И в горе, и в радости

Лето, сборы где-то в России. 2012 год. Я совершал утреннюю пробежку неподалеку от отеля, в котором мы жили на этом сборе. В наушниках тихо играла классика – идеальная музыка для начала дня и моего состояния. Свежий воздух, вокруг мелкие кустарники, деревья, видно еще не сошедшую до конца росу… Нечасто я вставал столь рано, но именно в эти часы в природе творятся чудеса. Так что бежал я с удовольствием, будучи в полнейшей гармонии души и тела. Устремленный мыслями о высоком, я и не сразу заметил, что точно также, как и я, вокруг домиков наматывает круги Дима Ярошенко… Его трудно перепутать: характерные движения, знакомая одежда, высокий рост. Хмыкнув, я «вернулся в реальность» и решил нагнать спортсмена, так со спины похожего на нашего Димку. Приблизившись, я сразу узнал Ярошенко. - Привет, Дима! – обрадовано поздоровался я, привлекая к себе внимание задумчивого и погруженного в себя спортсмена. Он, как и я только что, с удивлением обернулся и остановился, узнав меня. - Рад видеть, Андрюха! – с не меньшим восторгом отозвался Дмитрий. – Слышал, что основа здесь, но не ожидал увидеть кого-то столь рано. - Представь себе мои мысли, - рассмеялся я. Мы с Димой обнялись. Давненько не виделись и не общались, что уж говорить. И вот, казалось бы, много новостей, но почему-то я почувствовал неловкость и совершенно не знал, с чего начать. Дмитрий тоже смотрел на меня с некой растерянной улыбкой, он всегда был немного скован и необщителен, как и я, впрочем. - А ты как, с кем тренируешься? – все же спросил я. Ярошенко ответил мне, но потом опять возникла пауза. - Наших-то хочешь повидать? – нашелся я. - Конечно, - улыбнулся Дима. – А Макс с вами тренируется? - С молодежкой, но они все здесь. Он просиял. Странно, они ведь с Чудовым никогда особо не дружили, а вот именно после травмы Максима вдруг разобщались. Может, потому что теперь их роднит то, что оба выбыли из обоймы? Я ведь тоже лишался права выступать с основой, причем уже не в самом юном возрасте. Но мне судьба предоставила шанс, и я успешно воспользовался им. В конце концов, именно в тот период я женился на своей любимой, что могло быть лучше? Глядя на Диму, я поражаюсь его мотивации и амбициям, которых не становится меньше из года в год, хотя два сезона успеха все нет. Меж тем Ярошенко находился рядом со мной, а пауза в разговоре становилась неуместной. Мне следовало бы уйти в таком случае, потому что, как не цени и не уважай я Диму, у меня уже не было идей, как расшевелить нашу беседу. - Пробежишься со мной? – предложил вдруг он. Я скромно улыбнулся, как давеча сам Дмитрий, и кивнул. Мы неспешно перешли на легкий бег, и так мне стало намного комфортнее. Как ни крути, а было в Ярошенко что-то такого необычного и непредсказуемого, что удерживало возле него и вместе с тем не требовало объяснений. Для этого необязательно болтать, чего я, кстати, и сам не люблю. И как раз в этот момент меня осенило: - Как твоя дочка, Дим? Надо было видеть в миг озарившееся лицо Димки, стоило мне спросить про его дочь. Он взахлеб начал рассказывать про Евангелину, называя ее «Ангелочком», в подробностях поведал мне о ее первых зубках, привычках, движениях. Было все так эмоционально и захватывающе, что даже я, настороженно относящийся к детям, искренне интересовался все новыми деталями. А уж когда Дима попытался спародировать звуки, которые издает его дочь, я чуть не умер от смеха! Нет, этот человек непременно умеет удивлять. У него сплошная череда неудач в биатлоне – деле всей его жизни, а тут рождение ребенка и радость от отцовства перекрыли все настолько, что начинаешь понимать, откуда в Диме столько доброты и тепла. Тот, кто однажды испытал настоящий триумф, часто и много выигрывая, особенно на главных стартах сезона – ЧМ или ОИ, почувствовал любовь большого количества фанатов не только в России, но и за рубежом, никогда не забудет своей эйфории в то время и всегда будет стремиться испытать все это на себе вновь. Чем чаще и быстрее такое случается, тем сильнее желание повторить, тем больше становишься зависимым от собственных побед. Разумеется, с каждым разом ты ставишь перед собой задачи все выше, амбиции нарастают с немыслимой силой, иногда в угоду твоим возможностям и способностям, реальным состоянием дел. Но когда ты был на самом-самом верху, трудно даже остановиться и оглядеться вокруг, чтобы адекватно воспринимать действительность, ведь показатели рано или поздно начнут падать – закон природы. Недаром самые Великие не признают своих поражений, стремятся как можно скорее забыть и снова доказать свою состоятельность. Они