The Maze Game: Sacrifice

      Собирая рюкзак для поездки на базу ПОРОКа, Эвита наткнулась в кармане джинс на мятую фотокарточку. Поджав губы, она развернула снимок. Теперь ненавистные ей Лилия и Джон раздражали своими счастливыми улыбками. Девушка скомкала фотографию и со всей силы зашвырнула ее в угол. На глаза уже привычно навернулись слезы и потекли по щекам, с которых Эвита даже не пыталась стереть соленые дорожки. И ей было все равно, что все вокруг считали ее психичкой или плаксой. Ей было все равно, что мало кто видел ее в нормальном виде. Она так и не смогла смириться с потерей Ньюта. Не смогла смириться с тем, что сейчас он где-то носится с другими шизами, убивая и сея хаос. Эвита вздохнула. Она не могла поверить, что Ньют способен стать таким. Что он уже стал или скоро станет таким же кровожадным монстром, со злости рвущим и уничтожающим все вокруг.       А, может, он уже мертв.       Стараясь выкинуть из головы эти мысли, подобно тому, как выкинула снимок, девушка закинула рюкзак за спину и направилась к месту сбора.       — Так, Эвита с Томасом едут в фургоне с Лоренцом. Доехав до границы города, они пересядут на берг и полетят на базу, — Винс посмотрел на брата и сестру, стоящих рядом и держащихся за руки. — Лоренц высадит вас на безопасном расстоянии, чтобы его не засекли. Вы дойдете по базы, прикинетесь, что сдаетесь и разместите глушилку. Тем временем все «Правые» как раз окажутся у черного входа базы, глушилка сработает, и мы прорвемся внутрь. А дальше будем действовать по обстановке.       — Но вас мы заберем, muchacho, — заверил Хорхе.       — Хорошо бы, — как-то безразлично отозвался Томас.       — Ладно, едем, — Лоренц дотронулся до плеча Эви и кивнул, говоря им следовать за ним.       Фургон быстро мчался по ненаселенной местности. Людей на улице не было, и причиной этому был отнюдь не ранний час. Лоренц гнал машину так, словно за ними гнались, хотя их авто было единственным на шоссе. Но опасения пилота были не напрасны — через какое-то время на дороге стали появляться шизы. Сначала по два или три, они просто провожали кровожадными взглядами быстро проезжавший мимо фургон. Потом их становилось больше, они собирались группами по десятку или больше. А один раз особо активный и ловкий шиз прыгнул на фургон, сильно напугав Эвиту, благо Лоренц смог скинуть зараженного, выстрелив ему в шею из пистолета.       Эвита со страхом смотрела на дорогу. Шизы, которых они проехали, бежали за ними. Они двигались медленнее и вскоре отстали на приличное расстояние. Однако, через мгновение, Эвита увидела на шоссе то, что заставило ее со всей силы крикнуть Лоренсу:       — Тормози! Быстро!       — Что стряслось? — поинтересовался Лоренц, остановив машину.       — Ньют, — ответил Томас, уже успевший увидеть в окно друга, стоявшего у мостовой.       — Я… — Эвита поспешно начала отстегиваться.       — Нет, — брюнет остановил сестру. — Эви… мы не знаем насколько он… ну. Ты понимаешь.       — Ну и что!? — по-детски упрямо заявила Эвита.       — Я выйду, — решительно заявил Томас. — Выясню…       — Че? Э, парень, не было такого уговора! Мы должны следовать плану! — возмутился Лоренц.       — Две минуты, — попросил Томас. — Пожалуйста.       — Через две минуты я уеду. И мне все равно, с тобой или без тебя, — буркнул Лоренц, дернув ручник и начав следить за приближением шизов в боковое зеркало.       — Спасибо, — поблагодарил Томас. — Эв, останься в машине. Прошу. Пока я не дам сигнал, что опасности нет.       — На, — Лоренс протянул парню пистолет, а сам вооружился второй пушкой.       Смущенно посмотрев на Эвиту, Том принял из рук пилота оружие и, засунув его за пояс, вышел из фургона. Эви наблюдала за ними в окно, готовая в любую минуту сорваться следом. Томас медленно подходил к Ньюту. Тот сначала вел себя совершенно спокойно, но в какой-то момент все пошло не так, как предполагала Эвита.       Издав дикий вопль, Ньют кинулся на Томаса. Лоренц пальнул из пушки, но промахнулся, угодив в мостовую, из-за того, что Эвита кинулась к мужчине и попыталась вырвать из его рук оружие.       — Ты чего творишь, ненормальная?! — возмутился Лоренс. — Он шиз!       — Он… пока нет, — не очень уверено произнесла Эви, повернув голову в сторону мостовой.       А там творилось что-то невероятное. Девушке казалось, что она снова спит, как тогда, три года назад, попав в Лабиринт. И, как тогда, она не могла проснуться, потому что происходившее не было кошмарным сном.       Ньют оседлал Томаса. Он что-то кричал, но Эви не могла разобрать, что именно. Девушка двинулась к двери фургона, напрочь выкинув из головы настойчивую просьбу Томаса оставаться в машине.       — Стой, — Лоренц схватил ее за плечо. — Куда собралась?!       — Я должна помочь… Томасу, — пропыхтела Эвита, пытаясь ослабить хватку мужчины.       — Он сам справится, парень ясно дал понять, — Лоренц сильнее схватил девушку, подтянув ее ближе для удобства. — Если шиз его прикончит, хотя бы ты должна будешь явиться ПОРОКу!       — Не прикончит! Он не прикончит его! — девушка перестала вырываться, вглядываясь в окно.       