***
Услышав испуганный писк ЛедиБаг, он ужаснулся: неужели с него успели стянуть кольцо?! Но нет, он чувствовал металл на пальце. А вдруг… Адриан в панике потянулся рукой к лицу, попутно зарядив себе по носу, — маска была на месте (да и Плагг говорил ему когда-то, что магия других талисманов (коим порождением и являлась акума) способна воздействовать лишь на костюм, а лицо оставалось скрытым). Значит, и личность осталась в тайне… Неужели кто-то навредил Леди? Но нет же, он оттолкнул её, а в тупике, кроме одной злодейки и двух героев, никого и не было… И чего тогда она так испугалась? Неужто футболка немодная, что ли? Погодите-ка… Футболка… Адриан давно не носил ничего с короткими рукавами, потому что… Цветы! О нет!.. Она не должна была их увидеть, никто не должен был. Но о содеянном Кот не жалел. Ради неё он был готов пожертвовать любой тайной и своей жизнью.Но, возможно, судьба дала им еще один шанс.
***
Адриан в ужасе распахнул глаза. Ничего не изменилось. Почти. Всё тот же переулок, всё та же злодейка, застывшая в изумлении, и так же замершая шокированная ЛедиБаг, на всё том же месте, куда он её и оттолкнул. Не в силах смотреть на напарницу, он подбежал к изумлённой злодейке, что даже не предприняла никаких попыток напасть или хотя бы убежать — настолько была удивлена (что, не видела столь смертоносных цветов вживую?), и, быстро сдёрнув цепочку в виде туфельки, где предположительно и сидела акума, разрушил заражённое украшение Катаклизмом. Использовать его без перчаток было жутко непривычно и страшно, но на последствия ему было всё равно (он понимал, что если многовековое несчастье перекинется на самого Нуара, то оно, скорее всего, просто его уничтожит… вот только ему было плевать, лишь Леди пугать не хотелось). Но всё обошлось: тёмная сила пощадила своего носителя (а вот если бы он к себе ею прикоснулся… но нет, не при ней). Леди чисто на автомате поймала вылетевшую бабочку (все же Кот прав оказался) в ловушку своим йо-йо, очистив ту от зла, и, за неимением Талисмана Удачи (сама злодейка его роль исполнила что ли?), подбросила свое волшебное орудие ещё раз, призывая Чудесное исцеление. Волшебная сила пролетела над Парижем, возвращая всему первозданный вид: порабощенным людям — контроль над телом и свой нормальный наряд, Коту — костюм, уже экс-злодейке — обычную одежду, избавляя город от созданных МалМод предметов гардероба, стирая бывшей акуме память… Ей, но не ЛедиБаг. — Кот! — девушка по всей видимости наконец немного пришла в себя и окликнула напарника, даже и не зная, что ему следует сказать в таком случае. Что вообще можно сказать человеку с такими цветами?! Маринетт ведь прекрасно знала, что они сулили. Поддержать? Но можно ли сказать дежурное «Всё наладится» человеку, который погибает от соулмейтовой связи? Помощь предложить? И чем она ему поможет? Его соулмейта заставит взаимностью ответить или судьбу изменит? Но молчать и оставаться равнодушной она просто не могла. Вот только Нуар на разговор настроен не был и, показав кольцо, мол, время на исходе (хотя на нём было ещё четыре отметки), быстро произнёс: — Прости, ЛедиБаг, мне пора… — и он, быстро оттолкнувшись шестом, улетел прочь.***
Он убежал, как последний трус. Но разговаривать он с ней просто не мог. Да и что бы он ей сказал? «О да, ЛедиБаг, это мои цветы, это именно те цветы, что людей убивают. Кто соулмейт? Так ты, моя Леди!» И обрёк бы на муки совести? Нет уж, пусть она об этом не узнает. Он просто не мог позволить себе заставить Леди страдать, даже если из-за этого мучился он сам. Поэтому отправился домой, игнорируя усилившуюся (снова?) боль в запястье, что отдавала даже куда-то в сердце.***
Мелин (то есть экс-МалМод) была удивлена такому поведению героев (она-то ничего не помнила!): на всех видео в блоге они ведь вели себя не так!.. А сейчас… Один убежал с нечитаемым выражением лица, а другая выглядела так, будто готова разрыдаться на месте. Хотя все вроде целы, её сила ведь всё исправляет… Не было ни привычного удара кулачками, ни привычных слов победы…Ведь их привычный мир был разрушен.
