Другие миры

Элайджа - его имя молнией проносится в её голове. Встреча с братом неожиданна, тем более что она к ней не готова. Слишком ещё свежи раны, и тяжёлый разговор с семьёй перед её бегством. Фрея отворачивается, надеясь скрыться. Но Элайджа оказывается прямо перед ней. Взгляд родных глаз ранит сердце. В карих глазах нет упрёка, лишь сожаление. Девушке хочется потянуться к нему, согреться в объятьях. Ей всё это время словно было холодно без него. -Фрея,- слетает с губ Элайджи, и в следующий момент она плачет в его руках. Он тихонько гладит её по спине и что-то едва слышно шепчет, но девушка не различает слов. Слёзы бегут, не переставая, и рыданья душат. Она впервые оказалась слабой при ком-то другом. При нём. Но он должен понять её как никто. Он тоже пережил потерю. -Я не хотела навредить ей, меньшее, что я хотела - это навредить ей, - выдавливает из себя Фрея, и Элайджа согласно качает головой. -Я знаю. Мы справимся. Спрятав лицо у него на груди, она, казалось, задыхается. -Успокойся, любимая, -произносит первородный и Фрея поднимает на него свой взгляд. Её рука покоится на его сердце, давая ей возможность быть ближе через прикосновение. Ему так больно видеть её такой, но как только она хочет отступить, он притягивает её ещё ближе, удерживая сначала за талию, а потом скользя по спине и рукам, позволяя пальцам коснуться её шеи сквозь облако её светлых кудряшек. Её волосы отросли, а новая причёска обрамляет лицо, делая его ещё светлее и милее. Только вот сейчас она в слезах. Элайджа касается поцелуем её глаз. Смахивая с её ресниц не пролитые слезинки. Губы сами тянутся к губам, ища ответа. Надеясь на взаимность. Он так скучал по ней. Так сильно, что их запретное чувство кажется просто правильным. А отказ от него до нелепого смешным. Они нужны друг другу, так почему же должны страдать вдали? Их связь, скрывалась тщательно, и из семьи никто так и не узнал. Брат и сестра давали притяжению выход, потому что не могли иначе. Не хотели бежать от чувств. Ведь оба в жизни так много теряли. И сейчас их объединяло общее горе. Предки вмешались в заклинание Фреи, и теперь малышка Хоуп бегала по болотам около нового Орлеана, обернувшись волчицей. Магия Фреи утихла и ведьма ничем не смогла помочь. Хейли, обезумев от горя, обратилась на глазах семьи и разнеся пол особняка скрылась в лесу, надеясь найти дочь. И Никлаус и Элайджа пытались помочь. Гибрид чуть ли не поселился в домике у болота. Проблема была в том, что юный оборотень был не контролируем. И Хейли как мать могла хоть как-то уберечь и повлиять на дочь лишь в образе волчицы. Как только она принимала человеческий облик, чтобы поговорить с членами стаи или Клаусом, Хоуп тут же скрывалась в неизвестном направлении. За ней постоянно нужен был присмотр, а учитывая желание ведьм из французского квартала и мстительных предков, желающих уничтожить отпрыска древнего гибрида, Хоуп требовалась и защита. Фрея растеряла все крупицы оставшейся магии, чтобы уберечь племянницу. Никлаус старался не оставаться с сестрой наедине, боясь сорваться, конечно, её заклинание не должно было привести к такому результату, и в превращении малышки она была не виновата. Не напрямую, но данная ей сила была настолько велика, а желание защитить семью от Далии так сильно, что магия вышла изпод контроля, и предки сделали всё, чтобы уничтожить Хоуп чужими руками, руками собственной тётушки. Лишь Элайджа был рядом, поддерживая своего ангела. Впрочем, он тоже разрывался между Никлаусом и стаей на болотах, что собрались вместе, словно чтобы вступить в войну, и чувствами к Фрее. Он не хотел отдаляться от той, что оживляла его жизнь, но чувствовал свою ответственность за ребёнка и брата. Никлаус был в бешенстве, Элайджа потерян, а Фрея ничего не могла поделать. Время не играло