Шесть стальных колёс

POV Автор       Наручные часы высокого сероглазого блондина, которого звали Адлер Шульц, показывали одиннадцать ноль-пять вечера. Светлая ночь, без единого облачка, уже накрывала землю тёмно-синим одеялом, расшитым миллиардами звёзд. Петерсдорфер штрассе со слабыми фонарями освещения давали скудный свет на заброшенный склад металла, находившийся рядом с железнодорожным переездом, который служил стартом и финишем предстоящих уличных гонок. На самой трассе сегодня движение было интенсивным лишь на Ферштрассе и развязке шоссе номер сто пять. На финишной прямой в пять километров машин почти не было, как и полиции. Единственное место где, по мнению организатора, участники могли на них напороться — именно те два участка. Однако это не сильно волновало Шульца, бывали трассы посложнее раза в три-четыре, даже в самом городе.       Парень прошёлся по открытой территории, предназначенной для сбора гонщиков с машинами перед трассой, над которой разносился голос его лучшего друга, Джея, сидевшего в мерседесе-фургоне черного цвета на аудиосистеме. Тот развлекал бессмысленной болтовней болельщиков — в основном девушкек — различных возрастов. Те болтали, распивали спиртное, курили, в ожидании мероприятия. Было несколько сидевших на старых покрышках или капотах своих авто парочек. Кто-то настраивал квадрокоптер, кто-то уже настроил и поводил тренировочные полёты. Всех, кто тут находился, организатор знал почти в лицо. Однако новые лица тоже присутствовали (по крайней мере он так предполагал) — серебристый Амарок, стоящий между горой металлолома и знакомым Доджем был здесь впервые. Хозяина видно нигде не было, да Шульц и не горел желанием его увидеть по одной простой причине — он ждал участников. Из всех, кто должен был приехать, присутствовал пока только один — новичок из Эраз­му­сов­ской гим­на­зии на красном форде с чёрными спортивными полосками по всему кузову машины. Это был невысокий, коренастый двенадцатиклассник, зарегистрировавшийся как Кривошип. Ужасно безвкусно, считал Шульц, но его дело организовывать соревнования, а не выбирать позывные участникам. Тот же, пользуясь временным вниманием, собрал вокруг своей машины и мускул стайку девушек. Почему временным? Потому что к сорока минутам, наконец-то, начали появляться ветераны данного хобби. Сначала подобралась тройка вечных победителей или, как их многие называли, всадники Апокалипсиса — Чума, Война и Смерть. У всех троих были Шевроле Камаро по годам выпуска соответствующие убыванию занимаемых мест в тройке лидеров — 2016, 2015 и 2014. Все три машины вместе соответствовали цветам флага Германии — чёрный, красный, жёлтый. Их многие не любили за вечные победы и боялись противостоять, так как сама троица была дружна между собой и имела большое влияние в городе из-за своих родителей. За ними начали прибывать остальные участники — Снежный Барс на белом Корветте, держащийся то на пятом, то на четвёртом месте, Фэн Сяолун на красно-жёлтом Эволюшне, мешающий как раз таки Барсу, Роза Ветров на серебристом Порше, кстати тоже новенькая и вдобавок девушка, Волк на чёрной Ауди ТТ, непонятно зачем приезжающий и Ахиллес на последнем Фольксваген Гольф, аналогично не имеющий шансов. Каждого из прибывающих гонщиков Джей приветствовал колкими замечаниями, кроме всадников. Им был оказан особый почёт со стороны как комментатора, так и болельщиков.       