Олимпиада

      Этот вечер был один из самых тяжелых, что мне пришлось пережить. Марту пришлось госпитализировать, но только оказалось, что это все бессмысленно — она умерла. Никто толком не понял, что произошло. Не поняли и мы с Джеймсом, хотя находились от нее буквально за стенкой. Расспрашивая нас, профессора так и не смогли добиться ответов на свои вопрос, и в итоге нас просто отпустили домой, переживать свои душевные терзания в гостиной. Джеймса сразу окружили Мародеры, а меня оттянули за ворот рукава девчонки, пытаясь растормошить и развеселить. Наверное, им стоит сказать спасибо за это? Но мне, если честно, как-то все равно. Мерлин! Я просто не могу поверить. И нет, дело не в том, что я, видите ли, никогда со смертью не сталкивалась или еще что-нибудь в таком духе. Я просто не могу поверить, что Спинетт больше нет с нами. Ведь в волшебном мире люди умирают каждую секунду. Маглы наивно предполагают, что если у тебя есть волшебная палочка, и ты знаешь сотни и тысячи заклинаний, то можешь спокойно закончить войну, воссоздать заново жизнь или наколдовать для себя лучшую судьбу. Но только это не так, ибо, по сути, мы используем свою палочку ради защиты от волшебников, которые возомнили из себя Повелителем мира. Иногда понимаешь, что волшебный мир многим опаснее магловского. — Эй, Лилс! — Доркас присела на корточки и заглянула мне в глаза. — Расскажи, пожалуйста, что случилось.       Я отмахнулась от расспросов головой, теребя край мантии. Дрожь табуном ходила по коже, а внутри все содрогалось от ожидания. Согласитесь, все факты играют против меня: оказалась на месте преступления, пыталась подать заявку на участие в Олимпиаде и именно Марта стояла у меня на пути. А еще постоянные короткие взгляды, брошенные из-под ресниц, и наигранно безразличные расспросы о Спинетт. Мерлин, час от часу не легче! Я быстрым движением приземлилась на кровать, стеклянными глазами уставившись на ковер. Пора начинать мыслить логически. Во-первых, есть свидетель. И это не кто иной, как Джеймс Поттер, у которого безобразная репутация и целое досье с нарушением правил. Как бы от счастья не повеситься-то, а? — Лили, — я почувствовала чью-то теплую ладонь на плече и почувствовала запах цветов, ударивший в нос. Это была Алиса и то, что может сказать она, я страшилась более всего. — Лили, что бы ты ни думала, но мы правда, ни в коем случае, не обвиняем тебя. Это все нелепая случайность, слышишь? Ты просто оказалась не в том месте. Правда.       О, Алиса, к сожалению, я оказалась не в той жизни, вот и вся причина моих проблем. Неуверенно качнув головой, я неуклюже стиснула ее в объятия, ощущая, как дрожат мои губы от страха, а в глазах собираются слезы. Рейвен это поняла, поэтому лишь стала поглаживать по спине, что-то приговаривая в ползвука, а Доркас стояла у противоположной стены и смотрела на меня чуть нахмуренно, будто пытаясь что-то прочесть. Сколько мы знакомы, она не доверяла никому. Даже словам своих друзей, хотя, ее можно понять. Однажды в детстве, когда Медоуз было шесть, ее старшую сестру — Мелену, хитростью заманили в темную часть Косого переулка и украли. Родители подняли небывалую панику, а бедная девчонка Доркас не могла понять, почему ее любимая сестренка не навещает ее. Неужели забыла? Мелену нашли через месяц, изуродованную и искалеченную. Родители Доркас впали в глубокое уныние, и теперь до сих пор в их доме стоит тоскливая атмосфера потери. Поэтому никто никогда не обижался на Доркас, ее тяжелый характер друзья пытались принимать, а однокурсники — не сталкиваться. — Лили. — Наконец говорит Медоуз, хмуря свои брови. — Что же ты скажешь декану? Я закусываю губу до крови, не зная даже, что ответить. Смотря в ее каре-зеленые глаза, хочется провалиться от чувства собственного ничтожества, что образовалось внутри. — Правду, — дрогнувшим голосом отвечаю я, замечая, как некое подобие благосклонности проскальзывает в ее лице. И кто знает, может порою, именно искренность является нашими спасением?