по-настоящему злятся, ругаются, беснуются, если этих побед нет слишком долго, - их нетрудно понять. Это все больше подходило Максу, с которым я неизбежно сравнил Диму. Но и у Дмитрия были громкие победы и успехи, его помнят ведь не только за скандал с дисквалификацией. В принципе, и его я понимал, почему Ярошенко все-таки собирался вернуться. Лично от него я знал, как ему тяжело, с каким трудом приходилось заново ходить на серьезные тренировки после двухлетней самоподготовки. Я легко объяснял это той самой зависимостью, то есть желанием снова почувствовать радость победы, поскорее доказать самому себе, что дисквалификация – большая ошибка. Уж за нее Димка отработал по полной и точно заслужил прощения. Но я все равно раньше думал, если тебе более чем за тридцать, то и нет смысла возвращаться в сборную, когда упущено столько времени, сколько у Ярошенко. Потратишь ведь не только много денег на восстановление и возвращение, тренировки, но и нервов, причем как своих, так и твоих близких. Когда тебе тридцать пять, ты имеешь за плечами МХГ, как минимум, но уже давно не можешь прорваться на кубок мира, то стоит остановиться, ведь в сборной столь высокая конкуренция, а жизнь биатлоном не заканчивается… Нет, я поддерживал и верил в Диму, но, честно, считал, что не стоило ему продолжать. Так вот, я ошибался! Неужели я мог верить, будто у Димы нет шанса, и он всего лишь хочет денег, да некого реванша?! Несмотря на все трудности и препятствия, он не только не сломался и борется, но и стал мудрее, добродушнее и позитивнее. Парадокс? Тем временем, Димка разошелся и рассказывал мне уже о своем сыне Ярославе, с которым виделся реже, но все равно знал основные события в жизни мальчика. Мы добежали с ним до домика, где жил я с ребятами, и, собственно, мне пора было закругляться и идти на завтрак. Я почти попрощался с Димой, как вдруг из соседнего здания выскочил, что-то бормоча, ошалелый Макс Чудов. В тапках на босые ноги, коротких шортах, с торчащими в разные стороны волосами Максимка был смешон до ужаса. Вприпрыжку прошмыгнув под окнами домика, он достиг какого-то пакета, валявшегося на асфальте, ловко подцепил его и развернулся, чтобы вернуться назад, когда мы с Димой, не выдержав, в голос заржали. Со злым выражением лица Макс обернулся на смех, но тут же оттаял, завидев нас. - Ты чего делаешь? – громко спросил я. - Продукты свои забираю! – весело пояснил Чудов, приблизившись к нам. – Представляешь, холодильник сломался, и пришлось на ночь вывешивать их через форточку. А какой-то идиот, - он покосился на окна позади себя, - подрезал мою веревку и все уронил! Думал, ну все, прощай мои запасы. А вы чего тут? Я собирался ответить, когда Макс, пожимая мне руку, опомнился и недоуменно уставился на смеющегося Диму. - А ты как здесь? Тебя Маковеев приютил? Спросил еще таким серьезным тоном, вскинув брови, что мы с Димой на секунду застыли, переглянувшись. Но потом Чудов вмиг рассмеялся, пожав руку Ярошенко, и мы тоже подхватили волну позитива. - Вашу мать! Кто там ржет на всю улицу в полседьмого утра?! – послышался недовольный возглас из домика основной сборной. Предположительно, голос принадлежал Устюгову. - Доброе утро, Жека! – не удержался и прокричал в ответ Макс. Я давно так сильно не хохотал, но сейчас это было действительно нечто. Даже Дима и Максим так не веселились. Я в красках представлял сонное лицо Женьки, нашего самого большого любителя поспать. А еще не завидовал тем, кто сейчас с ним в одной комнате – ох и покарает он их! И точно, почти сразу мы услышали приглушенный комментарий нашего Олимпийского чемпиона: - Шипулин, епт, и ты туда же! Тоха любил пошутить над всеми, и я отчетливо представил заспанное, но довольное лицо Антошки, который наверняка уже проснулся раньше Жени. Никогда и никто не мог разозлить Устюгова или просто вывести его из равновесия на тренировках, но стоило его разбудить раньше времени… Ох и забавно! Пускай я точно не самый лучший биатлонист, как в мире, так и в сборной. Но пока есть те, кто сейчас со мной, я намерен продолжить борьбу, постараться, чтобы не было потом стыдно за проведенные в спорте годы. Кто бы что ни говорил, а наша команда – дружная и единая. И Макс прав, когда говорит, что в одиночку ему ни за что не вернуть былую форму. Я только могу посочувствовать Диме, но ведь и он не один, верно? Глядя на улыбающиеся лица этих двоих, слыша грозные, но на самом деле дружеские, совсем не обидные, крики Жеки, я понимаю, что нахожусь в нужном месте, иду по правильному пути. Да, в спорте все зависит только от меня, но без команды, без друзей я – никто.