На площадке началась толкучка, ребята заёрзали между машинами гонщиков, а те разбились на кучки, что-то обсуждая — Всадники отдельно, Барс и Фэн с кучей девочек, Роза Ветров, не снимая шлема, из-под которого выглядывали чёрные волосы, осматривала колёса, а Волк, Ахиллес и Штурмовик собрались вокруг Кривошипа. Шульц с интересом отметил, что в компании последних присутствует ещё некий толстяк, будто шкаф два на три. Возможно, это был его Амарок, но не суть. Оставалось десять минут до открытия, а не хватало ещё одного гонщика — Ночной фурии. Тот не называл своё транспортное средство, сказав, что его узнают, когда появится. Все приехавшие уже зарегистрировались, ещё на въезде, Адлер никого не пропустил. Неужели он не приедет? Может, заболел? Или что-то случилось по дороге? А вдруг это подстава.? Организатор тут же отбросил серые мысли, тряхнув головой. — Нет, это уже паранойя, — проговорил он самому себе, окидывая взглядом собравшихся и намереваясь забраться на свой фургон с аудиосистемой. Затем посмотрел на часы — оставалось около пяти минут и Адлер двинулся к фургону, подняв левую руку. — Пора, Джей! Тут со стороны штрассе послышался громкий утробный рокот двигателя. Над заброшенным складом почти мгновенно повисло молчание, которое нарушал лишь грохот музыки, льющейся из динамиков организаторского фургона-мерседеса. Головы участников повернулись на непривычный тяжёлый звук дизельного мотора. Не оказались исключением даже Всадники, которых, казалось, удивить было почти нечем. Взгляды людей были устремлены ко въезду на территорию, откуда из-за забора видно было лишь Т-образный перекрёсток да асфальт штрассе. Рёв приближался. Сначала появился яркий свет, выползающий из темноты будто стена, освещая придорожную пыль, травинки и перебивая скудные лампы фонарей у дороги. Над забором показался силуэт чего-то большого и чёрного, стремительно движущегося по мере усиления света. И вот, нечто сбавило ход перед манёвром, послышалось шипение пневматики и перед взорами недоумённой толпы предстал выруливающий на территорию сбора участников трёхосный чёрный фургон с ослепляющим жёлтым светом прожекторов на крыше. Исполин проехал несколько метров от въезда и остановился почти в самом центре открытой площадки, подняв столб пыли стравливающим клапаном пневмотормозов и извергающими горячие выхлопные газы восемью трубами, расположенными в юбках шасси. Постояв так секунды две-три, водитель погасил прожектора, оставив лишь тусклые габариты и все смогли разглядеть чёрную кабину грузовика DAF XF с серебристым драконом на борту и полностью чёрным фургоном позади, а на лобовом стекле сверху красовались белые буквы, сложенные в слова — Night Fury… POV Иккинг Пятница для меня прошла относительно спокойно. Утром с Хедер в школу, которая, кстати, была непривычно молчалива и сосредоточена (странно, обычно она ведёт себя легко и непринуждённо, а тут такое). В самой гимназии всё было относительно спокойно, если не считать отсутствия всё той же особы — Астрид. Нет, не мудрено, конечно, что я волновался за неё, сидя на последней парте и прожигая пустое место рядом с Линой Торстон, которая была единственной настоящей лучшей подругой Астрид. Однако сегодня времени размышлять посторонние темы не было. Еле отсидев все занятия и убежав домой опять-таки раньше Хедер, я пообедал остатками завтрака и, устроившись у себя в комнате на обширной кровати, настраивался на гонку, где меня невесть что ждало. Желудок понемногу съедало липкое волнение из-за мысли о том, как меня могут там воспринять, из-за чего гречневая каша и яичница просились наружу. «Так ты серьёзно решил соревноваться на этом с ребятами на спорткарах?» — Опаньки… А ты кто? — внезапно возникший голосок в одном из уголков разума заставил на секунду мою спину покрыться гусиной кожей. «А как ты думаешь?» — Бог? — голос усмехнулся. «А ты иногда бываешь до жути забавным.» — Тогда кто же ты? — меня начинала раздражать эта игра слов. «Я — это ты» — так же спокойно и непринуждённо ответил «разум». — Тьфу-ты. Не морочь мне голову, прошу, только не сейчас. «Ты сам это делаешь.» — Что? Как? «Да вот прямо сейчас. Лежишь себе на кровати, смотришь в потолок и болтаешь сам с собой.» — Нет, нет, я — это я. А ты — это ты, изыди, прошу. «О. Мы уже отделяем разум от самого себя?» Нет, этот голос реально начинает действовать мне на нервы. Откуда он вообще взялся? Раньше такого не было… Раньше… «Раньше ты проводил больше времени с отцом и Плевахой. Последнее время ты либо в рейсах, либо валяешься дома.» — Эй! Я тебя не спрашивал! И сейчас у меня есть Хедер! «Зато ты так и не ответил на мой вопрос.» — Какой? «Ты думаешь грузовик против легковушек — рационально?» — Простой — нет, а мой — да, — немного погодя я ответил я. — На этом всё? «Ну-ну. И кстати, на счёт Хедер. Ты даже половины о ней не знаешь, да ещё и знаком не больше недели.» — Что? Что я о ней не знаю? И какая разница, сколько мы с Хедер знакомы, она отличный друг! Но в ответ мне уже была лишь тишина. — Эй?! — это я уже воскликнул открыв глаза и резко сев на кровати. Вытерев мокрый лоб, я посмотрел в окно. Уличный фонарь, расположенный напротив окна моей комнаты уже ярко горел, заливая жёлтым светом противоположную стену с висящим на ней горным велосипедом. Я дрожащими руками взял свой телефон и, включив экран, устремил взгляд на часы: 23:25. — Чёрт! — с этим словом мои ноги уже неслись к шафу, из которого на пол полетели чёрные джинсы, узкие в голенях и очень широкие на бёдрах (а-ля галифе), потом тёмно-зелёная свободная рубашка, поверх которой я напялил кожаную косуху. Всё это дополнил гоночный шлем, купленный мною как только я загорелся идеей стритрейсинга, тоже чёрный, но с умело нанесённым на затылок рисунком серебристого дракона. Надев и застегнув его, я сунул телефон в карман, схватил ключи от грузовика и, прикрыв дверь, побежал по лестнице в прихожую. В таком наряде я был впервые, что давало о себе знать небольшой скованностью движений, но приятное возбуждение и предвкушение адреналина компенсировало новшества. Перед входной дверью я чуть не попрощался с полом, но устоял и начал наспех зашнуровывать тяжёлые берцы. Наконец, полностью экипировавшись, я добрался до DAFа внутренним переходом и, завёл машину. Двигатель исправно и весело заурчал, будто в предвкушении наконец-то работы на полную катушку. Теперь грузовик был с потенциальными запасом мощности, более легкий и более маневренный. Все лишние части рамы были спилены. Даже пол фургона, черневшего в зеркале заднего вида, отсутствовал. Голая рама просто накрывалась алюминиевой коробкой. Я хмыкнул, последний раз оглядывая новые приборы: датчик давления закиси и индикатор наличия жидкости в баллонах. Последний представлял из себя две прозрачные трубки, выведенные под стеклянную панель над рычагом переключения передач. Тут же имели место быть четыре тумблера и большая красная кнопка. Именно эта система давала абсолютное увеличение мощности двигателя, однако один фактор все-таки беспокоил. Я не знал, выдержит ли двигатель такое давление, но времени что-то переделывать не было, поэтому я махнул рукой, пристегнулся, глянул время на приборной панели (23:45) и, посигналив, тронулся к открывающимся воротам. Навигатор мне не требовался. Петерсдорфер штрассе находился в десяти минутах быстрой езды от меня по сто пятой трассе. Весь путь до съезда к месту назначения я провёл в тишине и на небольших скоростях. Медленная (по меркам гонщиков) езда меня только раззадоривала, разжигала во мне огонь адреналина и поднимало кипящую волну какого-то ядрёного вещества, сжигающего все внутренности с противным верчением всего и вся изнутри. Музыку на этот раз я не включал, мне было попросту не до этого, зато, решив