Отчего-то она была совершенно уверена в своих словах. Не может Ньют прикончить. Он не совсем съехал с катушек. Не должен был еще перейти черту.       Словно в подтверждение ее слов, девушка увидела, как Ньют резко схватил руку Томаса, сжимавшую ствол пистолета, и приставил дуло себе ко лбу. Томас дернулся, но Ньют держал крепко.       — Пусти! — Эви укусила Лоренца за руку, и тот взвыл от боли не тише Ньюта, но не выпустил девушку.       — Это опасно!       — Я нужна ему!       — Он справится, шиз сам напросился.       Эвита цокнула. Лоренц понятия не имел, кому на самом деле была нужна девушка. И кто был нужен ей. Еще раз укусив и впившись в руку мужчины ногтями, подобно взбесившейся кошке, девушка выскользнула из машины и понеслась в сторону мостовой. Без оружия, зная, что всего в миле к ним приближается целая банда шизов. Разум отключился, перед ней была только одна цель — Ньют.       — УБЕЙ МЕНЯ! — услышала она отчаянный вопль.       В это мгновение время словно замерло. Будто в замедленной съемке Эвита видела, как Ньют зажмурился, как побелели его пальцы изо всех сил сжимавшие руку друга, как палец Тома, лежавший на курке пистолета, начал сгибаться. В тот самый момент, когда раздался звук выстрела, оглушивший девушку, она резко дернулась и, закрыв глаза, на мгновение застыла на месте, мысленно умоляя, чтобы все это оказалось не правдой.       Но когда Эви вновь открыла глаза, то дрожь от творившегося вокруг ужаса охватила все ее тело. Не замечая ничего вокруг, она понеслась вперед, туда, где рядом с поднимающимся с асфальта Томасом лежало тело Ньюта, и в ее голове стучало только одно:       — Нет, — выдохнула она, упав рядом с телом и сильно ударившись коленками. — Нет, нет, нет. Не смей!       Эвита перевернула лежавшее на боку тело Ньюта, вздрогнув от увиденного. Слева на лбу чернела глубокая рана, из которой толчками вытекала бордовая кровь, уже оросившая часть лица парня и землю вокруг. Вздувшиеся на шее синие вены уменьшались в размерах, ссыхаясь, а шрамы, появившиеся не так давно на скулах и подбородке, словно затянулись на фоне ужасающей раны. Но дыхание девушки резко прервалось, когда ее взгляд упал на раскрытые замершие глаза юноши. В них больше не было животной ярости, которым награждала карий взгляд Вспышка, но в них не было и жизни, и того тепла, которое всегда согревало Эви. Глаза, подернутые мертвой пеленой, были холодны, словно лед, и напоминали стекла.       — Нет, — она сжала в кулаках его коричневую местами порванную куртку. — Пожалуйста, очнись. Вставай, Ньют, — она слегка встряхнула его. — Поднимайся, ну же… Очнись… Я прошу тебя! — надрывалась она, будто крик мог что-то изменить.       Томас дрожащей рукой попытался оторвать Эвиту от тела своего друга, но та оттолкнула его.       — Эви, он…       — НЕТ! — сорвав голос, крикнула Эвита, сжимая в руке холодные пальцы Ньюта.       «Не смей, даже не вздумай произнести это!»       Ей казалось, что если не сказать вслух ужасную фразу, то все случившееся не будет правдой. Но они не находились в волшебной сказке, в которой смертельное ранение можно было отменить заклинанием или вернуть жизнь слезой любимого человека, они находились в реальном мире, она на самом деле сжимала в руке остывавшую ладонь Ньюта, и свет в его глазах на самом деле погас. Девушка уже не чувствовала соленых слез на своих щеках. Она опустилась лбом на замершую грудь Ньюта и зарыдала в голос.       Томас, глотая слезы, снова попытался оттащить девушку от мертвого тела друга. Эвита то скулила, то громко выла, но продолжала вырываться из рук брюнета, отпихивая его от себя ногами.       — Эви, нам надо уходить, — просипел Томас, дергая ее за рукав. — Прошу тебя…       Не обращая внимания ни на брата, ни на кучу шизов, приближающуюся к ним, Эви затащила тело Ньюта себе на колени. Хлюпая носом, она убрала со лба непоседливую челку и двумя пальцами закрыла ему глаза. Эвита прижала юношу к груди, не обращая внимания на кошмарный вид парня, и прижалась щекой к его голове, к всклокоченным, ставшими жесткими пшеничным волосам.       «Пожалуйста, пожалуйста, очнись, не оставляй меня одну. Пожалуйста», — невольно молила она, зная, что чудес не бывает, и Ньют не очнется.       Он больше никогда не обнимет ее, не скажет, как сильно любит. А она больше никогда не увидит его, спешащего к ней, хромая и, как всегда, хмурясь. Никогда не посмотрит в его, такие родные карие глаза, не утонет в них, полностью растворившись в их любви.       Никогда.       Его руки, его тонкие длинные теплые пальцы больше никогда не сожмут ее ладонь, никогда не проведут по ее спине так нежно, как мог только Ньют. Она никогда больше не уткнется в его шею, вдыхая родной запах и чувствуя биение сердца.       Теперь его сердце остановилось навсегда.       Оставляя его в Доме Шизов, Эвита надеялась, что вернет Ньюта. Крошечная надежда грела ее ночью, когда девушка, рыдая в подушку, падала в бездонную пропасть тоски и отчаянья.       Теперь все кончено. Со смертью Ньюта умерла надежда. Со смертью Ньюта умерла и Эвита. И ей для этого не нужна была пуля в лоб.

