Мой Бог! Дозволь Тебя моим Во слабости моей назвать! Дай, грешной, пасть к ногам Твоим, Тебе себя во всем предать! О прошлом горько я скорблю, Грядущий жребий мой суров. Ты веру укрепи мою, Прими меня под свой покров. Сомненья точат душу вновь, Страшусь — любовь моя слаба. Твои и Вера и Любовь, К тебе летит моя мольба. Помилуй дух смятенный мой, Пусть в нем Надежда оживет. Веди меня Своей стезей, Ты мне спасенье и оплот. © Энн Бронте
Эдит не сразу поняла, что ушла далеко от дома, настолько она была заворожена обрывистыми берегами, штормящим морем, над которым нависали темные тяжелые тучи. Кажется, скоро будет дождь, и нужно идти домой. Батшеба предупреждала ее о том, что в этом году — сезон сильных дождей, что редко бывает в этих краях. Эдит это не пугало: в Нью-Йорке часто шли ливни. Эдит присела на большой камень, продолжая всматриваться вдаль и думать над последними событиями. Приехав в Австралию, она надеялась, что сможет наконец-то разобраться с призраками своего прошлого и идти дальше, но стоило только увидеть Томаса, как многие ее намерения улетучились. Она поняла, что ничего не забыто, что она до сих пор его любит, и отрицать это было невозможно. Стоило ей бросить на него один лишь взгляд, и сердце начинало громко стучать в груди, кровь шумела в висках, и ничего не существовало для нее в этот момент, кроме мужа. Да, она все еще любила его. Хоть он и старался быть с ней сдержанным, холодным, отстраненным, она ощущала, что все это игра, попытка убедить самого себя, будто он все забыл и не помнил, что было между ними. Эдит знала это, только никак могла объяснить. Батшеба думала так же. Батшеба… Поначалу Эдит опасалась, что Томас готов ради ее денег снова вернуться к прошлым занятиям, но только на следующий день осознала, что она — его хозяйка и одновременно друг. Батшебу и Томаса многое связывало, и благодаря ее заботе, небезразличию он стал немного другим. Лучше. Эти метаморфозы, так хорошо скрываемые Томасом от Эдит, ей очень нравились, и она мысленно каждый вечер в своих молитвах благодарила Бога за то, что у него появилась Батшеба. Эдит и сама с ней подружилась. Ей нравился ее независимый деловой характер, ее умение общаться с людьми, сила духа, отношение к жизни. Эдит могла часами слушать ее рассказы, пусть и не понимая, для чего она постоянно рассказывает о жизни австралийской фермы. Эдит в этом совсем не разбиралась, но уже через неделю она полностью освоилась, проникаясь к Томасу и его работе все больше и больше. Что ж, Батшеба и Томас были прекрасными деловыми партнерами, понимавшими друг друга с полуслова. Она ни разу не слышала, чтобы они ругались, о чем-то пылко спорили, или Батшеба пыталась указать Томасу на его место. Однажды Эдит подумала — жаль, что Батшеба не была его старшей сестрой, ведь тогда все сложилось бы иначе в его судьбе. Ей понравилась жизнь на овцеводческой станции, даже не хотелось уезжать домой, но она обещала Томасу, что долго не пробудет здесь. Эдит не стала ему возражать, навязываться. Нет, это все не для нее. Если он не хочет ее видеть, то не стоит даже пытаться стучать в закрытые двери. Эдит тяжело вздохнула, ощущая, как воздух стал тяжелым, почти невыносимым. Скоро начнется дождь, она слишком далеко от дома. Эдит огляделась по сторонам. Она поднялась с камня, прошла немного вперед, обходя валуны. Потом заметила расщелину. Здесь она сможет спрятаться и переждать ливень, а позже сможет вернуться на ферму.***