***
В этот раз даже Бражник не возмущался поражению, а шокированно пытался переварить увиденное: он тоже знал, что значат эти розы.* * *
— Мам, мам, — маленький зеленоглазый мальчишка подбежал к красивой светловолосой женщине, так похожей на него, — а что такое сьолумейти? Мать ласково улыбнулась и потрепала мальчика по светлым волосам. — Соулмейты, сынок, — это люди, связанные между собой… — Чём? Верёвкой? — нетерпеливо перебил её ребенок. Женщина легонько засмеялась: — Нет, мой Котёнок, душевно… Маленького парнишку такое слово порядком озадачило, и он задумчиво спросил у своей матери, легонько нахмурив брови: — А это хорошо? Эмили Агрест поспешила успокоить сына, усаживая его себе на колени: — Разумеется! Встречи с родственной душой приносят счастье и радость…***
А на деле Адриану они приносили лишь боль, только боль и не менее болезненную любовь.
* * *
Настроение у Маринетт по приходе домой было однозначно паршивым. Мысли о Нуаре не давали покоя. Не каждый же день узнаешь, что твой напарник и друг умирает от того, что был кем-то отвергнут! В чем причина, она поняла сразу — при обычном временном непринятии цветы ведь не разрастались так. «И кто мог его до такого довести? Он же хороший…» Внезапно страшная догадка пронзила её мозг: это всё она. Когда-то давно он ведь любил говорить ей в своём привычном несерьёзном тоне, что он её соулмейт!.. Да, она принимала всё в шутку, а если нет… А если это правда?С такими цветами не шутят...
Это она его убивала.
Хотелось спрятаться от всего мира и просто заплакать. Да, она была непозволительно невнимательной к нему, но… Она ничего не могла изменить. Она не могла сделать его своим соулмейтом. «А хотела бы?» И тут Маринетт поняла, что да. Если бы была возможность изменить их связи, она бы стала взаимной родственной душой Нуара, пожертвовала бы своей любовью. Ведь, может, и Адриан тогда обрёл бы взаимного соулмейта? Она только сейчас поняла, насколько был ей дорог её Кот.Но Маринетт ничего не могла изменить.
***
Девушка со злостью сбросила со стола блокнот-скетчбук, до этого открытый на странице с нарисованными Адрианом и Нуаром. Почему её окружают розы, и все они вынуждены страдать? Перед кем завинил Кот, перед кем виноват Адриан? А она? Что она такого сделала, что была вынуждена мучиться невзаимным соулмейтством и переживать за двух «коллег по несчастью», которым, в отличие от неё, грозила скорая погибель? Нет, она понимала свою вину по отношению к напарнику, но ведь их судьба была предрешена ещё раньше… Так в чем причина? За чьи грехи она расплачивается? А Адриан, солнечный мальчик, что не способен обидеть даже прилипалу-Хлою? А Кот Нуар, верный напарник и друг, готовый выслушать и помочь, даже невзирая на свои собственные чувства? Почему судьба так жестока?***
Ей хотелось побежать к Коту и просить прощения и в тоже время — спрятаться с его глаз и никогда больше не видеть его из-за чувства вины… Но ни того, ни другого она сделать не могла, потому что была вынуждена готовиться к походу, будь он неладен! Со всеми этими переживаниями, что свалились на Маринетт, словно снежный ком, она и думать забыла о предстоящей поездке на природу. С классом. В итоге, вместо того, чтобы искать способы решения проблем, она искала тёплые вещи и складывала прочую дребедень, что могла понадобиться ей в лесу.***
Утром всё было ещё хуже: она, ко всему прочему, ещё и не выспалась (попробуй поспи тут нормально, если тебе попеременно два блондина в кошмарах снятся!). Как же она жалела сейчас, что тогда, две недели назад, согласилась на эту чёртову поездку! Но тогда самой большой её проблемой было невзаимное соулмейтство, а не тревога за двух дорогих ей людей! Нет, ничего против природы и большинства одноклассников она не имела, но последние события напрочь отбили у неё желание ехать куда-то. Но теперь отказаться было нельзя, ведь деньги, заплаченные за автобус, не возвращались. А подставлять родителей на такую довольно крупную сумму (всё же дорога была недешевой) она не хотела. Поэтому пришлось ей смириться с этим и попытаться найти в этом и позитивные моменты, как и советовала Тикки (правда, в последнее время это было всё сложнее и сложнее): у неё будет много относительно свободного времени, которое она сможет посвятить размышлению над волнующим