хоть как-то выпендриться, зажёг прожектора дальнего света на крыше. Уже на штрассе я услышал из приоткрытого окна глухие удары басов музыки. Глазами я начал искать источник звука, но забор слева от дороги мешал что-либо разглядеть, поэтому, желая как можно быстрее проскочить ненавистное препятствие, я вдавил педаль газа. DAF, рыкнув двигателем, резко вдавил меня в сиденье, но тут свет фар выхватил из темноты ворота. Что-то подсказало мне, что именно туда лежит мой путь, поэтому я немедленно сбросил скорость, что было проблематично, и еле вписался в поворот. Моему взору открылась огромная площадка, заполненная людьми, машинами, каким-то мусором, металлоломом и прочим хламом. Судя о всему, я попал туда, куда надо. Беглый осмотр машин соперников, которые угадывались без труда, подтвердил мои опасения. Я изначально рассчитывал на какие-нибудь самопальные тойоты или хонды. Ну, на крайняк, двухсотые мерседесы, но никак не ауди, шевроле или митсубиси, ещё и из довольно высоких классов. — Да… Серьёзные ребята, — протянул я, затягивая ручной тормоз и гася прожектора, свет которых, насколько я мог судить, ослепил людей. Из изумлённой толпы (в этот момент под шлемом был не я, а порядочный индюшонок, довольный собой) вышел высокий, тёмноволосый парень в красной кожаной куртке и синих обтягивающих джинсах. Вспомнив фотографию из социальной сети на его странице, я узнал его. Организатор. Тут до моего слуха донёсся приглушённый голос комментатора, который, видимо, первый после тёмноволосого пришёл в себя. — Хей, хей! Вы только гляньте, кто соизволил явиться всего за пять минут до открытия гонки! Наш новичок, Ночная Фурия! — последние слова я услышал громче всего, решив, что невежливо и, как минимум, вызывающе будет, сидя в моём исполине расписываться в заявке. — Ну, ладно, это мы можем ему простить, однако по-моему этот парень что-то напутал. Он приехал на гонки, думая, видимо, что тут продуктовый магазин! Я не обратил внимания на прокатившийся над данным местом смешок, поздоровавшись с организатором за руку. Тот долго смотрел на мою машину, что-то соображая, но в итоге устремил взгляд карих глаз на тёмное стекло моего шлема. — Я — Адлер. Фамилию знать не обязательно. Ты, как я понимаю, — он посмотрел на блокнот в руках, наклонив того к тускло горящим габаритам DAFа. — Ночная фурия, вот? — Да, — ответил я, облизнув вдруг пересохшие губы. Толпа ребят, чувствовал я, вновь расслабилась и вернулась к своим делам. Однако взгляды на себе по прежнему ощущались. — Распишись тут, — Адлер протянул мне ручку и список участников, тыкая первой в конец списка, где в начерченной таблице в два столбика, значилось: «Nacht Fury». Удивление, охватившее мой организм от такого быстрого принятия меня в заезд, заставило руки немного замедлить ход, но в конце-концов я совладал с собой и поставил закорючку в пустом столбце. Все гонщики выше уже отписались. — Я так понимаю, — заговорщически понизив голос произнёс организатор, кладя блокнот во внутренний карман куртки. — У тебя есть для нас сюрприз? — Что? — я немного опешил, чуть не приподняв забрало шлема, чего до поры и времени делать на гонках не планировал. — Ну, ты же не просто так приехал участвовать в гонках на грузовике, да? Если, конечно, ты не полный идиот. — А… да. Сюрприз будет, — усмешка сама собой вырвалась из моих уст, на что Адлер лишь подмигнул мне и удалился в сторону чёрного фургона. Немного подумав над лёгкостью моего пробивания в ряды соревнующихся, я решил осмотреться. Сейчас я интересовал лишь группу из трёх девиц, которые перешёптывались метрах в двадцати, оценивая, видимо, моё физическое состояние, высокий рост и небось гадая, как у меня на личном фронте. Знаю я эти взгляды, было такое много раз, когда во время рейса я демонстративно вальяжно разваливался в кабине грузовика под тяжёлую музыку и гордо смотря на дорогу глазами, вооружёнными чёрными очками.       