Первопроходец

             Я тяжело дышал, почти с ненавистью смотря на распростёртое подо мной тело. Приступ гнева прошёл так же быстро как и нахлынул, и теперь я понемногу начал осознавать происходящее.       Так… пони без сознания, на голове смачная ссадина, но дышит ровно. Тарелка вдребезги… я, конечно, и раньше слышал, что пони весьма прочные создания, а теперь вот лично убедился. Тем не менее, во весь рост поднимается вопрос — что с ней делать? И не только вопрос… кхм… поднимается.       Я отвёл взгляд от по-прежнему кажущихся соблазнительными форм. Это же надо так попасться! Жесть. Жесть-жесть-жесть! Оркестр сучит ногами, трубач выдувает же-е-есть! А то, что на меня оно продолжает действовать — ещё большая жесть! О, божественный флешбек! Как же ты вовремя в этот раз! Ей-ей, ещё бы пара минут… и все, считайте меня конеё… филом.       Сначала разберёмся с самозванкой… может у пони быть сотрясение мозга? Неизвестно. Если я оставлю её так, ничего хорошего не будет точно. Либо ей станет хуже, а меня замучит совесть (ага, щас, так ей и надо, засранке!), либо ей станет лучше, и я на своей шкуре испытаю боевую магию. Почему я построил свой дом так далеко от Понивилля, мать же его перемать? Ладно, меньше дум, больше дела.       Я аккуратно промыл ссадину, на скорую руку забинтовал, чтобы пыли не набилось, и попытался взять пони на руки. Потом попытался ещё раз. Усраться, да она не была такой тяжёлой ещё пять минут назад, иначе как бы я её перевернул?! А как я Пинки Пай на вытянутых руках держал? Ладно, где там у меня тележка из-под библиотечных книг? Придётся ей сегодня поработать больничной каталкой. Я сбегал за одеялами наверх и положил их внутрь. После этого погрузил туда пони (кажется, она весит этак под сотню, чуть глаза от натуги не вылезли) и рванул в сторону Понивилля.       Хорошо ещё, что местные тележки рассчитаны на использование вне библиотеки, иначе бы я её опрокинул на первой же кочке. Блин, как же всё-таки далеко до Понивилля… а если она (или, о ужас, он!) очухается? Надо было мне какую-нибудь дубинку взять, что ли, для поддержания общей анестезии.       Но до больницы я добрался без проблем, если не считать того, что страшно запыхался (детренаж!), и затарабанил в дверь. Открыл её единорог, одетый в халат достаточно свежего вида, чтобы предполагать, что я не выдернул его из постели. Отлично!       — Ох, великие сестры! — воскликнул он, взглянув в тележку. — Твайлайт? Что с ней случилось?       — Это чейнджлинг, — сразу предупредил его я. — Неудачный первый контакт с внеэквестрийскими цивилизациями в моем лице.       — Точно? — он посмотрел на меня крайне подозрительно.       Ох, ё… а об этом-то я и не подумал! Если она сейчас ещё и очухается, да начнёт изображать из себя Твайлайт, будет ЖОПА.       — Проверить это как-нибудь можно? — нервно спросил я.       — Конечно, я же всё-таки врач, — вздёрнул нос он и пробормотал: — Хоть нам и говорили, что ни один чейнджлинг в сознании не позволит применить к нему это заклинание…       — Так кастуй его быстрее, пока она без сознания! — рявкнул я, заставив единорога подпрыгнуть на месте. — Извините, я слегка нервничаю.       — Ничего, ничего, — врач поспешно развернулся к самозванке и засветил рог.       А если это и правда Твайлайт? Может, у меня просто цветовое восприятие слегка поехало после флешбека? Кранты… нет-нет-нет, это не может быть Твайлайт. Во-первых, я её себе не представляю заявляющуюся ко мне домой и набрасывающуюся на меня с поцелуями и возможным (божечки!) продолжением. Во-вторых, она слишком уж уверенно целовалась. Уверен, книжная скромняшечка Твайлайт такими навыками не обладает. В-третьих, она вела себя странно. Но что если это просто от стеснительности? Вписывается в последующие действия. Нет, не может быть. Твайлайт со мной не флиртовала! Наверное. Может быть. Блин, да я не в том направлении думаю вообще! Я не рассматриваю пони в таком ключе! То есть, раньше не рассматривал, потому что прямо сейчас… в любом случае, резкая смена курса в сочетании с зеленоватым свечением рога не оставляют сомнений, это самозванка. Но что если глюки?       — Что ж, это действительно чейнджлинг… — удивлённо заявил доктор. — Удивительный случай.       Фух! Камень с души! Я не параноик, за мной и правда следят!       — Чем удивительный? — поинтересовался я.       — Обычно они убегают гораздо раньше, чем их успеют поймать, — объяснил мне единорог. — Они же чувствуют эмоции.       — Как аликорны? — уточнил я.       — Принцессы тоже могут? — удивился он. Понятно, это была информация не для всех.       — Могут. Так что теперь с этим делать? — я кивнул на чейнджлинга.       — Даже не знаю… — протянул единорог.       — Тогда я знаю, — раздражённо прервал его я. — Действие первое: накачать снотворным. Действие второе: убедиться, что я ей не слишком навредил.       — Вы уверены насчёт снотворного? — усомнился он.       — Я уверен, что придя в себя она будет враждебной. Или он. Какого это пола, вообще?       — Не знаю, — честно ответил единорог. — Может, к ним понятие пола вообще неприменимо?       — Ладно, хрен с ним, с полом… снотворное, — напомнил я ему.       — Конечно… везите её сюда.       Пока я, кряхтя от натуги, вытаскивал поньку из каталки, единорог подготовил препарат. Он уколол её, а затем занялся ссадиной на лбу.       — Хороший у вас удар, — хмыкнул он. — Почти как у земного пони.       Серьёзно? В гневе, не контролируя себя, с небольшим размахом и используя увесистую тарелку я бью всего лишь «почти» как земной пони? Зарубить себе на носу: не давать повода Эпплджек. Грохнет и не заметит.       Пока врач занимался её раной, я с интересом наблюдал за тем, как действует лечебная магия — не особо зрелищно, но крайне эффективно. Ссадина на голове единорожки затянулась за двадцать секунд, и, в отличие от воздействия на меня, шёрстка восстановилась тоже. Повезло ей, бриться не надо будет. Хотя, это же чейнджлинг, что им о внешности беспокоиться?       — Ну, вот и все, — улыбнулся врач.       — Ага. И что теперь с ней будем делать? — поинтересовался я.       — Я — ничего, — тут же отмазался врач. — Ваш чейнджлинг, вот вы что хотите, то и делайте.       — В смысле — мой? — оторопел я. — То есть как, я его не должен никуда сдавать или что-то в этом духе?       — Не знаю. Я же говорил, их раньше никто не ловил, они сами убегали. Забирайте её.       — Отлично… — проворчал я. — Сколько будет действовать снотворное?       — На обычную единорожку ещё часов шесть-семь. На чейнджлинга — не знаю.       — Будем считать что столько же, — я вздохнул. — Спасибо, доктор?..       — Хорс. Мы с вами ещё не знакомы.       — Артур, очень приятно.       Я снова переложил чейнджлинга в тележку. На кой я её вообще вытаскивал? Моя спина мне это ещё припомнит. Кажется, я уже чувствую, как она планирует свою жестокую месть.       Распрощавшись с доктором, я пошёл к настоящей Твайлайт. Если есть какие-то правила по обращению с пленными чейнджлингами, то она просто должна их знать. Или знать тех, кто знает. Твайндекс, найдётся все.       Знакомый путь до библиотеки — и вот я уже стучусь в дверь. Тишина. Стучусь ещё раз, значительно громче. Лёгкий треск, недовольное бурчание, и на меня удивлённо смотрит Твайлайт. Последние натянутые струны беспокойства лопаются, и я едва сдерживаюсь от дурацкого хихиканья. Всё-таки я не настоящей врезал по голове. Ура!       — Арт, что-то случилось? — спрашивает она меня с лёгким беспокойством в голосе.       — Ага, случилось, — я любуюсь единорожкой. В милой бархатной пижаме расшитой звёздами, она выглядит такой тёплой, такой уютно-домашней… так бы и обнял… МЛЯ! О чем я ДУМАЮ?!       — Уже поздно, — замечает Твайлайт. — Может, зайдёшь?       — Нет, нет, заходить мне однозначно не стоит, — наотрез отказался я и даже замахал ладонями в усиление отрицания. — А то ты предложишь сесть на диванчик, я сяду рядом с тобой, и вместо ответа на первый же вопрос начну тебя целовать…       ММММММЛЯЯЯЯ! Я резко заткнулся, но сказанного уже более чем хватило. Секунду единорожка недоуменно глядела на меня, а потом начала заливаться краской.       — А… а… — прекрасно понимаю её чувства! Сказать что-то надо, а сказать нечего.       — Так, стоп, нет. Молчи, ничего не отвечай! — я размахнулся и ударил стену библиотеки, ссадив костяшки. Боль меня слегка отрезвила. — Вот, так лучше. В общем, Твайлайт, я сюда не затем. Я поймал чейнджлинга, что мне с ним делать?       — Чейнджлинга? — она заметила тележку рядом со мной и выглянула посмотреть на её содержимое. Увидев — охнула.       — Эта твоя нелицензионная копия заявилась через некоторое время после вашего ухода, и едва меня не изнасиловала, — начал быстро объяснять я. — Причём с применением какой-то действующей на разум магии. И действует она на меня до сих пор!       — Ах, так вот в чем дело, — она облегчённо хихикнула, а потом опасливо отступила в библиотеку. — Но ты же себя контролируешь?       — Ты сама видишь, насколько, — вздохнул я. — Ты можешь что-нибудь с этим сделать?       — Вряд ли. Но магия чейнджлингов слабая и быстро выветривается, а уж на тебе и вовсе должна развеяться в любой момент.       — Утешила, — проворчал я. Твайлайт с ехидной улыбкой склонила голову. Какая у неё милая девичья шейка… просто создана для поцелуев… да ёрштвоюзаногу! Я снова ударил по дереву той же рукой и едва не вскрикнул от резкой боли.       — Бедный… — Твай слегка передёрнулась от этого зрелища.       — Ладно, вопрос второй, — раздражённо отвечаю я, стараясь смотреть куда-нибудь мимо единорожки.       — Что мне с этой штукой делать? Что вы вообще делаете, поймав чейнджлинга?       — Я не знаю… — её голос звучал так растерянно, что я не удержался и всё-таки глянул на неё. Выражение мордочки соответствовало. — Обычно нам не удаётся их поймать. Их либо отгоняют, либо им удаётся убежать, но чаще всего даже гоняться не за кем. Находят какого-нибудь усыплённого пони и только тогда его семья понимает, что его на некоторое время подменил чейнджлинг.       — Блеск, — хмыкнул я. — Ну что ж, значит поступлю с этим по меркам военного времени.       — Военного? — пискнула Твайлайт. — Это как?       — Я слышал, что жуки по вкусу похожи на курицу, — вообще, я хотел сказать это в шутку, но прорвавшееся наружу раздражение сделало звучание весьма зловещим. — Спокойной ночи, Твай.       — Не ешь его! — закричала единорожка, бросаясь мне наперерез.       — Да не буду, не буду, я просто шучу, — вздыхаю я. — Просто посажу её в клетку, а завтра побеседую.       — Ты думаешь, это «она»? — заинтересовалась вдруг Твайлайт, успокоенная моими словами.       — Я очень… нет, ОЧЕНЬ хочу на это надеяться, — мрачно ответил я. — Только с парнями я ещё не целовался.       — Так вы це… — она бросила быстрый взгляд в тележку. — Ох… я… да, спокойной ночи, Арт.       И она юркнула в дверь библиотеки, полыхая как маков цвет. Я тоже направился домой, пытаясь выкинуть из головы её милую мордочку. Рука болела, голова горела, ноги ныли после пробежки — в общем, я был крайне недоволен окончанием вечера. Ну погоди, дрянь такая… я тебе устрою приятное пробуждение. Как раз есть хорошая возможность!       Я последний раз за ночь переложил чейнджлинга (на этот раз — в коробку из-под оконных решёток), и, едва разогнувшись, потянулся закрыть крышку…       Спустя этак секунд десять, поймал себя за тем, что поглаживаю её в районе метки, плотоядно прикусив губу. Черт, да когда же это кончится! Резко захлопываю крышку и вдавливаю защёлку. Не думаю, что ей захочется вылезать, тем более что сюрприз для Твайлайт уже слегка заинтересовался своей временной соседкой по комнате.       Вместо того чтобы идти домой, я спустился к реке и, быстро скинув одежду, нырнул в прохладную воду. Стало слегка полегче. Ну и вечерочек выдался! Я погрузился с головой и сидел так до тех пор, пока в лёгких не начало печь.       Итак, флешбеки. Признаться, со всей круговертью после прибытия, я забыл про первый напрочь, хоть и собирался подумать над ним позже. Ну что ж, сейчас самое время исправить это упущение.       