её вопросом. «А ещё там будет Хлоя.» Маринетт аж вздрогнула от пришедшей на ум мысли. Дочь мэра тоже не хотела ехать (а вдруг маникюр испортит?), но стоило ей услышать о том, что Адриан записался на эту экскурсию, как она тут же изъявила огромное желание присоединиться. Отказать ей, разумеется, никто не смог. (Хотя учителя предпочли бы поход без мадемуазель Буржуа, но кто их спрашивал?) Также ей было тревожно оставлять город без защиты ЛедиБаг. Хоть Кот Нуар и был прекрасным напарником, но акум очищать и дома восстанавливать он не мог, поэтому Маринетт очень надеялась, что Бражник решит немного отдохнуть. Ну, или хотя бы не найдет достойную жертву. Тут уж отсутствие Хлои в Париже успокаивало, а в походе она за одноклассниками и учителями присмотрит, да попытается избежать акумизации. Уж лучше потерпеть все выпады Хлои, чем извиняться потом перед Нуаром (и заодно перед всем Парижем и самим мэром — не скажешь же ему, мол, это всё Ваша дочь виновата!). И всё равно ехать не хотелось.***
Тикки хотела как-то подбодрить хозяйку, но бывшее когда-то таким эффективным «Там же будет Адриан» сейчас бы возымело противоположный эффект, а стандартное «Ты же ЛедиБаг, ты справишься!» в последнее время тоже не очень помогало. Как бы ей хотелось всё рассказать, но… Правила запрещали. Оставалось лишь надеяться на то, что они поймут сами. И не слишком поздно. — Маринетт, — тоненько протянула красно-чёрная квами, — всё образуется, вот увидишь! — вот только сама она в это не очень верила. Девушка лишь грустно вздохнула в ответ: — Спасибо, Тикки, спасибо, — но надежды в её голосе практически не было.***
Путь туда она едва ли запомнила: сидела она с Альей, и та всё время щебетала что-то о своём блоге, а Маринетт оставалось лишь изредка поддакивать, на самом деле думая о супергеройской теме больше, чем могло показаться на первый взгляд. Размышляла же она о своём напарнике. Но как бы Маринетт ни была недовольна самой идеей поездки, она просто не могла не признать, что место для отдыха было выбрано прекрасное: кристально чистое озеро, окружённое со всех сторон деревьями, что только-только начали сбрасывать листву. Всё же заповедник Мальмезон был поистине незабываемым местом! * Смотря на эту красоту, Маринетт позволила себе насладиться природой и немного расслабиться. Зря.***
Если ещё вчера, до злополучной битвы с сумасшедшей Модой, он описывал своё состояние «ужасно, хуже некуда», то сейчас он понимал, что всё же было куда. ЛедиБаг узнала о его цветах (он впервые надеялся на её нерасторопность: вдруг не поймёт, что он её соулмейт, вдруг не вспомнит о его словах!), а ещё и эта поездка, о которой он вспомнил лишь с самого утра (вернее, ему Натали напомнила, расписание огласив). А ведь он так хотел поехать, отвлечься, еле отца уговорил!.. Вот только тогда, когда это всё лишь организовывали, он мог хоть немного абстрагироваться от боли, сейчас же она преследовала его денно и нощно. Но отказаться он не мог, что Вы! Габриэль же ему потом житья не даст (и это похуже роз будет), сколько поводов для упрёков! Непостоянный, несобранный, недальновидный… И он, разумеется, не спросит о настоящей причине. Боль, казалось, усилилась ещё больше, даже несмотря на принятые сразу после пробуждения таблетки обезболивающего, поэтому он бросил ещё две упаковки лекарства в только что собранную сумку (вещей ему много не надо, так, по мелочи). Даже красота места, которую он просто не мог не заметить по приезде, не смогла заставить его забыть о боли. Ляиф всю дорогу пытался отвлечь его от мрачных мыслей (что было довольно сложно, ибо причины их он не знал) или хотя бы узнать их повод (а то собственные догадки ему не очень нравились), но единственное, чего он добился от друга, было искреннее «Спасибо». За что его благодарили, Нино так и не понял. Зато Ляифу удалось вытащить Адриана полюбоваться окрестностями, хотя тот собирался просидеть все два дня похода в автобусе. Выбор пал на расположенное неподалёку озеро, людей там было немного, вернее, пока совсем не было, поэтому он надеялся вывести друга на более содержательный разговор. Обойдя озеро так, что автобус был виден на противоположной стороне водоема, парни присели на ближайшее брёвнышко.***