***

      — Ненавижу тебя!       Слова Ньюта эхом отзывались в голове Томаса.       — Ненавижу! Ненавижу! После всего, что я для тебя сделал, ты отказываешься выполнить мою последнюю, единственную просьбу. Зачем ты привел ее в Дом Шизов?! Я просил тебя уберечь ее от… от меня, Томми! Она не должна была видеть меня таким!       Томас повернул голову и взглянул на Эвиту, смотрящую в окно фургона, несущегося по неровной дороге.       — Знаешь, откуда у меня хромота, Томми? Она не рассказала тебе? Я пытался покончить с собой в гребанном Лабиринте.       Томас внезапно вспомнил свой разговор с Ньютом в первую ночь, проведенную в Глэйде.       [- Ты выглядишь как будто… счастливым, находясь здесь…       — Всякое было, знаешь ли…]       Томас отвел глаза от сестры.       — Это ты запер нас в Лабиринте! Ты, Томми! Во всем виноват только ты! Ты запер собственную сестру в гребанном лабиринте. Но я не могу тебя ненавидеть. Должен! Но не могу!       Тогда взгляд Ньюта впервые стал осознанным.       - Не могу, потому что ты, гребанный кусок кланка, стал мне другом. Не могу, потому что если бы ты не работал на них, я бы никогда не встретил ее.       И в душе Томаса зажглась надежда, что Ньют не перешел черту… но эта надежда быстро погасла.       — Останься мне другом, трус! Сделай это! Выполни мою просьбу!       — Я не могу, Ньют.       — Убей меня, пока я не стал одним из них. Искупи свои грехи моей кровью, будь мужиком, сделай это! Подари мне достойную смерть, сделай это, пока она не видит!       — Я не смогу.       — Сможешь!       — Ньют…       — УБЕЙ МЕНЯ! Прошу, Томми. Пожалуйста.       Томас сделал глубокий вдох. Фургон резко рванул вправо, и парень схватился за ручку двери, чтобы не придавить Эви. Он снова посмотрел на нее. Эвита словно не заметила этого: она сидела, опустив голову. По щекам девушки уже давно не стекали слезы. Все ее лицо, как и руки, было покрыто грязевыми подтеками и кровью. Кровью Ньюта.       Парень приобнял девушку. Ему было странно, что она больше не плакала. Но потом он понял: бывает такая боль, которую не выплакать. Том выпрямился и посмотрел в лобовое стекло — Лоренц гнал машину по шоссе, впереди открывалась длинная прямая дорога. Мужчина давил на педаль газа изо всех сил.       Томас когда-то поклялся себе: никогда, никогда в жизни он не убьет друга. Ни при каких обстоятельствах. Просто не сможет.       Смог.       Он убил лучшего друга. Пустил ему пулю в лоб.       И неважно, что Ньют просил, что умолял Томми пощадить его. И подарить ему избавление. Подарить ему смерть.       Шизы практически настигли их, когда Томас все-таки сумел оттащить девушку, буквально взяв ее на руки.       Эвита невидящим взором смотрела на пролетавший в окне фургона унылый пустынный пейзаж. Она никогда не сможет смириться с его смертью.       Она бросила Ньюта на шоссе.       С того самого дня, когда она узнала, что Ньют не иммун, когда Пэм сказала, что всех шанков заразили Вспышкой, она внутренне настраивала себя на то, что для Ньюта один путь — иной. Но надежда, что они смогут найти человека, способного сделать сыворотку из крови иммуна, всегда мешала девушке окончательно настроиться на то, что в какой-то момент она навсегда потеряет Ньюта. Даже в те страшные пару дней на берге, когда Эвита видела все ужасные изменения, происходившие с юношей, она старалась не отчаиваться. И была практически уверена, что вытащит его из Дома Шизов, что спасет и даст ему еще время.       Все произошло слишком быстро и слишком неправильно. Так не должно было случиться. Только не так. Она не была готова к его смерти. Эви никогда не смогла бы подготовиться к такому.       Борьба с рыданиями помогала немного отвлечься от боли в груди и сердце. Боль была такая, что Эви с трудом могла дышать. Она периодически переводила размеренное глубокое дыхание на частые вздохи, чем пугала водителя фургона и заставляла Томаса нервно теребить лямки рюкзака.       Лоренц резко затормозил, когда фургон влетел в охраняемый ангар. С двумя подростками не разговаривали, чему те были бесконечно рады. Эвита с Томасом поднялись на берг и скрылись в комнатушке с диванчиком.       Эвита, кинув рюкзак за пол, тут же свернулась в клубок в уголке мягкого дивана, уткнувшись опухшим лицом в колени. Томас присел рядом и, обняв девушку, притянул к себе. Она не сопротивлялась. Ей нужны были его тепло и забота. Сейчас это нужно было ей как никогда.       — Эв…       — Нет, — перебила она. — Не нужно говорить мне этих слов. Не нужно говорить, как ты сожалеешь или каким виноватым себя чувствуешь, — она отстранилась от Томаса и посмотрела ему в глаза.       Томас кивнул:       — Он попросил защитить тебя. От… него.       Эвита закусила губу, чтобы хоть как-то побороть в себе появившуюся агрессию. Последнее время она плохо справлялась с внутренней яростью. С тех пор, как Ньюта забрали с берга, в ней словно родились собственные демоны, ее собственная Вспышка.       — Это все ПОРОК, — процедила Эви, сжав кулак. — Во всем виновата эта дура Пейдж.        — Мы убьем ее, — тихо произнес Томас. — Все смерти на ее совести…       Эвита сверкнула глазами, стрельнув ими в брата.       — Знаешь… — прохрипела она, резко смахнув со щеки слезу. — Никто из глэйдеров не заслужил смерти. Ни Эрни, ни Алби или Уинстон. Ни Чак. Но Ньют сильнее других не заслужил такой смерти, — ее тихая речь сочилась ненавистью. — Чертов Лабиринт сломил его дух, падение со стены повредило его ногу, лишив практически единственного, что помогало ему не ненавидеть Глэйд. Вспышка разрушила его разум, покрыла тьмой изнутри. Он был тем клеем, который удерживал нас всех вместе, он поддерживал тебя и всех нас. Он был тем, кто всегда плевал на себя ради других. И он не заслужил такого конца, — голос девушки сорвался. — Он прошел такой путь, столько всего пережил! Он просто обязан был дойти до конца! Увидеть, как разрушилось то, что разрушало его! — она сорвалась в крик и тут же зашлась в рыданиях.       Томас снова обнял сестру, несмотря на ее сопротивление. Эвита быстро сдалась, прижавшись к груди парня.       — Я тоже скучаю по нему. И всегда буду скучать, — прошептал Томас, чувствуя ее слезы, насквозь промочившие его футболку.       