Я вздохнул и опёрся передний бампер. Следующей моей целью был осмотр и оценка соперников. «Вон три дрища… Хм, все на Камаро, видимо, мощные ребята. Да ещё и такие отрешённые от мира сего. Красуются, пф. А там кавказец и… кореец? Нет, китаец, наверно. Точно. Цепляют дев, ну ясно, горячие ловеласы. А это что, девушка? Нежданчик, однако. Чёрт, что-то знакомое в ней есть. Хотя нет, глупости, откуда я могу её знать? О, посмотрела на меня. А может не на меня? Шлем тоже не снимает, видимо, как и я сохраняет скрытность. А это… Будь я проклят! Никак Сморкала-Стеффен? Как же тесен этот мир. Ну, точно, уже скорефанился с тремя гонщиками. Ну не может ни минуты без внимания. О, ещё и Рыбоножка тут. Так, запахло серьёзными проблемами. Теперь точно пока нельзя вскрывать внешность, иначе будет худо, совсем худо. Прощай спокойная жизнь и тут. Хотя нет, стоп. Я ж его если что, могу поставить на место. Аргх, так, Иккинг, это крайний случай. Всё. А, вот и построение. Ну что ж, понтовщики-ловеласы-ненавистники, готовьтесь ощутить… -…Всю мощь семейства грузовиков! — проскрипел я последнюю фразу сам себе, взбираясь в кабину под гул выходящей на трассу толпы и рёва двигателей автомобилей гонщиков.

***

— Итак, до старта считанные минуты, а гонщики уже построены! — вещал на всю улицу комментатор, которого я не видел, сидя в кабине грузовика с открытым окном. Мы стояли на штрассе в две колонны парами. Я был парой с белым Гольфом, последним. Перед нами уже вовсю насилуя двигатели, стоял Сморкала и некто на Ауди ТТ. Посмотрев на этих колунов, я лишь фыркнул. — Пока наша ассистентка собирает взнос с гонщиков, мы напомним трассу! По Петерсдорфер штрассе выезжают на Генрихсдорфер штрассе, затем до населённого Гельсдорфа по Диркоер Дамм. Там есть вероятность встретить копов, но она крайне мала, так как наши источники говорят о патруле Ханзафиртля! По главной улице до Вамовсанда, а там, через развязку со сто пятым шоссе, обратно на Петерсдорфер! Сложность три по пятибалльной шкале! Всего необходимо проехать три круга и для победы обогнать самого Смерть! Я, проведя мысленно маршрут по карте, лежащей рядом, лишь хмыкнул. Да, «тройка» сложности действительно справедливая. Много прямых участков и крутых поворотов. Выезд на трассу и в жилые районы. Мысленно я начал настраиваться на гонку, уже пристегнувшись, но тут довольно вызывающего образа девушка в белой майке и джинсовых коротких шортах, подошедшая наконец-таки к нам, запросила пятьдесят евро. Судя по условиям, победителю отдаётся вся собранная сумма, что видимо, должно было мотивировать участников. Я, конечно, в деньгах не нуждался, но выиграть очень хотелось. Показать им, что и грузовики, что и представители категорий D могут не только коптить соляркой на всю магистраль, да мешаться в городе на узких улочках. «Сегодня они увидят, — думал я, закрывая окно и не обращая внимания на Йоргенсона, который высунулся из окна своего форда, показывая в мою сторону непристойный жест. — Каково это — иметь дело с Королём дорог, с Ночной Фурией!» — Внимание! — закричал знакомый голос, приглушённый стенами кабины. — Всадники, Барс, Фэн, Роза, Волк, Ахиллес и Фурия, завести моторы! Я вставил ключ и включил зажигание. Стрелки дёрнулись до «потолка» и вернулись на место. Все лампы на три-четыре секунды зажглись и тут же погасли. Бортовой компьютер поприветствовал мягким сигналом. Следующий поворот ключа до упора заставил стартер быстро раскрутил вал, приводя в движение все восемь поршней сердца