***
Капитан Джеймс Каллаган отнял от глаза подзорную трубу и прислушался: – Ты слышишь? – спросил он у своего первого помощника. Помощник взглянул на капитана: – Да, сэр. Кажется, они поют. Каллаган задумчиво сдвинул седые брови. Его возраст почти перевалил за отметку в шестьдесят лет, но Елизавета I не спешила отправлять Каллагана в отставку. Он был высок, крепок, худощав и вот уже сорок лет верой и правдой служил Короне, хотя в последние полгода ему не везло. Старому волку было велено избавить торговые пути Ее Величества от напасти в лице кровавого Хайда, но за все время поисков, Каллагану так ни разу и не довелось встретиться со своей целью лицом к лицу. Поэтому сегодняшний успех имел для него особое значение. – Тебе не кажется это странным, Марк? – произнес он, – я слышал на «Докасе» всегда была отличная дисциплина. А тут: огни погашены, судно на минимальном ходу, на верхней палубе никого, да еще и поют. – Им есть что праздновать, сэр. За убийство Сантандера они получили солидный куш. – Убийство этой старой горгульи я и сам не прочь отпраздновать, – взгляд Каллагана внимательно скользил по палубам «Докасы», – знаешь, что самое смешное? – Что, сэр? – помощник был моложе капитана и не так рьяно почитал Корону, но посмеяться любил. – Существует указ Королевы, по которому убийце Френсиса Сантандера полагается награда. Мы должны этому парню чертову медаль. Клянусь Богом, я бы сделал его капером! – воскликнул капитан, – он умен, храбр, справедлив и щедр со своими людьми, хотя порой бывает чрезмерно жесток с врагами, но это даже плюс в нашей профессии. – Так в чем же дело? У всех есть своя цена. – Слишком своенравен, – Каллаган недовольно поморщился, – на него нет никакой управы, он не признает узды. Как таким управлять? Лучше уж я отправлю Хайда в преисподнюю, а там пусть дьявол сам разбирается, что с ним делать. И все же, – он снова прислушался к далеким голосам, – очень странно. – Считаете это ловушка, сэр? – нахмурился помощник, – откуда ему знать, что мы здесь? Только Джонс мог предупредить его, но тот так страстно жаждет вернуть свое золото, уплаченное за убийство испанца, я готов спорить, он и словом не обмолвился. – Об этом я спорить не буду, – согласился капитан, хотя его терзали сомнения. Интуиция пыталась о чем-то поведать, но соблазн захватить кровавого Хайда врасплох и взять его живым был так велик, что оттеснял чутье на второй план. Каллаган так долго пытался подобраться к «Докасе», а теперь она была как никогда близка и беззащитна. «У меня трехкратный численный перевес, куда больше орудий, плюс фактор неожиданности», – подумал он, – «в конце концов, я слишком стар, чтобы отказываться от подарков судьбы». Приняв окончательное решение, Каллаган больше не сомневался, в его глазах занимался азарт: – Мы подойдем к «Докасе» тихо, как кошка, – обратился он к своему помощнику, – сцепим крюками борта, и абордажная команда бесшумно и быстро перережет глотки пьяным свиньям. Хайда нужно взять живым, мы посадим его на цепь и обучим хорошим манерам.IV
10 июня 2017 г. в 15:35
Команда столпилась на шкафуте – между фок- и грот-мачтами. Все, включая Либби, не сводили глаз с капитана, который, взобравшись на палубу полубака, возвышался над остальными на добрых полметра. Где-то вдалеке за его плечами, покидая небо, к горизонту стекало пламенное солнце. Быстро темнело, и свет первых звезд набрал достаточно сил, чтобы пробиться сквозь завесу уходящего дня. Капитан обвел взглядом своих людей и поднял вверх руку с бутылкой рома:
– Обычно в море ром мешают с водой, – крикнул он, – но сегодня я выпью за наши бессмертные души неразбавленного. Весь день смерть стучится к нам в дверь, но мы достаточно безумны, чтобы слать ее к черту! Испанцы могли отправить «Докасу» на дно, вздорный «Северный ветер» мог порядком нас потрепать, а утром меня и вовсе чуть не вздернули, но мы все еще здесь и ветер кормит наши паруса!
– Да! – согласно выкрикнули сразу несколько голосов.
– А если бы я и умер, и Господь Бог призвал меня к себе и сказал: «Сын мой, я даю тебе лучший корабль, верную команду и чистый лоскут ткани, чтобы ты мог нарисовать на нем что угодно и начать жизнь заново», я бы взял этот лоскут и выпачкал в грязи и крови врагов, чтобы сделать его черным!
Толпа довольно загудела:
– Да! Верно, черт возьми!