У Хлои эта поездка не задалась с самого начала: мало того, что Адриан не захотел сесть с ней (чем она хуже этого Нино? Наоборот, во сто крат лучше!), так ещё и проигнорировал её, когда она его звала (мысли о том, что он мог задуматься и не услышать, она не допускала). Ко всему прочему у неё сломался ноготь, пилочка для ногтей из её косметички куда-то исчезла, а Сабрина (как она посмела!) забыла запасную. Ей просто нужно было выместить свою злость на чём-то. Или лучше на ком-то. Сабрина предусмотрительно убежала, пилочку для подруги искать. Внезапно на её глаза попалась Дюпэн-Чэн, стоящая со своей подругой прямо возле озера. Они о чем-то увлечённо разговаривали и весело смеялись (откуда ей было знать, что Маринетт — наигранно?).***
Алья, в отличие от Маринетт, к походу готовилась основательно и понаходила кучу интересных историй о заповеднике Мальмезон, о замке расположенном там, которыми и жаждала поделиться сейчас с подругой, устроив той ещё одну мини-экскурисию. Поначалу Маринетт слушала блоггершу вполуха: мысли были заняты совершенно другим, но потом решила немного отвлечься и вскоре была настолько заинтересована, что не обращала внимания ни на что. Да и факты были действительно интересными. А потом она почувствовала резкий толчок в спину и, не удержавшись на ногах, полетела прямо в озеро.***
Конец ноября в этом году выдался аномально тёплым для Парижа, и большинство даже не надевало на улицу куртку (девушки преимущественно носили свитшоты или тёплые кофточки, парни — толстовки, а Ким — так вообще, футболку одну надел; поспорил с кем-то, что ли, или просто покрасоваться захотел?). Но вода всё равно была холодной.***
Миг — и над водоёмом разнёсся громкий всплеск. Маринетт не закричала, нет (месяцы «практики» с различными акумами сделали своё), но некоторые (помимо Альи) всё же заметили случившееся. Всё внимание было приковано к девушке в озере, поэтому никто не заметил Хлою, что быстро слиняла с «места преступления». Маринетт с воды выбралась быстро: всё же пруд неглубоким был, и она с самого краю была, да и опыт вылезания из водоёмов (вроде Сены) у неё был (опять же, благодаря марионеткам Бражника), но вымокшей до нитки. Тут-то она и почувствовала, что уже не лето и даже не начало осени — было очень холодно, в мокром-то! Одежда неприятно липла к телу, и Маринетт почувствовала, что начинает замерзать (оно и не странно). Тут же к девчонкам подбежали очевидцы, что были на противоположной стороне озера: Нино и… Адриан. Остальные ребята были далеко и ничего не видели и не слышали.***
Маринетт дрожала. Адриан понимал, что так ей находиться опасно: простыть в такую погоду — раз плюнуть. Он и представить себе не мог, кто мог с ней так поступить (то, что она упала не сама сомнений не вызывало: Маринетт пусть и была неуклюжей, но не настолько же!). Акум, роняющих людей в воду в лесу тоже не наблюдалось: Плагг бы сообщил. Впрочем, была у него одна догадка, но он просто не хотел в нее верить. А Маринетт нужно было помочь. — Ей срочно нужно согреться, — озвучила ясную всем истину Алья. Адриан с тщательно спрятанной надеждой в глазах посмотрел на друзей: Нино и Алья были в одних регланах, снимать нечего, а он сам был в толстовке и в футболке. Выбора не было. Рисковать здоровьем подруги ради сохранения тайны Адриан не собирался. Он как-то воровато огляделся, получив недоуменные взгляды друзей (уж не подумали ли они чего неприличного?), тщетно пытаясь скрыть панику в глазах. И дело было не только в Маринетт. Парень быстро снял толстовку, моментально отведя руку за спину, и протянул вещь дрожащей девушке. — Не н-надо, — как-то испуганно пискнула Маринетт, глядя на него расширенными глазами. Не будь она настолько замёрзшей, точно бы покраснела. Адриан лишь слегка печально улыбнулся: — Бери, — и впихнул ей кофту в руки, случайно отведя левую руку чуть в сторону. Упс. А ведь Алья слева от него стояла… — Матерь Божья! «Что ж у вас всех за реакция такая?» — он мгновенно сложил руки на груди, прижимая левую ближе к телу, таким образом прячя цветок от посторонних глаз. — Ч-что это?! — редко кому удавалось отнять дар речи у бойкой блоггерши, но ему (а вернее его цветам) это удалось. — Мои цветы, — сложнее всего было придать голосу твердость и равнодушие, будто в этом нет ничего такого. Но ему слишком часто приходилось играть, поэтому вышло