в голове была:       "Хмм, а это не такая уж и плохая идея."       В следующий момент произошло то, чего я точно не ожидала. Эрен появился словно из воздуха, так незаметно, что я точно подпрыгнула бы от неожиданности, если бы не стояла как сомнамбула с протянутой вперед рукой. Он внезапно прыгнул прямо на одного из парней и начал дубасить его своими кулаками по спине, так что тот вскоре согнулся в три погибели от боли в спине и поспешил ретироваться. Следом за Эреном скользнула какая-то тень. Сначала я даже не поняла, что это такое. Как потом оказалось, это была Микаса. Она настолько плавно скользила между дерущимися, никого не задевая и при этом как-то оставаясь незамеченной. Он незаметно подошла со спины к другому парню и со всей своей силы ударила его один раз по ногам, а затем в живот. Тот, как только увидел, кто на него нападает завопил нечеловеческим голосом, на что тут же отреагировал и третий. И они уже вместе так быстро убежали от сюда, будто их тут и не было.       Я выдохнула, потом опять вдохнула.       Вот это да. Такого я еще нигде не видела. Они убежали, только завидев их. Мощно.        Подойдя к Микасе, Эрену и Армину и спрашивая у них дрожащим голосом все ли с ними в порядке, единственной моей мыслью было, что вот это и есть настоящая дружба. Хотелось бы мне раньше иметь своего Эрена. ***       Ты не узнаешь, пока не попробуешь.       Эту фразу сказала мне Микаса примерно дня три назад. Я уже не помню зачем и при каких обстоятельствах она мне ее сказала, но сама фраза прочно засела у меня в голове.       Этот день был самый обычный. Абсолютно ничем не примечательный. Все шло по плану, и от этого становилось даже как-то скучновато.       Сегодня я опять работала у Тома. Я работала у него каждый день, и этот не стал исключением. Я приходила к пекарне примерно за полчаса до открытия, помогала там немного прибраться, выставить хлеб на полки. С моей помощью Тому, конечно, было легче - я это видела. Он даже ворчать меньше стал.       Вот и сегодня все шло как обычно: я пришла, сделала всю свою работу, обслужила несколько клиентов, пока Том месил тесто для булочек, а сейчас я сидела на небольшой табуретке возле своеобразной кассы, куда мы складывали всю прибыль, и читала какую-то книгу, которую нашла в подсобке. Смысла я не понимала, так как одновременно я следила еще за печкой и за тем, не заглянул ли к нам еще какой-нибудь клиент.       Внезапно затрещал колокольчик на входной двери, я отложила книгу в сторону, встала с табуретки и перевела взгляд повыше, надеясь увидеть лицо человека, который к нам пожаловал. И какого было мое удивление, когда я никого там не обнаружила. Тогда я перевела взгляд вниз и заметила девочку примерно моего возраста, которая, прикрыв дверь, начала с любопытством оглядываться по сторонам.       Не буду скрывать, когда я впервые зашла в этот магазин, я с таким же восторгом рассматривала все тут.       Тут она заметила меня, и огонек в ее глазах вспыхнул еще сильнее. Как мне показалось, она обрадовалась, что нашла в пекарне девочку своего возраста, а не какого-нибудь страшного ворчащего мужика.       Более-менее оправившись от своего восторга, она направилась ко мне. Я не могла не заметить, как облегченно она вздохнула, когда поняла, что я действительно тут работаю и ворчать на нее никто не собирается.       — Эмм... — немного неуверенно начала она.       — Да, ты хотела что-то купить? — осторожно спросила я ее.       Она еще раз облегченно вздохнула, а потом выдала совершенно не то, что я ожидала услышать:       — Фух, аж камень с плеч упал. И чего это я так боялась сюда идти? — по-моему она разговаривала сама с собой, нет? — Да, мне тут мама сказала кое-чего прикупить.       Я продолжила смотреть на нее, ожидая, когда она скажет мне, что же это за такое загадочное кое-что. Какая-то она больно рассеянная, вы не заметили?       Тут ее взгляд упал на полки со свежеиспеченным хлебом.       — О, точно! Мама как раз говорила купить вот такой, — она указала пальцем на ту самую полку.       Я улыбнулась ей, а подойдя к хлебу взяла тот, что был ближе всего, затем обернулась назад к ней, улыбнулась и кивнула головой в сторону прилавка.       Мы вдвоем подошли к нему, и я стала заворачивать буханку хлеба в бумагу.       — Может быть, еще что-то нужно? — спросила я.       Она только отвернулась от меня и стала ходить вдоль прилавков, заглядывая в них, и подробно рассматривала каждое приглянувшееся ей кондитерское изделие.       Я только пожала плечами и стала за ней наблюдать. Это было интересно, потому что выражение ее лица в те моменты, когда ей действительно что-то нравилось, превращалось во что-то просто неописуемое. Мне было интересно за этим наблюдать. Да и вообще, эта девчонка сама по себе была интересной.       Когда она проходила уже второй круг вокруг витрин, а выражение ее лица снова поникло, я окликнула ее.       — Может тебе помочь? — спросила ее я.       — А, — она обернулась на меня, а затем, почесывая затылок, продолжила, — да, думаю помощь мне не помешает.       — Так-с, я так поняла, тебе нужны какие-то булочки?       Она энергично закивала.       — Может эти? — я указала на те, рядом с которым она стояла. Девочка пригляделась к ним, а потом быстро замотала головой из стороны в сторону.       Тогда я указала на соседние. Она опять покачала головой. Так же она отреагировала еще примерно на 4 моих предложения. Я вздохнула и опустила голову. Решив, что может быть она вспомнит, если я начну ее спрашивать о содержимом этих булочек, я подошла поближе к ней.       — Может быть тебе нужны булочки с сахаром?       Она какое-то время постояла с задумчивым лицом, а потом ответила:       — Нет, по-моему, не с сахаром, там было что на "к" или "р", я не помню точно.       — Может быть с корицей? — с надеждой спросила я.       Ее глаза внезапно заискрились, как тогда, когда она только зашла сюда.       — Да-да-да, точно! С корицей! — она щелкнула пальцами в подтверждение своих слов, — вот дурочка, и как я могла забыть!       Она меня забавляла. Было в ней что-то такое, что заряжало позитивом всех вокруг. Мне уже хотелось, чтобы она вот так каждый день заходила в пекарню, а ведь я даже ее имени не знала.       Я завернула ей все ее покупки, а потом вручила их ей. Она мне широко улыбнулась.       Она развернулась и уже направилась прямо к выходу. В этот момент моё настроение сразу упало на несколько отметок ниже. Мне так хотелось, чтобы она как-нибудь еще сюда пришла, но я даже имени ее не знала.       Вот чёрт. Как же сложно заводить друзей.       Она уже взялась за ручку двери, как в моей голове отчетливо прозвучал голос Микасы.       Ты не узнаешь, пока не попробуешь.       Да, точно. Я никогда не узнаю, что она мне ответит, если не спрошу. Я, наверное, никогда больше ее не увижу, если не спрошу сейчас ее имя. Наверное, она больше никогда сюда не придет, если я не скажу, что была бы рада ее видеть здесь снова.       Да, я спрошу.       — Эй, погоди, — она обернулась на меня, я заметила, что она уже жевала одну их тех булочек с корицей, — слушай, я Алекс, а как тебя зовут?       Я скрестила за спиной пальцы, надеясь, что она мне ответит.       — А, я – Нилла Модфор, — она положила булочку обратно в бумагу, — кстати, классное имечко.       Она уже опять развернулась, чтобы выйти, но тут я опять ее окликнула.       — Буду ждать тебя в пекарне, Нилла.       Она опять развернулась, и в последний раз улыбнулась такой улыбкой, что я просто не могла не улыбнуться в ответ. Она развернулась и, уже стоя в дверях, помахала мне свободной рукой.       Я помахала ей в ответ, и только потом поняла, что, стоя спиной ко мне, она просто не могла заметить этого.       Вот такая сумбурная и непонятная получилась наша первая встреча с Ниллой Модфор. И я точно знала, что она будет не последней.