– Сегодня я обменял одну никчемную испанскую душонку на кучу золотых монет, завтра мы разделим ее и каждый станет на шаг ближе к своей цели: к спокойной жизни на берегу, выпивке, объятиям женщин и сытой старости. А пока, у нас есть ветер, черный стяг и верная добыча, а большего нам и не нужно!
Под ободряющие возгласы Хэйтем хорошенько приложился к бутылке, а затем разбил ее, бросив себе под ноги.
– Как сойдем на берег, каждый получит по две таких лично от меня!
Краткую речь капитана пираты приняли с большим воодушевлением. Сплошь и рядом Либби видела восхищенные взгляды, даже сама она ощутила некий душевный подъем, хоть ей и не полагалось части добычи и рома по приходу в порт. Хэйтем спрыгнул с полубака и разыскал в толпе Руфуса и Либби, которая старалась держаться старика, рядом с которым чувствовала себя спокойней.
– Ну, вроде все обошлось, – Хэйтем похлопал боцмана по плечу, – бери курс на желтый остров.
Затем он обратился к Либби:
– Идемте, мисс Тэтч, нам нужно поговорить.
Втроем они взошли на шканцы, где Руфус сменил караульного, стоявшего у румпеля, а Хэйтем повел Либби дальше на ют, в свою каюту. За спиной у них зазвучали команды на смену курса.
Каюта капитана на «Докасе» была довольно тесной: посередине у больших окон стоял крохотный столик и пара стульев, справа от столика рядом со стойкой для оружия располагалась скромная постель, а слева – пара сундуков и шкаф забитый свитками карт и приборами, названий которых Либерти не знала. Хэйтем зажег свечи в лампах, подвешенных к потолку, уселся на один из стульев и жестом указал гостье на второй. Либби опустилась на стул и напряженно уставилась в окно, за плечами капитана Рида раскинулась ночь.
Либерти и не представляла, как далеко может завести решение украсть крест у человека, обреченного на смерть. Той ночью на площади пират был закован в колодки, а она вольна бежать со всех ног, теперь роли поменялись: он может направить свой парус куда угодно, в то время как она, надежно скована бортами «Докасы». Девушке было не по себе в этой маленькой каюте наедине с кровавым Хайдом, который сидел так близко и молча, рассматривал ее одним своим серым глазом. Тени от свечей мягко покачивались на спокойном лице капитана, и невозможно было понять, какую участь он готовил для своей гостьи.
– Шрапнель? – неожиданно спросила Либби.
По ее взгляду Хэйтем понял, что она спрашивает об отсутствующем глазе и покачал головой:
– Нет, святой Франциск Ассизский, – ответил он совершенно серьезно, без какого-либо намека на шутку.
Девушка удивленно вскинула брови, но задать уточняющий вопрос не успела, потому как Хэйтем заговорил первым:
– Как известно, женщины на корабле притягивают встречный ветер или того хуже – штиль. Хороший капитан на моем месте выбросил бы тебя за борт, – он поднял руку, предупреждая ее возмущенный возглас, – однако я признаю, что ты оказалась здесь не по своей воле, а из-за моей ошибки.
– Вообще-то это Джеймс притащил меня сюда.
– Я капитан и отвечаю за свою команду, их ошибки – мои ошибки. Я или недостаточно четко отдал приказ, или выбрал не того человека для его исполнения. Потому и спрос с меня, – Хэйтем постучал кончиками пальцев по столу, – Корву остался далеко позади и я не собираюсь возвращаться, пока там не снимут со стен плакаты с моим изображением на фоне виселицы. Мы отправляемся на желтый остров, слыхала о нем?
Либби кивнула:
– Санта-Мария один из Азорских островов, как и Корву.
– Да, он покажется из-за горизонта через два дня. Это хорошее место, во всяком случае, ничем не хуже Корву. Людей и кошельков там даже побольше.
Упоминание о кошельках неприятно кольнуло Либби. Непонятно хотел ли Хэйтем задеть ее честолюбие или просто сказал, что думал, но получилось так, что его слова подтолкнули девушку сделать то, на что еще минуту назад она никак не могла решиться.
– Кстати о кошельках, – заявила она и полезла в складки своей юбки.
Хэйтем удивился, но не повел и бровью, когда гостья швырнула на стол увесистый кошель и тот, проскользив по гладкой поверхности пару сантиметров, остановился прямо перед ним.
– Я не какая-то там бочка с соленой капустой, вроде тех, что вы возите в трюме – совсем расхрабрилась Либерти, она понимала, что немного перегибает палку, но остановиться уже не могла, – я готова заплатить за свое путешествие.
Не говоря ни слова, Хэйтем развязал тесемки и, потянув за край мешка, высыпал на стол горсть золотых монет. Взгляд капитана оставался безразличным до тех пор, пока он не узнал эти монеты. Либби хотела произвести эффект, но не ожидала, что он будет столь сильным, Хэйтем вскочил на ноги, схватил одну из монет и поднес ее к свече. Секунду или две он рассматривал ее, а потом перевел взволнованный взгляд на девушку:
– Где ты взяла этот кошель?