Брат с сестрой так и задремали на этом маленьком диванчике, никем не потревоженные. Но через несколько часов Лоренс без стука зашел и разбудил подростков.       — Пора, ребята, — сказал он. — Минут через пять мы скинем вас и сматываем.       Эвита потирала глаза, которые разболелись из-за яркого света. Ей казалось, что она выплакала их настолько, что сейчас в глазницах не глазные яблоки, а железные шарики.       Стараясь не думать ни о чем, кроме предстоящей миссии, девушка поднялась с дивана и закинула на плечи рюкзак.       — Значит, спрыгните и попадете в дикое место, — инструктировал Лоренц по пути к грузовому отсеку. — Абсолютно никого вокруг, ну, может, пару волков, да злобные олени. Словом, Би-Би-Си в прямом эфире. Холод собачий, снега по колено.       — Сколько нам идти до ПОРОКа? — поинтересовался Томас.       — Несколько миль, — ответил мужчина. — Сейчас ночь, к утру доберетесь.       Берг завис и начал снижаться. Когда до земли осталось метра два, грузовой люк открылся, призывая подростков прыгать.       — Удачи, ребята, — пожелал Лоренс. — Серьезно. Вы молодцы. Смельчаки. Приземлитесь, топайте в сторону гор.       «Вечно нам в горы нужно», — мысленно пробурчала Эвита, все еще отчаянно стараясь не погрузиться в темную пропасть грусти с мыслями о Ньюте.       Берг висел над небольшой опушкой среди заснеженных сосен. Понятно, почему их заставляют прыгать — в таком густом лесу пилот не смог бы посадить воздушное судно.       Ребята приземлились в мягкий сугроб, провалившись в него по колено. Мягонькая вышла посадочка. Прикрыв лица от поднявшегося ветра, ребята проводили взглядом берг, взревевший соплами и быстро скрывшийся в черноте ночи.       — Идем? — Томас протянул Эвите руку.       Девушка обхватила ладонью его пальцы. Вздохнув, ребята молча вышли на более менее утоптанную тропинку и направились к возвышавшимся на западе горам. Морозный воздух, смешанный с хвойным ароматом, приятно освежал легкие. В эту заповедную зону не проникла Вспышка, девственно чистая природа наслаждалась свободой. Подростки старались сосредоточиться на дороге, они молча шли, держась за руки, понимая, что если заговорят, то тема обязательно затронет друзей. Живых и мертвых.       Неожиданно на лицо попал лунный свет, и Эвита, прищурившись, посмотрела наверх. Судя по практически круглой луне, через пару ночей людей ждало полнолуние. Девушка вдруг остановилась, рассматривая купол звездного неба. Она даже приоткрыла рот от того великолепного разнообразия жемчужной россыпи на черном бархате небосвода. Замерев на месте, Эви смотрела на переливы разноцветных звезд. В этой полосе земли их было гораздо больше, чем на поляне в Глэйде. Но там, в центре Лабиринта, эти небесные тела согревали, как и руки Ньюта, обнимавшего девушку, сидя рядом с бревном. А сейчас душу Эвиты сковывал лед, и звезды отражали холодный свет. Девушка сглотнула.        […Я бы хотела умереть и присоединиться к ним, к звездам. Как в мультике Король Лев…]       Бесконечно давно она сказала эти слова Ньюту.       Эви задержала взгляд на яркой звезде, которая, как ей показалось, только что сверкнула, словно подмигнув девушке.       «Я очень скучаю по тебе, Ньют», — Эвита облизала нижнюю губу, как всегда это делал юноша, и шагнула к Томасу, молча дожидавшемуся ее в паре шагов.       Спустя пару часов они вышли из леса и практически сразу же ступили на тротуар. Впереди возвышался огромный комплекс, состоящий из железных стен, с множеством пристроек и балкончиков. Казалось, будто целую вечность назад, они сумбурно выбегали из подобных гигантских ворот, стараясь навсегда скрыться от ПОРОКа. А теперь добровольно возвращаются в этот ад.       Едва они подошли к воротам, раздался скрежет и громкий лязг. Ворота открылись, и перед ребятами предстал их старый знакомый.       Дженсен.       Улыбаясь во все свои тридцать два зуба, Крысун жестом пригласил ребят войти.       — Рад, безумно рад, — слащаво произнес мужчина.       — Еще бы, — буркнула Эвита. — И что теперь?       — Всему свое время, — невозмутимо ответил Дженсен. — Для начала нам нужно пройти в мой кабинет и обсудить детали.       — Какие еще детали? — нахмурилась Эвита, стараясь выкинуть из головы Ньюта, чем образ заставлял ее испытывать титанический гнев ко всему, что касалось ПОРОКа.       — Нашим ведущим специалистам понадобились именно вы, — Крысун вел их по светлому коридору, до боли знакомому ребятам. — Неужели вам не интересно почему?       Эвита хотела было выплюнуть еще какую-то колкость, но Томас мягко сжал пальцы руки, из которой до сих пор не выпускал ладонь Эви.       — Мне бы в уборную, — попросил парень Дженсена.       — Она по пути, — не оборачиваясь, произнес тот.       Эвита посмотрела на Томаса, без слов поняв, что юноша хочет установить там «глушилку».       — Закончил? — мерзко, но вежливо поинтересовался Дженсен у юноши, когда тот вышел из туалета.       Томас молча кивнул.       — Прекрасно, — Крысун повел их дальше, пока, наконец, не достиг небольшой железной двери в конце очередного коридора. — Заходите, — он приложил ключ-карту к замку.       — Давайте уже скорее решим все вопросы, — попросил Томас, усаживаясь на стул рядом с сестрой.       — Итак, — Дженсен ухмыльнулся. — Теперь насчет вас двоих. Вы наш последний пункт эксперимента.       — Что за пункт? — поинтересовался Томас.       — Нам нужен ваш мозг.       — Чего? — протянул парень. — Мозг?       — Да, — кивнул Крысун. — Изучив ткань мозга Последнего Кандидата, на роль которого подошли вы двое, мы завершим матрицу. К сожалению, по реакциям мы не смогли четко распознать, кто именно из вас двоих нужен нам, поэтому операцию придется провести обоим.       — Хрен те… — начал Томас, но Эвита перебила брата.       — Ладно, допустим, вы проведете операцию, получите информацию. Дальше что? Будете делать Лекарство?       — Да, — односложно ответил Крысун.       Эвита откинулась на стуле:       — А можно хоть поесть перед смертью?       Дженсен приторно улыбнулся:       — Конечно. Я провожу вас в комнату, где вы можете отдохнуть и покушать.