на руку, дитя, запертое в волчьей шкуре, могло одичать. Так предполагала сама белокурая ведьма. Увы, раньше ни они, ни кто-либо вообще, не сталкивались с подобным. Дети, рождённые в особенных семьях, становились оборотнями лишь после убийства. Будь оно преднамеренное или нет. Они росли обычными людьми, познавали радости детства, проблемы юности. Хоуп же, запертая в теле хищника, сразу была подвергнута не только возрастным изменениям, но и явно проявляла не свойственный младенцу характер. Фрея принимает решение уехать после нападения Хейли на Давину. Ведьмочка пропала после случившегося с юной наследницей династии Майклсон, и вся семья предполагала её причастие к вмешательству в заклинание Фреи против Далии. И вот члены стаи нашли её, и Хейли сделала решительный выпад. Элайджа успел спасти юную ведьму, дав кровь вампира, в отличии от Никлауса который вовсе не спешил предпринимать что-то, оказавшись свидетелем нападения. Как всё-таки были различны её братья. Пусть даже Давина Клэр была причастна к древней магии, первым порывом старшего Майклсона было спасти её, а после устроить разборки. Позже стало понятно, что девушка жатвы была лишь умелым инструментом в руках кукловодов, предки использовали бы любого. Давина лишь была марионеткой у предков. Никлаус обрушил свой гнев не на Хейли, которая могла убить единственного человека знавшего заклинание, что обратило их дочь, а на родную сестру. Слова о том, что единственно верное решение, которое он принимал, было то, что о Хоуп должна заботиться Ребекка, больно ранили сердце ведьмы. Фразы иногда причиняют боль острее, чем действия. Оборона Фреи и слова о защите семьи для Никлауса ничего не значат. Его сердце сковал лёд, а бездействие всё больше отравляет его душу с каждым днём. То, что Хейли укусила ведьмочку, казалось, только обрадовало его, будто бы её смерть исправили то зло, что учинили предки. Той же ночью Фрея принимает решение бежать. Никлаус прав, ей не место в семье. Знав друг друга пару месяцев, они едва ли близки. Разве что с Элайджей, но чувства к нему у Фреи особенные. Не как к родственнику и брату. И если бы она не открылась ему, он бы не поддался искушению быть с ней. Для него любовь к ней стала лучиком, и зарождавшиеся чувства девушки не укрылись от его взгляда. Фрея жалела лишь о том, что у них не было столетий, чтобы наслаждаться влюбленностью, а была тайна, которую приходилось скрывать. Но как только она оказывалась в руках любимого мужчины, она забывала обо всём,все сомнения уходили на задний план как только он шептал "Я люблю тебя", и любил так увлечённо и нежно в их общей постели в комнате на окраине, за рекой. Фрея часто вспоминала их вечера наедине до того рокового дня. И сожалела о том, что вынуждена оставить любимого человека. Но отъезд всегда казался ей верным решением. Но по Элайдже она безумно скучала. И вот он нашёл её. Родные объятья дарили толику покоя, и слёзы со временем высохли. Элайджа вновь поцеловал её, коснувшись губ. Его пальцы держали её подбородок нежно, но властно. Он мужчина, и ему хотелось своим появлением, своей любовью, дать понять, что он никуда не уйдёт. Поэтому, сломив её сопротивление, он целовал её не сдержанно и глубоко. Лишь бы дать почувствовать, что она желанна, что он любит, лишь бы стереть тень печали из серо-зелёных глаз -Спасибо, ты уверен, что тебе не холодно? -Фрея ощущает своё горячее дыхание благодаря маске из шарфа, это вызывает у неё улыбку. Никто давно не заботился о ней так как Элайджа. -Уверен,- кивает первородный. Пальцы легко справляются с пуговицами. Она видит от его дыхания пар, и спешит скорее достигнуть дома, где остановилась, чтобы скрыться с ним в теплоте помещения. На улице, словно вдогонку её открытия о том, что сейчас зима вступила в свои права, начинается снег.