***

И вновь я стою в коридоре, прислонившись к стене и внимательно наблюдая за дверью, которая ведет к декану. В прошлый раз, я также в смятении оглядывалась по сторонам и гипнотизировала эту чертову дверь, мечтая провалиться сквозь землю. Иногда, память человека играет с нами злобную шутку, медленно терзая нас, пробуя на прочность и безжалостно, в конце концов, уничтожая. Сглотнув тугой ком, образовавшийся в горле, я поворачиваюсь к окну, пытаясь успокоиться. На календаре только десятое октября, а ветер хлестает с небывалой силой по окну, причудливо отдаваясь перезвоном. В коридоре невыносимо душно, кое-где слышны шепки младшекурсников, у которых уже закончились занятия, и которые беспечно убегают вперед, к Большому залу. Когда я была в их возрасте, то абсолютно не ценила свое детство, стремилась лишь в будущее, хотела повзрослеть и стать самостоятельной, независимой. Только вот сейчас, когда ты даже еще не выпустился из школы и топчешься в графе «Подросток», взрослеть совсем не хочется из-за понимания того, что проблем станет намного больше, чем сейчас.       Закрыв глаза, я медленно вдыхаю воздух, чувствуя, как холод сковывает легкие. Рука перемещается на ручку окна и дергает за нее, чтобы осенний ветер смог, наконец, прорваться в Хогвартс и освежить помещение. Вновь приняв свою первоначальную позу, я в нервном ожидании закусываю губу, все так же пятясь на треклятую дверь. — Эванс, от одного твоего взгляда дверь, к сожалению, не взорвется, — услышала я насмешливый баритон, который принадлежать мог только Джеймсу Поттеру, который соизволил прийти на это мероприятие. Я резко развернулась, враждебно уставившись на него, за что получаю лишь кривую улыбку. Да, иногда я его просто ненавижу. Ненавижу настолько, что хочу задушить, растерзать или принести столько боли, чтобы он сам вскрылся. — И тебе доброго дня, Эванс. Волнуешься? Словно Чеширский кот, он медленно и плавно подошел ко мне, а затем наклонился, безразлично изучая мои глаза. Под его пристальным и холодным взглядом я ощущала себя неловко, будто он мог пробраться в мои мысли, разворошить какие-то чувства и найти ответы на свои вопросы. — Боишься? — Он резко выпрямился и тоже поглядел на дверь, ведущую к декану. — Неужели в первый раз? — Немногие, знаешь ли, предпочитают нарушать правила, Поттер. — Холодно проговорила я, также отвернувшись.       Джеймс хмыкнул, но так ничего не ответил. Создавалось впечатление, словно все происходит по его плану, будто он уже давно спланировал эти события и сейчас просто наслаждается своим триумфом и чувством победителя. От Мародера всегда излучилась уверенность, но сейчас ее просто невозможно не ощутить. На душе стало еще хуже, потому что я, как всегда, ощущала себя лишь марионеткой в его руках. Я исподтишка глянула на него, изучая точеный профиль. И ведь ничего особенного: глаза самые обычные, темно-карие, словно топленый шоколад. В них даже тонуть не хочется, на самом деле. Волосы вечно в беспорядке, порою, так и хочется, наконец, подарить ему расческу и насильно причесать. И что в нем находят? Я фыркнула, демонстративно скрестив руки и гордо отвернувшись. И дружок у него, конечно, тот еще шутник. Придумать девушку, которой нет! Наверное, не стоит говорить, что в душе у меня проснулось ликование, которое с небывалой силой принесло мне облегчение и…радость? — Эванс, — вдруг протянул Джеймс, из-за чего я была вынуждена повернуться, силясь придать своему взгляду как можно больше ненависти. — А почему тебя так сильно волновала