Опешив от неожиданности, Либби пробормотала что-то невразумительное.
– Я не привык повторять вопросов, – произнес он куда жестче, глаз его нетерпеливо сверкнул.
– П-подрезала у этой толстой свиньи, которую вы зовете капитаном Джонсом.
Услышав ее ответ, Хэйтем все понял. Он медленно выдохнул и сжал золотой кружок в кулаке, плечи его опустились, а лицо разгладилось. На мгновение он застыл, опустив голову, будто в молитве, а затем крикнул так оглушительно, что Либби подпрыгнула на своем стуле. Ей показалось, вздрогнул весь корабль.
– Руфус! Дьявол тебя раздери, живо сюда!
Видимо капитан не часто так драл глотку, потому как тотчас послышались торопливые шаги и вскоре объявился боцман. Хэйтем указал ему на монеты и спросил:
– Как, по-твоему, что это лежит у меня на столе?
Руфус мельком взглянул на золото:
– Если не ошибаюсь, елизаветинские соверены. Штук тридцать, наверное. Хорошие монеты, очень дорогие, из чистого золота сделаны и довольно редкие в этих краях.
– Именно, что соверены, – согласился Хэйтем, – причем все новые один к одному, словно из королевского кармана.
– И откуда ж они тут взялись?
– А вот, дамочка подрезала кошель с пояса капитана Джонса.
Руфус округлил глаза и схватился за седую бороду. Либерти хотелось думать, что их обоих так сразило ее воровское мастерство но, похоже, дело тут было в чем-то другом.
– Вот шельма… будете крутить трещотку, капитан? – беспокойно спросил боцман.
Хэйтем не ответил, он заложил руки за спину и отвернулся к окну.
Воспользовавшись минутной паузой, Либби поборола страх и шепотом спросила у старика:
– Руфус, что значит крутить трещотку?
– Так подают сигнал к отражению абордажа.
– Что? – теперь настал ее черед удивляться, – с чего ты взял, что нас будут брать на абордаж?
– У Пауля Джонса на поясе висит кошель с крупной суммой денег, – быстро зашептал Руфус, – зачем носить с собой такие деньги на своем же собственном корабле? Или даже переходя на чужой.
Либби задумалась, но боцман сам ответил на свой вопрос:
– Скорее всего, он просто не успел прибрать золото, а значит, получил его недавно. Кто может заплатить целой кучей английских соверенов, которые выглядят так, будто их только что отчеканили? Но главный вопрос в том, за какую услугу Пауль Джонс получил такое вознаграждение? – Руфус выдержал паузу, а затем подвел итог своим рассуждениям, – он сдал нас англичанам.
– А почему они не напали сразу? – спросила Либби.
Руфус пожал плечами:
– Может ночи ждут, чтобы напасть неожиданно кто ж их разберет?
– Если это действительно англичане, – Хэйтем подошел к столу и бросил свою монету к остальным, – а я думаю это они, тактика против нас будет простая. Дальность стрельбы на английских кораблях выше, если они увидят, что мы представляем для них угрозу, расстреляют издалека. Подобраться к ним ближе почти не будет шансов, особенно, если кораблей будет несколько.
– Может, успеем удрать? Прошло не больше часа, с того момента, как ушел «Северный ветер», – осторожно предложила Либби.
Она опасалась, что капитан все же бросит ее за борт за то, что она решилась давать ему советы, но тот лишь покачал головой:
– Нет, ночь слишком ясная. В туман ушли бы.
– Переговоры? – подал голос Руфус.
Кровавый Хайд поморщился, будто боцман предложил ему нечто порочащее честь. Он снял повязку, закрывавшую выбитый глаз и сунул ее в карман. Похоже, этот жест означал, что время разговоров прошло, Руфус вытянулся по стойке смирно и приготовился слушать.
– Погасить огни, корабль на минимальный ход, – начал капитан, – двоих поставь постоянно следить за горизонтом. Если заметят приближающийся корабль, пусть начинают громко петь так, будто нажрались в усмерть. На верхней палубе разлей пару бутылок рома, чтобы стоял запах и разбей что-нибудь, накидай мусора. Остальным прикажи как можно скорей приготовить оружие и спускаться в трюм, там я сам дам им указания, что делать дальше.
– Есть, капитан!
Руфус вышел из каюты и принялся за дело. Его громкий голос, отдающий приказы, было хорошо слышно даже за закрытой дверью. Тем временем Хэйтем разворошил одеяла на постели, пинком опрокинул свой стул, бросил на стол пару мятых карт и поставил початую бутылку. Затем проверил готовность своего оружия и, посмотрев на Либби, усмехнулся:
– Ну а тебе нужно хорошенько спрятаться. Где-нибудь между бочек с капустой.