***

      Едва дверь за Крысуном закрылась, и Эвита с Томасом остались наедине в небольшой комнатушке с медицинской койкой, парой кресел и металлическим столом, на котором лежал поднос с несколькими бутербродами и бутылка воды, парень поинтересовался:       — Зачем ты согласилась?       — Ты установил «глушилку»? — вопросом на вопрос ответила девушка.       — Да, в туалете.       — Отлично, — Эвита скинула с себя куртку. — Теперь будем долго есть и отдыхать, пока «Правые» не приедут за нами.       — Думаешь, успеют?       — Должны успеть.       Эвита села на койку, свободно болтая ногами в воздухе.       — Том… — она осторожно взглянула на парня.       — Что?       — А вдруг, они все-таки, правда, смогут?       Томас перевел взгляд, в котором читалось одновременно негодование и удивление, на девушку.       — Может, у них готовы эти… матрицы, и им правда нужен последний компонент? — добавила она.       — Ты сама-то понимаешь, что говоришь? — неожиданно рассердился Томас.       Ответить Эви не успела. В одно и то же мгновение где-то вдалеке раздался взрыв, за ним, сразу же, — еще один, и неожиданно, с грохотом, дверь комнатки распахнулась. В помещение буквально влетела Ава Пейдж собственной персоной.       Брюнет мгновенно вскочил на ноги, сжав кулаки, и шагнул в сторону Советника.       — Томас, — властным голосом, несмотря на то, что она запыхалась, остановила парня женщина. — У нас мало времени.       Юноша удивленно застыл на месте. Пейдж, крепко стискивая в руке черный железный кейс, достала из кармана белого халата какую-то бумажку и сунула ее в руки парню.       — Здесь карта. Карта комплекса, — быстро заговорила она. — На ней отмечено три маршрута. По первому, через подвал, можно добраться до «Правых», сейчас они, должно быть, в другой части, у пролома. Второй маршрут выведет к тем детям, что остались в Лабиринтах, когда вы нашли выход. Я спрятала их от ПОРОКа, а третий выведет к черному ходу, к бергу. Лоренц увезет вас в безопасное место. Там вы сможете начать новую жизнь.       В комнате воцарилась тишина, нарушаемая лишь только невнятными криками и частыми взрывами.       — Томас! — вывела парня из ступора Пейдж.       — Я не понимаю, — протянул тот, подозревая ПОРОК в очередной кланковской подставе.       — Когда я стала Советником, то предвидела такой исход. Предвидела, что нам, возможно, не удастся собрать матрицу целиком. Тогда я создала «Правую Руку». Сейчас сопротивление напало на базу, Лоренц за штурвалом крейсерского берга ждет всех. Я не монстр, Томас. Я врач. Мы практически потеряли возможность создать лекарство, поэтому единственный шанс для человечества: вывести всех иммунных в отдаленную зону, в безопасное место. И там вы должны будете начать… — Что значит практически? — перебила Эвита, спрыгивая с койки. — Еще есть шанс?       — Эви, — предостерегающе произнес Томас.       — Есть шанс у Бренды и…других зараженных? — девушка не обратила никакого внимания на брата.       Советник грустно посмотрела на Томаса, а затем перевела взгляд на Эвиту:       — Этой девочке, естественно, не повезло. Без лекарства она в конечном итоге погибнет, Вспышка сожрет ее. Но да, шанс на создание лекарства еще есть.       — Для этого нужен мозг? — уточнила Эви. — Тома или мой? Без разницы?       Пейдж кивнула:       — Я успею провести операцию и собрать матрицу до того, как правые уничтожат тут все. Если начнем немедленно.       — Хорошо, — голос девушки дрогнул, но она твердо посмотрела на брата. — Том, торопись, выводи всех. Времени мало.       — Нет, — Томас резко схватил девушку за локоть и отвел в сторону. — Ты с ума сошла? Я не оставлю тебя тут. И не дам тебе умереть. ПОРОК больше не заберет ни капли нашей крови, Эви.       — Это шанс! — воскликнула девушка. — Шанс для них. Они могут выжить!       — Да как ты не понимаешь?! — Томас сорвался на крик, и ему было все равно, что Советник была тут. — Твоя смерть ничего не решит!       Эви медленно моргнула. Зеленые глаза девушки заполнились холодными слезами. Томас просто не понимает ее и никогда не сможет понять.       — Я… Том, прости, но без него я не хочу жить, — тихо произнесла она. — Это эгоистично и глупо, но я никогда не смогу наслаждаться жизнью в райском местечке, зная, что я могла<i> сделать и <i>не сделала. Ньют просил меня спасти его. Тогда, — голос девушки сильно дрожал от подступавших к горлу слез, — когда еще не перешел черту. Он просил меня спасти его, — соленая слеза медленно скатилась по ее щеке. — И я не смогла…       — Это было отчаянье, — голос Томаса смягчился. — Он не хотел этого всерьез. И уж тем более такой ценой. Эви, он жизнь готов был отдать за твою! — парень слегка потряс сестру за плечи. — Как ты думаешь, он бы обрадовался, если бы узнал, что ты сделала?       — А я не знаю, Том! — крикнула Эви со злостью. — И никогда не узнаю, что он бы сказал! Потому что его больше нет! — она проглотила ком, подступивший близко к горлу. — Я могу дать шанс Бренде и другим зараженным. Я бы могла дать шанс Ньюту… И я сделаю это, — тихо закончила она.       Томас сжал руку, держащую карту, в кулак.       — Это мое решение, — безапелляционно заявила девушка. — Спаси остальных, Том, пожалуйста.       — Нет, — Томас твердо произнес это слово. Он дал обещание Ньюту, что убережет Эвиту. К черту обещание, он просто не позволит никому навредить его сестре. — Ты не останешься и точка.       В этот момент дверь снова распахнулась, и вместе с запахом горелого металла в помещение влетела Тереза.       — Ты! — возмутился Томас.       — Она помогает мне, — тут же пояснила Пейдж. — Не ПОРОКу, не Дженсену, а мне.       — Прости, Том… я свято верила в лекарство, — произнесла Тереза. — Верила в то, что они смогут спасти всех, кто превращается в монстра, в которого когда-то превратилась моя мама… Мне жаль, я наделала много глупостей, совершила кучу ошибок, но я все исправлю. Все.       — Вы уже не успеете и забрать оставшихся детей, и поспеть к бергу, — заметила Пейдж через мгновение после очередного мощного взрыва. — Разделитесь. Один из вас побежит с Терезой, а другой — с картой. А я остановлю Дженсена, — с этими словами Пейдж посмотрела на Эвиту, а затем кивнула в сторону двери.       — Ты быстрее нас, ты спасешь оставшихся, — тут же произнесла Эви. — Я пойду с Терезой, — девушка отобрала у брюнетки пистолет. — Если что, я пристрелю ее.       Томас сомневался всего несколько мгновений. Он посмотрел Терезе в глаза, которые светились отчаяньем, страхом и… искренним сожалением за все, что она натворила.       — Я тебя убью, если с ней что-нибудь случится, — процедил Томас и перевел взгляд на сестру. — Я люблю тебя, Эв.       Лицо Эвиты впервые за долгое время озарила слабая, но искренняя мягкая улыбка.       — Я люблю тебя, Том.       Едва Томас вышел, Пейдж тут же подошла к девушке и мягко положила руку ей на плечо:       — Ты поступаешь очень смело, Эвита.       Девушка раздраженно дернула плечом, скидывая руку Советника:       — Ведите уже туда, где будете вскрывать мне череп. Мы успеем? Тут вроде все взрывается…       — Тут есть цокольный этаж, он низко под землей, до нее взрывная волна не дойдет, — заверила Пейдж.       Тереза вдруг кинулась к Эвите и крепко обняла ее.       — Ты делаешь великое дело. Если бы я была кандидатом, я бы поступила точно так же…       Эвита скомкано улыбнулась. Кивнув Аве Пейдж, Тереза выбежала из другой двери помещения, направляясь к бергу.       Пейдж, поманив Эви за собой кивком головы, направилась к противоположной от входа стене. В приглушенном освещении не было заметно, что там находилась третья дверь. Открыв ее с помощью ключ-карты, женщина сделала шаг за порог, и ее поглотила тьма перехода.       Эви, не так решительно, как Советник, последовала за ней. Оказавшись во тьме коридора, она слегка потеряла ориентацию, но Пейдж зажгла фонарь и вежливо попросила следовать за ней.       Они шли преимущественно вниз: коридор либо плавно опускался, либо приходилось преодолевать лестничные пролеты. Взрывов или каких-то иных звуков сражения сверху в этом коридоре не было слышно: тишину нарушали лишь стук каблуков Советника да вялое шарканье кроссовок Эвиты.       Девушка проклинала этот долгий переход и молчание Пейдж. Решиться на добровольную смерть оказалось легко по сравнению с безотказным принятием этого решения для самой себя. Ноги становились ватными, кровь прилила к голове и сильно стучала в висках.       «Я. Сейчас. Умру».       «Это мои последние минуты жизни».       От этих мыслей, на удивление, не было страшно. Наверное, потому что она знала — больно не будет. Всегда при мысли о смерти девушка больше всего боялась именно возможной боли. Адской боли, агонии, физического страдания.       «Слабачка».       Почему-то вспомнился Эрни. Он всегда так легко отзывался о смерти. Верил, что она — лишь начало нового.       [Умоляю, нет, я не хочу умирать, я поправлюсь.]       Потому что он испытывал адские боли, когда его ужалили. А потом был заживо съеден гриверами. Какая ужасная смерть.       Наверное, больно не будет. Вколют снотворное, и девушка просто уснет.       [- Эва, какая же ты соня… — пробурчал Ньют, посмотрев на поднявшееся в небо солнце.       — Кто бы говорил, — девушка обернулась на только что проснувшегося парня.]       Она так любила этот его «утренний вид». Ньют был похож на маленького совенка: растрепанные волосы, сонные глаза под хмурыми бровями…       Перед глазами снова появилось лицо Ньюта, когда она его, уже мертвого, держала на руках, закрыла ему глаза… Редко, когда лоб парня был гладок, он не хмурился. Впервые за долгое время.       «Он просто уснул. Ему подарили сон. Он устал от Вспышки и нуждался в отдыхе».       