моя «девушка»? Сердце лихорадочно стучало, руки вспотели, а его широченная улыбка мне абсолютно не нравилась. Мало ли что этот олень мог напридумать. Ответив ему такой же улыбкой, я выпрямилась и уже собиралась сказать что-то острое и колкое, как вдруг, та сама дверь, про которую я благополучно забыла, открылась и на пороге стояла МакГонагалл, странно посматривая на нас. Я отвернулась от Джеймса, чувствуя, как привычное беспокойство свинцом наливается в легких. Ресницы затрепетали в предвкушении и вдруг, я почувствовала чью-то теплую ладонь, которая успокаивающе сжала мою. С ужасом я поняла, что это Поттер, и еще с большим отвращением, я ощутила, как мое тело перестало дрожать от его прикосновения. А там, где моя кожа касалась его, появилось странное тепло, разливающееся по всей коже. — Пройдемте, — холодно проговорила декан, распахнув дверь, пропуская нас. Джеймс отцепил свою руку и задорно подмигнул мне, заходя в помещение. Ощутив разочарование, я почти со слезами на глазах пошла за ним, думая, что нервный срыв мне сегодня обеспечен. Кабинет ничуть не изменился за два дня, только разве что бумаг на столе скопилось еще больше, а окно было плотно зашторено, так, чтобы ни один лучик солнца не мог проникнуть в помещение. От этого становилось только хуже, потому что складывалось впечатление, будто мы находимся в склепе, предчувствуя свою смерть. — Как вы знаете, совсем недавно, было совершенно покушение на Марту Спинетт, — Миневра тяжело вздохнула, продолжая. — К сожалению, она умерла. По словам медиков — это убийственное заклинание, одно из трех запрещенных, — МакГонагалл поправила свои очки и теперь строго посмотрела на нас. — Конечно, никто из педагогов не считает, что убийцей являетесь вы, однако, то, что вы попали на место преступления — уже играет против вас. Расскажите, пожалуйста, то, что вы видели или знаете. И как вы вообще оказалась в том холле. Я открываю рот, чтобы, своим дрогнувшим от волнения голосом, залепетать очередные несвязанные между собой предложения, но меня уверенно опережает Поттер. — Мы с Лили сидели в библиотеке, — я мысленно расширяю глаза от удивления, но внешне, всеми силами стараюсь не показывать своего волнения. — Нам надо было найти книгу для Римуса по ЗОТИ, да и нам было, что обсудить, — Джеймс поворачивается ко мне, лукаво усмехнувшись, и вновь переводит свой взгляд на Миневру. — Потом, мы решили, что пора сходить в Большой зал, потому что между нами затеялся спор, по какому поводу вам знать необязательно, поэтом мы стремглав понеслись по короткому пути, когда услышали оглушающий звук и зеленое свечение. Дальше, полагаю, нетрудно предположить. Я прикрыла глаза, судорожно вздохнув. Не прокатит же, не прокатит! Отчаянные мысли лезут в голову, отчего дыхание сбивается, а способность говорить, кажется, и вовсе атрофировалась. А Поттер стоит так уверенно и прямо, что и не заподозришь его во вранье. Кажется, прошло больше часа, прежде чем декан, наконец, ответил: — Как я сказала ранее, мы не подозреваем вас в убийстве. Также, мы положились за вас и перед аврорами. Однако, мне стоит предупредить вас, особенно мисс Эванс, — МакГонагалл встает из-за стола и подходит к окну, что-то разглядывая. — Война уже на пороге, скоро много крови прольется. Особенно, маглорожденных, — декан поворачивается и смотрит на меня. — Я надеюсь на вашу осторожность, мисс Эванс, хотя сомневаюсь, что убийство было намеренным… Просто будьте аккуратны. Я киваю, ощущая, какую мощь имеют слова профессора. Становиться