События после удара молнией я не помню. Это похоже на то, как я засыпаю-просыпаюсь, просто выключаясь на время. Последнее воспоминание до удара молнией — это то, что я к ней прикоснулся. Первое после — больничная палата. Однако, и рассказывая сказку Селестии с Луной и сегодня, я вспоминал ту сцену, проживая её заново. Хоть и чувствуется это очень странно… да и вопросы эти. «Зачем я здесь, почему я так не хочу жить?» Хочу! И живу. А «зачем», вопрос целеполагания, вообще к жизни неприменим. Рождение — оно «почему», а не «зачем», и от нашей воли никак не зависит. Так оно и остаётся дальше, и либо приходится выдумывать себе смыслы, либо обойтись вообще без них. Или что я там имел в виду? Вроде я, а вроде и не совсем. Как во сне, кажется что мысль важная и чёткая, а проснёшься — и оказывается полный бред. Вопрос ещё — почему флешбеки появляются? Триггер вроде бы ясен, возбуждение психики, волнение. Такое состояние для меня нехарактерно, так что с этим понятно. Но вот почему вместо того чтобы банально помнить эти события, я возвращаюсь к ним во флешбеках? ПТСР, вызванное угрозой смерти? Так не в первый раз уже… если так подсчитать, на краю гибели я оказывался… семь раз. Из них реально пострадал три раза, не включая этот. Но все остальные я помню. Или только думаю, что помню? Нда, тупик. Ладно, оставим пока.       Я смыл с себя пот, подхватил одежду и, не заморачиваясь одеванием, пошёл домой. Вырубился я ещё до того, как моя голова коснулась подушки.              Утро началось несколько раньше, чем я рассчитывал. Не просыпался в такую рань с того момента, как переехал от Твайлайт… а все потому, что вчера забыл закрыть шторы. Впрочем, лёг я тоже раньше обычного, так что можно и встать.       Спина немножко ныла от вчерашних перегрузок, болели сбитые костяшки и ещё зверски хотелось есть. Ну, можно сказать, что я чувствую себя неплохо. Самое время пустить в ход купленные вчера ингредиенты!       Помнится, сестра категорически не любила это рагу. Во-первых, в нем не было мяса, но вкус его отдалённо напоминал. Во-вторых, ей не нравился его внешний вид. Сравнения маленькой привереды носили исключительно туалетный характер.       Я не любил это рагу по другой причине — терпеть не могу подготовку овощей. Со всего кожуру срежь, потом нашинкуй, это готовь так, это сяк… с появлением дома комбайна моя неприязнь поутихла. У пони такая бытовая техника тоже нашлась, и, большой плюс, она не нуждалась в розетке. Правда стоимость… хотя, продавец сказал, что пони не живут столько, сколько она прослужит.       Насвистывая весёлую мелодию, я начал готовить завтрак. Некий аналог риса (он белый, но не продолговатый, а похож на гречку), местные грибы (внешне похожие на баклажаны) и прочие непривычные моему взгляду продукты отправились вариться, тушиться и жариться, а я пошёл одеваться. Вчерашняя одежда провонялась потом, и теперь её придётся стирать… охо-хо.       Когда-то давно я грозил Рэрити, что найду другого портного, чтобы пошить себе одежду. Хорошо, что не стал искать — только время бы зря потратил. В Понивилле… хотя нет, масштаб другой. В Эквестрии не было принято носить одежду в том смысле, в котором её носят люди. Для пони это просто одна из форм аксессуара, как для нас часы и кольца, а потому и расценивалась она скорее как роскошь, а не необходимость. В больших городах, вроде Кантерлота и Мэйнхэттена, были общественные прачечные со стиральными машинами. В Понивилле такая услуга оказалась невостребованной. Я хотел приобрести себе одну… но как оказалось, домашних моделей просто не было предусмотрено. Только «бизнес-версии», с десятками барабанов, расходом воды в небольшую речку и соответствующими размерами. Так что ручками, все ручками… и по лени своей, я откладывал постирушки до тех пор, пока носить не стало нечего. Черт.       Я понюхал вчерашнюю футболку… нет, брезгливость мне это надеть не позволит. Это преступление против гигиены, выражаясь в стиле Рэрити. Кстати о ней, наверняка у единорогов есть какие-нибудь хитрые очищающие заклинания… нет! Меньше единорогов, больше смекалки. Надо сделать себе стиральную машину. Но в этот раз стирать всё равно придётся руками. Ом-м-м… Вло-о-ом… ладно, пока только замочу.       Включив воду, я вернулся на кухню. Так, тут пока моё внимание не требуется, так что проведу ревизию шкафа в надежде на чудо. Блин, что же надеть-то… на полках пусто, только в уголке сиротливо висят парадные костюмы от Рэрити. О нет, это даже не рассматривается. А ведь скоро Твайлайт придёт… надо быстренько постирать хоть что-нибудь, может высохнет к тому моменту.       Идея была хорошая, и наверное даже сработала бы, если бы я развесил своё белье в беседке за домом. Но, оказавшись крепок задним умом, я подумал об этом только когда в парадную дверь уверенно постучали. Я в это время как раз накладывал себе свежеприготовленное рагу.       — А мы точно не слишком рано? — раздался сквозь открытое окно приглушённый голос Спайка.       — Может быть мы слишком поздно! А что если тот чейнджлинг с ним что-нибудь сделал? — а это взволнованный голос Твайлайт.       — Да вряд ли… — это прозвучало как-то неуверенно. Затем стук в дверь повторился.       — Сейчас! — крикнул я, лихорадочно роясь в ящике в поиске булавок. Были же! А, вот они.       Я заколол свой импровизированный плащ и распахнул дверь. На меня уставились две пары глаз.       — А это точно он? — поинтересовался Спайк после небольшой паузы.       — Приехали, — фыркнул я. — Я это, я. Просто моя одежда вон висит, а ходить голым мне неловко.       — Я бы всё-таки проверила, если ты не возражаешь, — улыбнулась мне Твайлайт, и её рог слегка засветился.       — Ну, и каковы результаты? — спросил я спустя десяток секунд.       — Не думаю, что чейнджлинги смогли бы повторить твоё отторжение магии, — хихикнула Твайлайт и обняла меня передними ногами прямо через порог.       Хьюстон, у нас проблема. Я отпрянул от Твайлайт и отошёл на несколько шагов.       — Что-то не так? — обеспокоилась Твайлайт.       — Ага. Оно продолжает действовать.       — Что продол… а… ох, — она слегка покраснела.       — Вы о чем? — не понял Спайк.       — Вы заходите пока, я быстренько, — я вышел на улицу.       До полудня оставалось совсем чуть-чуть и солнышко припекало вполне ощутимо, но одежда высохнуть все же не успела. Впрочем, я всё равно её надел — импровизированная тога из тонкой простыни для допроса не годится. Из домика донёсся полный ужаса вопль Твайлайт.       — Что случилось? — я практически влетел внутрь.       — Не подходи! — взвизгнула единорожка, отступая к задней двери. На её роге появилось какое-то шарообразное заклинание.       — Э? — не сообразил я. — Спайк, в чем дело?       — У т-т-т-ебя т-т-т-ам мммясо, — дрожащим голосом произнёс он. — Чейнджлинговое!       — Ты же говорил, что не будешь его есть! — обвинительно закричала единорожка.       Мясо? Какое мя…       — Тьфу ты, — я вздохнул, сообразив. — Это грибы. То ли пиринисард, то ли ринилиисард…       — Саринисард, — машинально поправила меня Твайлайт, а потом сконфуженно ойкнула и погасила заклинание. — Извини…       — Да я и на большее внимания не обращал, — отмахнулся я. — Луна меня пару раз об стенку метала, и ничего. Разве что… за проявленное недоверие я изыму с тебя контрибуцию, Твайлайт Спаркл!       — Какую? — виновато улыбнулась она.       — Такую же как и с Луны, — я сунул ей под нос свою правую руку костяшками вверх. — Вылечишь?       — Конечно! — её рог засветился, и боль мгновенно ушла. Так же быстро исчезли и ссадины.       — Хочу себе рог, — тоскливо вздохнул я, полюбовавшись результатами её заклинания.       Твайлайт, однако, не поддержала нашу дежурную шутку.       — Арт, прости. Я должна была доверять тебе, — грустно произнесла она.       — Да ладно, нет проблем. Я же не пони, чтобы мне априори верить. Я страшшный и ужжасный хыщник! Бойса меня. Кстати, хотите попробовать рагу с мясом чейнджлинга?       — Оно ведь только из овощей, да? — на всякий случай уточнила Твайлайт.       — При готовке ни один чейнджлинг не пострадал, — заверил я её.       — Пахнет вкусно, — сказал Спайк.       — Ну тогда мы, наверное, попробуем, — улыбнулась единорожка, и мы пошли на кухню.       Какая у неё всё-таки привлекательная поп… то есть, пластика движений! Я отвёл взгляд в сторону, сильно прикусил щеку и сосредоточился на раскладывании еды по тарелкам. Убиться тапочком… ну почему оно ещё действует?!       Мы уселись за стол. Единорожка очень аккуратно попробовала рис, потом боязливо подцепила вилкой немножко рагу и, зажмурившись, отправила его в рот. Прожевала и удивлённо распахнула глаза:       — Вкусно!       — А фо! — с набитым ртом произнёс Спайк, который изначально не заморачивался и метал еду так, что только за ушами трещало. — Я же говорил, что он вкусно готовит!       — Это ведь то самое блюдо про которое ты вчера говорил? Оно правда похоже на мясо?       — Да, оно, — вздохнул я. — С земными продуктами получалось более-менее нормально, а вот с эквестрийскими заменителями сходство почти пропало.       — Это даже хорошо, — улыбнулась Твайлайт и съела ещё, на этот раз прицельно подцепив кусочек гриба. — Ты бы мог открыть ресторан необычных деликатесов.       — Мгм. Назвал бы его «Раскаявшийся Хищник», но названия блюд оставил бы пугающими, вроде «рагу из мяса чейнджлинга», — хмыкнул я.       Единорожка захихикала, видимо представив себе эту картину. Я некоторое время любовался её довольной мордочкой, а потом снова отвёл взгляд.       — С таким антуражем где-нибудь в Кантерлоте у тебя бы отбоя не было от клиентов, — отсмеявшись, сказала она.       — Не особо люблю готовить. С магией возиться интереснее.       — А куда ты дел чейнджлинга? — заинтересовалась Твайлайт.       — Запер в мастерской.       — И она ещё не сбежала? — удивилась единорожка.       — Я не проверял, но скорее всего нет, — я мстительно ухмыльнулся.       Она задумчиво посмотрела на меня.       — Ты как-то лишил её магии, — проницательно предположила единорожка. — Как?       — Ещё пока я жил у тебя, я прочёл книгу «Бестии Вечнодикого леса», чтобы иметь представление почему он у вас тут считается опасной территорией.       — Так, — кивнула Твайлайт. — И?       — Самыми опасными назывались древесные волки, кокатрисы и мантикоры. Именно в таком порядке.       — Это так. Мантикоры очень сильные, но вопреки предрассудкам, неядовитые и добродушные. Кокатрисы опасны своим окаменяющим взглядом, но встречаются очень редко, они живут в самом сердце леса, куда так просто не добраться. А вот древесные волки серьёзная проблема, они агрессивны, многочисленны и… — она прервала лекцию, испуганно охнув. Ага, догадалась. — Они питаются магией! У тебя в мастерской древесный волк?!       Спайк вздрогнул и с громким стуком уронил вилку. Слишком свежие воспоминания, надо полагать.       — Именно. Я его туда сам привёл.       — Но как? Одно присутствие древесных волков вытягивает… — она снова поняла раньше, чем договорила. — У тебя нет магии.       — Анализируя свою встречу с древесными волками во время спасения Спайка, — я как-то вслед за Твайлайт сместился на академический тон, — я заметил, что их реакция на меня была очень странной. Они даже не пытались на меня напасть или уклониться от моих ударов. Словно они меня даже не видели.       — И ты решил пойти это проверить? — неверящим тоном спросила единорожка.       — Эксперимент — критерий истины, — пожал плечами я. — Долго искать не пришлось. Побродив по лесу от силы час, я наткнулся на одного. И он действительно меня не видел. Интереса ради я постучал по нему веткой и покидал камешками. От камешков он пытался уклоняться, а вот от ветки — нет.       — Значит, они видят только магию?! — поражённо спросила единорожка.       — После пары ударов веткой волк попытался сбежать. Тут уж я схватил его рукой, — продолжал рассказ я. — И знаешь, что случилось дальше? Он встал как вкопанный, даже не пытаясь вырваться. Когда я попытался подвинуть его, он пошёл сам, безо всякого сопротивления. Я привёл его в мастерскую, просто держа руку на его холке.       — Невероятно, — она с сияющими глазами смотрела на меня. — Ты хоть представляешь, что это значит?       — Нет, поэтому и хотел пообщаться с тобой сегодня.       — Они видят только магию! — воскликнула Твайлайт. — Значит можно запросто создать чары, которые будут скрывать путешествующих через Вечнодикий лес!       Ого. Так для моего маленького открытия есть ещё и практическое применение? Что волки не видят существ без магии, я догадался и сам, но полагал, что в этом для пони нет никакого секрета. А вот поди ж ты.       — Я не о том. Почему волк не сопротивляется моим действиям над ним?       — Я бы хотела увидеть это вживую, если ты не против! — единорожка просияла. — И заодно проверим чары, которые не будут давать волку возможность нас увидеть!       Как ей идёт эта улыбка. В комнате прям светлее становится.       — Сначала нам придётся разобраться с чейнджлингом, — напомнил я.       — Ох, точно… — она вдруг нахмурилась. — А твой волк её не убьёт?       «Мой» волк. Сначала был «мой» чейнджлинг, а теперь ещё и волка мне присвоили.       — Не должен. Он не может к ней прикоснуться, так что досуха высосать её у него бы не получилось. Но не думаю, что она сможет воспользоваться магией.       — Ох, провести ночь рядом с древесным волком? Это должно быть очень неприятно. Выпусти её.       — Совсем?       — Совсем, — решительно кивнула. — Ты же не собираешься держать её взаперти всю оставшуюся жизнь? Да ещё и с древесным волком поблизости? Это было бы слишком жестоко!       — Хм, ну если ты так говоришь…Пойду схожу к ней.       Мнение Твайлайт насчёт жестокости я не разделял. Самозванка залезла мне в голову, что само по себе серьёзный проступок, и наворотила там дел, что вообще тянет на высшую меру наказания. Я это я, такой, каким я стал за свою жизнь. Вмешательство в мои мысли и чувства можно сравнить с… хм, с тем, что она собственно и собиралась провернуть. Опоить и изнасиловать. Чейнджлинг действительно никуда не убежала — она жалась в углу выделенной ей коробки. У противоположного угла сидел древесный волк, глядя на неё своими жуткими светящимися буркалами.       — Ну что, доброе утро, — поприветствовал их я, с интересом рассматривая истинную форму перевёртыша.       Выглядит — прямо как на картинке в книжке «Виды Эквестрии». Даже чересчур похоже, никакой индивидуальности. Дырчатые лапки и крылья, вместо гривы гребень, как у какой-то рыбы, куцый хвост, вместо ушей тоже что-то вроде гребней-антенн, рог загнутый, как коготь, и синие фасетчатые глаза, сейчас смотрящие на меня (если, конечно, этот белый отсвет означает направление взгляда).       — ШХХХ!       — Помнится, вчера ты разговаривать умела. Или умел?       — ХХШ!       — Ну да, конечно, — я вздохнул. — В любой непонятной ситуации изображай из себя жука.       — ШШШШШШ!       Ещё когда я читал ту книгу, я удивлялся тому, как мало пони знают о других видах. Чуть больше о тех, которые считались дружественными, и почти ничего о тех, которые считались враждебными. Вот взять для примера чейнджлингов — если не считать картинки, все их описание ограничивается двумя коротенькими абзацами. В первом описывалась присущая чейнджлингам тактика сбора любви и некоторые особенности их магии. Во втором автор собрал теории о них. Самая популярная заключалась в том, что чейнджлинги — роевые существа, ведомые неким общим разумом, и что одиночные особи (трутни), будучи от этого разума отключены, превращаются в животных. Покатав эту теорию внутри головы, и слегка покоцав её бритвой Оккама, я решил, что это просто потрясающий по своему качеству и масштабу обман. Равно как и прочие «жучиные» аспекты, вроде одинаковой внешности. Осталось только подтвердить или опровергнуть эту теорию на практике.       — Знаешь, чем ты выдаёшь себя?       — ШШШШШШШШ!       — Ты не шипишь, пока я говорю. Ты меня понимаешь, и тебе любопытно, поэтому ты меня не прерываешь. Животные в клетке так себя не ведут.       Кажется, я её удивил. Ну все, теперь точно попалась.       — ХХХХ, — она уселась и перестала обращать на меня внимание.       — Ого, — усмехнулся я. — У меня было два варианта. Либо ты будешь шипеть и дальше, либо вот так, ты будешь просто молчать и игнорировать меня в надежде, что мне надоест. Неплохая идея, но в ней есть фатальный изъян.       Я очень внимательно наблюдал за её глазами — и, готов поклясться, она на секунду посмотрела на меня! Ха!       — Я не пони, — доверительно сообщил ей я и положил руку на холку деревянному волку. — Я хищник, и отпускать мне тебя не резон.       Вот тут осторожно. Если предполагать, что она, как и аликорны, способна чувствовать ложь то мне надо сконцентрироваться. Изнутри это похоже на способность рассматривать стереограммы [ https://2ch.hk/b/arch/2016-04-28/src/124868679/14618281166180.jpg ]. Сначала расфокусируешь зрение, затем медленно фокусируешь его обратно и в какой-то момент в мешанине красок появляется скрытая картинка. Примерно такой же трюк я проделываю со своим сознанием, и все кроме предмета фокусировки словно перестаёт существовать… правда, иногда мне кажется, что это действует только потому, что я в это верю. Ва-а-агх.       — Если ты, как верят пони, просто неразумный трутень, то никакие моральные ограничения на тебя не распространяются. И, как по мне, выглядишь ты вполне съедобным, правда, Листик? — вкрадчиво произнёс я и похлопал волка по загривку. Тот тихонько зарычал, и…       — Я разумная! — завопил чейнджлинг, забиваясь в угол коробки. — Не ешьте меня!!!       Концентрация тут же развеялась… хех, быстро стрекоза сломалась. Я уж думал, что придётся ей дать три дня на раздумья, оставив волка её гипнотизировать.       — Ну вот, совсем другое дело, — усмехнулся я и оттащил деревянную зверюгу подальше, после чего вернулся к клетке. — Перефразируя одного умного человека — добрым словом и древесным волком можно добиться куда больше, чем одним только добрым словом. Как тебя звать?       — Церка, — она смотрела на меня испуганно, но в то же время с интересом. Кажется. С чейнджлинга эмоции считать гораздо труднее, чем с обычного пони.       — А я Артур.       — Я знаю. Вчера весь день за тобой ходила.       — Зачем?       — Из любопытства. Я таких как ты никогда раньше не видела, — она неуверенно посмотрела на волка. — Раз я разумная, то ты ведь меня отпустишь? Не станешь есть?       — Есть — точно не стану, — вздохнул я. — Не принято у нас есть тех, кто может назвать своё имя. А вот отпущу только при выполнении трёх условий.       — Каких?       — Первое: твой настоящий облик.       — Это и есть настоящий облик.       — Не-а, — ухмыльнулся я. — Не может быть. Это облик чейнджлинга, но не твой.       — Откуда ты знаешь? — жалобно спросила она и, вспыхнув зелёным пламенем, изменилась. Тело осталось тем же, но гребни стали больше похожи на ушки, фасетки сменились обычными глазами, а ещё появилась короткая, но очень пушистая темно-зелёная грива и такой же хвостик.       «Стандартная модель», которую я придумал для чейнджлингов подтвердилась уже в трёх точках: они полноразумные, они двуполые и обладают индивидуальностью. А значит, не могут иметь одну внешность на всех, это вроде как противоречит биологии… половой диморфизм, все такое. Если, конечно, биология тут не имеет такого же внушительного списка исключений, как физика.       — Ну, я подумал что если у чейнджлингов есть имя, то должны быть и другие особые черты, — самодовольно ответил я. — А тот облик, под которым вас знают другие виды Эквестрии просто самый удобный… ну не знаю, для драки?       — Ха-ха, нет, глупенький, все наоборот, — рассмеялась она. — Мы рождаемся такими, а внешность выбираем себе сами, взрослея.       Упс. О таком варианте я даже и не подумал. Она хихикнула, уловив смену эмоций.       — Какое второе условие?       — Ты вчера пользовалась какой-то магией, когда пыталась меня соблазнить.       — Ну да… — она неуверенно поковыряла доски лапкой. — Я должна извиниться?       — Нет, ты должна снять это заклинание.       — Но оно уже развеялось… — растерянно ответила чейнджлинг. — Я не настолько хороша в магии, чтобы оно протянуло хотя бы час.       — Оно. Не. Развеялось, — негромко, но очень злобно сообщил ей я.       — Это не я! — пискнула она, снова вжимаясь в угол. — Не ешь меня!       — Да не буду, не буду, — выглядело это настолько комично, что злость сразу же испарилась. — Тогда пойдём поговорим с Твайлайт, расскажешь ей, как действует твоя магия, может она сообразит, как мне помочь.       — Пойдём, — согласилась чейнджлинг. — Только зверюгу свою придержи.       Я обернулся. Волк по-прежнему таращился в стену, как я его и поставил.       — Не бойся, не укусит, — я открыл защёлку и, едва Церка вышла из своего импровизированного вольера, сразу же положил руку ей на голову, запутав пряди гривы между пальцами.       — Ой! Зачем это?       — Чтобы не удрала, — пояснил я. — Не больно?       — Не-а, приятно, — она хихикнула.       — Пойдём.       Стоило мне закрыть дверь между нами и древесным волком, как она тут же полыхнула зелёным пламенем, сменила облик на обычный гладко-чейнджлинговский, лягнула меня и чёрной пулей вылетела наружу. Я остался валяться на полу, силясь вдохнуть — от одной лишь попытки в грудь словно вбивали тупые ножи. Вот же я лоханулся! Сейчас мне, видимо, хана и придёт…       А, нет, вроде отпускает помаленьку. Через минуту я уже смог подняться и, делая маленькие-маленькие вдохи, направиться обратно в дом.       — Арт! — ужаснулась Твайлайт. — Что с тобой случилось?       — Лошадка… лягнула… — простонал я.       — Погоди, я сейчас помогу, — Твайлайт магией сорвала с меня футболку и надавила, заставив меня упасть на диван. От лёгкого удара в груди словно взорвалась маленькая бомбочка, и от боли я зашипел, как медленно вскрываемая бутылка кока-колы.       — Прости, я сейчас… — она прикоснулась ко мне рогом, и мне полегчало настолько резко, что это можно было бы сравнить с оргазмом.       — Твайлайт, я тебя обожаю…       Единорожка ничего не ответила, но снова густо покраснела. Мне на миг захотелось схватить её и прижать к себе, даже рука успела дёрнуться, прежде чем я подавил это желание на корню. Вот же стрекоза-поганка! Хотя сам хорош, нашёл кому верить!       — Так что случилось? — спросила Твайлайт, продолжая омывать мою грудь волнами нежно-фиолетового сияния.       — Стрекозиный сырок меня обманул, что случилось, — вздохнул я и рассказал все, что произошло в мастерской.       — Погоди-ка, то есть она тебя заколдовала так, что тебе теперь нравятся пони? — заинтересовался Спайк.       — Хм, «нравятся» слово не совсем подходящее, — хмыкнул я и поманил его к себе пальцем. Твайлайт как раз закончила сеанс лечения и теперь приходила в себя, так что я наклонился к ушному отверстию дракончика и шёпотом вкратце расписал, какие именно порывы во мне теперь вызывают пони.       Спайк покраснел, как сбрызнутый спиртом рак, и отодвинулся от меня подальше. Ничего-ничего, нехай знает, а то его тут совсем за младенца держат.       — Думаю, она сломала тебе ребра, — сказала Твайлайт. — Сращивание костей всегда очень тяжело идёт.       — Намёк понял, — хмыкнул я и, притянув единорожку поближе, начал массировать ей шею. Хм-м, а сидя-то куда удобней!       — Спасибо, — мурлыкнула единорожка.       — Тебе спасибо! Я уж думал все, смерть моя пришла. Больно было — просто не описать как.       — Разве я могла оставить тебя в таком состоянии? — в её голосе я слышал улыбку.       — Хорошо у вас тут, с магией… — с лёгкой завистью произнёс я, проследив за движением ушка единорожки. — Любые травмы можно вылечить по щелчку пальцев. Или, точнее, по взмаху рога.       — Не любые, — возразила мне она. — Просто у тебя нет магической структуры, а значит и навредить ей нельзя. Пони я так исцелять не рискнула бы.       — А для кого тогда это заклинание? — подозрительно осведомился я.       — Для животных.       Спайк ехидно фыркнул.       — Мне же лучше, — сообщил я ему. — Значит первую помощь мне может оказать любой ветеринар.       — С мелкими травмами да, но с чем-то вроде твоих сегодняшних переломов — вряд ли, — предупредила меня Твайлайт.       — Почему? — заинтересовался я, по-прежнему не отрывая взгляда от кончика её ушка.       — Не у всех единорогов есть такой запас магии, чтобы сращивать кости у существа с естественной сопротивляемостью волшебству.       — Хорошо, постараюсь не попадать в передряги если тебя не будет поблизости, — усмехнулся я.       Единорожка хихикнула, а потом вздохнула.       — Не понимаю я тебя. Десяток минут назад ты запугивал чейнджлинга, а теперь так запросто шутишь со мной, будто ничего и не случилось.       — В этом есть что-то особенное? — удивился я.       — Для пони да, но, похоже, не для людей, — задумчиво ответила единорожка.       — Что ты имеешь в виду?       — Брат говорил, что даже старым и опытным стражникам, чтобы начать давить на кого-то нужно накручивать себя. И они потом ещё долго на взводе ходят.       Даже так. Всё-таки биология тут тоже с «местными особенностями», хотя… скорее тут то же, что и с моими охотничьими инстинктами — атрофировались за ненадобностью. Вот и у пони то же самое с агрессией. Похоже на правду, хотя биологию я, прямо скажем, помню с пятого на десятое.       — Люди в среднем врут три раза в десять минут беседы, — в качестве объяснения я озвучил результаты одного интересного психологического эксперимента. — Нам привычно.       — Зачем? — поразилась единорожка.       — Машинально. Согласно исследованию, многие даже не замечают этого, пока не прослушают записи своих разговоров.       — И ты тоже? — потрясённо спросила она.       — Я… — вздыхаю, но отвечаю правдиво. — Я не просто «тоже», я хуже.       — Как это?       — Я научился лгать целенаправленно и очень достоверно. Веришь или нет, но в детстве я вёл себя примерно как Флаттершай.       — Серьёзно?!       — Абсолютно. Человеческое общество это не слишком одобряет, по крайней мере для мужчин.       — Может мне кажется, но сейчас ты по характеру больше похож на Эпплджек.       — Элемент Честности? — расхохотался я.       — Что тебя так рассмешило? — нахмурилась Твайлайт.       — В какой-то момент я начитался книг, вроде спайкового кодекса дракона, и решил круто изменить свою жизнь… — я тоскливо хмыкнул. — И, вроде как, изменил. Люди очень любопытны, и это касается всего, в том числе того, как мы себя ведём, думаем, принимаем решения. Зная эти стандартные реакции и то, откуда они берут своё начало, можно ими управлять. Показывать то, чего нет на самом деле… лгать. Всем своим поведением, или даже всем своим существованием, — я презрительно хмыкнул. — Изменить свой голос, сделав его ниже, а потом тренироваться с набитыми камушками ртом, чтобы речь была разборчива. Приучиться смотреть в глаза тогда, когда тебе хочется опустить взгляд. Имитировать язык тела. Знать, как управлять разговором и убеждать в своей точке зрения. Я пошёл по этому пути, и мне… понравилось.       Твайлайт молчала. Я убрал руки с её загривка, и откинулся на диване.       — Мне понравилась эта власть. Я был просто опьянён ощущением того, что я умный, а все вокруг идиоты, пляшущие под мою дудку. Целых пять лет я жил так, и продолжал бы и дальше, если бы не… хех, одно событие, заставившее меня рассмотреть себя под микроскопом безо всяких прикрас. После этого я порвал все контакты, уехал в другой город и попытался начать жить с чистого листа. Вот только уже было поздно, ложь въелась в меня как плесень. Весь этот постоянный анализ собеседника, наработанные реакции, подбор слов… а ты спрашиваешь, чем меня насмешило сравнение с Эпплджек. Да я её полная противоположность!       Я вздохнул. Я никогда и никому раньше этого не рассказывал, даже сестре. А тут выложил как на исповеди… чего это я? Эндорфины, выделившиеся в ответ на боль, в голову ударили, не иначе.       — И… много ли ты лгал в Эквестрии? — глухо спросила Твайлайт.       — Хех, — я не удержался от короткого смешка, а потом покачал головой. — Твай, проблема как раз в том, что я потерял сознательный контроль над ложью. Я даже говорю не своим настоящим голосом, потому что я больше не помню, как это делается. Когда я вру сознательно и целенаправленно, мне верят аликорны и чейнджлинги, так что специально я соврал ровно два раза. Сколько же я раз врал просто потому, что теперь это часть моей натуры, я даже сказать не могу. Сам не знаю.       — Я не понимаю! — воскликнула она. — Как такое возможно?!       — Хорошо, приведу пример, — кивнул я. — Вчера я купил и принёс тортик Октавии, как раз такой, как она любит. Я сделал это потому, что мне нравится Октавия? Или из-за того что мне нравится радовать других? Или же причиной моего поступка было желание создать себе положительную репутацию, которой потом можно будет пользоваться?       Она резко обернулась. В её глазах я явственно видел шок.       — И почему? — прошептала она.       — Не знаю! После того как я задал себе этот вопрос, я уже не могу быть уверен, — я вздохнул. — Стоит мне только задуматься над своими действиями, и мне хочется забиться в самую глухую дыру мира и больше никогда оттуда не высовываться.       Молчание стало почти материальным, хоть режь его ножом. Ошарашенная Твайлайт сидела, смотря сквозь меня, её губы слегка шевелились, будто она решала в уме какую-то сложнейшую задачу. Я повернул голову в сторону Спайка — дракончик смотрел в стол. Ну… а чего ещё ожидать? Никто не любит лжецов.       — Тук-тук, есть кто дома? — раздался радостный голос, и в комнату вошла Винил. Посмотрела на меня. Затем на Твайлайт, и удивлённо подняла одну бровь. — Привет, Твай, привет Спайк. Я не вовремя?       Как раз наоборот!       — Да не то чтобы, — я поднялся. — За катушками пришла?       — Ты сказал после полудня, так что вот она я! Точнее мы.       — Мы?       — Лира считает, что невежливо заходить в чужие дома, даже если дверь открыта, — хоть глаз единорожки и не было видно из-за очков, я не сомневался, что она их закатила.       — Пойду, отдам им катушки, — сказал я Твай. — И спасибо ещё раз, не знаю, что бы я без тебя делал.       — Ага… — вяло отозвалась единорожка.       Я взял футболку и вышел наружу вместе с Винил. Недалеко от дома нас действительно ждала Лира, тут же с любопытством на меня уставившаяся.       — Привет. Что-то не так? — я надел футболку.       — Нет-нет, — помахала головой она. — Просто интересно, как так получилось, что у вас есть грива, но нет шерсти на теле.       Я открыл было рот рассказать об одной теории о происхождении человечества, но передумал. В другой раз. Так что я просто пожал плечами, и мы пошли к мастерской.       — Итак… — самым сплетническим тоном произнесла Винил. — Я очень хочу узнать, чем вы там занимались с Твайлайт. Она такая взъерошенная, ты полуголый…       — Винил! — воскликнула Лира, стремительно краснея.       — Говорили на очень неприятную тему, — я попытался интонацией передать, что шутить я не настроен.       — О, — уловила невысказанное единорожка. — Ну тогда не буду задавать никаких вопросов.       — Премного благодарен.       Я собирался только отдать катушки и этим ограничиться, но все же пришлось провести некоторый ликбез по обращению с высоковольтным оборудованием. Когда единорожки ушли, и я вернулся домой, Твайлайт со Спайком там уже не было. Даже не попрощались… я рухнул на диван и покачал головой. Ну и денёк… и он ведь ещё только начинается.       Я закрыл дверь и отправился в ванную — монотонные действия, вроде стирки вручную, хорошо ложатся на пространные размышления, а подумать было о чем. Прежде всего — я слишком расслабился со всеми этими милашными пони. Церка (ну и имечко!) сделала именно то, что на её месте сделал бы я сам, попади в такую ситуацию. Разумно было бы позвать Твайлайт в мастерскую, поговорить с чейнджлингом пока та в клетке, а потом отпустить на все четыре стороны. Хорошо ещё, что её магические способности были ослаблены древесным волком, а то бы я сломанными рёбрами не отделался. Мысль о том, что я был на волосок от смерти внезапно обдала меня подзабытым ощущением восторга, хлестнувшим меня вдоль позвоночника. Ух, аж мурашки по коже.       Вещь вторая — откровения о себе надо держать при себе. Вчера напугал Флаттершай, сегодня… скорее всего, непоправимо испортил отношения с Твайлайт. Кому как, но мне было бы очень трудно сохранять дружеские чувства к кому-то, признавшемуся, что он патологический лжец и целенаправленный манипулятор. Да и боже, КАК я это рассказывал! Словно хвастался, а ведь дела обстоят чётко наоборот.       Вещь третья — мне надо срочно что-то делать с этим чейнджлинговским колдунством. Это просто невыносимо! С того момента, как я начал делать Твай массаж и вплоть до того, как мы начали говорить о лжи, у меня половина мыслей была о том, чтобы легонько прикусить кончик её ушка, и ещё этак с половину от этой половины о том, чем можно было бы заняться дальше. Но страшнее всего было не это. И даже не то, что я получал удовольствие как от подобных мыслей, так и от касания к нежной лавандовой шёрстке. Страшнее всего было то, что эффект распространялся не только на Твайлайт! Винил и Лира тоже оказались оч-ч-чень симпатичными. Зоофилия и кобелирование — просто убийственное сочетание. Вопрос в том, что я могу сделать? Моя «иммунная реакция» на магию почему-то не работает, что удивило и Твайлайт, и саму чейндж… лингу? Как это склоняется по родам? Склоняется ли вообще? Ох уж этот эквестрийский… стоп! Меня обучили языку с помощью магии, и я до сих пор им пользуюсь… А ведь, как мы с Твайлайт выяснили, ещё пока я жил в библиотеке, заклинания держатся на мне примерно в пять раз меньше, чем на обитателях Эквестрии. Причём была обратная линейная зависимость между количеством энергии и временем жизни заклинания — чем сильнее магия, тем сильнее я ей сопротивлялся. Ну, то есть Твайлайт так сказала, потому что если магия не имела физического проявления, я вообще её не чувствовал. Максимум — лёгкое покалывание.       Так, я отвлёкся. Если бы язык держала в моей голове магия, он бы выветрился из неё ещё до того, как я попал во дворец, но раз этого не произошло, то становится совершенно очевидно, что механизм другой. Твай упоминала, что заклинание обучения языку относится к магии разума, которая сейчас считается опасной и не изучается. Что ж, придётся мне поискать специалистов, или же, если таковых не найдётся, решить проблему самому. Может быть, попрошу о помощи Луну — вряд ли она откажет. После того как она проржется (а есть у меня подозрение, что именно такую реакцию вызовет у неё моя проблема), отказывать будет как-то неловко.       Я зачерпнул воду в поисках следующей вещи и удивлённо отметил, что уже все постирал. Отлично! Сейчас прополощу, развешу, и на вокзал, купить билет на вечерний поезд до Кантерлота. Когда я забросил постиранное белье из таза в ванну со свеженабранной прохладной водой, в дверь бойко постучали.       — Кто там? — спросил я. Надо будет глазок поставить… Ха! Стоило один раз получить копытами в грудь, как я вспомнил об осторожности!       — Это я!       — «Я» бывает разное, — философски заметил я, но дверь всё-таки открыл, поскольку этот голос ни с чьим другим не спутать. — Привет, Пинки.       — Привет, Арт! Ты готов к экскурсии? — бодрым пионерским тоном вопросила меня она.       — Всегда готов! — машинально ответил я, вытягиваясь в струнку. — А когда?       — Сегодня, вечерним поездом, — радостно заявила она. — Я уже даже взяла нам билеты в грифонье купе!       Блин, как не вовремя! Хотя ещё вчера я бы наоборот порадовался шустроте розовой пони. Отказаться и попросить перенести? Нехорошо, сам же просил об этой экскурсии… ладно, черт с ним, с Кантерлотом, поеду туда сразу с каменной фермы, а до тех пор буду держать себя в руках.       — Заходи, там в холодильнике ещё есть вчерашние сладости. Я сейчас со стиркой закончу и пойдём.       — Оки-доки-локи!