Черт подери эти воспоминания, которые выгрызали из нее легкие. Смерть оставляет душевную боль, которую никто не в силах излечить. Любовь оставляет воспоминания, которые никто не в силах отобрать.       [- Однажды, от одного воспоминания обо мне шизанутом тебе станет так больно, что не сможешь дышать.]       Ее сердце обливалось черной кровью от любого воспоминания о нем. В голове проносились сотни картинок их совместного времяпрепровождения. И как бы душу Эвиты не облегчало осознание того, что она может подарить Бренде или еще кому-то жизнь, спасти их от адских перевоплощений и смерти, Эви все равно было горько.       Потому что больше уже никогда. И ничего.       [- Знаешь, сколько смелости нужно, чтобы прыгнуть? Чтобы стоять там, высоко… и сделать шаг. Не испугаться того, что ждет после. Я бы не смогла.]       Смогла. Оказывается, что Эвите для смелой глупости пойти на добровольную смерть, нужно было лишь потерять самое дорогое, что у нее было. Самого дорогого.       «Интересно, что же все-таки ждет меня там? Пустота?»       Советник, не без труда отворила железную дверь и зажгла свет в помещении. Флуоресцентные лампы на потолке, издавая слабое жужжание, замигали, а затем загорелись ровным светом.       — Кормак! — крикнула Пейдж.       Из прилегающей комнатки выбежал невысокий толстый мужчина, чья лысина блестела так сильно, словно он каждый день натирал ее до скрипа.       — Глазам не верю, — ахнул он, увидев Эвиту. — Ава…       — Готовь стол, — приказала Пейдж, укладывая на стол кейс.       Девушка робко стояла на пороге, не зная, что ей делать, куда идти, а в голове, благодаря идиотскому любопытству, уже начинало появляться множество вопросов. Во всяком случае, они хорошо отвлекали от мысли о смерти.       — Проходи, Эвита, — кивнула Пейдж в сторону комнатки, открывая кейс. — Кормак тебя подготовит.       Шагнув мимо Советника, девушка замерла, увидев в открытом кейсе множество стеклянных пробирок, наполненных разноцветными жидкостями, а на крышке уютно расположился голографический миникомпьютер.       — Это и есть матрицы? — спросила Эви, смотря на какие-то таблички, графики и изображения мозга в разрезе на голограмме.       — Да, — коротко ответила Пейдж. — Не хватает только одного, — она ткнула пальцем в график, на котором в абсолютном беспорядке были нанесены точки, и лишь в одном месте была пустота.       Пожав плечами, Эви ушла к Кормаку. Она все равно не понимала ни капельки из того, что было на голограмме.       Зайдя в комнату, девушка прищурилась от слишком яркого света. Когда глаза привыкли к освещению, она огляделась: небольшое помещение с белыми медицинскими шкафчиками, несколько компьютеров и приборов у двух больничных коек.       Кормак помог девушке лечь на одну из коек, попросив снять лишь обувь. Он так же укрыл ее белой простыней, оставив руки сверху, и начал крутиться вокруг, присоединяя к руке и голове Эви различные провода.       — Я хочу, чтобы ты знала, прежде чем мы начнем, — произнесла Пейдж, надевая на руки резиновые полупрозрачные перчатки. — Нужная нам последняя реакция — это жертва.       Жертва. Татуировка на шее Эвиты.       — Вы знали? — спросила девушка у Пейдж. — Знали, что я пойду на это? Откуда? Вы специально убили Ньюта, чтобы я сдалась?       — Изначально, жертва планировалась за Томаса, — Советник вздохнула. — Но когда вы с субъектом А5 стали так близки, мы переиграли сценарий.       Эвита с трудом сдержалась, чтобы не накинутся с кулаками на Пейдж.       — Вы специально заразили его, да? — процедила Эви. — Когда типа спасли нас из Лабиринта?       — Да, — грустно кивнула женщина. — Я действовала ради высшего блага, не осознавая, что путь к лекарству выложен трупами, Эва.       — Не называй меня так!       — Никогда не задумывалась, в честь кого мы дали тебе твое имя? — внезапно поинтересовалась Пейдж.       — Пэм сказала, в честь Эвиты Перрон.       Пейдж на мгновение замерла, а затем показала девушке свой бейдж.       Имя: Авита Роза Пейдж.       Должность: Советник.       — Я эгоистично дала тебе свое имя, надеясь, что именно ты поможешь его прославить. Но я ошибалась. Мои заслуги не достойны славы. Я делала ужасные вещи, добиваясь благих целей. И все же, — Пейдж посмотрела в глаза девушке, — я горжусь тобой, Эвита. Ты все делала правильно. Как и твой брат.       Девушка фыркнула и промолчала.       — Пора, — Советник подошла к девушке. — Это снотворное, — пояснила она, показав длинный шприц.       — Знаешь что, — тихо произнесла Эви и посмотрела прямо в синие глаза Пейдж, — ПОРОК это все равно кланк.       — Время покажет, — произнесла женщина и вколола препарат.       Едва голубая жидкость смешалась с ее кровью, Эвита начала чувствовать, что засыпает. Внезапно, койка стала уютной и мягкой, по телу разлилось тепло, и захотелось как можно скорее провалиться в темноту, которая уже начала поглощать ее.       Навсегда.

Epilogue.