действительно страшно, и ведь, это только начало. Что же ждет нас впереди? Сколько людей умрет, кто остановит весь этот ужас? Да, перспектива оказаться на Бермудских островах не такая уж и глупая, есть в ней смысл. Сглотнув, я медленно поворачиваюсь и иду к выходу, понимая, что это обет изменил не только мою участь, но и жизнь. Дверь скрипит от моего напора и отходит в сторону, пропуская меня. — И да, мисс Эванс, посмотрите на списки участников олимпиады, — я раскрываю рот в удивлении, не до конца понимая слова профессора. А потом до меня доходит, что место Зельевара свободно. Кто уж знал, что этот факт ни то, что не порадует меня, даже не заставит улыбнуться. Если быть до конца честной, то лучше умерла бы я, чем Спинетт. Так омерзительно мне не было давно, на самом деле.       Захлопнув дверь, мы вдвоем пошли по пустым коридорам, ощущая неловкость и тоску. Поттер явно о чем-то задумался, а его брови свелись к переносице. Наверное, опять помышляет какую-нибудь шалость, чтобы развеселить людей. Да, нам сейчас действительно не хватает веселья, даже мне. Молча преодолев два этажа, я вдруг вспоминаю слова МакГонагалл по поводу того, что убийство было случайным. Что бы это могло значить? Я вновь поворачиваюсь в сторону Джеймса, закусывая губу, не решаясь задать свой вопрос. Не хочется услышать что-то про то, что я еще маленькая и глупенькая. — Джеймс, — от звука своего имени, сошедшего с моих уст, он едва заметно вздрагивает, поворачиваясь ко мне. — Что имела в виду МакГонагалл, говоря, что убийство ненамеренное? Джеймс резко останавливается и смотрит на меня серьезно, мрачно. Тяжело вздохнув, он облокачивается об стенку, пытаясь начать говорить, но почему-то у него это никак не получается. Я смотрю в ответ, ощущая себя последней дурой и уже готова сказать что-либо, как вдруг слышу: — Эванс, — он отворачивается, а потом вновь глядит на меня. — Чтобы стать Пожирателем смерти, надо убить маглорожденного ученика, — его руки сжимаются в кулак, а кадык опасно дергается. — Поразительно, что ты не знала. — Почему же? — Тебе не понравится мой ответ. Поттер, криво усмехнувшись, заворачивает за угол, а я чувствую, как распирающая ярость и любопытство просто изводит меня. — Ну уж ответь, — упрямо повторяю я, дернув его за рукав, останавливая. — Эванс… — Я внимательно тебя слушаю, Поттер, — в его глазах я замечаю обоюдную ярость, еще сильнее сжимая руку Джеймса, я уверенно отвечаю на этот взгляд. Воздух электризуется, ветер гудит, создавая сквозняк, а в коридоре ни души, только свет факелов робко подрагивает в тишине, создавая гнетущую атмосферу. — О, я то уж думал, что ты со своим Нюниусом все успела обсудить, — Мародер идет на меня, заставляя отступать назад. — Например, кого бы ему убить, — Джеймс впечатывает меня в стенку и клянусь, никогда еще я не видела в нем столько злости. — Неожиданно, верно? — Он наклоняется совсем близко, из-за чего сердце трепещет и бьется так громко, что я боюсь, что Джеймс услышит это. — Впрочем, неважно. Поздравляю, Эванс, а теперь, изволь, наконец, спокойно дойти до гостиной, не нарываясь на очередной спор, с которым ты не сможешь справиться.       