и в этот раз. Вот только ещё больнее стало. Будто сила боли прямо пропорциональна количеству людей, видевших его цветок. — Н-но это… — всё ещё не отойдя от шока, попыталась что-то спросить Сезер, всё же ничто не способно уничтожить её журналистскую жажду информации. Но Адриан «интервью» давать не очень-то и хотел: — Давайте не будем об этом. Маринетт нужно согреться, — сама же девушка, равно как и Нино в этой ситуации понимала мало. Ясно было одно: раз Алья так испугалась, значит, всё не очень радужно. Адриан же поспешил добавить: — Только не говорите, пожалуйста, никому, — разумеется, он доверял друзьям, но этот страх был иррациональным и не поддающимся никакой логике. — Ну лично я ничего и не видел, — всё ещё слегка недоуменно произнёс Нино. Вот только он, кажется, понимал, что самые страшные его догадки подтвердились. Девушки лишь кивнули в знак согласия, не сумев подобрать слова. Все понимали, что это значит.***
В учительской палатке Маринетт согрели одеялом и кучей полотенец и выдали сухую и тёплую одежду (всё же как хорошо, что Кэлин оказалась столь предусмотрительной!) и отправили на поляну, где уже должны были собраться остальные (не считая Альи, что была в палатке с подругой, и парней, что поджидали рядом): миз Менделеева объявила общий сбор для поиска виновника. Как только потерпевшая, выглядевшая невероятно мило в этой великоватой для неё одежде (Адриану даже пришлось отвернуться, чтобы скрыть лёгкий румянец на щеках), вышла вместе с Альей из палатки, четверка друзей направилась на собрание.***
Адриан чувствовал себя паршиво: создавалось ощущение, что он вот-вот упадёт в обморок, но внешне он оставался абсолютно спокойным (не хватало друзьям ещё проблем добавить!). Идти на собрание просто не было сил, да и не хотелось свои цветы случайно кому-то ещё показать (мокрую толстовку он так и не надел). Он был уверен, что Маринетт понимает, что толкнул её не он (да и Нино подтвердит), виновного он не видел, поэтому справятся и без него. А он ещё пару таблеток глотнет, а то как-то слишком нехорошо… — Идите, я вас тут подожду, толку от меня всё равно не будет, — он попытался произнести это как можно более беззаботно, но вышло, пожалуй, не очень. Алья кивнула и потащила Маринетт прочь (без пострадавшего расследования-то точно не выйдет), а Нино оказался будто меж двух огней: друга бросать не хотелось, но и девушку-соулмейта — тоже. Адриан, увидев это, лишь весело (натянуто, но искренне) подмигнул: — Иди, я немного проветрюсь… Ляиф благодарно усмехнулся и побежал догонять девушек. Внезапно Маринетт обернулась и бросила на Адриана встревоженный взгляд, но он сделал вид, что этого не заметил. Как только они отошли, боль снова решила напомнить о себе, увеличиваясь будто в геометрической прогрессии, и он внезапно понял, что в карман брюк за таблеткой он попросту не дотянется: сознание так и норовило помахать ему ручкой. Но он же принял ещё две таблетки по приезде! А на подсознательном уровне ему почему-то отчаянно захотелось крикнуть: «Маринетт, подожди!», но губы его почему-то не слушались, и сил хватило лишь на её имя. Он даже не узнал свой голос, слыша его как будто через вату, таким тихим и безжизненным он был. «Чёрт, почему же оно не действует?..» — промелькнула в угасающем сознании последняя мысль, и его мир погрузился во тьму.Ты стоишь на лезвии ножа — по одну сторону пропасть, по другую — я. Ты не знаешь, куда идти, где судьбу найти… Но обернись — вот она я — судьба твоя. ©CS
Кажется, его сознание уловило чьи-то крики, он чувствовал, как его подняли и, положив на что-то твердое, куда-то везли… А потом он услышал взволнованный испуганный голос, чей-то знакомый, родной… ЛедиБаг? Да нет, что она тут забыла, он же без костюма был, это он точно помнил… Маринетт?.. Возможно… Или?.. Невероятной силы вспышка боли не дала ему закончить мысль. Он почувствовал, что сейчас снова отключится, так и не открыв глаза, и попытался мысленно произнести этот до странности абсурдно-правильный вывод, сделанный его воспаленным сознанием: Маринетт — это ЛедиБаг. А Маринетт — его соулмейт. ЛедиБаг — его соулмейт. И это, чёрт возьми, взаимно!Вот только поздновато он это осознал.
А потом сознание окончательно покинуло его. И снова боль. И снова темнота.А её ромашки распустились.