моего коня. Двигатель взревел, выпустив клубы сизого горького дыма из восьми выхлопных труб. DAF рвался в бой, содрогаясь рамой и кабиной, что передавалось на моё тело, в котором, с первыми вспышками горючего, начинала закипать кровь, будто сердце перестало быть мягким органом, став одним мощным стальным насосом. — Всем уйти с трассы! Да старта десять секунд… — с улицы уже слышался ушераздирающий вопль двигателей легковушек, но сегодня, да, сегодня их перекрывал мощный бас моего дизеля. — Пять! Руки автоматически включили четвёртую пониженную скорость. — Четыре! Левая нога держала сцепление, а правая уже дрожала над педалью газа. — Три! Я почувствовал, как холодная капля пота скатилась по спине крупной горошиной, а глаза, последний раз обежав толпу, выстроившуюся вдоль трассы, уперлись в три первые Шевроле Камаро. Мой организм в этот момент охватила доселе неведомая мне холодная буря. Это произошло внезапно: всё тело будто на секунду прокололи тысячи мечей, краски в глазах померкли, оставляя лишь всё в чёрно-белых тонах, а дыхание стало очень глубоким и тяжёлым. — Две! Из горла вырвалось что-то хриплое, а все чувства, кроме желания запредельной скорости и адреналина, отключились… — СТАРТ!!! Время будто пошло медленно, так как мне показалось, что прошла целая вечность с того момента, как я просто сдвинул ногу со сцепления. В момент контакта двигателя с колёсами, моё тело будто срослось с кабиной. Меня посетила безумная мысль, что я стал единым целым с грузовиком, который подчинялся, казалось, не моим движениям тела, а мыслям. Педаль газа резко ушла почти до пола. Обороты подскочили, а позади я впервые за всю езду на этом грузовике услышал скрип резины и увидел дым из-под колёс. Однако спустя ещё долю секунды время вернулось к обратному темпу и моё тело вдавило в сиденье. Соседский Гольф уже ушёл от меня на корпус вперёд, в то время, как я скачкообразно переходил на повышенные передачи точными и отточенными движениями. Казалось, будто никакие больше чувства не могли присутствовать в моём, обезумевшем от переизбытка прожигающего адреналина в крови. Скорость уже была около ста, когда начались первые манёвры. Пришлось хладнокровно сбросить скорость, для выезда на Генрихсдорфер штрассе. Увидев в прямой соперников, я не расстроился, лишь по-садистски ухмыльнувшись. У меня есть время их наверстать, это я знал наверняка, поэтому настроился на повышение скорости любыми средствами.       Жилой район Гельсдорфа дался мне нелегко. Я привыкал к трассе и новому поведению облегчённой машины на большой скорости. Однако прогресс был и явный — задница Гольфа уже с центральной площади района стабильно светила мне в лицо, при том, что в запасе ещё все повышенные передачи и закись! На обгон я пока не решался, так как во мне проснулось дикое желание поиграть с соперниками. А вот и шоссе сто пять. Мы проехали под ним в таком порядке: Сморкала, неизвестный на Ауди и мой дорогой Фольксваген. На развязке ребята решили войти в поворот дрифтом, я же сделал это хоть и со скрипом задних осей, но без скольжения. Успешно миновав шоссе, моё внезапно и совершенно неведомым образом обострившееся зрение определило на Петерсдорфер штрассе зад оранжевого шевроле. — Чёрт, да до него чуть больше километра! Мой организм, который, казалось, накалился до предела, взвился ещё больше, что заставило меня решить — игры кончились. Трасса мне известна, пора раскрывать весь потенциал. Я переключился на повышенные, воткнув девятую и вышел на встречку, давя педаль почти в пол. Обороты росли, росла и скорость, а вместе с ними сильное напряжение в нервных окончаниях. Гольф, как ни прискорбно, остался позади, а я наседал на Ауди. Тот, на моё удивление, сам