Одной нитью

Наши дни Время шло, а он все так же сидел на этом диванчике, глупо улыбался уголками губ и всматривался в небо неизменно затянутое тучами. «Не летная погода.», говорили ему. А на сколько рейс задерживают не могли сказать. Значит и уезжать не вариант. Из самолета не позвонишь, а лично ему из аэропорта докладывать не будут. Вот и приходилось сидеть и ждать. У моря погоды. 2012 год Прошло почти четыре месяца с момента отъезда Мирона в Лондон. Он жил у своего нового знакомого, Дарио Виейры. Парень был португальцем, да еще и оказался добротным битмэйкером. Видно в этот раз судьба решила сжалиться над ним, не окунать обратно с головой в грязь. Самым удивительным было то, что когда он пришел к Дарио знакомиться, он был похож на бомжа, и это мягко сказано. Старая, рваная, большая ему куртка, видавшие виды вансы, затертые до дыр джинсы и такая каша в голове, что португальцу страшно стало, когда он только вошел в квартиру. Вот же удивительно, но за каких-то четыре месяца, этот наивно добрый и открытый человек вытянул его из такой трясины. С пучины собственного сознания, где казалось бы уже ничто не сможет помочь. Мирон делился с ним всем, абсолютно и, Дарио, как ни странно, все понимал. Действительно понимал, иногда принимая даже ближе к сердцу чем сам Мирон. Там же он встречает и Евстигнеева. Точнее их знакомит Порчи. У него тур наметился, а афиши не было, вот Дарио и познакомил их. Португалец и предположить не мог, что эти двое так надолго зависнут вместе. Они ж буквально ели с одной тарелки и спали на одной подушке. Бедный битмэйкер тогда так косо на них смотрел. Но не втянуться в разговор с Ваней не получалось никогда. Он будто заражал всех своим настроением. Неважно какое было оно, просто рядом с ним хотелось быть. Просто потому что он вот такой располагающий. Этот пройдоха просто смотрел на тебя своими добрыми глазами и мило улыбался, а ты уже готов был выложить ему все что знаешь, да еще и на блюдечке с голубой каемочкой. В начале марта Мирон наконец решил выбраться с насиженных мест Туманного Альбиона. В голове затаилась идейка, не очень хорошая, но зато какая коварная. Rap.ru пригласили на музыкальную церемонию Stadium RUMA (Russian Urban Music Awards). История с двойником на сцене. Забавно было, ведь никто так и не понял, до самого конца, отличный театр одного актера. Проблемой оставалось только то, что он не писал. Последние несколько месяцев вообще. Он никогда не обращал особого внимания на то, откуда рождались его тексты. Но в последнее время, силясь все-таки понять, почему все плоды его серого вещества уходят в стол, он обратил внимание. Ответ оказался прост, как три рубля. Люди. Люди были его вдохновением. Они не обязательно были близкими или вообще знакомыми. Мирон сколько себя помнил, всегда наблюдал за ними. Есть серые посредственности, на которых и смотреть то неохота, но есть те, за кем действительно интересно наблюдать. Таких людей, или кадров, как он называл их в слух, было не много. Но подсознательно он давал им другое определение. Такие люди были якорями. Якорь, по определению Мирона, это человек, чьей души огонек еще не погас, под гнетом серой массы общества. Тогда в его жизни появились такие якоря, как Дарио и Ваня, Игорь, он же Гарри Топор, и Антон, Тони Раут. Тогда же появился и Миша Идов, продюсер еще не рожденного Лондонграда. Ведь вроде бы довольствуйся-не хочу, но все почему-то было не то. Хотя и здесь ответ нашелся быстро. Напрягало его то, что девушка, за жизнью которой он так трепетно следил, вдруг исчезла из всех новостей. Не заходила в социальные сети уже больше месяца. Может что-то случилось. И почему он вообще стал так о ней волноваться? Она ведь просто якорь. Изначально, она просто показалась ему интересной. Не была посредственностью, следовательно, стоила внимания. Такие были большой редкостью. Ведь когда исчезает якорь, мир становится еще более серым, блеклым, однотипным. Федоров всегда впадал в какое-то уныние, когда такая вот частичка вселенной уходила от него. Это моральная потеря не только для Мирона, но и в принципе для всех. Ведь явно же не он один здесь не хочет быть стадом? Тогда то он и решил вновь наведаться в ту кофейню. Как бы случайно проходил мимо, ровно в десять вечера и захотел кофейка с собой. Раф, медовый с тростником и корицей. Ее кофе. Он даже не удивился, что бариста его узнал, хотя и прошло столько времени. Только как-то не весело он ему улыбнулся. Мирона это почему-то напрягло. Рэпер сидел за столиком, в самом дальнем углу кофейни, чтоб, не дай бог, никто не узнал его. Он все не решался спросить, а парень не спешил рассказывать. Но прождав почти час, она так и не пришла, он все-таки вернулся к бариста, намекая на то, что хочет узнать, что же все-таки случилось. Паренек как-то тяжело вздохнул и потянулся за пультом от телевизора: — Уже неделю по новостям крутят.