      Жертва Эвиты не была напрасной. Получив все необходимые реакции и выкачав из мозга необходимые жидкости, которые требовались для завершения лекарства, Пейдж моментально проверила свою работу на Бренде, которая осталась у агентов «Правой руки», тесно контактирующих с Советником.       Ава Пейдж специально внедрила несколько своих людей в «Правую руку». И одним из них был Галли. Он и доставил девушку к доктору.       Едва лекарство было введено внутривенно, оно начало действовать. Быстро пробегая по всем сосудам и уничтожая вирус. В тот же вечер Бренда была отправлена в тоже безопасное место, которое было приготовлено советником для иммунных.       — К нам будут прибывать еще. Те, кому будет введено лекарство, — пояснила Бренда, едва Минхо с Томасом собрали небольшой совет в их новом месте.        — Что ж, у нас тут, кажется, новый гребанный Глэйд, — заметил азиат, не выпуская из своих объятий Пэм.       — Это же не так, — улыбнулась та, опуская голову на плечо парня.       — Ладно, тут условия получше, — согласился Минхо. — Нет стебанутых жуков-стукачей и идиотского Лабиринта.       — И ПОРОКа, — добавил Томас.       Иммуны и те, кому за пределами безопасного места помогало лекарство, начали обживаться на новой территории. Им пришлось заново учиться выживать в мире без технологий, строить деревни, выращивать еду. Советник позаботилась о нескольких головах скота, поэтому животноводство тоже стало практиковаться иммунами.       Раз в месяц от ПОРОКа, которые обосновались на своей последней, никому не известной базе, пребывал один сотрудник, чтобы взять у иммунов кровь — это была добровольная инициатива, но, к сожалению, необходимая.       В один из вечеров Пэм подошла к Минхо, сидящему на выступе скалы и задравшему голову. Россыпь звезд жемчужными капельками сверкала на темном небосводе.       — Ты стал часто смотреть на звезды, — заметила девушка, присаживаясь рядом.       Минхо вздохнул.       — Это все Эвита. Застебала меня в Глэйде своими рассказами о Короле Льве, — буркнул он. — А вдруг… они, и правда, там, — парень повел подбородком. — Сам не верю, что говорю такую стебаную ерунду.       Пэм взяла Минхо за руку и тесно прижалась к парню.       — Это не ерунда, — прошептала она. — Я тоже скучаю по ним.       — Мне не хватает этого хромого стебанутого шанка. И этой девчонки с ее бесячим внутренним стержнем, который помогал всем нам в Глэйде, — Минхо тяжело вздохнул.       Пэм молча положила голову на плечо юноше. Слова были лишними. Им всем должно было помочь только время.

***

      Томас проснулся от очередного кошмара и резко сел на кровати. Юноша снова видел Ньюта, видел, как пуля вошла в грязный лоб друга, как брызнула кровь на лицо Томаса. Он снова видел, как красное пятно расползалось по груди Чака. Видел, как гривер забирает Алби, слышал последние слова главного глэйдера. Он видел последний взгляд Терезы. И чувствовал ладонь Эвиты, ускользающую из его руки. Навсегда.       Парень сидел, глубоко дыша, а на глаза наворачивались слезы.       Их всех больше нет.       — У нас все хорошо, Том, — Эвита присела на кровать рядом с братом.       Он не видел ее, матрац не просел, не шевельнулось льняное одеяло, откинутое в сторону. Томас не ложился обратно. Потому что не мог уснуть за мыслями о них.       — Мы встретили тут Чака, представляешь, — продолжала Эвита, глядя на профиль брата. — Все тот же веселый толстяк-балабол. Он нашел свою семью здесь. И, кажется, счастлив. Алби тоже здесь. Все так же серьезен и командует. Ему помогает Эрни, помнишь, я рассказывала о нем? Он хорошо выглядит и тоже счастлив. И Тереза. Гордится тобой, как и Чак, как и мы. Они все скучают по тебе. И мы скучаем, Том.       Томас, повинуясь странному внутреннему ощущению, повернулся. Он смотрел в лицо Эви, но не видел ее. Но он чувствовал, что она рядом.       — А я больше не хромаю, Томми, — подошел к кровати Ньют и улыбнулся. — И у меня нет дырки на лбу.       — Наша память вернулась, — тихо добавила Эви.       — Я знал все это, я знал про весь этот кланк, про то, что ты приложил руку к Лабиринту, — продолжил Ньют, скрестив руки на груди. — Но я хотел быть в неведении, понимаешь? Я хотел не ненавидеть тебя, Томми.       — И мы благодарны тебе за нашу встречу, — улыбнулась Эви. — И за то, что теперь мы будем всегда вместе.       Томас опустил глаза, не прекращая думать о добром друге, о непоседливой сестре. О них двоих, так рано ушедших и лишившихся счастья. Но вдруг по его груди разлилось тепло.       Эвита обняла Томаса, хоть и знала, что он не может почувствовать, ведь она лишь тень души.       — Спасибо за то, что ты был моим другом, Томми, — Ньют наклонился, чтобы увидеть его глаза. — За то, что был на нашей стороне. За пулю в лоб и за мою смерть.       — И за то, что любил меня настолько, что не смог отпустить меня, — добавила Эвита. — И особенно за то, что ты выжил, Том.       Она поднялась и взяла за руку Ньюта. Парень и девушка, едва различимые в темной комнате, серебристыми тенями отошли назад.       Томас обернулся и посмотрел в окно, где на черном небе сверкали яркие звезды.       — Передавай привет Пэм, Том, — улыбнулась Эвита на прощание. — По ней мы тоже скучаем.       — И особенно по Минхо, — добавил Ньют. — Здесь не хватает его стебанутости.       Эвита улыбнулась. Вместе они, все так же держась за руки, развернулись и взглянули на новый мир, куда привела их смерть. На девушке красовались красное платье с юбкой-колокольчиком и босоножки на тонком каблуке. Ньют был одет в костюм, приталенный пиджак которого накинул поверх футболки, а рукава подвернул до локтя. На ногах у парня белели кроссовки, и пшеничные волосы все-таки не прикрывала шляпа.       — Вы все будьте счастливы, Томми, — напоследок обернулся Ньют. — Ты будь обязательно счастлив. Прошу, Томми. Пожалуйста.

[A better thought I had it all But I just let it go Oh, this silence It’s so violent Since you’re gone. Al my thoughts are with you forever Until the day we’ll be back together I will be waiting for you.]

THE END