отошёл в сторону, давая проехать, а вот Сморкала… Нет, инстинкт самосохранения у него явно отсутствовал. Йоргенсон, видимо решивший, что позорно проехать мимо финиша с грузовиком на хвосте, встал прямо передо мной и увеличивая скорость. — Да что б тебя… — рыкнул я, отчаянно лавируя за ним. Беглый взгляд вперёд установил, что лидеры исчезли из виду. - Щас довыпендриваешься, тварь! Дикая злоба захлестнула меня на секунду, окрасив мир в яркие тёплые цвета. Однако буквально спустя секунду я вернулся в свой транс, похолодев и, лишь поджав губы, стал поджимать парня. Момент для манёвра представился на половине пути до финиша. Йоргенсон сильно ушёл вправо и, не справившись с управлением на грунте, замешкался. Я, не раздумывая, использовал его и, подняв ещё на один уровень передачи, с рёвом ушёл вперёд. Есть! Я ликовал: ещё трое и я за лидерами.       Мимо пронеслась восторженная толпа болельщиков, но что они кричали или показывали, я не слышал и не видел, да и не хотел. Мои глаза были устремлены на дорогу, так как начинался очередной опасный участок. Пройдя его, на трассе перед населённым районом я, почти без труда, догнал очередную троицу. То были серебристый Порше, обладательницей которого являлась якобы знакомая мне брюнетка и Митсубиси с Корветтом, судя по всему, те "горячие" ловеласы. Все трое боролись, видимо, за четвёртое место, отчего скорость всех заметно упала. Тут было совсем непросто, так как машины занимали и без того узкую дорогу, а я на своём гиганте хотел держаться подальше, во избежании аварии. Лишь на всё той же заветной развязке мне улыбнулась удача. Брюнетка на порше, неясно почему, пролетела поворот и ушла на саму магистраль, а Корветт с Эволюшном, выстроившись друг за другом, шли по внутреннему кругу затяжного поворота. Это дало мне шанс реализовать ещё пару передач и на штрассе, перед финишем, я лишь глядел на соперников в зеркало заднего вида.       И тут до меня медленно стало доходить, что я четвёртый. Один меня побери, я четвёртый! Всё, осталась троица якобы вечных лидеров и победа в кармане! Однако если от злости я возвращался в нормальное состояние, то сейчас это чувство радости и эйфории буквально форсировало мои странные преобразования в психической части организма. С такими чувствами и на скорости около двухсот, я прошёл отметку второго круга. Лиц ребят разглядеть было нереально, но по медленному шевелению можно было понять, что толпа в ступоре. Всё. Третий круг. Ещё немного.       Шёл уже жилой квартал, а лидеров всё не видно. Здесь я впервые разогнался до двухсот пяти километров в час, на пятнадцатой скорости. Движок начинал подвывать, что было нехарактерно для его номинального режима, а температура масла уже почти в «красной» зоне, однако меня это не заботило. Я продолжал выжимать из него всё. — Тор, да где же они, — я почувствовал что-то неладное, на подъезде к сто пятому шоссе, как вдруг… Из темноты слева, почти наперерез мне, вышли два Шевроле Камаро — красный и оранжевый. Я рефлекторно нажал на тормоза, скидывая скорость до ста пятидесяти, чего и хотели, видимо, эти двое. Таким конвоем мы вышли на развязку в третий раз. Все мои попытки обогнать машины пресекались водителями, что начинало действовать на нервы. Поначалу я возмущался столь наглым поведением, как вдруг тем самым похолодевшим уголком разума понял, что не хватает третьего. Где же он? Однако тот не заставил себя ждать, показавшись слева от меня. Видимо, у этого автовладельца был самый мощный Шевроле из трёх, так как он без труда набрал скорость, удаляясь от нас в сторону финиша. А я всё понял. Хитрый ход, ребята, хитрый. Но глупый.       