- сказал ему парень, переключая какой-то дурацкий музыкальный канал, на Россию1. «Дом Александра Ерофеева, генерального директора компании „Инжтрансстрой-СПб“ сгорел четырнадцатого марта. Причина пожара до сих пор остается неизвестной. Пожарные заявили, что это был умышленный поджег проводки. Полиция ищет виновных, но круг подозреваемых в убийстве всей семьи Ерофеевых слишком велик. Поиски пока не принесли результатов.». Тогда он почти неделю ходил как в воду опущенный. Они же даже лично не были знакомы. А на душе кошки скребли. И больно и обидно. А что поделать? Сделанного не воротишь. И он смирился тогда. Девушка, которая неосознанно вдохновила его, после того, что произошло двадцатого ноября 2011 года, погибла. Якорь, что зацепил его в тот момент, когда предыдущий так резко исчез. Надо двигаться дальше в любом случае. Как бы то не было. Тогда же об этом узнали и Порчи с Ваней. Но как бы парни не старались, чего бы не делали, Мирон перестал писать. Вообще. Ну точнее он писал, даже много, но все это было в стол, либо в мусорное ведро. Первое время Ваня доставал их обратно, по-тихому, но потом понял, не может же он собирать целую библиотеку мусора, как считал Федоров, который конечно же знал об этом. И Ваня перестал. Понял, что это такой своеобразный способ самовыражения. Способ выговориться, не говоря ни слова. Излить свою душу на бумагу, а потом просто выбросить ее. Как не нужные больные воспоминания. Неделя траурного настроения Мирона прошла, но нормальное психическое состояние почему-то не спешило возвращаться к нему. Друзья искренне пытались его понять, помочь, но вот попытки были весьма жалки. Так пролетели два с лишним года. Мирон получил свою награду от GQ, выпустил второй микстейп, проехал с туром по городам России, принял участи в двух баттлах, Versus — проект Саши Тимарцева — Ресторатора. Но в его жизни ничего не менялось. То есть, нет, конечно менялось, росла аудитория фанатов, росла популярность, но с ними рос и вопрос, будет ли у Оксимирона второй альбом? Или он так и останется прорывом 2012 года, так и погрязшим в своем 2012 году. Но Мирон не мог дать ответа на этот вопрос. Ну не ложились строчки. Не шел бит. Да, за это время написана пара треков, записано несколько фитов с другими рэп-исполнителями, но ни шага ближе к альбому он не стал. Порчи уже готов был ставить ультиматум, что если к концу года Мирон его не напишет, то он просто уедет обратно в Англию. На что Федоров нашел ему тысячу и еще один аргумент, уговорив друга остаться. А Евстигнеев лишь хмыкал и пожимал плечами, на растерянные взгляды португальца. Ваня все больше тусил с Лешей Храмовым, фотографом как он сам, с ребятами из Забитых, с которыми у него намечался Евротур в качестве их видеооператора. Мирон не был против, пусть лучше займет себя чем-то продуктивно-полезным, чем они с Порчи вдвоем будут действовать ему на нервы. Сам он прекрасно понимал, что если его воспаленный мозг не родит в ближайшее время чего-то стоящего, то о карьере рэпера можно забыть вообще. Фанаты давно начали обвинять его в том, что Оксимирон сдулся. И Оксимирон вдруг решил, что пришло время что-то менять. Искать новый якорь или вновь всматриваться в старые? Не важно. В этот период жизни, на горизонте появились Олег ЛСП и Рома Англичанин. Белорусские парни, собирающие совсем не большую аудиторию, человек сто от силы. Но Федорову почему-то очень понравилось их звучание. Тогда он думал, что вот оно. Наконец-то, якорь, не такой конечно, каким хотелось бы его видеть, но он вроде был им. И как окажется в итоге, никогда еще Мирон так не ошибался. *      *      * Проходит еще 5 месяцев. Рудбой возвращается с Евротура Забитых. С парой-тройкой новых татух, кучей эмоций и, как сказал тогда Мирон, пропитой печенью. Но это ли важно? Ваня ведь привез с собой девушку. Когда Федоров только услышал об этом, он почему-то долго удивлялся. Ваня? И привез девушку? С Европы с собой забрал? Девушку? Может приболел? Тогда по приезду они не виделись еще почти неделю, Федоров где-то нагулял бронхит. Болтали в скайпе только, но Ваня каждый раз был один, а Мирон и не спрашивал. Его на самом деле жутко тогда это интересовало, но он думал, что если бы Ваня считал девушку действительно стоящей, то давно бы ею хвастался. А раз она все время остается за кадром, значит не больно-то и интересная. Хотя внутренний голос от чего-то отчаянно вопил. Что Мирон просто обязан ее увидеть. Большую часть времени они тогда потратили на то, что обсуждали очередной наглый вызов Джонибоя. И то, что сам баттл состоится чуть больше, чем через две недели, а текста ни строчки. Ваня сказал ему тогда, что нашел его вдохновение. И как-то лукаво заулыбался. Наши дни Прошло черт знает сколько времени и, он кажется уже успел задремать. Кто-то даже укрыл его пледом с эмблемой какой-то компании авиалиний. Мирон оглянулся, но вокруг не было ни души, только все та же девушка у информационной стойки. Которая, когда заметила, что парень проснулся, вдруг смущенно заулыбалась и кажется даже не много покраснела. Да не важно все это. Важно, блин, было то, что он просидел здесь почти семь часов. А вокруг ничего так и не изменилось. Он потерял огромное количество драгоценного времени. Опоздал везде где только можно. Но упорно не хотел уходить. Все же обещал, значит должен выполнять. Девушка за стойкой вдруг закопошилась и радостно побежала к Мирону. — Молодой человек! Вы спрашивали про рейс из Лондона! Информация поступила, что борт зайдет на посадку примерно через полтора часа.- и еще раз смущенно улыбнувшись, она так же быстро убежала обратно. Мирон только и успел, что рот раскрыть, да вытянуть руку с пледом. Но девушка, уже из-за стойки, махнула ему рукой, мол оставьте пока себе, здесь холодно. Что же, времени еще достаточно. Он успеет еще часок вздремнуть. Вряд ли его оболтусы, позволят сделать это позже.