Поттер стремительно разворачивается и идет вперед, не оборачиваясь, не зовя. Глаза отчего-то слезятся, а настроение, и без того совсем скверное, падает вниз. На дрожащих ногах я иду за ним, стараясь не отставать от него, но и не нагоняя. Думала ли я однажды, что Джеймс Поттер, который носился за мной на протяжении шести лет, так быстро поменяет свое мнение насчет меня? Что же стало с парнем, который когда-то не мог прожить и минуты без звонкого смеха, у которого всегда находились слова утешения для всех? Почему за этот год все так кардинально изменилось, когда все успело полететь к чертям? Звук каблука отрезвляет меня, возвращает в реальность. Мародер тихо шепчет пароль портрету, быстро заскакивая внутри. Он подходит к своей двери и явно что-то хочет сказать напоследок, но плюнув, уверенно дергает за ручку и скрывается внутри, оставляя меня одну. — Ну и катись ты, Поттер, — злобно шепчу я, ловля на себе заинтересованные и удивленные взгляды однокурсников. Взмахнув своими огненными волосами, я направляюсь к стенду и с замиранием сердца читаю-таки желанные на данный момент слова:

Официальный список участников первой магической олимпиады школы чародейства и волшебства «Хогвартс»

Слизерин: Астрономия — Рольф Эрнот Заклинания — Эрика Забини Защита от Темных искусств — Коул Нотт Зельеварение — Северус Снейп История магии — прочерк Травология — Андромеда Блэк Трансфигурация — Элизабет Норс Хаффлпафф: Астрономия — Сюзанна Роулд Заклинания — Льюис Лунн Защита от Темных искусств — Адам Боунс Зельеварение — прочерк История магии — прочерк Травология — Кристиан Мерс Трансфигурация — Изольда Фильджер Равенкло: Астрономия — Маргарет Саймон Заклинания — Коул Норрингтон Защита от Темных искусств — Люси Мул Зельеварение — Кристофер Эройд История магии — прочерк Травология — Оливер Саймон Трансфигурация — Мориса Марч Гриффиндор: Астрономия — Марлин МакКиннон Заклинания — Фрэнк Лонгботтом Защита от Темных искусств — Сириус Блэк Зельеварение — Марта Спинетт Лили Эванс История магии — прочерк Травология — Доркас Медоуз Трансфигурация — Джеймс Поттер Олимпиада стартует двадцать седьмого октября. Каждой из дисциплин будет отведен определенный день проведения, стоит помнить, что за нарушения перечня правил идет дисквалификация. Следует также запомнить следующее расписание:

27.10.1976 — Астрономия, 29.10.1976 — Заклинания, 02.11.1976— Защита от Темных искусств, 04.11.1976 — Зельеварение, 06.11.1976 — История магии, 08.11.1976 — Травология, 10.11.1976 — Трасфигурация, 14.11.1976 — Торжественный балл по случаю олимпиады. После окончания олимпиады по каждому предмету будет выбран победитель, который и получит долгожданный приз. Не стоит волноваться или расстраиваться, если по каким-то причинам Вы не попали в этот список. Со всеми вопросами и за дополнительной информацией обращаться к декану факультета.

Директор школы чародейства и волшебства «Хогвартс», А́льбус Пе́рсиваль Ву́лфрик Бра́йан Да́мблдор. 09.10.1976

-…Да, в этом году Бинс совсем планку поднял. Никто по его предмету не попал на олимпиаду! — Это точно, совсем свихнулся старик… Я вздрогнула, услышав разговор Гриффиндорцев, и пустым взглядом поглядела на клеточку «История магии». И вправду, никого. Безразлично вздохнув, я почувствовала внутри такую грусть, а вычеркнутое имя, недавно умершей, заставило сжаться сердце. Я захлопала ресницами, пытаясь унять слезы досады, игнорируя дрожь во всем теле и чертовы голоса за спиной. Прикрыв ладонью рот, я закрыла глаза, ощущая такую боль, что дышать, просто не получалось. — А ты молодец, Лили, — слышу я, как из тумана. Кто-то положил мне руку на плечо и весело проговорил. — Ты этого достойна.       И если бы в этот момент, кто-нибудь посмотрел на меня, то увидел, как предательские слезы потекли по моим щекам, а глаза были плотно закрыты. Только никто этого не сделал, значит ли, что это к лучшему?