Томас взглянул на Батшебу, видя ее замешательство. Она продолжала смотреть на Рози, явно не зная, что ей делать дальше. Куда подевалась ее решительность? Томас вышел из кабинета, слыша стук каблучков за собой. — Что мы будем делать? — запыхавшись, спросила миссис Робин. — Нужно идти ее искать. Думаю, что она ушла к морю, — сохраняя спокойствие, ответил Шарп. — Надо позвать на помощь кого-нибудь из работников. — Да-да, — отвлеченно произнесла Батшеба. Томас взял несколько крепких работников, лошадей и отправился к береговой линии. Они разделились, чтобы быстрее найти Эдит. Он ощущал беспокойство, пронзающее сердце. Это беспокойство перерастало в страх. Страх, что с Эдит что-то случилось, что он не сможет ее найти. Такого чувства он не испытывал даже в ту ужасную ночь, когда умерла Люсиль. Сейчас страх пожирал его изнутри. — Эдит! — крикнул он, но голос его тонул в звуке шумящего дождя. — Эдит! Шарп заметил ее перчатку, оброненную на валуне. Сердце радостно затрепетало. Она где-то здесь. Эдит наверняка спряталась от дождя. Он огляделся по сторонам, прошел в сторону расщелин. Ему показалось, что там кто-то есть. Эдит… — Эдит! — он бросился к ней, прерывисто обнимая ее, крепко прижимая к себе. — О, Томас… — тихо выдохнула она. — Нужно возвращаться домой. Только твое платье сильно намокнет, и будет трудно идти. — Я сниму нижнюю юбку, — быстро сообразила девушка. Томас отвернулся, на что Эдит тихо рассмеялась. Она быстро стащила накрахмаленную юбку, кидая в сторону. Они поднялись по обрыву вверх, где их уже ждали люди Томаса. Теперь с чистой душой можно было отправляться домой.***
После этого сильного дождя Эдит заболела так, что слегла с горячкой. Все время ее болезни Томас редко отходил от постели жены. Батшеба ругалась на него, выгоняла из спальни, но он все равно возвращался в ее комнату. Наверное, только в тот день, когда на Аделаиду обрушился ливень и Томас чуть не потерял Эдит, он понял, насколько она важна для него и как сильно он ее любит. Шарп не знал, захочет ли она остаться рядом с ним. Захочет ли она после всего пережитого остаться с ним Австралии? Теперь Томас был уверен в том, что Австралия — его дом. Он влюбился в эту страну и осознал: пора окончательно отказаться от всего, что связывало его с Англией. Томас Шарп решился продать Аллердейл-Холл, а на вырученные деньги купить ферму. Из Эдит, если она согласится, получится неплохая фермерша, у них появятся дети, и они будут свободны здесь от всех призраков прошлого. — Ты все еще хочешь уехать домой? — спросил Томас у жены, когда она почти выздоровела. — Нет, — выдохнула Эдит. — Батшеба предложила заняться вместе делом, — Томас сжал ее бледную руку, поднося ладонь к губам. — Неужели ты продал Аллердейл-Холл? — обеспокоенно задала вопрос Эдит. — Да, не так дорого, как хотелось, но я продал поместье. — Значит, ты хочешь остаться здесь? — Эдит взглянула на мужа. — Да, — он поцеловал кончики ее пальцев. — Останешься ли ты со мной? Здесь, в Австралии. Будет очень трудно первое время, но я думаю, что мы справимся со всем этим. — Да, — радостно согласилась Эдит, совсем не боясь трудностей. — Пока ты болела, приехал Юджин Трой: кажется, они с Батшебой нашли общий язык, — Томас заулыбался. — Похоже, каждый нашел свое место по жизни. — Я рада. — Я забыл тебе еще кое-что сказать. Из Нью-Йорка пришло письмо. Твою книгу собираются опубликовать. Я очень горжусь своей женой. — Это я горжусь тобой, — Эдит снова тепло улыбнулась мужу. Ох, если бы не призрак былой любви, не желающий отпускать ее, то они оба никогда не нашли бы счастья. Батшеба, молча стоявшая на пороге комнаты Эдит, закрыла дверь, уходя с улыбкой на лице. Что ж, все сложилось как нельзя кстати.