Используй моё дыхание для каждой линии, которую ты нарисуешь, Когда будешь одинока. Ты считаешь слова святыми… Смертельная власть находится в твоих руках, Кровь и красные небеса… Приветствуйте Мэри на престоле моего сердца.
Его пальцы ловко перебирают струны гитары, голос звучит уверенно и так необычно, но совершенно нормально и привычно для него и для меня. Я так давно не слышала, как он поет, что едва не забыла этот голос, сводящий с ума, пленительный, четкий и громкий. А выражение его лица передает все эмоции, что он испытывает на цене, перебирая струны гитары и выкладываясь по полной, и публике это нравится.Чем ты стала? Некоторые вещи никогда не меняются, как и мы. Мы учимся на всей твоей ненависти, Мы потеряны в твоих ошибках. Играй наш гимн в течение всего нового дня, Мы горим, мы учимся… на ненависти.
Я завороженно слушаю и любуюсь им, непроизвольно выхожу из своей тени и подхожу ближе к сцене, он, естественно, замечает меня, и я готова поклясться, что улыбается, видя мое детское выражение лица. Я уверена, оно точно такое же, как и тогда, много лет назад, когда я впервые услышала его песни. Сглатываю подступивший к горлу комок и быстро покидаю помещение, мне срочно нужно на воздух, тут как раз есть небольшой балкон, будем надеяться, что он открыт. Поворачиваю за угол и останавливаюсь возле большого окна. На улице ветер бушует с невероятной силой, на черном небе то и дело сверкает огромная молния неестественного розового цвета. Я слышу громкий оглушающий удар, видимо, молния ударила совсем близко. Затыкаю уши и делаю шаг назад, слышу крики и что-то про пожар. Неужели попало в здание? Не успеваю сообразить, что нужно срочно отходить, как раздается еще один не менее мощный звук, больше похожий на взрыв, и меня волной отталкивает к стене, больно ударюсь головой и пытаюсь хоть как-то прикрыть лицо руками. Падаю на пол, перед глазами все плывет, я задыхаюсь, ужасно болит в районе горла, я не могу вздохнуть. Провожу рукой и ощущаю что-то противное и липкое, меня начинает трясти, а ноги становятся, как вата. Я готова потерять сознание только от одной мысли — это кровь. Слышу крики людей и топот, все бегут, стараются покинуть здание. Звучит пожарная тревога, значит, все же горим. Но никто не знает, где я, я слишком далеко ушла. Тут лишь тупик и балкон, до которого, я так и не дошла. Меня никто не найдет, я лежу тут одна, захлебываясь собственной кровью, и делая жалкие попытки подняться. В нос ударяет запах гари, интересно, от чего я быстрее умру, от того, что захлебнусь собственной кровью или просто задохнусь? Ну, что ж довольно справедливый конец меня ждет, я никогда не задумывалась о собственной смерти, и не представляла, что она так быстро наступит, а ведь я не сделала самого главного. Слышу какие-то шаги и пытаюсь что-то крикнуть, но вместо этого получается лишь жалкое непонятное хрипение, прикрываю влажные от подступивших слез глаза, а когда через мгновение открываю их снова, то вижу ясный тревожный взгляд голубых глаз. — Энди, — я хриплю и не уверена, что он вообще понял, что я сказала. — Ты самая настоящая идиотка, — Энди снимает с себя рубашку, надетую поверх майки, и прислоняет к моему горлу, приказывает держать крепче, а сам поднимает меня на руки и несет к выходу, ругая последними слова. Я их не разбираю, но улавливаю общий смысл. Я — идиотка. Перед тем, как отключиться окончательно, я краем глаза замечаю, что вокруг стоит туман из едкого дыма, Энди кашляет, я вижу языки пламени сзади нас, но мне так все равно. У меня в голове крутится только одна строчка. Он меня спас.