Я перешёл на пятнадцатую скорость вновь, начиная поджимать того, что держался передо мной. Теперь мной овладевала какая-то ненависть, но она была не похожа на ту, что овладела мной при обходе Сморкалы. Здесь была злость за абсолютно нечестную игру, ради собственной выгоды, что я особо презирал и ненавидел. Эта ярость смешивалась с новым чувством хладнокровия, позволяя ужесточать контроль над машиной. Гонщик не уступал, лишь перестраиваясь со своим напарником из полосы в полосу, мешая моему движению. До финиша было уже около трёх километров, что очень мало для DAFа, что б наверстать виднеющегося впереди лже-лидера. Но не для моего DAFа. Настало время. Я быстро щёлкнул двумя тумблерами над рычагом переключения передач. Манометр закиси почти мгновенно зашкалил после второго щелчка, а индикаторы её наличия наполнились фиолетовой жидкостью. Я поднёс палец к большой красной кнопке, выжидая момента. И вот, наконец-таки, те двое сильно ушли вправо благодаря моему, точно рассчитанному манёвру. Из-за того, что они стояли передо мной в шеренгу, шансов обогнать на простом топливе без аварии почти не было, но не сейчас. Я быстро среагировал, вывел машину на встречную полосу и вдавил кнопку. Послышалось громкое шипение, обороты резко ушли в красную зону, а меня просто буквально раздавило в кресле. Под кабиной что-то начало хрустеть и тарахтеть, а в салоне запахло гарью. Краем глаза я заметил, как из выхлопных труб взметнулись фиолетовые струи огня, завихряясь от потока воздуха. Скорость неумолимо росла: двести тридцать, двести сорок, двести пятьдесят пять. Я чувствовал, что при всех открывшихся возможностях, удерживать DAF на трассе, давить педаль газа в пол и смотреть на стремительно приближающийся зад Шевроле лидера становилось всё труднее и труднее. Но вот уже показались размытые пятна болельщиков, я вышел на параллель с чёрной машиной, и, в тот момент, когда двигатель уже не просто ныл, а скрежетал, обороты давно ушли за отключённую отсечку, а спидометр показывал двести семьдесят три километра в час, мой родной грузовик-таки пересёк линию финиша вторым, на пол корпуса не догнав Шевроле Камаро.       Пролетев финишную черту, я резко нажал на тормоза, не щадя колодок и остановил двигатель. Перекрыв подачу азота, я лишь упёрся руками в руль, выпрямив их и вжавшись в сиденье, сопротивляясь инерционному движению. Мой организм был опустошён. Ощущение было, будто я пробежал несколько километров с гирями на ногах без остановки. Я сидел, опешив от своего недавнего состояния. Что это было? Мой разум будто охватила неведомая мистическая сила, заставив не просто быть водителем моего родного грузовика, не просто гонщиком, а стать единым целым с ним, стать новым организмом, симбиозом - Ночной Фурией. Я тяжело дышал, вдыхая запах гари и смотря слезящимися глазами сквозь пелену светлого дымка, обволакивающего кабину. Видимо, тормоза или колёса, прошедшие юзом несколько метров, а может и что-то сгорело в моторе. Ко мне возвращалось нормальное, человеческое состояние, а краски мира опять обретали яркие цвета. Мой слух, доселе не воспринимающий почти ничего, начал различать в нависшей после финиша тишине звуки, доносящиеся с улицы. Что-то говорил, нет, даже кричал комментатор, слышался топот приближающихся ног, а впереди из стоящего метрах в десяти Шевроле, вышел долговязый юноша в шлеме. Рядом с ним уже стояли остальные всадники, финишировавшие буквально через полминуты после нас. Сильно хлопнув дверью, Смерть стянул шлем и, что-то прокричав в мой адрес, со всей силы шмякнул головной убор об асфальт. Я, несмотря на физическую слабость, от души рассмеялся, глядя на его бесячество перед своими двумя друзьями. - Злись, злись. Раз злишься - значит боишься. А если боишься, значит уязвим, подлец...